Месть

                Месть


 Когда он приезжал в Страсбург, то всегда сидел в кафе, которое находилась прямо напротив собора. Первый раз, когда он  вошел  в собор, то ему показалось, что купола в нем просто нет. Тот скрывался, где то там, в вышине и как будто парил в недосягаемой вышине. И потом это чувство его не покидало и при последующих посещениях. Выпив свое кофе, ему снова захотелось прийти в собор. Как всегда здесь была суета. Приходили и уходили толпы туристов. Внезапно он увидел в толпе туристов до боли знакомое лицо. Оно постоянно было в его кошмарных снах уже долгие годы. Продравшись  сквозь толпу туристов, он приблизился к нему совсем близко и стал внимательно оглядывать этого человека. Сомнений не было. Это был он. Время не пощадило его, но тот шрам оставленный по всей видимости рапирой в одной из студенческих драк бледно алел на его правой щеке. Руки все так же были одеты в тонкие лайковые перчатки, хотя на улице была теплая погода. Почему он их никогда не снимал, никто не знал. Наверное для того что бы при ударе по лицу не повредить своих холеных рук. А бил он здорово, просто мастерски. С одного удара валил человека. Никто бы не сказал, что этот не высокий, даже хрупкий на вид человек обладает таким мощным ударом. Да, это  точно он и  уже не было никаких сомнений, но что сейчас ему  было делать. Мысли лихорадочно бегали, а решения не приходило.  Он решил проследить за ним, а потом и еще раз увериться в том, что он не ошибся в этом человеке. Тот направился к выходу   и, подозвав такси сел в него. Он, что - то долго говорил водителю, и этого времени ему хватило, что бы ему по телефону подозвать свою машину. Ехали они за ним долго. Потом покинули Францию  и направились в сторону Баден – Бадена. Конечным пунктом оказалось самое известное казино, где любил играть сам Достоевский. Величественное здание с колоннами и пышным интерьером больше напоминало дворец, чем казино. Народу в это время было немного, и они оказались за одним столиком. Рулетка всегда привлекала его своей непредсказуемостью и, хотя ему порой удавалось выигрывать, и это иногда даже тешило его самолюбие и интуицию, но  он понимал, что  всегда  выиграет казино, а не он.  Проиграв свою тысячу долларов, он перешел на диван и, закурив трубку, стал смотреть на игру своего подопечного. А  тому везло и притом везло  чертовски. Два    раза он снял зеро и еще поднял немало денег на красном цвете. По всей видимости, он не был новичок в казино и знал правила игры. Подозвав служащего казино, спросил у того, что он знает о том игроке в перчатках. Появился он с месяц назад и играет довольно редко, раз в месяц но в один и того же день тринадцатого числа каждого месяца, сообщил тот ему на ухо. При всем уважение к Вам господин  Обст, я больше ничего не могу  рассказать о нем. Мы должны хранить тайны наших клиентов. Он ушел из казино и стал бродить по городу. В нем было тихо и спокойно, и лишь редкие прохожие неспешно шли, куда - то по своим делам, раскланиваясь с ним, как будто были давно знакомы. Эта умиротворяющая тишина осеннего города обхватывала его своими чарами и навевала старые воспоминания. Он присел на скамейку, прикрыл глаза и стал вспоминать. Такого он себе давно не позволял. Наверное, это признаки старости подумал он, хотя и выглядел на много моложе своих лет. Высокий, худощавый с копной седых волос с аккуратно подстриженными усами и небольшой бородкой в отличном костюме от  Брионе и туфлях ручной работы он мог дать еще фору иному молодому повесе. А тогда в далеком послевоенном годе, когда приехал в Америку, вид его был жалок и несчастен. В коротких штанах и порванных сандалиях на босу ногу, едва ступая от голода и болезни, сошел, с трапа парохода вступил в ту страну, о которой мечтал все эти страшные годы войны.  Его фамилию иммиграционный чиновник,  почему то укоротил и оставили только первые четыре буквы, сказав, что так ему будет проще в новой стране, где его фамилию Обстаковчевский, вряд ли кто правильно произнесет. Так он стал Джозефом Обстом.  Спорить с ним у него не было ни сил, ни желания. Первые годы в Нью-Йорке были каторгой. Он работал и официантом и мусорщиком и сиделкой в сумасшедшем доме, пока не пристроился в тихую гавань. Это был небольшой книжный магазинчик около.  Пятой авеню. Там он был един в трех лицах – курьер, продавец и менеджер по закупкам. Наконец он смог подумать, чем дальше заниматься в этой жизни.  За эти пять лет, что прожил в Америке, ему удалось скопить целую тысячу долларов  и берег их как зеницу ока. А тут хозяин решил продать свой бизнес и уйти на покой. Особо этот бизнес дохода не приносил, но он знал, как можно поднять его. Тут в округе не было приличного кафе и магазина с бакалеей, а если все это совместить еще и с литературой, то  покупатели это должны будут оценить. Он поделился со своей идеей с хозяином, и тот сказал, что и сам давно над этим думал, но в его годы все перестраивать уже не было сил и желаний. Если тот хочет то он может продать ему лавку в кредит, но задаток, хотя бы тысячу долларов Обст должен дать. Ударили по рукам, и  он стал владельцем своего первого бизнеса. А идея стала, приносит неплохие прибыли и магазин под название. У ОБСТА стал местом почти богемным. Сюда заходили банкиры и актеры, менеджеры и брокеры, а когда появилась европейская кухня с поваром из Варшавы, так столики надо было заказывать за месяц вперед. С помощью знакомого брокера на бирже удалось заработать свои первые крупные деньги - двадцать  тысяч. Тогда эти деньги казались ему безумно огромными. Хотелось купить шикарное авто и дом, но что то подсказывало, что это не следовало делать. Интуиция его никогда не обманывала. Да приходилось покупать дорогие костюмы, обувь и парфюмерию, но от этого его реноме только становилось лучше. И вот однажды за долгие пять лет работы в своем бизнесе он решил взять отпуск, нa небольшой срок. Недельку, не больше и съездить в Бостон. Говорили, что это самый европейский город во всей Америки, а ему так хотелось пожить в месте, где можно было бы увидеть хоть частичку Европы, по которой он безумно скучал. Конечно, сейчас, когда у него были деньги и возможности он мог себе позволить и такое путешествие, но память о той войне, все еще жила в нем незаживающей и саднящей раной. Бостон его не разочаровал. Он был удивительно красив своими парками и зданиями, которые напоминали местами даже его город. Как то в местной газете прочитал, что банкротирует местный завод и его хотят продать с аукциона. Черт знает, что его толкнуло поехать посмотреть на это место, но когда он все увидел сам, у него созрел сразу план. Можно было бы купить завод, а потом продать  его по частям разным фирмам. Сделка была очень крупная для него – сто тысяч. Своих денег было, где то двадцать тысяч, столько же если не более,  можно было бы получить за магазин, а где взять остальное, это был вопрос.  И тогда он взял кредит в банке и выкупил завод. Первые миллион он тогда заработал на этом заводе, и ему было всего двадцать пять. Это было для него как чудесный дар с небес, которые выдали ему за все его страдания. В тот же год он поступил в университет на отделение управления бизнесом и, совмещая учебу с работой, он трудился почти  двадцать часов в сутки. Вот сейчас сидя в этом спокойном, бюргерском городке благополучной и сытой Германии, он думал, что его на излете  жизни ему все свои богатства  передать фактически не кому. Так уж получилось, что жена умерла довольно рано, и детьми они не успели обзавестись. А потом было куча разных романов и встреч, но так душа, ни к кому, ни прикипела. Он много занимался благотворительностью и создал несколько  трастовых фондов, которые помогали детям из малообеспеченных семей. У себя в родном городе восстановил синагогу и построил больницу. Его, постоянно приглашали приехать на Родину. Там ему хотели вручить орден почетного гражданина, но он не мог переступить себя, и приехать туда, где погибли все его родные. Обст  все сидел и сидел на скамейки, и казалось, что время перестало идти. Сейчас, когда старость воровало все быстрее время и дни пролетали совсем незаметно, здесь на этой месте ему показалось, что вдруг на небольшое  открылись временные ворота, и он попал в свое прошлое. Так рельефно  и ясно проходили перед ним фазы его жизни, что когда его водитель подошел и сказал, что поздно и парк закрывается, он даже не сразу понял, где находится.  Вернулись они в Страсбург поздно, и он  сразу, позвонил в Америку в свой центральный офис и вызвал своего директора из департамента по внутренней и внешней охране.   Пожалуй, это был единственный человек, которому он мог доверять свои самые сокровенные тайны и знал, что он его никогда не предаст. Хотя, когда ты имеешь информацию о многомиллионных сделках, и тебе конкуренты предлагают тебе порой астрономические гонорары за ту или иную информацию устоять непросто.  Никто бы  никогда не сказал, что этот человек очень небольшого роста, крепкого телосложения и с колкими, серыми глазами,  был почти глухими. Он прекрасно читал по губам и только очень немногие знали о его недуги.  Обст встретил его случайно много лет назад, когда тот спас его, от банды отморозков пытавшихся раздеть его в одном из районов города. Было странно смотреть, как совсем небольшой человек лихо расправляется с бандой вооруженной ножами и кастетами. Потом они прошли в небольшой бар по – соседству и крепко выпили. Так они и подружились. Звали его Раин, Раин Собески. Он, как и Обст был беженец из Европы и работал вышибалой в одном ночных клубов. Обст предложил Раину начать работать у него  в магазине, и c тех пор они были вместе уже долги. Оба холостые, оба потеряли жен почти одновременно и не имели детей. Вместе с тем, как рос бизнес Обста, так и Раин продвигался по карьерной лестнице. Совсем без всякого образования, он был прекрасно начитан, и великолепно разбирался в людях. Порой его оценки тех или иных партнеров Джозефа, давали ему неоценимую помощь.   Единственно кто знал всю историю жизни Обста, был Раин и ему он хотел поручить, то дело, которое он хотел сделать, перед тем как удалиться от дел и стать просто президентом наблюдательно совета своего концерна. Как всегда Раин прибыл точно в срок в его дом в Страсбурге. Он давно мечтал о таком пристанище, хотя у него были дома в Лондоне, Париже и Нью-Йорке.   Эта вилла была сделана в классическом итальянском стиле и давала возможность для уединения и спокойствия и то же время была недалеко от города. Вилла была расположена на нескольких уровнях. С нижнего этажа элегантный вход вел к лифту, а так же можно было пешком пройти в сад к панорамной каменной лестнице. На втором этаже был расположен бассейн с панорамным баром террасой  и солярием.  На третьем этаже - вход на главныи; этаж, которыи был; окружен большои; террасои; с фантастическим видом на озеро. На четвертом этаже находились две спальни,  одна из них с собственнои; ваннои;. Каждая комната имеет собственную террасу, с выходом в сад. На последнем этаже (мезонин) расположены три романтические спальни и две ванные комнаты, с захватывающим дух видом на озеро и горы. Прямо за виллои;  расположен был лес. С начала размеры виллы его немного угнетали, но потом он привык, и она казалась  ему безумно уютной и радостной. Именно в таком доме он мечтал встретить свою старость и провести свои последние дни. Раина, когда тот приехал то  поселил его на третьем этаже и, хотя тот не любил роскошь, но когда увидел потрясающий вид из окна своей комнаты, то смирился и больше не ворчал, что пожил бы и в домике для прислуге. Вечером сидя у камина, Ост рассказал о   встречи со своим давним знакомым и попросил провести о том человеке самое доскональное расследование. Причем сделать это должен был лично Раин и не привлекать никого из службы охраны его фирмы. Время отводилось ровно месяц. В конце октября Раин снова был на вилле у Обста. Он заметно осунулся и как то посерел лицом. Разложив документы, тот стал рассказывать о своем расследование. Этого человека , за которым была установлена слежка, звали  Хорст  Верон. Он жил совсем неподалеку – в Карлсруэ. Там у него был офис его фирмы ВЕРОН ФАРМАЦЕВТИК. Это была довольно крупная фармацевтическая фирма со своими аптеками во многих странах Европы и производством дженериков. Верон был добропорядочным немецким бюргером, исправно платил, налоги и имел  двух дочерей от разных браков. В войне, он участвовал, но был, как говориться тыловой крысой – занимался снабжением фронтов. Это была общедоступная информация, но по некоторым данным Верон сразу после войны провел долгие годы в Аргентине и  в начале шестидесятых годов объявился в Карлсруэ, где купил небольшую аптеку, с которой и начался его бизнес. Раин достал фотографию и положил ее перед Обстом. На ней был немецкий офицер в форме СС, у ворот концлагеря в окружение улыбающихся офицеров.
– А, вот этим занимался наш подопечный в действительности во время войны. Он был начальником концлагеря с другой фамилией  и имел репутацию не самого кровавого мясника, из многих ему подобных. Что прикажите дальше делать, - спросил он у Джозефа.
- Я, завтра дам Вам ответ, а сейчас отдыхайте.
Ночью Обст не спал. Он уже давно понял, что в этой жизни, как ни странно подонки и выродки живут намного дольше, чем хорошие и порядочные люди. Там, на верху, где правит биг босс, ему, по всей видимости, постоянно не хватает таких людей и он забирает их к себе, и те радуют его душу. Всякое же отребье он оставляет подольше на земле, что бы они, как  можно дольше не появлялись у него. Это, была самая большая несправедливость жизни на Земле, думал  Обст. Сейчас, когда  все стало на свои места, и было ясно, что он не ошибся в том человеке, предстояло решить какое наказание тот должен понести. Имел ли он права  единолично совершить акт возмездия или должен передать того карающим органам. В принципе, не стоило больших трудов убрать того с помощью киллера и поставить на этом точку. Это было самое легкое решение. Ему же хотелось другого, совсем другого. Джозефу хотелось увидеть боль и отчаяние в глазах того человека, который долгие годы был постоянным пришельцем в его кошмарных снах. И он решился. Надо убить его своим оружием, которым владел в совершенстве. Расчленить фирму Хорста, и продать ее по мелким частям, а полученную прибыл отдать на благотворительность. И еще ему очень хотелось, что бы тот появился у него в этом доме и молил о пощаде для себя и его семьи. Был вызван Раин, и перед ним была поставлена эта задаче – обвалить любыми средствами  акции ВЕРОН ФАРМАЦЕВТИК,  потом скупить их по самой низкой цене. Дальше в игру вступит Обст и закончит дело.
  Прошло почти полгода, а операция по банкротству фирмы Верона оказалась не совсем простой. Джозеф это понял уже на первом этапе операции, когда увидел активы фирмы. Они были очень приличные. Потребовался еще год и на конец, фирму Верона удалось свалить. Сегодня, операция приближалась к концу, и сам хозяин компании должен был прибыть на виллу Джозефа и подписать документы о передачи контрольного пакета акций. Честно говоря эта борьба сильно вымотала Обста и он уже не чувствовал того азарта охотника, который был в нем долгие годы, когда он занимался слиянием и поглощением фирм. Может быть, это было оттого, что на сей раз, он устраивал гибель фирмы из мести, а не из   интересов бизнеса. Обст сидел в своем кабинете и ждал подписания документов, когда к нему пришел Раин и принес документы.
- Все подписано. Империи Верона больше нет, но он не приедет к Вам. Когда я  поднялся к нему, что бы отвезти к Вам, он вручил уже заверенный и подписанный договор, сам удалился в соседнюю комнату и там раздался выстрел. Он покончил с собой. А ведь, знаете,  я то - же был в том же лагере, что и Вы. Это от его ударов я почти оглох.
  Обст поднялся и вышел на террасу, и долго смотрел на горы, где в осенних сумерках тихо догорал вечерний закат.