Операция Укроп часть первая

Танки грязи не боятся...

К вечеру мы, наконец, добрались до лагеря. Лагерь был у речки, в полукруглой котловине, спуск в которую был по узкой, извилистой тропинке. К тому времени дождь прекратился, но земля раскисла вполне качественно, и увидев более-менее твердую тропку, я немедленно шагнула туда, проигнорировав какие-то знаки Красного. Из-под кроссовки взлетела серия разноцветных ракет, и вокруг нас, на тропе, по краям, из-за кустов, полыхнули такие же фейерверки. Я замерла на одной ноге, растерянно оглядываясь; ребята рухнули прямо в грязь, кто где стоял, и только охранение развернуло автоматы к кустам по краям тропинки. Поразмыслив, что меня так и так уже прикончили, я решила в грязь не падать и поставила на тропинку вторую ногу. Синий показал мне кулак, потом махнул рукой…

- Вот увидите сегодня, что такое настоящий спэшел, - несколько угрожающе пообещал Пашка перед строем стажеров. Те озабоченно завертели головами. Я тоже оглянулась в недоумении, прикидывая, кто это из «настоящих спэшелов» может сюда пожаловать. Большинство спэшелов в Грозном с Романом, Красный с Синим, Паук и Кошмар и так здесь, про кого ж это он? Второй день выхода, уж все, кто могли, сюда выбрались. Все?
Мои размышления не остались незамеченными, Пашка счел нужным проявить внимание.
- А ты чего головой вертишь?
- Я думаю, - честно ответила я, уже в момент ответа осознав свою ошибку. Строй грохнул, не дожидаясь привычного командирского комментария насчет тех, кто в спецназе много думает.
- А сумка где? – так же недовольно поинтересовался Пашка, и я снова не поняла, но увидев поднятую руку Дока, сообразила:
- Ну вот… у доктора.
- А ты кто?
Не успела я ответить на этот экзистенциальный для меня вопрос, как он задал следующий:   
- А когда занятие проводить будешь?
Я промедлила, потому что не знала, как сказать: как прикажешь, или как прикажете. На вы как-то глупо, на ты нахально…
- Чего молчишь? – не унимался он.
- Не знаю, - с чистой совестью ответила я.
- Чего не знаешь? – обрадовался он.
- На какой вопрос отвечать. Пять вопросов за тридцать секунд.
Народ снова засмеялся, в этом смысле в отряде была демократия, а Пашка, как ни странно смутился и продолжил как-то по-доброму.
- Тридцать секунд! Фишку не рубишь! Ты в спецназе, или где? За тридцать секунд знаешь что может быть?
- Объясню, Сергеич, - охотно вступил в разговор Синий, дернув меня за рукав куртки, а Красный незаметно показал большой палец. Конечно, теперь он их трогать не будет. Какое-то время.
- Так кто приедет-то? – деликатно вернулся к теме Паук, видимо прокрутив в голове аналогичные моим соображения.
- Двадцать лет в спецназе, - сообщил Пашка, неохотно расставаясь с интригой, – в Германии служил! Потом в Карабахе, потом… ну, сами знаете.
- Рэмбо, - вразнобой выдохнули старики. И заулыбались.
Конечно, здесь его никто не ждал. Он уходил на пенсию и озабочен был, казалось, только устройством на гражданке. Ностальгия взыграла? Или?..

Радист отряда, по прозвищу Рэмбо, вызывал у меня сложное чувство. Симпатию, смешанную с недоумением. Виной всему был, конечно, его вид и манеры. Если он не был подстрижен под ноль, то мгновенно отрастающие светлые кудри придавали ему абсолютное сходство с Есениным, не реальным, пьяницей и дебоширом, а пасторальной фотографией из школьных учебников. Манерами он напоминал почтительного аспиранта, несущего за профессором на лекцию наглядные пособия.
Наше с ним знакомство произошло весьма своеобразно. В ту декабрьскую ночь 94 года, совершенно ошалев от мысли, что наши ребята… вот этот мой отряд… мои друзья через несколько часов окажутся там, где… как выразился сейчас Пашка, «сами знаете», я стояла в ярко освещенном коридоре отряда, привалившись к стене и плохо соображая. Им было не до меня, шла погрузка, по коридору таскали какие-то ящики, громко переговаривались, получали оружие. Мне кивали, или улыбались, или старались пошутить, но это, - прямо скажем, - ни у кого не получалось.
В конце концов, Ромашка взял меня за руку, открыл какую-то дверь, и я оказалась в ярко освещенной комнате без всякой мебели, одна стена которой, состоящая из каких-то приборов, тихо гудела и разноцветно мигала. Он взялся за единственный в этой  комнате стул, поставил его передо мной и вопросительно посмотрел на меня.
- Чаю хочешь? – деловито спросил он, и я помотала головой. Я ничего не хотела сейчас, только бы мне сказали, что все это - просто кошмарный сон, он обязательно закончится, и все будет, как раньше. И не будет никакой войны…
- Хм, - озадаченно произнес он и почесал затылок. – А водки?
Наверное, я бы выпила водки, но почему-то не могла ничего произнести вслух. Просто смотрела на него и ни о чем не могла думать.
- Ну ладно, - поспешно сказал он, и сделал шаг назад, - Ты так пока посиди.
Я сидела, разглядывая три белых стены, и одну мигающую и сама эта комната усиливала ощущение нереальности. Такой реальности просто не может быть, ее не должно быть, и может быть, там, за стенами, ее нет?
Неожиданно распахнулась дверь, и в комнату влетел нагруженный какими-то мешками хозяин радиостанции. Я знала, что это радист, что ему гораздо больше лет, чем кажется, что он служил в Германии, и что еще вчера он был кудрявым блондином, похожим на Есенина. А сегодня…
- Ой! – как-то смешно взвизгнул он, подпрыгнув на месте, когда налетел на мой стул, - это вы здесь. Слава Богу! А я – Рэмбо!
Я очнулась, непроизвольно ответив на его улыбку. Он на самом деле чему-то радовался.
- А мне майора дали, - радостно воскликнул он и встряхнул форменную куртку, показывая звездочки.
- Поздравляю, - машинально сказала я, думая, что еще сказать. Тогда я еще не знала, что говорить на проводах. Это потом, во вторую войну я нашла слова, но и их не всегда произносила вслух.
- Это же так здорово! – снова радостно воскликнул он, и снова тряхнул курткой, - представляете, теперь похороны за государственный счет!   
Его радость была такой живой и непосредственной, что потихоньку начала передаваться мне. И в самом деле, - не подумала даже, а как-то ощутила я, - может все и не так плохо?

Народ уже стоял вольно, а я все думала, как спросить у Пашки про занятие. Красный прочел мою мысль, и ехидно заулыбался:
- О занятии думаешь?
- Думаю, - повторно прокололась я и прикусила язык, но Красный не был расположен к шуткам.
- Ты что, не поняла, чего Сергеич на тебя наехал?
- Нет, - удивилась я.
- Ты же на землю не упала, когда сигналки сработали. Все лежат, а ты стоишь себе в полный рост.
- Так грязь же, - возмутилась я, - дождь же был!
Синий сзади хлопнул меня по плечу, и когда я повернулась, покрутил пальцем у виска.
- Лучше живым в грязи, чем…

- Вот он, - крикнул кто-то из ребят, задрав голову и показывая на появившееся на кромке обрыва красное пятно. Мне было чертовски интересно, как Рэмбо съедет по склону, самый пологий спуск с которого градусов сорок пять. Или на него законы природы не действуют? Впрочем, как и законы вероятности…
Как мне рассказывали, в том же январе 95, Рэмбо, устанавливая антенну на крыше захваченного здания, вяло отмахивался от истошных воплей с чердака: ложись! Плотность обстрела была такова, что пули были видны глазом, но это ему не мешало. И – не помешало.
- Вот, - одобрительно сообщил стажерам Пашка, наблюдая быстро увеличивающееся пятно, сползавшее по склону. – Танки грязи не боятся!
Потрепанная машинка на глазах теряла радикально красный цвет, становясь маскировочно-серой. Когда она остановилась около нас, серые пятна украшали даже крышу.
Рэмбо выскочил из машины, благополучно проскользнув между серыми струйками, и остановился перед Пашкой, проигнорировав строй подтянувшихся стажеров, поедавших его глазами.
- Где речка? – Строго спросил он.
Пашка махнул рукой, загадочно ухмыляясь, а Синий с Красным тоже переглянулись с довольно ехидными ухмылками. Я пока ничего не понимала и втайне надеялась, что машину поручат мыть не мне. Я все же по умственной части.
Не тратя больше слов, Рэмбо осторожно открыл багажник, умудрившись и здесь не запачкаться, достал широкополую войлочную шляпу, складной стульчик и удочки. Надев шляпу и закрыв багажник, он молча повернулся и направился к речке. Стажеры и я ошалело смотрели ему вслед, раскрыв рты. Закрыв рот, я заметила задумчивый взгляд Пашки, явно замыслившего в мой адрес новую каверзу. Нет, срочно занятие, срочно! А то…