старый новый год

Прадед, пока был жив, чтил только этот новый год, да еще еврейский... я всегда с удивлением и каким-то мистическим трепетом наблюдала за справляемыми им обрядами, тогда я еще не знала, что основная их часть - обычный, бытовой, старческий алкоголизм, и считала, что он шаман-волшебник, творящий некое таинство. И даже видела в этом определенный смысл.

На новый новый год в доме все кипело, готовилось, сновали родственники и малознакомые люди - батины коллеги вояки и кгбшники, их жены, дети, странные иностранные послы и агенты, костер и бенгальские огни на огороде, наряженная елка перед верандой, самодельные, а потом и импортные привозные гирлянды лампочек, песни и пляски, шампанское и водка, странные для времен советской власти одежды и гаджеты, типа импортных фотоаппаратов и не понимающих русского языка людей... негры, арабы, скандинавские коммунисты, диковинные для тех времен иномарки и куча разной странной жратвы, и винилы Бони-м, Аббы и Чингиз-хана...

Старый новый год был полной противоположностью - чуть более богатый и продолжительный семейный ужин, иногда с визитом деда и бабки, распитие взрослыми спиртного и отбытие родителей в их половину дома...

Развратных передач по телику тогда не было, как и многих других развлечений, и я сидя на лестнице на мансарду - формально я пошла спать - наблюдала, как прадед, разжигает огни на своем семисвечнике... тогда сочетание еврейской миноры и сссровской елки со звездой не казалось мне странным...

А потом он начинал пить водку и вполголоса, тихо, почти шепотом петь песни на незнакомом языке, а может - молиться, не помню уже... я знала только "Барух Ата Адонай..." этого он вроде не пел... а потом он листал старые, тогда еще не понятные мне черно-белые альбомы с фотками, журналы, пожелтевшие письма и древние потрепанные книги...
Когда часы били двенадцать, прадед выпивал стакан водки и потом долго сидел у камина, глядя на огонь и иногда молча плакал, иногда опять что-то наливал... а я так и засыпала на ступеньках...

В тяжелый и насильный восемьдесят девятый, прадеда не стало, некому было зажигать его подсвечник по субботам, и я делала это сама, мать смотрела странно, но ничего не говорила.
К концу декабря отец вернулся из Африки какой-то другой... он опять привез новую иномарку и новый видеомагнитофон, и еще горы всяких шмоток и безделушек, что свидетельствовало о том, что он опять герой и все хорошо, но что-то было не так...
Он был в смятении, и все его друзья и коллеги, часто заходившие к нам...

В воздухе висело слово "измена"... с того момента все пошло по-другому...
К отцу приезжали озабоченные и мрачные арабы, угрюмые афганцы, седые негры, веселые кубинцы, гордые баски, улыбчивые сирийцы, молчаливые ирландцы и суровые евреи... они по-долгу говорили, напрягались и злились...
Я почти не знала тогда других языков, как и взрослой жизни, но понимала зловещую необратимую тяжесть фраз "измена", "предательство", "нас бросят", "нас обманули", "долго мы не продержимся"...

Окружавший мое спокойное детство мир уже катился под откос, и дьявол уже выслал мчащийся вверх из огненного ядра земли поезд за народом этой страны...
Я не знала и не понимала ничего этого, но неумолимость грядущего зла висела в воздухе и незримо заглядывала мне через плече, вызывая одинокими вечерами страх и тяжелое ощущение безысходности и обреченности...

Новый год прошел так же как обычно, все веселились и пытались не замечать и не вспоминать о наших разоблаченных разведчиках, горящих в джунглях танках и отпадающих республиках...

А старый новый год я отмечала одна... я зажгла прадедов подсвечник, и сидела у елки перед гаснущим камином перебирая его книжки, письма и фотографии, пытаясь понять их смысл.
За стенами в тот вечер была очень сильная вьюга, сруб иногда поскрипывал и что-то шуршало на чердаке, что-то незримое ходило у меня за спиной и стояло в тени справа от камина, прячась за искривленным потоками темноты и бликами, возможно это и было мое одиночество...
Мне казалось, что я совсем одна на этом празднике духа, где то вдалеке от всех, почти в пустоте, в преддверии каких-то страшных перемен....

Следующий старый новый год я отметила так же... правда место старых журналов и книг заняли кассеты Каркасс, Напалм Дэт, Министри и Систерз оф Мерси, а еще я отважилась втихаря выхлебать бутылку вина... а одиночества в разы прибавилось...

С тех пор прошло много времени, но я все так же отмечаю этот праздник, все в том же составе...
Ну и в общем, и с теми же чувствами...