Сары Агач. Счастливо оставаться. Топор 1958

Глава 73

   Лена подсчитала расходы и сказала Грише, что денег осталось совсем мало. Гриша сказал, что не зря же мы захватили новый Германский ковер " Три медведя", продадим его за 5000 рублей и нам на все хватит. Гриша сказал нашему хозяину, секретарю, что надо продать ковер о показал ковер.  Хозяева сразу сказали, что ковер они сами купят, что брат у него работает чабаном, зарабатывает тысячи рублей, "он привез нам 5000 рублей, можете получить". Они пожали друг другу руки , а хозяйка все гладила ковер руками и все не могла им налюбоваться.
   Вскоре наши Валеевы уехали к Гришиной сестре Марии в Ташкент, на прощание они зашли в ЦСК, как и договаривались, чтобы вместе со мной дождаться Яшу с легковой машиной и поехать на Чимкентский вокзал, сесть на поезд Чимкент—Ташкент, всего 100 км. расстояния.
   Работы у меня было много, но Зав. Жолдас понимал, что гостей надо проводить. Он дал указание работникам помочь в разборке документов под руководством старшего бухгалтера Марьям, пока я вернусь. Марьям была казанской татаркой.
   Дома я оставила два стакана сцеженного молока для ребенка. Мама опустила его в баночке, в ведре в глубокий, холодный колодец. Холодильников тогда не было. За Томочку я была спокойна. Только вчера она съела целый помидор и пососала головку лука, в свои четыре месяца она уже сидела и два зуба вылезли. Она была как пончик и очень розовая. Мама очень хотела, чтобы она не была похожа на казашку. Она ее так аккуратно купала, потом заворачивала в полотенце, клала на кровать и, чтобы носик был, рос прямее, она двумя пальцами — указательным и большим— придавливала носик с обеих сторон, приговаривая "расти, носик, красивым, чтобы всем нравилась моя внучка". А потом туго пеленала, выровняв ножки, чтоб были стройные. А Соня, она же врач, говорит ей:"Тетя Настя, а ножки бывают стройными не от этого, а от витаминов, надо соки давать." "Ну, и это поможет," отвечала мама.
   Яша приехал и усадил нас в легковушку. Гриша сел с ним рядом, а я, Лена и Соня взяли детей, Валеру и Виталю, на руки. Успели на поезд. Гриша из открытого окна вагона крикнул:" Счастливо оставаться. Если будет трудно, пишите, чем смогу, помогу."
   Мы вернулись домой рано. Томочка выпила только половину сцеженного молока. Я решила докормить ее из груди и думала, куда же вылить оставшееся в баночке? Хозяйка догадалась и сказала:"Галяхон, это молоко, как святая пища, выливается только под дерево." Я аккуратно вылила под абрикосу.
   Яша злился, что Томочку нянчит моя мама, на русский лад. Ему очень хотелось, чтобы наших детей нянчила его мама Таджигуль.
   Я помню, как он ревновал. Спрашивается, откуда взяться ревности? В сберкассе трое женатых мужчин: Зав., охранник—пенсионер и инспектор—ревизор.Когда Зав.меня знакомил, то сказал:" А это инспектор Балта..." " Как Вы сказали, Балта? Это же значит "топор"..."  " Да, "— сказал сам инспектор —ревизор,—" а разве Вы не знаете казахский обычай, Вам муж не рассказывал?" " Нет, наверно. А какой тут может быть обычай?" — рассмеялась я. " Когда ребенок рождается, а в это время человек зайдет с какой нибудь вещью, то мать этой вещью называет своего ребенка. Когда меня мама рожала, папа во дворе рубил дрова. Услышав крик, папа в испуге, с топором в руках, кинулся к маме на помощь, распахнул дверь, встал у порога, а ребенок, то есть я, закричал "У—а—а"; тогда он бросил  топор в сторону, а мама уже увидела и сказала:" Дорогой, у нас сын и назовем его топором — Балта. Никто, никогда не удивлялся, так и должно быть." — улыбнулся Балта. "Меня больше и больше удивляет казахский народ, я узнала от Яши много обычаев ваших, но про имена я узнала впервые от Вас," сказала я.
    У Жолдаса было 2—е маленьких детей, у Балты четверо детей, которых его жена рожала каждый год. А у охранника дочь тогда выходила замуж и он пригласил всех сотрудников на свадьбу.