10

Сил спорить у меня не было: каждое возражение Соня разбивала в три минуты. Я просто прокручивала старую плёнку взаимоотношений в своём крошечном коллективе, который всегда казался оплотом в круговерти жизни. Где ещё можно было найти поддержку? Поплакать в жилетку подруге во время обеденного перерыва, перехватить сотню-другую до получки, отметить праздник, похвалиться успехами детей. Я так упорно создавала этот мирок, что, наверное, сознательно не хотела снимать розовые очки.

Когда я расходилась с Алексом, Соня была на стажировке в Германии, но находила возможность звонить почти каждый день. И она ни разу не сказала: «Я тебя предупреждала, что именно так и будет!» Я попала в те девяносто процентов статистики о хрупкости ранних браков. Сумасшедшая любовь сменилась сначала  нетерпимостью с громкими ссорами, потом почти ненавистью, а затем – полным равнодушием. Димке исполнилось шестнадцать лет, после школы он благополучно поступил в институт, на бюджетное отделение. А я рассталась с первым и единственным мужем.  Внешне – почти спокойно, а уж о том, что творилось у меня в душе, знала только Сонечка.

И сейчас она понимала, что делает мне больно. Зачем это было нужно? Наверное, ей видней. Я собралась с силами и шёпотом спросила:
- И что? Они все предадут меня?
- Не все. Есть твоя непреклонная Раиса. Ей семьдесят, она из тех, старых, кому море по колено. И, конечно, Алла.
- Да, Алла мне всегда пыталась раскрыть глаза, а я, как страус, - в песок. Только роскошные пёрышки покачивались. Но знаешь, что самое странное? Я всё равно буду их любить, и прощу когда-нибудь.
- Конечно, простишь. И спасибо огромное скажешь, и мысленно в ножки поклонишься. Потому что у тебя будет другая жизнь. Тебе и не снилось….

Я плакала, а Сонечка гладила меня по голове и тихо бормотала нашу детскую присказку: «Курлы-мурлы, все люди дурны, одна я умна, одна я хороша…..»

Я всхлипнула в очередной раз и сказала:
- Ты знаешь, когда мне давали эту квартиру, то я упёрлась и настаивала, чтобы мою прежнюю «двушку» оставили Светлане. Она тогда с дочкой в общаге жила, и никаких перспектив. Директор орал, что две квартиры на отдел – это немыслимо, но в конце-концов согласился.
- Знаю. И то, что курсовые ей помогала делать и дипломную, тоже догадываюсь. Но твоя подруга - девушка с амбициями и себе на уме. Когда ещё такая возможность подвернётся? А Галина Сократовна её убедит, что коллектив горой за неё, сделают начальницей.
- Может и так. А Татьяна? Она ведь уборщицей работала. А девчонка такая толковая была. Я её убедила в техникум поступить, сейчас заочно институт заканчивает.
- Куда все, туда и она. Просто не посмеет против всех идти. Силу надо внутреннюю иметь. Алла – сможет, она верующая, ты знаешь, что о ней думают: не от мира сего.
- А я? Наверное, просто дура набитая. Скажи, они действительно меня идиоткой считают?
- Нет, просто ты – другая. Не их поля ягода. А им надо – свою, комфортнее жить будет.
- Но я же для их блага старалась! Всегда.
- Вот и зря. Знаешь ведь, что благими намерениями…..Перестаралась.
- Ладно - эти, не совсем верю, но соглашусь. А Надежда Юрьевна? Без образования, десять классов, но чертёжница от Бога, руки золотые. Она знает, что я её не уволю никогда.
- А ты забыла, с чего всё началось? Ты им честно сказала: пора идти в ногу со временем, чтобы выжить. Нужна молодёжь, свежие силы. И кто первый на вылет? Именно она. Ей пятьдесят, диплома нет, а работает на полторы ставки. Страх – начало всего. Она проявит такую активность и прыть, только пыль пойдёт по закоулочкам.
- Сонечка, мне страшно.
- Не тушуйся, боец. Давай лучше поспим пару часов, завтра у тебя нелёгкий день.

(продолжение следует)