спой мне, горе мое

Он неразборчиво брел знакомыми кварталами, впитывая простуды чужих мыслей.  Боль исчезла как-то совсем неожиданно, будто бы кто-то решил  пошутить, лишив его единственного признака существования.
Когда-то ему нравилось быть отшельником,  вершащим суд над Богом.  Крылья дарили надежду на жизнь, лишенную  чужих слез,  и  ребенок дышал чудом перемен.
Только мир ведь  всегда был равнодушен к ангелам! Нет, вы можете отрицать этот факт сколько угодно! Но не Вам, ни даже мне не нужна незнакомая любовь,  ласка или забота. Обычно же требуем  мы  чего-то от родных людей, обижаемся, кричим,  а стоит кому-то  подойти и обнять за плечи,  … так сразу прячемся в скорлупу, потому что страшно становиться привыкать к   нечаянной радости.
Он впитывал сырость подвалов, пытаясь  понять человечество, улыбался прохожим, ломающим его кости, считал секунды больничных палат…
На что ты тратишь свои таланты, мальчик?
Метался между слепых построек, истязая ноющие вены шрамами, терпел удары, наполняя сожженные атомы цинизмом, стискивал челюсти, уничтожая веру.
Сгорел... «в один прекрасный день», конечно.
Он спрятал искренность  в просторной клетке,   выкинул крылья, потому что они были слишком тяжелы для его ничтожества,  стал молиться звездам, но они смеялись…
Душил в себе желание взлететь, чтобы однажды потерять равновесие,  дотронувшись ладонями до солнца.
Запах ладана завладел его мыслями, телом, душой….
Холодный лоб коснулся мраморного пола.
-За что? Ответь мне? Почему я не могу больше видеть неба?
-Ведь ты же сам этого хотел, не так ли? – спокойно спросил голос.
-Да, именно так…