До белых мух

   Павел Николаевич сидел у себя в большом, красиво отделанном кабинете, после бурного  совещания.
   Была полная опустошенность, первый раз за долгие годы работы, он понял, что все это, суета сует. Занимал важные посты, брал огромную ответственность за свое дело и других людей.Трудное настало время, кризис, криминал, политическая возня, пора отходить от дел, уходить на пенсию.
   Почему-то вспомнилась деревенька на Волге, где когда-то в детстве бегал с ребятами, рыбачил, купался.
   Решено, ухожу на пенсию, еду к тетке в деревню, если она, конечно, жива.
Дети  у Павла Николаевича выросли, определены, встречаются редко, разве на годину матери.
   Провожали Павла Николаевича на пенсию торжественно, даже, скажем, помпезно. Подарки, речи хвалебные, он понимал, все не то, нет искренности. Вот Сидорчук распинается в похвалах, а сам ждал этого места не один год. Пожалуй, один человек искренне жалел об уходе Павла, - секретарь Клавдия Никаноровна. Много лет проработали они вместе. Когда Павел Николаевич уходил с банкета, сказал:
   - Вот, Клавдия, обустроюсь в деревне, вызову тебя, ты ведь тоже одна, приедешь?
Женщина, улыбнулась, кивнула головой, - Приеду.
На майские праздники он поехал в деревню к тетке Мане, - жива еще старушка. Собрав все необходимое, Павел Николаевич сел в свою «Волгу» и отправился навстречу новой жизни. На душе было легко и радостно.
   Но деревня была не та, что запомнил из детства, дома покосившиеся, некоторые с забитыми окнами. Тетка Маня, старенькая, сгорбленная, стояла у калитки смотрела слеповатыми глазами на дорогу, пытаясь разобрать, к кому едут гости. Когда поняла, что гость  приехал к ней, обрадовалась, помощник, и будет с кем словом обмолвиться.
Паша - мужик крепкий, забор поправит, крышу починит. Обнялись, прошли в избу, тетка хлопотала у печки. Наскоро накрыла стол, что бог послал: огурчики соленые, грибочки маринованные, капустка квашеная, картошечка в мундире. Да четок водочки, припасенный на всякий случай.
   Паша пошел разгружать машину, привез тетке сладости, деликатесы разные, да платок красивый. Рада была старушка гостю дорогому и подаркам. За столом сидели вдвоем, рассказывали о своей жизни друг другу. Было о чем поговорить. Маня слушать умела, где похвалит, а где поохает, поахает, и то хорошо, все искренне, без притворства. Всю ночь проговорили, только на рассвете прилегли, а уж солнышко взошло, петухи запели.
   Павел Николаевич вроде и спал чуть, а встал, бодр, весел, и зверски хотел есть. Май выдался теплый, почки на деревьях полопались, трава зеленая, первоцвет распустился, одуванчики цветут. От всего этого кровь в теле бурлит, как у молодого.
    Тетка уж и про картошку речь ведет, посадить бы надо. Павлуша согласен, хоть и все удобства во дворе, а не напрягает.
- В баньку дров наколоть надо. Хорошо!
Павел взялся за работу с удовольствием, расписал по порядку, что делать срочно, а что может подождать. Он всегда все делал обстоятельно. Каждый день приносил ему радость. Было полное спокойствие.
   Как–то в субботу, после баньки, сидели они с теткой за самоваром, беседовали. Тетя Маня радовалась, жизнь у нее стала лучше, веселее, и вот она спрашивает:
- А, что Павлуша, ты надолго приехал?
- Да поживу пока, ну, хотя бы, до белых мух.
    Тетка обрадовалась, все они вместе с ним успеют сделать, картошку посадили, значит и выкопают. Вот крышу покроет, крыльцо поправит, может в зиму останется, мечтала тетя Маня.
Крышу Павел Николаевич крыл с помощником, соседским мужиком Иваном, получилось неплохо. Сделав дело, полюбовались своей работой. Хозяйка уж и стол накрыла, поели щи, да  кашу пшенную с тыквой, в печи томленую. Никогда Павел Николаевич не ел с таким аппетитом, потом с Иваном посидели на крыльце, поговорили за жизнь, выкурили по сигаретке и разошлись. Перед сном тетка зашла к нему в спальню. Павел порадовался сделанному делу:
- Хорошо у тебя, так бы и жил всегда, даже если помру, пусть меня здесь похоронят, на деревенском кладбище, тишина и покой.
- Господь, с тобой, Павлуша, живи на здоровье, ты еще молодой, я вот  зажилась на белом свете, скоро девяносто стукнет и то помирать не хочется.
    Павел улыбнулся, перекрестился, чего никогда не делал, лег с улыбкой на устах и заснул.
Утро, Маня подоила коз, курам зерна насыпала, самовар поставила, а Павла все нет. Пошла будить, он лежит в кровати с открытыми глазами, улыбается, только очень бледный. Тетка Маня трогает за руку, а она холодная, Пашенька мертв, женщина закричала, выскочила на улицу. Сбежался народ, а Паша смотрел на всех и улыбался. Приехали дети, друзья, сослуживцы, хотели отвезти в столицу, похоронить с почестями, но тетка, Маня твердо сказала:
- Воля Паши, схоронить на деревенском кладбище.
Когда хоронили, гроб несли по улице, был теплый майский, солнечный день, цвела сирень. И вдруг подул сильный холодный ветер, солнце закрыла черная туча, и полетели большие снежинки, буквально за пять минут вся дорога стала белая.
   - Вот и дожил, мой Павлуша, до белых мух.
 сказала тетя Маня.