Герои моего времени

Светлой памяти
Евгения Румянцева
посвящается.


          - Газете быть!- Сказал, ударив по столу не очень сильно, но вполне убедительно, председатель колхоза "Потухшая свеча" Константин Эдуардович Александрийский.
          - Поймите, това...э-э-э...гос...э-э-э...друзья. У нас должна быть своя газе-та. Определённо. Тем более, и специалист к нам приехал. Посмотрите каков! А!
           Саша Канстантинопольский - молодой человек лет двадцати шести или двадцати восьми - поднялся с места, медленно поклонился, оглядел исподло-бья  присутствующих; потупив взор, присел, Он был одет в телогрейку без пуговиц, перепоясанную колючей проволокой. Пальцами правой руки Алек-сандр нервно теребил потухший окурок "Беломорканала". Саша недавно приехал в колхоз. До этого он успел закончить известный во всей стране университет, получить диплом журналиста и поработать в шести-семи газетах разного уровня. Но всё это было не то. Здесь же молодой журналист убивал сразу двух зайцев: во- первых, он получал должность главного редактора; во-вторых, в личном разговоре с А. К. Александрийским ему был обещан маленький, розовенький трёхмесячный поросёнок. Зачем? Не знаю. Но только не для того, чтобы вырастить его и заиметь большую кучу денег - или много мяса. Нет. Уверяю Вас. Просто у каждого человека в этой жизни есть свои маленькие слабости. Саша Константинопольский уже и место приготовил для поросёнка, и склад съестных припасов организовал. Его нисколько не смущало, что под это ушло четыре пятых занимаемой им жилой площади. При достижении заветной цели Саша был непреклонен.
         - Ну что? Убедил я вас или нет? - продолжал председатель. - Эх, колхоз наш "Свеча", а мы все в нём - "свечки", - закончил он своей любимой поговоркой и поправил на груди бабочку. Да-да, именно - бабочку. А что здесь такого? Не удивляйтесь. Очень часто, с некоторых пор, Константина Эдуардовича Александрийского можно было увидеть в современном, не совсем новом, но идеально отутюженном, костюме, при бабочке, в цилиндре - и с тростью. Правда, при переездах в "УАЗике" по деревенским дорогам цилиндр несколько мешал. Но это ничего. Пустяки. В конце концов, цилиндр можно было снять и положить на соседнее сиденье. Да и как говорилось выше: председатель не всегда появлялся на людях именно в таком наряде. Вы спросите: а как же рядовые колхозники, то бишь «свечки»? Как "как"? Да вот так. Все нормально. Посмеялись, поудивлялись первые десять-пятнадцать минут на всеобщем собрании, а потом попривыкли. Были и вопросы.
       - Глянь-кааа. А чаой-то за новая кепка у нашего председателя-то?
       - Это не кепка. «Цилиндра» называется. В таких ащё до революции вумные люди по проспектам хаживали.
       А Пётр Зайчатин - человек с выразительно безвыразительным тусклым лицом, изрядно уставший, уже успевший выпить  за углом бутылку самогона на двоих с Тимофеем Горбатовым и безразлично закусить её огурцом, так и сказал: 
        - Цилиндр - ну и чо? - Водрузил на плечо вилы, плюнул, чертыхнулся и отправился на скотный двор убирать навоз...
        - Костя, ты прав,- поддержал идею создания своего печатного органа бывший морской пехотинец, а ныне главный ветеринар колхоза Геннадий Геннадьевич Поленов - человек необычайной судьбы. Геннадий Геннадьевич окончил военное училище. Прослужив чуть меньше года, во время боевых учений он неудачно приземлился после прыжка с парашютом, затем около четырёх суток напряжённо отстреливался от наседавшего "противника". В результате чего его здоровье дало трещинку, и он был уволен из Армии. Но Геннадий Геннадьевич не сдался. Поленов был не из таковых. Он получил высшее ветеринарное образование, выучил три европейских и один среднеазиатский иностранный языки, женился по любви, заинтересовался поэзией, музыкой, живописью, сам пытался ваять. Геннадий Геннадьевич постоянно разъезжал на мотороллере "Электрон" в берете, похожем на берет морского пехотинца и который крепко сидел у него на голове. Всех поражало: как Геннадий Геннадьевич в течении одного дня успевал побывать в двадцати семи местах, прополоть полгектара картошки, осмотреть своих подопечных - цыплят и кроликов; вымыться в бане, накормить скотину, поднять вопрос об экологии окружающей среды на общем собрании, пого-ворить с пастухом Филькой о международном положении и – вдобавок ко всему – написать аж целых три статьи для одного номера колхозной газеты. Не вероятно! - Газета нам нужна, как чистый воздух, - добавил он, опустив голову.
           Федор Иванов-Ивановский молчал, потупив взгляд и запустив пятерню  в густую свою бороду. Фёдор работал скотником. У него было высшее образование, не то музыкальное, не то хореографическое. Все знали, что под рубашкой он носит ладанку. Иванов-Ивановский любил свою родину - знал её прошлое, верил в её будущее.
            Молчал, поблескивая глазами, и отец Никанор - батюшка из местной церкви. Он оказался здесь случайно. Утром было освещено новое здание средней общеобразовательной школы. На освещении присутствовал и Константин Эдуардович, и Саша, и Геннадий Геннадьевич, и Федор, да и многие другие колхозники и колхозницы…
            Газета увидела свет. Саша был счастлив. Он познакомился со всеми, кто писал поэмы, романы, рассказы, очерки, отчёты или трогательные письма. Это были всё трактористы, доярки, скотники, уборщица Марина; побывал на всех детсадовских утренниках и школьных вечеринках, перечеркал и изорвал не один лист дефицитной, годной для печатания, бумаги. Но это - не главное. Мелочи! Главное – это то, что все-все "свечки" могли теперь не реже одного раза в  неделю искать и находить -  в настоящей-то газете!!! – имена и фамилии соседей и родственников, знакомые клички коров, гусей и поросят... А ежели кому-то попадалось вдруг в газете хотя б всего полслова о нём самом или о его любимой скотинушке. Тогда... Это просто неописуемо! Честное слово. Нет, что не говори, а все-таки славное дело совершили наши мужички. Ох, славное. Даже слёзы на глаза навёртываются. А вы как думали?! Так и держать, мужички! Молодцы! Браво!   
 
25.05.92г., г. Хотьково.