Мара-Мария

Мобилка ударяется в бетонную стену лестничной надстройки и разлетается на части. Из-за стены неожиданно появляется Одинокая готка и вступается за Эмму.
- Чего ты к ней пристал?
- Я  тебе мешаю? - огрызается Злой.
- Да, мешаешь! – отзывается она.
- Пошла, ты  знаешь куда! – угрожает ей Злой.
- Куда? – интересуется она.
- К себе на  кладбище, чёрное чмо!

Слышно, как звенит звонок на четвёртый урок.
Учитель физики уже направляется в их сторону.
 Слово «кладбище» Мария Чернавская пропускает мимо ушей,  а вот последнее выражение  её задевает.
- Что ты сказал? 

Она снимает с плеча чёрную сумку и, размахнувшись, пытается ударить  его по голове.
- Сам туда же послан!
- Сдурела? -  защищается он рукой, а потом сам замахивается на неё.

- Попович! Алексей! - кричит  ему издали учитель физики. - Я не понял! Ты как себя ведёшь?  И вообще, что вы тут делаете? Ну-ка, живо все отсюда! Вы что, звонка не слышали?
Злой спохватывается и смотрит на часы.
- Ничего, я с тобой ещё разберусь, - мстительно обещает он Марии, и первым покидает крышу.

- Спасибо, - благодарит  её Эмма, засовывая мешок для мусора  в задний карман джинсов.
- Не за что! Их надо ставить на место, иначе они сядут на голову, – советует ей Мария.
-  Я не могу, - мотает Эмма головой, - и ненавижу себя за это.
Отвернув лицо  и глядя с края крыши на землю, она добавляет:
 - И вообще, я хочу сейчас  умереть.

Мария с удивлением смотрит на Эмму. Ей хочется пожалеть её, но вместо этого она  с едва заметной улыбкой иронически спрашивает:
- По-настоящему?
- Нет, – с вызовом отвечает  Эмма, почувствовав в её вопросе издёвку, - понарошку!

- Всё-всё, – гонит их учитель физики, - выходите. Я закрываю дверь.
Они спускаются по лестнице.
- А тебя как зовут? –  спрашивает её Одинокая готка.
- Эмма.
- Как? – удивляется готесса.
- Эм-ма, - раздельно произносит она. – Моя мать, как будто догадывалась, кем я впоследствии стану.
- Понятно.

- А тебя? –  в свою очередь спрашивает Эмма.
- Вообще-то Мария, но на самом деле я – Мара.
- Мара? – удивляется Эмма.
- Да, это у меня такой ник на  готическом форуме.

На лестничной клетке их пути расходятся.
- У тебя здесь сейчас урок? – спрашивает Мара-Мария.
- Здесь, - кивает Эмма.
- Ну ладно тогда, пока.
- Пока.

Эмма выходит в коридор. Мара смотрит ей вслед.
- Подожди! – окликает  её Мара. – Вот, на, возьми, - достаёт   она из сумки свою мобилку.
- Ты чего? Зачем? – удивляется Эмма, возвращаясь. – Не надо!
-  Ты же свою разбила! А мне эта больше не нужна.
- Да, ладно, ты чего? - отказывается Эмма, - как это не нужна?
- Мне всё равно никто не звонит. И потом…мне самой некому звонить.
- Не, ты чего, я не возьму.
- Я всё равно собиралась её выкидывать!
- Ну, ладно, тогда давай, - Эмма принимает мобилку и разглядывает её, - спасибо.
- Не за что.
- Такой подарок…я даже не знаю.
- Ладно, пользуйся!  И хоть иногда меня… вспоминай при этом.

Мара спускается по ступенькам вниз. Эмма возвращается в коридор третьего этажа. На урок ей идти не хочется. Она включает по пути телефон, просматривает меню и список контактов. В нём, действительно никого нет, даже родителей. Или, возможно, она все контакты удалила.

Коридор опустел, в нём никого нет. Эмма подходит к окну и смотрит вниз. Она видит, как из парадного подъезда выходит на крыльцо Мария.  Спустившись по ступенькам с крыльца,  она выходит за ворота на улицу и, надев тёмные очки, сразу же сворачивает налево.

Эмма неожиданно для самой себя бросается вниз по лестнице, выскакивает из школы и устремляется вслед за Одинокой готкой.
Та ещё не успела уйти далеко.
- Мария! – зовёт её Эмма.

Готическая девушка продолжает идти, словно не слышит её. Она выглядит довольно странно для такого тёплого предмайского дня. Её чёрное длиннополое пальто,   хотя и расстёгнуто нараспашку, но воротник поднят вверх, словно она зябнет от холода.
- Мария! – громче зовёт Эмма, идя вслед за ней.

 Острые концы воротника, устремлённые вверх, словно шпили готического собора, лишний раз подчёркивают её стиль. На ногах - чёрные ботинки «стилы» с высокой шнуровкой. На  боку болтается чёрная сумка, ремешок которой перекинут через плечо.
- Мария!

Но та не оборачивается, словно глухая, и продолжает идти своей демонстративной независимой походкой, не замечая никого и ничего вокруг.
- Мара! – почти кричит Эмма, догоняя её.
На своё готическое имя Мария, наконец, отзывается  и оборачивается.

- Что? – вынимает она из уха наушник, в котором гремит музыка.
 Чёрные очки и наушники мп3-плейера позволяют ей полностью отключаться от внешнего мира.
- Ты что, не слышала, что я тебя зову?
- Слышала.
- Чего ж  не оборачивалась.
- Я думала, это не меня.

 Эмма пытается увидеть  её глаза за тёмными стёклами  и не может придумать ничего лучшего, чем спросить:
- А ты сейчас куда идёшь?
Невинный, на первый взгляд вопрос явно смущает готическую девушку. Замявшись, она снимает очки, а затем водружает их себе на волосы.
- Да так, в одно место…
- Домой?
- Нет.

 В распахе пальто видна  ажурная чёрная блузка  с жабо и рюшами и узкие чёрные джинсы, перехваченные ремнём. На шее у Мары – шипованый ошейник, явно намекающий всем, что к ней лучше не обращаться с глупыми вопросами.
- А можно я с тобой немного пройдусь?
Мара удивлённо пожимает плечами.
- Можно, если немного.
Они идут рядом. Эмма не знает, о чём ещё спросить. Разговор как-то не клеится.
- А что ты сейчас слушаешь?
- Музыку.
- Ну… что именно?

Вместо ответа Мара даёт ей наушник. Эмма прикладывает его к уху.
«Не прячь музыку, она - опиум. Для никого. Только для нас».
- Глеб Самойлов? – сразу загорается Эмма.
- Ага.
- Блин, я вообще без ума от него. 
Общий кумир мгновенно сближает их.
-  А  правда, что ты любишь  ходить на кладбище? – спрашивает Эмма.
- Правда.
- И ты ходишь туда одна?
- Одна. Пока ещё не нашлось желающих составить мне компанию. Особенно ночью.
- Что, ты и ночью там бываешь?

- А днём там неинтересно. Слишком много народа. Зато ночью такой кайф. Представь, светит луна. Повсюду кресты и звёзды. Запах сырой земли, ветер, завывающий в  деревьях, листва, шуршащая под ногами. Единственное место, где можно спокойно подумать о смысле жизни и смерти.
- А на какое кладбище ты ходишь?
- В последнее время я обожаю бывать на Зверинецком. А так, я обошла уже почти все: и Байковое, и Берковцы и Лукьяновское…

- Знаешь, если ты сейчас идёшь туда, я могла бы  составить  тебе компанию.
- Спасибо, конечно…за компанию, - подчёркивает Мара и вновь вынимает наушник из уха. – Но сейчас я иду не туда.
- А куда?
Мара останавливается.
- Тебе туда нельзя.
- Да, ладно. Я чё, маленькая? – обижается Эмма.
- Нет, - серьёзно отвечает Мара. – Но тебе туда нельзя.
- Скажи  хоть, куда?
Мара молча качает головой: нет.

Эмма смотрит на неё умоляющим взглядом.
Мария внимательно смотрит на неё и неожиданно открывает ей свою тайну:
- Я иду на Девичью.
- Но туда же нельзя! – вырывается у Эммы.
- Вот. А о чём я тебе только что говорила?

- Ты ходишь  на Девичью? – ошарашено переспрашивает Эмма.
- Только  никому об этом не говори, ладно?
- Никому, клянусь. И тебе там не страшно?
- Не-а.
- Ну ты даёшь! А как же Змий! А страж? А Лысая ведьма?
- А они мне пофигу.
- Но там же люди пропадают!
- Как видишь, я ещё до сих пор не пропала. И потом…я давно уже никого и ничего не боюсь.