Ремарки. Часть 1

3
Клим покинул родной хутор по нескольким причинам. Причины эти, сколько бы их ни было, сами по себе, каждая в отдельности, не могли подвинуть на подобный поступок, а когда пересеклись в одно мгновение времени в одной точке пространства – круто изменили судьбу.

После семилетки работу искал не долго. Кроме колхоза, устраиваться некуда. Зато в колхозе выбор большой: пшеничное поле, овсяное, картофельное, бахча, молочно-товарная ферма, свинарник. На машинно-тракторную станцию не взяли, там все места  заняты. Выбрал свинарник. Чтобы пойти работать на скотный двор, у него была веская причина. Там работала Настя.

Подружили они случайно,  хотя  жили недалеко друг от друга, учились в одной школе, встречались часто и были давно знакомы. Но в тот знаменательный для обоих день произошло нечто такое, что соединило их навсегда и определило судьбу на многие годы.

Клим плавал в реке, вдали от хутора, как всегда, голый. Когда вынырнул, у берега стояла Настя, по колена в воде, тоже голая. Необыкновенное чувство счастья и любопытства переполнило Настю. Она не могла насмотреться на Клима, налюбоваться им. Изумлённые, несколько минут с интересом разглядывали друг друга, как бы изучали, без стыда, без смущения.

Настя первая пришла в себя, спросила:
- Где твоя одежда?
Клим смутился,  ответил, оправдываясь:
- Я пришёл только в брюках, вон, висят на ветке, а трусов у меня нет.
Настя успокоила его:
- Не переживай. Я пришла в трусах, но мочить не хотела. Давай одеваться, пока нас не застукали.

Пробежавшая между ними искра явилась тайной, которую оба поклялись хранить вечно. Так они подружили, начали встречаться. Клим не мог дня прожить без Насти, Настя не мыслила жизни без Клима, все деяния связывала с ним.

Об этом случае никогда не вспоминали, просто дружили, никому  не объясняли, что их так крепко связывает. О любви речей не вели. Да и о какой любви могла идти речь в  шестнадцать лет? Ходили, взявшись за руки,  тем были счастливы.

Иногда Клим заходил после работы в коровник, уединялся с Настей в укромном месте. Дождавшись, когда рабочие разойдутся по домам, предавались невинным ласкам. Обнимались, целовались. Клим снимал с  Насти платье, любовался  телом. Она снимала с него рубашку, спускала брюки, наслаждалась мужскими достоинствами. Так оба, получая удовольствие, были счастливы.

В колхозе «Путь Ильича» Клим работал скотником, был на хорошем счету, трудодней у него было намного больше, чем у других, отоваривали их в конце года хорошо, так что жил  не бедно.
Настя работала дояркой, от неё исходил аромат парного молока, а от Клима – зловонный запах скотного двора. Он уговорил председателя, тот перевёл со свиной фермы на обслуживание крупного рогатого скота. От коровьих испражнений вони было меньше, работал он теперь с Настей. В первую очередь убирал у её коров, поил, кормил их лучше других.  Даже помогал доить. У Насти были самые высокие надои. В благодарность, Настя поила его парным молоком, а главное, позволяла раздевать и любоваться телом.

Они не спорили, всегда во всём соглашались. Чем больше Клим узнавал Настю, чем пристальнее присматривался к ней, тем больше находил достоинств в  поведении, прелести в теле.

Ранее Клим мечтал уехать в город, выучиться на агронома.  Техникум  находился в районе, далеко  от хутора. Пешком ходить далеко, автобусы не ходят, но он не мог туда переехать, так как жил с больной матерью, которой надо было помогать деньгами, по дому управляться, да и жить там было негде.

Но теперь здесь его держала Настя, лучшая доярка колхоза. Портреты Клима и Насти  на доске почёта висели рядом,  Настя питала к нему благосклонность, а Клим готов был отдать за неё жизнь. Так что ни Клим, ни Настя родной хутор покидать не собирались.

Клим подрос, возмужал, стал красавцем. Девушки на него заглядывались, но он был предан Насте,  ни кем не увлекался.

Странная у них была любовь. Память о той встрече на реке наложила на них некие обязательства, они свято блюли честь и достоинство. Целовались, обнимались, разглядывали, любовались. Долгими вечерами, взявшись за руки, ходили вокруг хутора, сидели на скамейке, мечтая о будущей счастливой жизни: как вырастут, поженятся, заведут двоих детей, мальчика и девочку, будут заботиться о них, обязательно учить, чтобы стали специалистами, не крутили коровам хвосты. Дети дразнили их женихом и невестой, взрослые были иного мнения, распускали разные слухи.  Но они на них не реагировали.

Клима волновало лишь то, что жил с матерью в жалкой лачуге, а Настя – в роскошном доме. Родители считали, что Клим ей не пара, втайне подбирали  достойного жениха.

Засылать сватов Клим не осмеливался. Отец Насти был богат, надеялся выдать её за достойного человека.  Настя блюла себя строго, Климу лишнего не позволяла, знала, что отец, внук прославленного кошевого атамана Каурого – строг.

Когда до матери дошли слухи о  шашнях с Климом, она усадила Настю на скамью, предупредила:
- Смотри, доню, батька,  ради сохранения чести семьи, ни перед чем не остановится, может зашить тебе не только рот… А теперь, когда он пообещал сватам твою руку и сердце, не перенесёт позора, убьёт вас обоих.

РЕМАРКА 4
Иван, перечитав набранный текст, остался доволен. Получалось нормально. Чем сильнее любовь, тем коварнее будет измена. Только, вот, беда, на хуторе не с кем изменять. Да и не принято здесь, чтобы жена изменяла мужу. Как всегда, выручила жена:
-  Надо их отправить в город… Там есть с кем изменять.
Иван согласился.

4
Настя за себя не боялась. Она поняла, что безумно любит Клима, но любит не той любовью, о которой говорят подруги. Она любовалась им, как картинкой, ей  хорошо с ним, у них  общие интересы, их связывает обоюдная тайна первого познания. Со временем, их встречи переросли в нечто большее, чем любование телами. Когда Клим понял, что напряжение, возникающее после подобных ласк, должно разразиться облегчением, предпринял необходимую  попытку, но Настя остановила его. Помня наказ матери, она, не то, что позволить что-то большее, даже представить не могла, что у них это может произойти до свадьбы. Обняв ладошкой член, сделала несколько движений, и Клим выплеснул на землю драгоценную жидкость. Они занимались подобной любовью, не боясь ни беременности Насти, ни нанесения ущерба здоровью Клима. Насте было достаточно того, что имела, она ждала некоего случая, который соединит их навсегда и даст возможность заняться нормальной любовью, познать счастье обладания мужчиной.
Клим больше не предпринимал подобных попыток,  ждал, что всё как-нибудь разрешится само собой.

РЕМАРКА 5
- Чёрт! Набрал 12 страниц, пора закруглять, а  ещё ничего толком не написал. В рамки повести не вложусь. Да и в журнал  не возьмут.

Отодвинул кресло, встал, пошёл на кухню. Жена уловила смену настроения:
- Чем писатель  обеспокоен?
Высказал соображения.
- Сомнения твои имеют основание быть. Поскольку аппетит приходит во время еды, придётся писать роман.
- Нет, роман я не потяну.
- Сам говорил, материала много, с другой стороны – в журнал не возьмут. Выход один: писать роман, издавать отдельной книгой.
- Много-то, много, но на роман не хватит.
- А ты начни издалека.
- Я и так начал издалека, завязка сюжета двадцатилетней давности. Начинаю с матери, продолжу дочерью.
- А кто мешает отступить ещё на двадцать, тридцать лет?
- Тогда ненасытной окажется шестидесятилетняя старуха.
- Это может быть не дочка, а внучка, наконец.
- Вот именно! Я давеча думал о наследственности.
- У меня для романа имя готово: «****ь третьего поколения». Это, если дойдёшь до внучки.
- С таким именем я скорее дойду до ручки. Редактор может пропустить ****ь в тексте, но не в названии романа.
- Тогда, назови роман «Ненасытные».

Работая над произведением, Иван не удалял написанное: вдруг пригодится, а его уже нет. Лучше пусть висит до конца. Потом, при окончательной вычитке, можно убрать. И сейчас не изменил привычке. Оставив предыдущее название, написал новое:
НЕНАСЫТНЫЕ
РОМАН
Долго смотрел на экран, шевелил губами: ему не нравилось слово НЕНАСЫТНЫЕ применительно к слову РОМАН. Удалил, написал:
ПЕРЕДЕЛАННЫЙ РОМАН
Решил: пусть пока будет без названия, потом придумаю.
Подошла Мария:
- Что маешься?  Ты сегодня трижды переделывал рассказ в повесть, повесть в роман, ещё десять раз будешь переделывать. Так и оставь: «Переделанный роман». Или – «Роман с продолжением». Пусть думают, что будет несколько томов.

Роман с продолжением, несколько томов – эта идея понравилась: материал не пропадёт, гонорар будет большой, ноутбук куплю.
Решил писать не просто роман, а трилогию, растянутую на десятилетия. Чтобы доказать, что ненасытные женщины были во все времена, это связано не с мужской слабостью, а с женской распущенностью.

С женой советоваться не стал. Подспудно чувствовал, что мысль написать трилогию – не что иное, как месть супруге за её… да, именно, за её ненасытность. Пусть знает, пусть все знают, что мы о них думаем.

Ночь потратил на составление плана. Проспал до двух часов. Пообедав, сел за компьютер. Открыл файл, удалил имя, набрал новое:
РОМАН С ПРОДОЛЖЕНИЕМ
Подумав, сделал вывод, что это не продолжение, а всего лишь небольшие переделки. Хотел удалить предыдущее название, но решил оставить. Пусть читатели узнают о муках творчества писателей. Ниже поместил новое имя:

РОМАН С ДОБАВКАМИ
5
Так  и случилось. Несколько событий, решивших судьбу молодых влюблённых, произошли в один день.

В понедельник, 23 июня  стало известно, что началась война с Германией. Об этом объявили на собрании в правлении колхоза. Там же Клим узнал, что первый колхозный красавец, зоотехник Григорий Матвеевич, заслал к Насте сватов, родители дали согласие на брак.

А в конце собрания дали слово представителю, прибывшему вербовать молодёжь на строительство гидроэлектростанции. Страна продолжала выполнять лозунг вождя: «Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Лозунг этот Клим слышал не раз, на хуторе электричества не было, поэтому он ему нравился. Но оценил его по достоинству только теперь: завербованным оплачивали проезд к месту работы, выдавали подъёмные в размере трёхмесячной зарплаты, предоставляли бесплатное общежитие, трёхразовое питание в столовой с удержанием стоимости  из заработной платы, которая, по словам вербовщика, намного больше, чем доход в колхозе. Кроме всего прочего – на время строительства за рабочими сохраняется бронь от призыва в Армию. Какие сомнения могут быть у молодых людей, которым на двоих нет сорока лет?
Клим, не раздумывая, переговорил с Настей, записал обоих.

Отец был в отъезде. Настя сообщила новость матери. Та не возражала, знала характер дочери, каждый разговор на эту тему с отцом заканчивался крупным скандалом. И сейчас ни отец, ни дочь, не уступят, оба будут настаивать на своём, не трудно представить, чем это закончится. А Клим парень хороший, честный, трудолюбивый, добросовестный, Настю любит. Да и едут не сами, а с надёжными людьми.

РЕМАРКА 22
На прощание мать подарила Насте перстень:
- Носи, никогда не снимай. Это подарок твоему прадеду за спасение какого-то косоглазого  монгольского военачальника. На вид простой, на самом деле стоит целое состояние: выполнен из меди, внутри бриллианты. Он волшебный,  продавать нельзя – волшебство испарится. Только дарить. Будет трудно – задумаешь хорошее желание, повернёшь вокруг пальца три раза по часовой стрелке, оно исполнится, задумаешь плохое – поворачивай против часовой стрелки, тоже исполнится. Но этого лучше не делать. Учти, возможности его не бесконечны. На пустяки не трать. Несбыточных желаний не заказывай. Если захочешь, чтобы солнце взошло на западе, не дождёшься. К нему ещё что-то прилагается, но никто не знает, что, и где оно. Может, тебе суждено узнать.

6
Вместе поплакали. Следующим утром станичный автобус отвёз Настю и Клима на железнодорожный вокзал.

Сутки по кубанской степи поездом, несколько часов по извилистым горным дорогам автобусом, и они прибыли в небольшой, расположенный на берегу бурной реки, живописный посёлок, окружённый не менее живописными, горами со скалистыми, покрытыми вечным снегом, вершинами. «Зелёный дом под голубой крышей» - так аборигены называли  посёлок.

Их разместили в свободные комнаты одноэтажного барака с длинным коридором, по сторонам которого размещались 16 комнат, по восемь с каждой стороны. В двенадцати  жили парни, в четырёх девушки, по четыре человека в комнате. Рядом с бараком находилась столовая с библиотекой, за ней школа, а в двух километрах ниже по течению реки располагалась огромная строительная площадка будущей гидроэлектростанции. Вербовщик оказался прав. Рабочих рук не хватало, к молодым работникам отнеслись хорошо. Выдали постель, спецодежду. С каждым в отдельности переговорили, с учётом пожеланий распределили по рабочим объектам, всех без исключения направили на вечерние двухмесячные курсы по обучению строительным специальностям, кто пожелал – был записан в школу рабочей молодёжи. Выдали подъёмное пособие на питание и обзаведение необходимыми вещами. За один день оформили на стройку, два дня дали на выполнение прочих формальностей, и первого июля 1941 года все дружно вышли на работу.

Клим и Настя работали в  бригаде на устройстве аккумулирующего котлована для регулирования уровня на случай осеннего паводка или летнего снижения воды в реке. Работа  тяжёлая. Бульдозер подгребал грунт, экскаватор грузил в машину, а по краям котлована и в его углах, где бульдозер не мог достать землю ножом, работу выполняли люди ломами, кирками и лопатами.

Комната Клима находилась напротив  Настиной, через коридор. Они вместе  бежали к умывальнику, вместе шли в столовую,  весь день вместе работали, вместе шли на занятия и после дневных трудов долго сидели, обнявшись,  на лавочке под деревом, целовались до потери сознания. С наступлением темноты, Настя извлекала из ширинки игрушку, баловалась, пока у Клима наступало облегчение. Климу такие забавы нравились, но в глубине души он понимал, что это должно происходить не так, потому и удовольствие не то. Терпел, ждал, надеялся, что при нормальных отношениях лёгкое щекотание в мошонке сменится большим удовольствием.

В их возрасте парочки занимались более серьёзными делами, но Настя была воспитана в строгости, не могла позволить себе вольного поведения до замужества, а Клим не настаивал, в голове вынашивал планы построения счастливой семьи. Он видел, в каком доме жила Настя, решил копить деньги на строительство такого же. В принципе, такая возможность была, соответствующий пункт в договоре присутствовал, но чтобы получить под застройку участок, надо, как минимум, быть женатым. Клима это не остановило, он сделал Насте предложение, и на ударной социалистической стройке была сыграна первая комсомольско-молодёжная свадьба.

Отпраздновали без шика, но по всем правилам. Подруги украсили Настино платье кружевами, друзья одели Клима в один из лучших костюмов. В поселковом Совете при регистрации присутствовали руководители стройки, в клубе накрыли скромные столы, даже выпивку нашли для такого случая, кто-то из старожилов принёс патефон, кто-то – гармошку. Организовали танцы, веселились до утра. Клим и Настя прославились на весь посёлок.  Как ни как – первая комсомольская свадьба!

Расписались, свадьбу сыграли, а жить молодым негде. Утром, когда все ушли на работу, молодожёны остались в общежитии. В комнате было светло, из-за стены слышалась музыка, в соседней комнате игроки в домино звучно стучали костяшками. По коридору  ходили рабочие: в первую смену, с ночной смены. Молодожёны, долгое время хранившие тайну, надеялись, что в первую брачную ночь она расцветёт пышным цветком блаженства, были глубоко разочарованы. Не ночь это была, а значит, не то время, не то место и не те условия. Когда  разоблачились, прежнего интереса к телам не испытали. Успели насмотреться, пресытиться. И поцелуи не принесли того наслаждения, которое  ожидали. Это было, всего лишь, продолжение свадебного поцелуя под крики «Горько».

Настя легла в кровать. Клим долго возился, неумело пытаясь осуществить долго лелеемую мечту. У него ничего не получалось, он сконфузился. Настя помогла ему, взяла член в руку, попыталась ввести, но после нескольких движений Клим ощутил, как внизу живота защекотало, продолжать не мог, перевернулся на спину.

Лежали молча, думали об одном и том же, но разными мыслями. Клим, сознавая неполноценность, казнил себя за неумение сделать то, что должен уметь каждый мужчина. Настя, расстроенная неудачей мужа, извлекала из памяти рассказанные подругами  подобные случаи. Наконец, нашла нужное решение, прильнула губами к члену, начала лизать, сосать, ласкать руками. Член медленно наливался кровью, твердел, но, прежде чем приобрёл нужную упругость, Настя трижды оросила рот живительной влагой. Затем села верхом,  ловко ввела мужскую твердь в грот наслаждения, резко опустилась, но, кроме боли, ничего не почувствовала. Не обращая внимания на состояние мужа, встала, вытерла кровь, помылась, оделась:
- Вставай, одевайся. Нам во вторую смену на работу.

Клим понял – надо срочно строить дом. Всю вину за неудавшуюся брачную ночь он свалил на отсутствие жилья.

С выделением участка теперь проблем не было, но на строительство добротного дома надо много денег и времени, а у молодых нет, ни того, ни другого. Подъёмные деньги потрачены на свадьбу, а время… Клим и Настя были заняты на работе и учёбе с раннего утра до позднего вечера. А тут ещё с фронта начали приходить неутешительные вести. Если раньше считали, что к революционному празднику немец будет разбит, то теперь оптимизма поубавилось. Но Клим не думал отступать от намеченного плана. В первую брачную ночь ребята освободили  молодым комнату, а потом приходилось встречаться, где придётся. Удовольствия от таких встреч не получали. Он посоветовался с Настей. Она трижды повернула перстень, послала Клима к начальнику стройки.

Рядом с общежитием размещалась заброшенная яма для гашения извести. Ею давно не пользовались, известь жители посёлка выскребли из всех щелей фундамента, а дожди помыли его. Клим снял размеры: три метра в длину, два с половиной в ширину, два в глубину. Фундамент шириной более полуметра, сложен из добротного природного камня. Если на нём возвести стены и крышу, получится однокомнатный домик площадью семь с половиной квадратных метров. Чем не жильё для молодожёнов? А когда разобьём немцев, заработаем денег – построим шикарный дом!

Так думал Клим, входя в кабинет начальника строительства. Как ему обещали, проблем никаких не возникло. Он получил разрешение на строительство, выписал в счёт будущей зарплаты столбы, доски, гвозди, дранки на крышу. С помощью друзей, за три месяца, вечерами да воскресными днями, соорудил вигвам. Своими руками сбил топчан, стол, две табуретки. В одном углу отгородил место для шкафа, в другом поставил красивую чугунную дореволюционную печку, которую нашёл на мусорной свалке.

Миниатюрный дом не был готов к тому, что с ним сотворила Настя. Она его преобразила! Где только что нашла, от кого узнала, кто научил? Занавесочки, рюшечки, бантики, накидочки, шарики. На стенах повесила фотографии, эстампики, вырезки из цветных журналов. Все углы  заняла, но середина комнаты оставалась свободна, влюблённые пытались танцевать вальс. Если плотно прижаться друг к другу, можно  даже кружиться. А Клим и Настя плотно прижиматься любили.

С постройкой дома интимные отношения не изменились. Они по-прежнему любили, заботились, помогали, уступали, дружили, ходили, взявшись за руки. Со стороны выглядели великолепной парой. С наступлением ночи всё менялось. Ни Клим, ни Настя не получали от обладания друг другом ожидаемого наслаждения, о котором говорили подруги и друзья.

Поскольку между ними не было закрытых тем, обговорили они и эту, и пришли к общему мнению, что после рождения ребёнка всё изменится. Чтобы эта надежда сбылась скорее, использовали каждый удобный случай.

Первого сентября Клим в вечернюю школу не пошёл. Он дал слово закончить техникум,  не хотел остаться простым болтуном, но отложил это на потом. Во-первых, ещё не закончились курсы обучения по профессии, во-вторых, сильно уставал на работе. А тут ещё строительство дома затянулось, да и обустраиваться оказалось нелёгким делом. Там постругать, там покрасить, побелить. После женитьбы они решили питаться дома,  получалось дешевле, но времени на это уходило больше: пищу надо приготовить,  печь натопить, а ещё – дров на зиму заготовить, вон уж и первый снег выпал.

Между тем строительство электростанции продолжалось ударными темпами. Привезли ещё завербованных, построили несколько бараков. Котлован уже забетонировали,  их перебросили на строительство плотины. Работа знакомая, такая же, как на котловане, только ходить далеко. Плотину строили в пяти километрах от электростанции, для создания необходимой разности уровней, чтобы обеспечить возможность падения воды на турбину с большой высоты. Молодожёны уставали, но были счастливы. Они вместе, никто их не может разлучить, ни мама с папой, ни зоотехник. Клим с ужасом вспоминал работу в свинарнике и те скудные копейки, которые получал на трудодни в колхозе. Теперь появилась возможность копить деньги на дом,  они с нетерпением ждали появления в семье пополнения. Но, к их глубокому огорчению, Настя не беременела, и они продолжали жить надеждами.

Так прошёл год.

Зима выдалась безморозная, малоснежная, строительство не прекращалось, да и люди привыкли, на работу ходили как на праздник. Где-то шла война, а здесь был обеспечен чёткий рабочий ритм, регулярно проходили политзанятия, политинформации, по выходным дням в клубе устраивали представления художественной самодеятельности, на которые собирались жители посёлка.

Весна наступила неожиданно. Снегу было мало, таять нечему, обошлось без паводков.


Продолжение следует  http://proza.ru/2011/01/16/812