Тили-тили тесто!

Летом тоже иногда бывает нечем заняться. И день вроде бы солнечный, жаркий. Но под вечер становится скучно. В такие вечера мы частенько собирались перед домом на скамеечке.
Во дворе росли три тополя – у тех, что по краям, стояли скамейки, а третий тополь был пустой изнутри и не сегодня-завтра обещал свалиться при любом удобном урагане.
Мы, то есть я с сестрами, соседские мальчишки и девчонки, а еще наши друзья – матросы с баржи у пирса, обычно занимали левую скамеечку – прямо напротив нашего подъезда. А на правой сидели бабушки и тетушки.
В тот вечер мы решили сыграть «свадьбу» Тёмы и Наташи. Тёма проходил срочную службу и, как все, служившие на барже, часто наведываясь к нам во двор, был знаком со всем многочисленным его семейством. На два года, подобно другим до него, он практически стал внуком нашей бабушки.
А Наташа была единственной девчонкой, подходящей Тёме по возрасту – девятнадцати или двадцати лет; к тому же они и так постоянно гуляли где-то втроем, вместе со Стёпой – еще одним матросом. Сами «молодожёны» восприняли идею на «ура», предоставив нам, малолеткам, устраивать торжество на свой вкус.
О свадьбах мы мало что знали, но советы с соседней скамейки от бабушек и тетушек, с азартом подключившихся к нашей игре, помогли нам сориентироваться. В итоге малыши сплели кольцо из клевера и венок  из разных полевых цветов (не знаю зачем). Всё это Тёма торжественно преподнес Наташе под песни «Ласкового мая», предусмотрительно включенные нашим соседом с первого этажа дядей Колей.
Теплый вечер, солнце уже почти село, музыка, знакомая с детства, льется сквозь открытые окна, занавески, вырвавшись наружу, несут с собой запах ужина, дома и уюта. Романтика! Были на нашей свадьбе и выкуп невесты, и кража туфельки (в нашем случае – тапочка), и, конечно, поцелуй под крики «горько!».
А потом Наташа почему-то ушла, и в этот вечер, и в следующие несколько дней никто ее не видел. Оказалось, что она была влюблена в Тёму, а он воспринял свадебную церемонию лишь как игру и развлечение. Странно осознавать, что в те предзакатные сумерки мы со своей детской наивностью играли сердцем безответно влюбленной Наташки.