Небо

Когда она была маленькой, ей казалось, что вокруг - большой чум, а она и ее родственники  живут внутри. Если забраться на высокий отвес скалы, то можно различить едва проступающие жерди чума, его границы. Небо принадлежало ей. Через маленькую дырку в небе прилетал самолет, привозя гостинцы из других чумов. А по ночам чужые костры сверкали в отверстиях нюков. «У каждой женщины должен быть мужчина» - говорила ее мать. И она придумала, что у нее есть муж, который делает то, что положено каждому мужчине: ходит на охоту, ловит рыбу, но больше любит сидеть на берегу реки, мастеря лодку, пока она собирает разноцветные камешки. Камешки она приносила домой и прятала в старой моме, на самом дне. Ей хотелось подарить эти камешки тому самому богу, о котором рассказывает большой человек в черной одежде, прилетающий временами через отверстие на ее землю. Черный человек ей не нравился: он резко пах, громко выговаривал непонятные слова, смотрел отсутствующим взглядом куда-то в пространство. Было видно, что ему плохо и тоскливо, что ему хочется обратно в свой чум. Но бог ей был в целом симпатичен, поэтому она собирала для него камешки. Она знала, что ему пришлось много страдать, и ей хотелось утешить его. Особенно ее трогало его выражение лица, еще печальнее, чем у человека в черной одежде. Таких лиц она больше ни у кого не видела, здесь таких не было. Изображение бога она повесила на сучок дерева недалеко от того места, где обычно рыбачил ее муж. Больше об этом она не думала. Однажды в ее чум прилетел самолет. Она как раз собирала ягоды почти у самой границы чума. Самолет обычно не прилетал так рано в это время года, когда тайга начинает чуть заметно желтеть и появляется нежный запах сырой земли. Этим рейсом прилетела печальная женщина и так и осталась в ее чуме. Женщина была одета в коричневое длинное платье, чужое и тоскливое, совсем непохожее на ее яркую одежду. У женщины были длинные мягкие светлые волосы и большие глаза. Женщина так резко выделялась на фоне разноцветной тайги высоким темным пятном, что она даже зажмуривалась, когда хотела посмотреть в ее сторону. Все ее пугало в этой одинокой фигурке: и глаза, слишком похожие на зимнее низкое небо, и выражение лица, как у черного человека, и тонкие руки и ноги, как у бога, висящего на сучке в лесу, но больше ее пугали непонятные слова, с которыми женщина иногда обращалась к ней. От ее слов она вздрагивала, но не могла оторваться от нее. Женщина снилась ей во сне, женщина наполняла тайгу и ее сердце тревогой. Однажды ее позвали в низкий домик. Там уже собрались ее братья и сестры одной весны. Она села на пороге у самого входа. Женщина была уже там: она ходила, размахивала руками как большая птица, поправляла волосы и громко говорила. Все сидели молча. Затем женщина заплакала и вышла. Больше они не виделись. Женщина улетела следующим рейсом, когда выпал первый снег.