Нельзя, но надо

          Я иногда работаю с людьми по технологии дианетики, где главное – соблюдать

кодекс, один из пунктов которого гласит – не сочувствовать человеку, с которым

работаешь. Потому как при сопереживании включаются собственные эмоции, и в какой-то

степени отключается аналитический ум, а именно он, холодный и расчётливый – гарант того,

что я помогу нуждающемуся в помощи человеку.

            Однажды подруга попросила, а я согласилась позаниматься с её дальним

родственником, она привела его ко мне, мы познакомились. Этот мужчина очень гордился

своим происхождением - в его жилах текла татарская и украинская кровь, но почему-то

предпочитал, чтобы его называли Виктором, хотя в его паспорте значилось татарское,

совершенно не ассоциирующееся с этим, имя. В одно из наших занятий я дрогнула, считая до

этого: испытывают страдания только дети, воспитывающиеся мачехами и отчимами, а сейчас,

слушая рассказ о его  жизни с родной мамой, моё сердце от жалости обливалось кровью. А у

русских женщин часто именно из сострадания вырастает любовь, что со мной внезапно и

произошло. Хорошо, что мне хватило выдержки довести занятие до конца, не подавая вида,

что творилось у меня в душе, и Виктору я помогла. Он тоже проявил ко мне интерес - не

успела я и глазом моргнуть, как у нас завязался роман, что совсем не в моих правилах, по

крайней мере, раньше любовные отношения так скоро ни с кем не складывались. В этот раз

жизнь наглядно продемонстрировала – что быстро приходит, так же стремительно исчезает.

               Недели через три увидела я мчащийся по дороге автомобиль с Виктором за

рулём и сидящей рядом с ним женщиной. При встрече я спросила его, куда он ехал такого-то

числа по такой-то дороге. Вопрос был без всякой подоплёки и тени упрёка или претензии на

право распоряжаться его жизнью - просто чистое любопытство и радость, что я его тогда

увидела и узнала. Я человек не ревнивый и предпочитаю доверять людям, презирая

основанные на лжи отношения - в таком случае лучше расстаться, оставшись друзьями. Судя

по тому, как Виктор стал юлить и убеждать меня, что я ошиблась, у него на

взаимоотношения полов был свой взгляд. 

- Ты что, мне не веришь? – Спросил он, пристально глядя мне глаза, на что я спокойно и

твёрдо  ответила:

- Я тебе верю, но своим глазам доверяю больше - у меня очень хорошая зрительная

память.

                На этом мы и расстались, и роман, как выяснилось, тоже закончился.

Хотя он не произвёл на меня сильного воздействия и не одарил счастьем, самолюбие моё

было задето, и последующие дни и недели я без конца проигрывала в уме его историю.

Понятно - человек влюбляется и сохнет по любимому, но сохнуть по задетому самолюбию –

бред какой-то! Переживания становились маниакальными и меня сильно напрягали: я выпала

из стабильно организованной жизни, часто оказывалась у дома, где жили бывшая жена и дети

Виктора, или у подруги, меня с ним познакомившей. Мне очень хотелось освободиться от

всего этого. Знакомый, обученный технологии дианетики, помог бы мне в этой ситуации за

одно занятие, но его услуги стоили дорого, а я была на мели. Заниматься самой с собой не

рекомендуется: можно впасть в ещё более тяжкое душевное состояние. Но я всегда

отличалась смелостью в экспериментах над собственной персоной, к тому же, думаю, куда уж

хуже-то?! Рискну. Обычно в этих занятиях тот, кому отдаёшься в руки, побуждает тебя

снова и снова проходить инцидент от начала до конца, рассказывая и переживая все его

эмоции заново. На себе убедилась – не зря здесь нужен другой человек, который заставляет

тебя ходить по одному и тому же кругу переживаний - самому это делать не хочется,

сколько себя ни насилуй..

                Но сдаваться я не собиралась, решив написать всё на бумаге, и

трудилась несколько дней, потом недели две усилием воли снова и снова читала от начала

до конца написанное. Надоело мне это занятие смертельно, как и вся «любовная» история,

но только когда она перестала меня тревожить, бросила я насиловать себя, решив, что всё

уже улажено. И вскоре судьба дала мне шанс узнать, на самом ли деле всё так хорошо, как

я себе представляла: идя переулками на биржу труда, я увидела едущий мне навстречу

автомобиль Виктора. Остановившись, он перегородил мне дорогу и пригласил в салон. Тогда

я предложила ему довезти меня до места, села на заднее сиденье, и мы разговорились, при

этом все его тайные попытки поиграть на моих чувствах потерпели крах. Моё спокойствие и

рассудительность его напрягли, и когда на какую-то его реплику я впервые улыбнулась, он

воскликнул:

- Наконец-то я вижу ту самую Лиду! - Та, да не та, подумала я, наблюдая за собой как бы

со стороны: как будто кто-то другой диктовал мне следующий шаг, и для меня самой было

неожиданно, что я произнесла при выходе из машины:

- Спасибо, что довёз. Спасибо за беседу,- и, уже закрывая дверцу автомобиля, я добавила:

- Адью! - Как точку поставила и, не оглядываясь, гордой походкой зашагала в сторону

биржи, размышляя над своим «адью». Что подразумевает это слово, я толком не знала, как

никогда и не употребляла его раньше. Но на Виктора оно подействовало: его машина стояла

на месте, хотя он сказал при разговоре, что куда-то спешит. Только когда я отошла от

дороги довольно далеко, услышала звук отъезжающего автомобиля.