О серьезных Митьках и вдумчивых одесситах

Не так давно Одесса принимала знаменитых Митьков - культовую группу эпатажных питерских братушек, объединившихся в середине восьмидесятых годов прошлого века на почве единодушного неприятия культуры, эстетики и порядков социалистического застоя.

Они никогда не были андеграундом в широком понимании этого слова, никого не хотели победить, а просто творили нонконформистский миф на общедоступном родном материале, который в бывшей Стране Советов был, что называется, под рукой: тельняшки и телогрейки, легендарные чекушки, эстетика котельных и пивных, наив примитивных картинок, вселенская любовь к простому человеку, смачный митьковский слэнг, в котором наиболее употребительными словами были "братушка", "сестренка", "ёлы-палы", задушевные инсталляции, литература, кино, и... множество последователей на необъятных просторах одной шестой части земного шарика. Это, собственно, всё, что в течение двадцати с лишком лет мы и знали о Митьках.

За этот уже почтенный период в митьковской компании побывали Борис Гребенщиков (знаменитый Б.Г.), Андрей Битов, Юрий Шевчук и Андрей Макаревич, яркая плеяда известных питерских художников: Рихард Васми, Наталья Жилина, Борис Козлов, Ольга и Александр Флоренские. Сама Людмила Гурченко записала "Митьковские песни". В Украине за высокое право считаться последователями Митьков соперничали Микитки и Дмитрики. В Белоруссии - Витьки. А отцами-основателями широкого стоически эпикурейского митьковского движения, так славно вылившегося в международное, все это время закономерно почитались Дмитрий Шагин (это от его имени все и завертелось), Владимир Шинкарев и Виктор Тихомиров.

Прославленный триумвират, подкрепленный молодой митьковской порослью - девятнадцатилетним Володей Соловьевым, - и пожаловал в Одессу с необъятной программой, включающей художественную выставку, литературные чтения, олимпиаду, небольшой кинофестиваль и мастер-класс на Соборной площади.

Состоялось все это благодаря энтузиазму и беззаветной вере в Митьков симпатичной то ли одесситки, то ли петербурженки Лидии Тикачевой, обладающей воистину невероятными организаторскими способностями. Лидия - юрист, работающая в Северной и Южной Пальмире одновременно. Митьков в Одессу она привезла в память о своем безвременно ушедшем друге Алексее Мазуре, который был и последователем, и почитателем митьковской художественной группировки. Спонсором программы выступил "Одесса-банк". Вот и все, что предшествовало появлению впервые не только в нашем городе, но и в Украине этих самых что ни на есть Митьков - основателей-корифеев.

Мы готовились к празднику лубка и частушки, ёрническому мифотворчеству, разухабистым книжкам и карикатурным рисункам, простецким манерам и лукавым играм. Мы ждали Митьков - ниспровергателей традиций и устоев. Мы были согласны на восприятие симпатичных эпатажей. А встретились... с настоящим искусством.

Ещё на первой пресс-конференции, в день открытия митьковской недели в Одессе, когда местные журналисты попытались расшевелить Шагина, Шинкарева и Тихомирова шутливыми вопросами о житье-бытье Митьков в буржуазном Петербурге, стало ясно, что Петербург этот уже не имеет ничего общего с предперестроечным Ленинградом, породившим митьковское движение, сами Митьки повзрослели, а диапазон их художественных интересов настолько расширился, что уже не вмещается в "коллективную тельняшку" - символ творчества добрых питерских братушек. Перед одесситами предстали интеллигентные, умные, высоко образованные художники, работающие в самых разных жанрах изобразительного искусства, литературы и кинематографа.

И хоть выставка, подаренная одесским ценителям, включала в основном митьковский "примитив" - от графики и живописи до комичного гобелена с соответствующими пародийными надписями, были в экспозиции и чарующие полотна Дмитрия Шагина с горбатыми мостиками через ленинградские реки и каналы, жмущимися друг к другу домами и деревьями, раскинувшими на ветру руки-ветви. Чисто шагинское чувство и понимание цвета - неожиданные колористические сочетания мягких приглушенных красок на полотнах. Гармония, умиротворенность, стремление подняться над суетой. Неужели это тот самый-самый Митек - Дмитрий Шагин?

Виктор Тихомиров покорял безупречной филигранной графикой. И не столько представленной на выставке, сколько серией иллюстраций к симпатичным книжечкам под общим названием "Происшествiя" - дайджестам из полицейской дореволюционной хроники, раскопанной Митьками в "Русском слове", "Вечернем Петербурге", "Петербургском листке" позапрошлого века. Сочные, подробно выписанные жанровые графические сценки из жизни столичных обывателей чем-то перекликаются с рассказами Михаила Зощенко. Они столь же безыскусны, бытописательны, четки в деталях и убийственно ироничны. В каждой миниатюре ощущается не только рука талантливого художника, но и хорошего режиссера, умеющего "развести" выразительную и смешную мизансцену.

И только, пожалуй, Владимир Шинкарев демонстрировал на выставке приверженность "чистому" митьковскому стилю, но зато каким философом и поэтом раскрылся он уже на второй день фестиваля!

Второй день был обозначен в программе как "Литературные чтения". Под сенью эйфорического плюшевого полотна из советского сельмага с фабрично сотканной Ледой с лебедями и вручную пририсованным возлежащим в этой лепоте Дмитрием Шагиным (шедевр так и назывался "Euphoria") собрался одесский десант Митьков и с полсотни их одесских почитателей. Нужно заметить, что все дни фестиваля "на Митьков" ходила в основном молодежь. И это свидетельствует в первую очередь об адекватности митьковского движения современной жизни, а во вторую - о любознательности и широком кругозоре молодых одесситов.

Ах, что это были за чтения, что за дискуссия непринужденно велась вперемешку с митьковскими "перлами".

Владимир Шинкарев познакомил одесских почитателей со своей знаменитой троицей "кавалеров" - Федором, Максимом и Петром - персонажами, как будто пришедшими из русского фольклора, но преподанного в форме японских хокку или изысканных классических стихотворений в прозе. Несоответствие формы и содержания вызывало митьковский комический эффект, на который и рассчитывал автор. Но за всеми этими простоватыми историйками проглядывала такая русская всамделишная тоска и невписываемость в реалии нынешнего социума, что митьковская симуляция простоты становилась совершенно очевидной.

Разговор, состоявшийся с Митьками по поводу их литературного творчества, а также возможности и смысла нынешнего существования движения, оказался, пожалуй, самой интересной составляющей знакомства с талантливыми ленинградцами.
Да-да, ленинградцами, а не петербуржцами. Питер - это уже не митьковский мир. И современный буржуазный гламур, в который постепенно перерождается все современное искусство, - это столь же неприемлемая среда для Митков, как и регламентированное методом соцреализма советское искусство.

- Мы не можем перенять корни, мы можем перенять только эстетику и передать ее последующим поколениям. Митьки - это вечно обновляемое явление, - говорят Митьки сами о себе. - Конкретный стиль не имеет значения. Главное - идеология. Душа народа, сохраненная в наших произведениях, отрицающих модные штампы и установки свыше. Давайте вместе думать о времени и о себе и протестовать против пошлости, изливаемой со всех сторон под видом искусства.

То, что это не пустые слова, подтвердил кинофестиваль, проведенный в кинотеатре "Маски" в один из дней пребывания Митьков в Одессе. По традиции перед каждой программой проходило ритуальное "знакомство и братание с Митьками", в воротах теплых свитеров петербургских гостей мелькали традиционные полосатые тельняшки, но публика уже "не покупалась" на разбитную атрибутику. Все ждали экранного потрясения. Митьки не разочаровали и в этот раз.

Такой мощной, разножанровой и талантливой кинопрограммы Одесса не видела давно. Героем дня стал Виктор Тихомиров, представивший замечательные киноэтюды о выдающихся деятелях российской культуры, в разное время так или иначе соприкоснувшихся с Митьками и их эстетикой: Борисе Гребенщикове, Алексее Германе, Андрее Битове, Александре Сокурове, известной пианистке Полине Осетинской. Вдумчивые, искренние и неожиданные кинопортреты, нет, пожалуй, только штрихи к портретам людей, которых глубоко уважают на всем постсоветском пространстве, воссозданные с обескураживающей митьковской наблюдательностью, завораживают. Но самое главное - требуют спора,общения, борьбы мнений и мыслей, тревожат, заставляя проверять на окружающих свои собственные суждения и выводы.

Митьков повсюду сопровождали диспуты. Стихийные, бурные, умные. Они растревожили размышляющую Одессу. И эта Одесса приняла на "ура" нешутовскую стихию Митьков, которая, на первый взгляд, должна была бы вызвать недоумение в столице Юморины, а на поверку оказалась необыкновенно созвучной настроениям одесситов, по достоинству оценивших митьковскую непохожесть ни на одно явление мировой культуры и безграничность творческих возможностей.

"До свидания, братушки, - говорим мы, с митьковской непосредственностью раздирая тельняшку на груди. - До свидания, наши дорогие нестареющие Митьки. До скорого, надеемся, свидания, ибо Одесса полюбила вас от всей души".