Следы на песке

               


               

    Она сказала, - Нет…
Солнце палило все сильнее, будто стараясь уничтожить последнее предсмертное дыхание травы, стиснутое барханами раскаленного песка… Тени почти исчезли, и лишь тонкий, резко очерченный контур рисовал их обесцвеченные структуры на серебристо-желтом фоне. Раскаленный воздух обжигал легкие…
Буд-то, все было пронизано жаром мелких летящих углей.
И только вода, отражая это пылающее безумие, лениво покачиваясь, отбрасывала от себя пылающий ад… Горячий  воздух струился как то медленно, и прогибаясь ложился под тяжестью солнечных лучей. Казалось, плавится и песок, и его раскаленная, уступающая легким ногам масса, просачивалась внутрь, поднималась вверх по кровеносным сосудам, отдавая ударами пульса в висках… Последние дни августа в дюнах…
  Он улыбнулся, растягивая сухие, слегка запекшиеся губы, распухшие от поцелуев и горячего воздуха, и пошел к воде…
  Цвета почти совсем исчезли, линия горизонта сливалась с прозрачным небом, и только кромка огромного зеркала моря, слепившего глаза, ориентировала его движения…
  И вдруг, он почувствовал, как ступни его ног пронзили холодные иглы воды, и помутневшее сознание постепенно стало
возвращаться к нему. Он плыл… И хотя вода у берега, после первого прикосновения, скорее напоминала остывающий прибрежный песок, все же освежала, возвращая утреннюю свежесть. Он захватил легкими пьянящего воздуха и глубоко нырнул, стараясь проплыть под водой как можно дольше.
 Уходя в глубину, он все больше чувствовал, как возвращаются силы. Плыл, и уже не замечал, что стелется по дну, подобно камбалам, касаясь  грудью прохладного упругого песка…
  Стаи взбалмошных рыб скользили над его телом, но он уже не замечал ничего, и только хотел оставаться там, на глубине как можно дольше...
  Его больше не влекло к ней, оставленной там, в раскаленных дюнах, с зажмуренными пушистыми ресницами от слепящего света. Он желал сейчас только одного – дышать подобно всем морским амфибиям, навсегда оставаясь здесь. Его, наверное бы искали, возможно она…
Она хорошо плавает. Возможно, часами она могла бы просматривать дно, и уже задыхаясь, возвращалась бы наверх, к оранжевому солнцу, чтобы сделать два – три глотка горячего, густого, как кофе воздуха… А ему было бы все равно, он уходил бы все дальше и дальше, чувствуя как холоеет и тянет в свою глубину, вода. Но глубина не удерживала, вода выталкивала
его, пытаясь выбросить из себя чужое… Он все еще прижимался ко дну, царапая ногтями песок подводных барханов…
 И вдруг он очнулся, понимая, что ему не хватает того душного приторного состояния, дающего жизнь его телу и сознанию…
 Резко оттолкнувшись от волнистого упругого песка, он быстро, уже захлебываясь соленой горькой водой, пошел наверх, разрезая стремительными нервными гребками косые колонны солнечных лучей.
  Высоко выпрыгнув из воды, поднимая брызги белой пены, как это легко удается может быть только дельфинам, он понял как далеко он находится от берега, видимого узкой золотой полоской, тающей в дымке белого света и не имеющей отражения…
  Она там, ее не видно среди серебристых песчаных холмов и длинных, колыхающихся на ветру, листьев травы. Ей горячо, душно, солнце обжигает ее золотистую кожу, но она не идет к воде. Ей все равно… Ей всегда «все равно». Ночной теплый ветер одиночества или холодный дождь за окном, зной или прохладная морская вода, декабрьский мокрый снег или слепящее солнце марта, и опять одиночество…
  Впрочем, она красивая, у нее зеленые глаза, светлые длинные волосы, хорошая фигура, ее одиночество только внутреннее, внешне оно разбавлено бесконечными назойливыми знакомствами.
  Так может не стоит спешить, выдержать паузу, снова нырнуть и лежать там под водой, пока хватит сил...Но его всегда отличало странное несоответствие мыслей и действия, и он плыл к берегу, размашисто раздвигая волны…
  Прибой подгонял его к прибрежной полосе всей своей массой.
Он делал то, что и всегда… Но ему казалось в этом непрерывном движении, некое веление от туда, из глубины этой огромной черной впадины…      
   Он весь продрог, когда вышел из воды, отдохнувший, отрезвевший, и уставший одновременно.
  Берег выглядел другим. Видимо он плыл куда то в сторону, или его сносило течением.. А песок был по прежнему дьявольски горячим. И только ветер стал прохладнее, и солнце находилось ближе к горизонту и теперь меняло свой спектр в оранжевые тона…
  Неизвестно, сколько прошло времени, пока он отсутствовал, хотя там под водой, ему казалось, прошли секунды. Какой то мистический провал…
  Ее нигде не было, и он долго ходил среди дюн, и не знал, что ему больше хотелось, найти ее или только свою одежду и свое возвращение…
 Он не узнавал ни места, ни очертаний прибрежной полосы, не понимал, где находится, и уже начал нервничать, когда неожиданно увидел знакомый песчаный холм с редкой высокой зеленью…
  Она лежала точно также,  как будто ничего не изменилось и времени прошло совсем немного. И только ее тело еще сильнее потемнело от солнца…
  Тяжело дыша, он рухнул рядом, и капли воды с его длинных волос упали на ее лицо и задрожали, как на раскаленном металле. Она очнулась от сна и удивленно посмотрела на него своими огромными, изумрудно-зелеными, как море глазами.
 - Тебя так долго не было… - ее голос  казался сонным, и было удивительно, что она еще ощущала время в своем сне.
 - Все было бы проще, если бы я тебя любила… - ее нежная теплая рука тронула его, и он почувствовал огромную бездну между ее словами и поступками, и еще большую между ними…
 - Она такая горячая, - подумал он и закрыл глаза…- Ты спала?
Она внимательно посмотрела на его лицо, зажмурила ресницы и ничего не ответила.
  Он думал о том, что наверное мы все в той или иной мере так же одиноки, как и море, в своей бесконечности и безмолвии…
 Никто, никогда бы не поверил, увидев их рядом, что они совершенно разные люди, любят других, а скорее никого, связаны как то кратко, мимолетно, больше прошлым, чем настоящим, скоро расстанутся, и знают это… Не принадлежа
этому миру, из которого они ушли на короткий миг, который у них был…

                В.К.        12.04.1990