Глава 1.
На войне все просто, но самое простое в высшей степени трудно.
Фон Клаузевиц
Брезентовый полог палатки хлопал на ветру; по туго натянутой ткани раздражающе нудно молотили капли дождя. Чуть в стороне от палатки, увязая колесами в грязи, сиротливо мокла полевая кухня – ее труба жалко торчала в затянутое серым киселем небо. На лафете кухни сидел часовой, закутанный в башлык до самых глаз, он сосредоточенно сворачивал сигарету. Винтовка была прислонена рядом – по блестящему лакированному прикладу неторопливо ползал какой-то жук.
Обе платформы уже были подогнаны, стояли на путях, и железнодорожный рабочий ходил, постукивая своим молоточком; выпрыгнул из штабного вагона и пробежал, выдирая ноги из раскисшей земли, адъютант – серебряные аксельбанты болтались на плече, била по ногам дурацкая сабля…
Лес был далеко – еле различимая за дождем темная полоска, а перед ней какие-то строения – длинные, низкие, но разглядеть их было трудно. Еще между лесом и лагерем стояли укрытые тентами танки – четыре легких «Гочкиса» Н-39, приземистые стальные коробки по двенадцать тонн каждая. На башне одного из танков было видно дуговую антенну – командирский был танк, с радиостанцией…
Синдзи опустил полог и шагнул к столу. Палатка была большая, армейская, на десять человек, но жили в ней только они трое – Аска, Рэй и сам Синдзи. Аска валялась на своей койке, заложив руки за голову; судя по лицу, она что-то обдумывала. Рэй играла в карты с заглянувшими в гости Хьюгой и Сигеру; на столе стояли вскрытые банки мясных консервов и снарядная гильза-пепельница. Вокруг них прохаживался профессор Фуюцки, он подглядывал и давал советы.
У локтя Хьюги Синдзи заметил свежую газету – на первой же странице огромными буквами: «Русские кавалергарды на подступах к Берлину!». И фотография – высокие мужчины с лихо подкрученными усами, на огромных ухоженных лошадях, в касках с пышными плюмажами, на белых кожаных колетах красный мальтийский крест, обнаженные широкие палаши…
- Тевтоны получат хороший урок, - заметив, куда смотрит Синдзи, сказал Фуюцки. – Русские очень не любят, когда к ним в страну лезут с оружием.
- Пруссаки совсем одурели, - буркнул, не отрывая взгляда от карт, Сигеру. – Открытие второго фронта было самым идиотским поступком, какой только возможен! Повышаю.
- Поддерживаю, - сказал Хьюга. – Не скажи – второй фронт не является идиотизмом сам по себе, но вот второй фронт против России…
- Ну что сказать, сами виноваты! – Сигеру положил карты рисунком вниз на стол и крутанул колесико зажигалки, прикуривая. Разогнал рукой дым.- Честно сказать, после того, как тевтоны втоптали в грязь Францию, я ожидал, что они возьмутся за англичан. И знаете, этому я бы только порадовался – эти британцы совсем обнаглели, суются везде со своими указаниями, что и как нужно делать. Но тут кайзер зачем-то полез в Болгарию! А ведь давно известно – соваться на Балканы только русских злить. Одно скажу – молодец-таки микадо, что не стал ссориться с Россией. А то сейчас бы русские кавалергарды штурмовали Киото…
- Ты играть будешь? – нетерпеливо сказал Хьюга и поправил очки в тонкой металлической оправе. – Вскрывайся давай, политик хренов! Больно ты разбираешься! Ты что – у кайзера за плечом стоял?!
- Да уж поболее тебя разбираюсь, - ответил Сигеру. – Две пары. Тройки и девятки.
- Да чтоб тебя! – Хьюга раздраженно хлопнул себя по колену. – Пара семерок… Рэй, у тебя там чего?
- Тройка и пара, - тихо сказала Рэй. – Я выиграла.
- Есть в жизни справедливость, - проворчал Хьюга. - Не все этому жулику выигрывать.
Синдзи лег на свою койку и уставился в брезентовый потолок.
Две недели. Они торчали тут уже две недели, и он начинал постепенно звереть от однообразных и муторных дней. Все было одинаково – споры лейтенантов о политике и войне, покер по маленькой, непременно выигрывавшая Рэй, и угрюмая Аска.
- Эй, Аска, - поворачиваясь к ней, негромко сказал он. – Ты в порядке?
Аска, немного помолчав, ответила:
- Да более-менее. А что?
- Ну, война все-таки идет, - сказал Синдзи. – И русские под Берлином…
- Mit ganzem Krieg kann man uns Arsch lecken. Плевала я на эту войну, - спокойно сказала Аска. – Плевала я на эту империю. Плевала я на их кайзера. И вообще на все плевала. Сигарета есть?
- Нет, - ответил он. – Только табака немного.
- Свернешь?
- Ага, - сказал он.
Подвоза не было уже шестой день. Скрутив сигарету, он раскурил ее и протянул Аске. Аска взяла сигарету и затянулась.
- Хороший табак, - в который уже раз сказала она. – Где ты такой хороший табак берешь?
- Это голландский кнапстер, - в который уже раз ответил он. – Отцу жестянку подарили, а он ведь не курит…
Аска с сигаретой во рту села на койке и стала натягивать ботинки. Ботинки у нее были хорошие, настоящая желтая кожа, с высоким верхом и толстой подошвой. Английские были ботинки, а уж англичане в этом деле толк знали. В ботинках да линкорах.
- Слушай, меняй ботинки, а? – предложил он, прекрасно зная, что Аска не согласится. – «Маузер» свой отдам. И табака насыплю.
- Ну тебя, – сказала Аска. – Надоел уже. Эй, пай-девочка, как дела?
- Как дела? – вместо Рэй сказал Хьюга. – Да она ободрала нас до последней мелочи! – Рэй неспешно пересчитывала свой выигрыш, опустив голову.– Чтоб я еще с ней играть сел!
- Да куда ты денешься, – сказал Синдзи, тоже садясь. – Играть-то вам больше не с кем.
- А вы, кстати, знаете, что с русским военным атташе в Киото прибыло тридцать мальтийских рыцарей? – внезапно спросил Фуюцки.
Аска свистнула – впрочем, без особого интереса.
- Ого, - сказал Сигеру. Глаза его заблестели, и на унылом лице заиграли краски. – Это серьезно. Но зачем?
Профессор Фуюцки не знал, о чем и сообщил. У Сигеру стало очень обиженное лицо – словно у ребенка, которому не дали обещанную игрушку. Наверняка строил в уме предположения, зачем это в Японию мальтийцы пожаловали.… Такой уж он был человек – любопытный и неуемный, все-то ему хотелось знать; в однообразии последних дней его мозг томился, не зная, чем себя занять. То же испытывал, видимо, и Фуюцки, оторванный от своей лаборатории, от стерильной белой тишины, от непонятных своих приборов и опытов, от священнодействий своих загадочных.… Потому и приходил Фуюцки в их палатку каждый день, сразу после завтрака, приносил свежие газеты, штабные сплетни и тонкую фляжку, в которой плескался не самый плохой коньяк. Синдзи жалел их – таких обычных, таких невоенных людей, на которых по чьей-то прихоти напялили офицерские мундиры и выдернули из привычных своих гнезд, бросив в дождь, слякоть и непонятные тайны загадочной операции «Чистое небо»…
Да и трем обитателям палатки было ничуть не лучше. Синдзи с ужасом осознавал, что стремительно тупеет в этой монотонной армейской жизни, что его затягивает с головой эта жижа защитного цвета, эти бессмысленные строевые упражнения, сборка-разборка оружия, устав этот дурацкий, рытье непонятно кому нужных окопов; и Аска, дуреющая при каждой победной реляции союзников, чернеющая лицом, похудевшая, осунувшаяся, слишком спокойная, словно перегорело что-то там внутри упрямой тевтонки за то время, когда разгневанные русские варвары крушили ее Родину… Шестой год уже шла война, бессмысленная и упорная, равнодушно перемалывавшая в своих жерновах сотни тысяч человек. Шестой год японцы с ужасом наблюдали, как их цивилизованные европейские собратья душат себе подобных газом, подминают гусеницами танков, сыплют на их головы тонны бомб и снарядов.… Гибла в этой кроваво-мутной каше Священная Тевтонская Империя, по которой ожесточенно били сразу с нескольких сторон – русские, британцы, арабы… Смята была и выпотрошена свободолюбивая Франция, дымилась пожарищами битв Италия, небо над Скандинавией затянуто туманом войны…
- Мальтийцы, - повторял нараспев Сигеру. – Мальтийцы, значит… Господин Фуюцки, а правда, что русский император – магистр Мальтийского Ордена?
- Да, - ответил Фуюцки. – При каком-то из русских правителей рыцари Мальты перебрались в Россию, уж не знаю, зачем да почему. Говорят, вроде как бежали от католической Церкви.
Синдзи задумался. Вот только думал он совсем не о неведомых ему мальтийских рыцарях, а о том, как бы договориться с парнями из команды обслуживания. А договориться с ними ему было очень нужно – проклятая машина упорно не желала нормально работать, к тому же где-то что-то пропускало, и кабина быстро заполнялась дымом и паром, так, что у Синдзи начинала болеть голова. Сбоила гашетка правого пушечного гнезда, и надо было бы перебрать и проверить гидравлику…
- Эй, господа, - в палатку заглянула Майя, - приказ о начале операции пришел! Десять минут на сборы!
- Ну вот, началось, - вздохнул Синдзи и рывком поднялся, всовывая ноги в ботинки. – Аска, покурить оставь…
- Держи, - тевтонка протянула ему наполовину выкуренную сигарету. – Значит, все-таки идете?
Синдзи промолчал. Промолчала Рэй, возясь в своем углу с комбинезоном. Промолчали Хьюга, Сигеру, даже любящий поговорить профессор Фуюцки не произнес ни слова – и так все было понятно. «Заткнись, - мысленно попросил Синдзи. – Пожалуйста, чертова рыжая, заткнись, и так хреново!»
Но Аска не умолкала.
- Ну почему?! – возмущалась она. – Это же надо – первый боевой выход, и обязательно меня запихивают в резерв! Несмотря на то, что это я лучший пилот!
Синдзи молчал, стиснув зубы.
Да, Аска была лучшей из них – но на тренажерах. Ей еще ни разу не доводилось побывать в настоящей боевой машине, в этом чудовище, которое выматывало силы и душу, которое поглощало тебя, которое…
- Может, все-таки дашь мне это сделать? – спросила Аска.
Синдзи посмотрел на нее. Она сидела на столе и болтала ногами. В углу рта торчала незажженная сигарета, мятое форменное кепи было развернуто козырьком назад.
По радио приглушенно играл какой-то джаз.
- Пожалуй, нет, - сказал Синдзи. – Обойдешься.
- Да брось ты, - сказала Аска. – Ни черта у тебя не получится – ты же слабак.
- Я тебя тоже обожаю, - ответил Синдзи, натягивая шерстяной свитер. – И у меня все получится.
Аска спрыгнула со стола и подошла к нему. Синдзи почувствовал легкий аромат духов и что-то еще, призрачное и неуловимое.
- Ты мне свет загораживаешь, - сказал Синдзи, возясь с застежками комбинезона. – Помоги-ка…
- Да твою мать, ты даже одеться сам не можешь, - Аска помогла ему просунуть руки в рукава. Комбинезон был толстый и неуклюжий, с тяжелыми стальными пластинами, и напоминал рыцарский доспех. – Какого черта Кацураги отправляет именно тебя? Я прекрасно бы с этим справилась!
- У тебя нет Евы, - спокойно заметила из угла Рэй. Она надела перчатки и несколько раз сжала и разжала ладони. – А перенастраивать под тебя Нулевую или Первую слишком долго. Кроме того, у тебя еще недостаточно опыта, - Рэй начала прилаживать к бедру короткий пехотный нож в потертых кожаных ножнах.
- Ну хоть ты помолчи, - раздраженно сказала тевтонка. – Сама будешь отсиживаться в прикрытии, а ему-то вперед идти.… Эй, идиот, ты баллоны не подключил!
- Да что с тобой такое? – проворчал Синдзи, проверяя, все ли правильно подогнано. – Дай мой «Маузер».
- А оружие тебе зачем? Ты же будешь в Еве, - удивилась Аска, застегивая вокруг его талии ремень с кобурой.
- Чтобы застрелиться, когда меня достанет твой голос! – буркнул Синдзи. – Рэй, ты готова?
- Да, - коротко сказала Рэй.
- Ну, тогда пошли. Аска…
- Я буду на КПП, - быстро сказала Аска. – Ты, слушай меня… - она понизила голос. – Я хочу, чтобы ты вернулся, понял? – ее губы дрогнули. – Даже и не думай сдохнуть там, идиот!
Синдзи улыбнулся.
- Я вернусь, - мягко сказал он, кладя руки ей на плечи. – Конечно же, вернусь.
Он притянул ее к себе на короткое мгновение, затем резко повернулся и, не оглядываясь, вышел из палатки, огромный и медлительный в боевом комбинезоне. За ним, кинув на Аску короткий невыразительный взгляд, пошла Рэй.
Аска некоторое время молча стояла, опустив голову. Ее губы шевелились, по щекам бежали слезы. Затем она сдернула со спинки стула куртку и решительным жестом откинула полог.
Обе боевые машины уже были готовы. Навесы с платформ были сдернуты, и вокруг них суетились механики из команды обслуживания. Дождь постепенно усиливался, капли упорно барабанили по воротнику, пытаясь забраться за шиворот. Танкисты разводили пары, их «Гочкисы» плевались в небо толстыми черными струями и неуклюже ворочались в грязи. Где-то наверху было солнце – оно пряталось за толстым слоем облаков и равнодушно ухмылялось, решительно презирая всю эту мелочную суету.
«Суета сует и всяческая суета», - подумал Синдзи. Ботинки отяжелели от грязи, пояс оттягивала громоздкая кобура. Вокруг было серо. Серо и уныло, и боевые машины на платформах только усиливали тягомотность предстоящего дня. Синдзи посмотрел на них и выругался.
Евы производили впечатление. Даже на платформах, когда они стояли в коленопреклоненной позе, их громоздкие очертания внушали страх. От них исходила жутковатая сила – слепая, бездумная, крушащая все на своем пути.… Под тусклым солнцем сияли начищенные бронеплиты, плечевые контейнеры щетинились стволами счетверенных «виккерсов». Был слышен мерный рокот паровых машин.
- Охренеть! – мрачно сказал Синдзи. – Они их так и не перекрасили! Ну что за дерьмо…
- Что не так? – спросила догнавшая его Аска. Она откинула со лба непокорную прядь и незаметно для Синдзи сунула ему в карман плитку шоколада.
- А ты как думаешь? – Пилот развернулся к ней. – Ты понимаешь, какими отличными мишенями мы будем на поле боя?!
Аска вздрогнула – ей такая мысль в голову не приходила, и она искренне восхищалась светло-синей Нулевой и мрачной Первой цвета запекшейся крови. Все-таки опыта у нее и впрямь было маловато.
- Но… но ведь все будет в порядке? – закусывая нижнюю губу, спросила она.
- Да черт его знает, - взгляд Синдзи был отстраненным, он явно размышлял о деталях предстоящей операции. – Это как долбанная «русская рулетка» – никогда ведь не угадаешь, в каком гнезде боевой патрон…
Они подошли к платформам, где уже стояли майор Кацураги и незнакомая ему высокая женщина с холодным лицом – у нее были светлые, явно крашенные по западной моде волосы.
- Доктор Акаги Рицко, - отрывисто представила ее майор. - Наблюдатель от штаб-квартиры.
Женщина кивнула им.
Кацураги посмотрела на нее и только фыркнула; губы изогнулись в усмешке, левая рука потянулась оправить непослушные волосы.
- Итак, - начала она. – Имею честь зачитать вам приказ командующего силами обороны Японии о начале операции «Чистое небо»… Впрочем, к черту эту тягомотину. Вы и так все прекрасно знаете.
Синдзи вяло кивнул и ткнул Аску в бок.
- Сигарету сверни, - тихим, но внятным шепотом велел он.
- А?.. – Аска раскрыла было рот, но увидела, как он поднял руку в боевой перчатке, и сообразила, что ему сейчас такое не под силу.
Кацураги наградила их обжигающим взглядом, но потом снова фыркнула.
- Знаю, знаю, - устало сказала она. – Вас пичкают этим дерьмом несколько последних дней, я не сомневаюсь, что вы даже во сне отбарабаните все по секундам как молитву об императоре…
- Майор, - сказал Синдзи, - а я не знаю молитву об императоре. В самом деле, хватит уже.
Рэй слушала их, как всегда, внимательно – ее неприятно отливающие багровым глаза были устремлены на Кацураги, тонкие черты лица не выражали ничего. Руки Аянами были заложены за спину, и Синдзи видел, что её ладони сжаты в кулаки.
Губы Кацураги искривились.
- Ладно, - сказала она. – Заткнись и полезай в кабину. Снимаетесь с места через пятнадцать минут.
- А покурить-то можно? – спросил Синдзи и, получив утвердительный кивок, еще раз толкнул Аску. – Ну?..
- Держи, - она протянула ему неумело скрученную сигарету. Щелкнула зажигалка.
- Твою мать, - сказал Синдзи. – Даже свернуть толком не умеешь. Надо будет заняться твоим обучением, - он глубоко затягивался, откинув назад голову. Прищуренные глаза смотрели в затянутое тучами небо.
Рэй прислонилась спиной к колесу платформы и молча водила пальцами по бронепластине на груди комбинезона. Она уже надела шлем, но забрало еще не было опущено; ничего не выражающие глаза уставились куда-то в горизонт.
В нескольких метрах от них стояли механики и солдаты из роты охраны. Они молчали, но Аска видела, что у многих шевелятся губы. Они смотрели на пилотов с затаенным уважением и… гордостью, наверное.
К Синдзи подошла Кацураги. Присела перед ним на корточки, словно бы проверяя, правильно ли подогнано снаряжение.
- Икари, - тихо сказала она. – Осторожнее. Все-таки это…
- Да вы что, сговорились все? – Синдзи говорил уголком рта, не выпуская сигарету. – Все будет нормально, - он наклонился к майору и сказал ей что-то еще, чего не расслышали ни Аска, ни Рэй. Лицо его было бледным.
Кацураги поднялась и хлопнула его по плечу.
- Синдзи, покурить оставь, - с этими словами Аска вынула у него изо рта недокуренную сигарету. – Я буду ждать. Помни, чертов придурок, я буду тебя ждать!
Он молча махнул ей рукой, надел шлем, забрался на платформу и полез по лесенке в кабину Евы. Со скрежетом сомкнулись створки люка.
- Удачи, - тихо сказала Аска, сделав последнюю затяжку и притаптывая ногой окурок.
Она повернулась и встретилась взглядом с Рэй – та стояла у своего Евангелиона и смотрела на тевтонку.
- Не волнуйся, - сказала Рэй. – Я буду защищать его. Даже ценой своей жизни.
Глава 2.
Истинный воин не воинственен, умеющий сражаться не жесток.
Способный одолеть равного не противостоит ему прямо,
умеющий использовать других всегда готов уступить.
Сунь Цзы
В ларингофоне затрещало, и сквозь помехи прорезался голос майора Кацураги:
- Первый, доложите обстановку!
Синдзи поморщился от свистящих шумов и ответил:
- Все в порядке, выдвигаюсь на заданную позицию.… Где Нулевая?
- Следует за тобой, - на мгновение голос Кацураги пропал, затем вновь вернулся, искаженный помехами, - … в трех.
- Чего? – Синдзи щелкнул переключателем: - Рэй, слышишь меня?
Затрещало еще сильнее.
- Твою мать, - Синдзи покрутил ручки настройки. – Эй, Нулевая, если ты меня слышишь, то давай, подтаскивай свою задницу!
В наушниках были лишь помехи. Синдзи недовольно хмыкнул. «Ладно, - подумал он, - выберусь на этот холм и осмотрюсь… Хорошо, что не Аску отправили – с ней еще больше мороки…»
До холма было метров восемьсот, пологий склон усеивали низкорослые деревья, цепко впивавшиеся в почву этой негостеприимной земли. Дождь не прекращался. Было видно, как чуть впереди неровным строем идут танки, их выкрашенные в защитный цвет корпуса мелькали среди складок местности.
«Хреновая погода для маленькой победоносной войны, - думал Синдзи. – Черт, курить хочется…» При мысли о сигарете он сглотнул. Кабина опять заполнялась паром и дымом, начинали слезиться глаза, мозг уже одурел от гудения гидравлики и двигательной установки под ногами, от этой бесконечной амплитуды вверх-вниз, от тоскливого серого пейзажа, от треска в наушниках, от тяжелого комбинезона… Синдзи встряхнул головой. «Э, парень, - сказал он себе, - так никуда не годится. Того и гляди уснешь». Он поймал губами питьевую трубку и сделал пару глотков. Сморщился – кофе опять оказался слишком сладким, да еще и с молоком. «Вот кретины! – выругался он, - просил же заливать обычный черный!» Он почувствовал нарастающее раздражение.
Вся операция не заладилась с самого начала. Щенячье-беспомощный взгляд Аски – точно он умирать уходил! – ее дрожащие губы, вид как у побитой собачонки… Может, и впрямь следовало допустить ее к операции? Кацураги ведь так и предложила, но он сам заупрямился, сказал, что пойдет Рэй.… Почему? «Потому что Аска неопытная дура, - ответил он сам себе. – Потому что она бы заблудилась, не уследила за давлением, грохнулась, еще что-нибудь…» Потому что она ему нравилась.
Синдзи скривился. «По-хорошему, - мрачно подумал он, - ее вообще не надо было зачислять в отряд. Лучше бы работала как Майя – оператором. Лейтенантские погоны, офицерский оклад, паек.… Явно лучше, чем тут сержантом подыхать!» Но Аска была настойчива – она рвалась быть рядом с ним, она хотела помогать ему…
Защищать его.
«Жаль, что тевтонские подлодки не потопили транспорт со Второй Евой, - мелькнула у него мысль. – Пошла бы себе на дно, и было бы все замечательно…»
Возвращайся. Я буду ждать тебя.
- Первый… - сквозь помехи донесся до него голос Рэй, - Синдзи, я…
- Где ты? – спросил он.
- Я слегка отклонилась от курса, - сказала Рэй. – Я тебя не вижу.
«Ничего себе слегка. Тут местность практически ровная, за исключением нескольких холмов… Ага, понял».
- Рэй, видишь холмы? На одном из них какие-то развалины.
- Вижу. Около полутора километров от меня.
- Я поднимаюсь на него, двигайся туда же.
- Поняла.
- И поторопись. Мы выбиваемся из графика.
Вот еще одна проблема. Аянами была хорошим пилотом – но иногда что-то в ней… ломалось, что ли. Однажды, после одной из тренировок, ее обнаружили в душевой – она стояла под струями ледяной воды, с широко раскрытыми глазами, и повторяла одну фразу – «Я не кукла». Как выяснилось потом, она ничего не помнила с того самого момента, как вылезла из кабины Евы.… Как-то раз, в случайном разговоре, Кацураги назвала ее «бездушной» - Рэй как раз проходила мимо и, услышав это, бросилась на нее. Майору повезло, что Рэй успела ударить ее всего два раза – Хьюга, который пытался оттащить разъяренную девушку, получил куда больше. В итоге у него оказалось сломано ребро, ключица и два зуба… Ее побаивались. Ее обходили стороной. Ее речь и манера вести себя вгоняли людей в ступор. Только к Синдзи она относилась хорошо, но и это «хорошо» имело свои странности. Она где-то достала английский пехотный нож и дала ему имя «Синдзи», вырезав это иероглифами кандзи на рукояти. После этого с ножом она не расставалась никогда.
Потом они подрались с Аской. Вспомнив это, Синдзи вновь скривился. Это случилось вскоре после зачисления Аски в отряд. Тевтонка всюду таскалась за ним, пытаясь помогать, но больше, честно говоря, путалась под ногами. Синдзи уже не раз замечал, что Аянами смотрит на рыжеволосую девушку с каким-то странным выражением, но не придавал этому значения, до тех пор, пока однажды ночью ему не захотелось покурить. Он вышел из своей комнаты в казарме, дошел до ангара – ему нравилось курить и смотреть на свою Еву, - и увидел их.
- Не подходи к нему, - донеслась до него сказанная холодным жутковатым голосом Рэй фраза.
- Эй, а тебе-то какое дело? – раздраженно спросила тевтонка. – Твоя собственность, что ли?
- Не подходи к нему, - повторила Рэй таким тоном, что Синдзи напрягся и двинулся к ним.
- Да пошла ты! – зло ответила Аска. – Что хочу, то и…
Звук удара был неестественно громким в выстуженной тишине ангара, Аска всхлипнула и согнулась пополам, а Рэй вскинула над ней сцепленные в замок руки.
- А ну прекратите! – крикнул Синдзи, переходя на бег. Рэй оглянулась, и Синдзи увидел удивление и неподдельную растерянность на ее лице. Ее щеки начали заливаться краской, и тут Аска бросилась вперед, сбив Рэй с ног.
- Хватит! – заорал Синдзи, но Аска с воплем «получи, сука!» несколько раз ударила Рэй кулаком в лицо, потом они, сцепившись, покатились по бетонному полу, обмениваясь ударами. Когда он принялся их растаскивать, кто-то – скорее всего, Рэй, - так заехала кулаком ему в ухо, что на какой-то миг в глазах потемнело и он, не удержавшись на ногах, упал. После этого драка прекратилась сама собой. Они стояли над ним на коленях и кидали друг на друга злобные взгляды; у тевтонки была разбита губа и рассечена бровь, у Рэй шла кровь из носа и она держалась за бок…
Никто из них ничего не сказал в свое оправдание – они молчали и отводили взгляды, так что, в конце концов, Синдзи зло плюнул, отправил их в казарму и, выкурив в три затяжки сигарету, сам поплелся спать…
После этой драки отношения между девушками, как ни странно, нормализовались – возможно, повлияло то, что вскоре предстояла первая боевая операция. Хотя слово «нормализовались» было чересчур оптимистичным – но, по крайней мере, больше они не дрались и начали хоть как-то общаться между собой. Зато Синдзи в полной мере ощутил их раздражающую заботу. Неизвестно с чего в голову Рэй втемяшилось, что ему что-то угрожает – и несколько раз ночью он спотыкался об нее, спящую у его двери в спальном мешке. Аска начала подсовывать ему сладости в тумбочку и карманы; он обнаруживал, что кто-то стирал его форму…. Апофеозом этого безумия стала отдраенная наутро после очередной тренировки в поле Ева-01 – машина просто-таки сверкала, когда техники открыли ворота ангара. Причем добиться от них какого-либо внятного ответа Синдзи так и не смог – Рэй попросту молчала, загадочно смотря своими красными глазами, а Аска начинала мямлить какую-то чушь…
- Первый, я тебя вижу, - услышал он голос Рэй. – Двигаюсь к тебе.
Значит, он уже на холме. Синдзи убавил давление в машине и огляделся. Позиция была отличная, особенно если использовать для укрытия остатки кирпичных стен. «Интересно, что тут было? – подумал Синдзи. – Замок какой-нибудь, или усадьба… Может, храм?»
- Майор, - сказал он, щелкнув переключателем. – Это Первый. На позиции, как слышите?
- Поняла, Первый, - донеслось до него сквозь хрипы и завывания. – Отлично, как раз по графику. Где Нулевая?
- На подходе, обеспечивает прикрытие, - ответил он, пожалев Рэй. – Дальнейшие действия?
- Видишь объект?
- Ага, - сказал Синдзи. Объект он видел отлично – большую белую пирамиду со срезанной верхушкой, сложенную из каменных блоков, примерно в полутора километрах от его позиции. – Вот дерьмо, мне все-таки не верилось…
- Во что именно?
- Ну, пирамида… - признался Синдзи. – Я думал, они у майя, египтян там всяческих… Жутковато выглядит даже с такого расстояния.
Пирамида и впрямь выглядела жутковато. Возможно, виной этому была всеобщая серость вокруг, возможно, сказывалось его настроение.… Приглядевшись, Синдзи заметил, что вокруг пирамиды не было растительности – только голая, иссохшая земля.… И еще она выглядела так, словно ее закончили строить вчера. Или сегодня утром.
- Черт, ну и цвет у нее, - поежившись, сказал он. – Белая, как… - он поискал подходящее сравнение. – Слишком белая, вот, - наконец, сказал он.
- Не отвлекайся, - раздраженно сказала Кацураги. – Займите позицию и приготовьтесь – по прогнозам MAGI, Ангел активируется примерно через час.
- Все-таки Ангел?
- Ответ положительный на 78 процентов.
- Ну, здорово, - буркнул Синдзи.
- Эй, не хнычь, у тебя целых 22 процента, что ничего не случится, и вы успеете домой к ужину! – в наушниках опять захрипело, а потом раздался взволнованный голос Аски:
- Синдзи! Синдзи, как ты там?
«Твою мать! – подумал Синдзи со вздохом. – Да что же это такое?!»
- Синдзи, будь осторожен, хорошо? – голос Аски понизился до шепота, так что он едва ее слышал. – Береги себя, понял?
- Да отцепись ты! – взорвался он. – Мне и так не по себе, а тут еще и ты со своими похоронными стенаниями! Все будет в порядке!
Он протянул руку и переключил канал связи на Рэй.
- Эй, Нулевая, ты где, черт тебя побери?! Нас ждет о-очень долгий час…
На самом деле, для Рэй постоянно таскать с собой нож было не более странно, чем для Синдзи – не расставаться со своим «Маузером».
«Правда, - подумал Синдзи, - я не даю ему человеческих имен».
Он повозился, устраиваясь удобнее – начинали затекать ноги и спина. Сквозь смотровые окошки он видел Нулевую – та замерла за полуобвалившимся выступом стены, чуть впереди его Евы. По металлу струились ручейки воды. «Интересно, кому в голову пришло назвать эти конструкции Евами?..» Он усмехнулся, попробовав представить себе этого безумца, но усмешка замерла, когда он подумал, что это мог быть его отец. Иногда у него возникало ощущение, что безумно было все подразделение НЕРВ, начиная с какого-нибудь младшего техника и заканчивая командующим – его отцом. Уж сами-то пилоты точно были безумны на всю катушку.
- Синдзи, - сказала в ларингофоне Рэй. – Тебе страшно?
«Ну вот, - он опять усмехнулся. – А она как думает?!»
- Заткнись и наблюдай, - сказал он. – Страшно нам будет, если мы прохлопаем момент пробуждения, и Кацураги потом откусит нам пол-задницы.
- Ты выражаешься… негативно, - сказала Рэй.
«Пошла к черту».
- Я выражаюсь так, чтобы это было понятно твоей дурацкой голове. Которую ты на кой-то хрен покрасила в синий цвет.
Рэй промолчала.
Внезапно ему стало интересно.
- Рэй, - сказал он, - а зачем ты покрасила волосы? И почему именно в синий цвет?
Она молчала. Он терпеливо ждал, наблюдая за ползущей по триплексу струйкой воды.
Он вспомнил, как она впервые появилась в НЕРВе. Это было около года назад, когда подразделение только-только сформировали. Творилось форменное сумасшествие с вещевым довольствием, его выдрали наспех из пехотной сержантской школы.... Когда его привезли в новую часть, его поражало буквально все. Он с недоумением взирал на каких-то безумцев, сыплющих непонятными научными терминами. Он стоял в ступоре перед стальной громадиной, спрятанной в глубине большого ангара. Он был твердо уверен, что вскоре их бросят в далекую и чужую Европу помогать союзникам-русским…. Англичане тогда опрокинули тевтонскую армию под Арнэмом, и их танки рвались на территорию Империи, а русские завязли в Польше. По Балтике и Северному морю шныряли тевтонские подлодки; в небе над Францией шли ожесточенные бои, и микадо склонялся к мысли о военной помощи России.… И тогда на базе НЕРВ появилась она.
Синдзи сидел у здания штаба, не зная, чем себя занять, и тянул сигарету за сигаретой – все было сделано, и тренировка закончена, а до обеда оставалось часа полтора. И словно испарились вдруг все на базе, попрятались словно в какие-то невидимые ни начальству, ни Богу щели, когда на плац въехал крытый грузовик, и из его кабины выпрыгнули двое в гражданских костюмах – пиджаки, штиблеты, котелки, у одного в руках тросточка. Синдзи сперва презрительно сплюнул, но пригляделся к их выправке и переменил свое отношение на более уважительное – слишком уж тренированными выглядели эти молодчики. Специфически тренированными.
А из кузова вылезла девушка лет восемнадцати-девятнадцати, стройная и тонкая, и Синдзи невольно загляделся на ее ладную фигурку – пока она не повернулась к нему лицом.
У нее были красные глаза и белая кожа.
«Слишком белая, - подумал он, глядя на пирамиду. – Как эта долбанная пирамида».
И… да, пирамида вызывала у него такие же неприятные ощущения, как и Рэй первое время…
На ней была поношенная форма на размер больше и растоптанные пехотные ботинки с обмотками. Знаков отличия на форме не было, и Синдзи невольно заинтересовался. Это была первая девушка на базе, не считая майора Кацураги – кто же тогда знал, что вскоре тут будет чуть ли не женское общежитие…
Из дверей штаба выскочил адъютант и подбежал к неожиданным гостям.
- Командующий Икари ждет, - долетело до Синдзи. Потом адъютант и гражданские вошли в здание, а девушка осталась стоять у грузовика, и Синдзи позволил себе немного поглазеть на нее. Он отметил, что у нее неплохая фигура, симпатичное личико («Правда, какое-то замороженное» - решил он про себя), и что если бы не красные глаза и белые волосы, он был бы не прочь с ней познакомиться. Затем он заметил, что девушка тоже разглядывает его – пристальным немигающим взглядом, и ему стало не по себе. Не то чтобы эта девица его смущала («пугала» - подумал он), скорее, его вообще смущали устремленные на него женские взгляды – тем более, если его изучали с таким интересом, пусть и ледяным. Чтобы скрыть свое смущение, он принялся скручивать еще одну сигарету. Через некоторое время он обнаружил, что девушка стоит рядом с ним.
- Что ты делаешь? – тихо спросила она, и Синдзи поразился, как монотонен ее голос – он словно никогда не знал эмоций.
- Сворачиваю сигарету, - ответил он.
Она кивнула и присела рядом с ним на скамейку.
- Ты?... – после нескольких секунд молчания произнесла она с вопросительной интонацией.
- Сержант Икари, - Синдзи поспешил завернуть сигарету и протянул ей руку. – Икари Синдзи.
- Аянами Рэй, - она осторожно коснулась его пальцев своими. – Ты пилот Евангелиона?
Синдзи поднял бровь. Вообще-то Евы были жутко секретными штуковинами, о которых не полагалось знать абы кому, тем более непонятным альбиноскам с безэмоциональным голосом. Потому он промолчал и неторопливо раскурил сигарету. Девушка медленно оглядывала плац и здания. «Черт, она что, спит на ходу? – подумал Синдзи. – Или опиума обожралась?»
- Мне сказали, я должна стать пилотом, - вновь заговорила она. – Я тренировалась. Меня перебросили с третьего испытательного полигона, из-под Токио.
«Вот те раз!» - Синдзи поперхнулся табачным дымом. Он знал, конечно, что будут и другие пилоты, но чтобы ему досталось такое?!
- Извини, что? – кашляя, переспросил он, но тут из штаба вышла майор Кацураги.
- Ага, вы уже познакомились? – весело спросила она. В руках у нее была тонкая картонная папка. – Вот и отлично. Синдзи, это наш новый боевой товарищ, пилот Евы-00. Покажи ей базу, пожалуйста, а я пока позабочусь том, чтобы ее зачислили на довольствие.
- Вот черт, - сказал Синдзи, смотря вслед удаляющейся Кацураги. – Вот черт, - повторил он. – Что еще за хрень?...
А потом она едва не разрезала его вместе с его Первой пулеметными очередями – Синдзи повезло, что техники по какому-то наитию навесили на машину бронеплиты, которые вообще-то предполагалось смонтировать только после окончания всех тестов и тренировок.… В одном из полевых выходов она не рассчитала скорости и направления движения, и Первая всей своей массой врезалась в Нулевую, опрокинув ее на землю, и Рэй сломала запястье… Она получила в грудь своей Евы тяжелую 45-миллиметровую болванку из противотанкового орудия, невесть как оказавшись на пути снаряда во время учебного боя… Она…
Покрасила волосы в синий цвет.
- Мне показалось, что это будет красиво, - сказала она, вырывая Синдзи из воспоминаний.
- Что? – с недоумением спросил он.
- Я покрасила волосы в синий, так как мне показалось, что это будет красиво, - терпеливо повторила она. – И… необычно.
- Необычно? – Синдзи хмыкнул. – Да уж, это точно необычно, - он посмотрел на хронометр. – Осталось около 20 минут до.… А это что за чертовщина?!
Он пригляделся к пирамиде, пытаясь понять, примерещилось ли ему.… Вроде бы он что-то заметил, какое-то странное изменение в палитре серого и белого, что-то нечеткое где-то на границе зрительного восприятия.… Нет, не примерещилось! Там что-то двигалось. Он торопливо подкрутил окуляры перископа.
- Первый! – заговорила Кацураги. – Отмена операции, повторяю – отмена операции! Возвращайтесь в лагерь! Как понял?
- Майор, там что-то есть! – взволнованно сказал Синдзи. – Майор, что за дерьмо, там движение!
- Отмена операции! – резким неприятным голосом повторила Кацураги. – Первый, немедленно возвращайтесь!
- Но Первый прав! – подала голос Рэй. – Там… Что-то вроде пауков?!
- Что?! – Синдзи припал к окулярам, до рези в глазах вглядываясь в пирамиду.
И увидел нечто такое, отчего его желудок подпрыгнул к горлу, а по спине потекла ледяная струйка. Возле неестественно белой пирамиды копошились грязно-черные, расплывающиеся, точно размазанные по серому холсту кляксы, многоногие паучьи силуэты, один из них карабкался на пирамиду, резво перебирая конечностями, и были они метра по четыре в длину точно… Синдзи сглотнул.
- Подтверждаю! – закричал он. – Три.… Нет, четыре здоровенных паука! Майор!
- Возвращайтесь, - чувствовалось, что Кацураги начинает закипать. – Это приказ!
- Но… - Синдзи беспомощно взглянул в сторону Нулевой, и ему показалось, что Рэй тоже взглянула на него. – Подтверждаю, - неохотно сказал он. – Рэй, возвращаемся.
Перед тем, как начать спускаться с холма, он бросил последний взгляд на пирамиду. Мутная пелена усиливающегося дождя почти скрывала все, но он был уверен – они были там.
Глава 3.
Очень милые стишки, <…> но понять их не так-то легко.
<…>
Наводят на всякие мысли – хоть я и не знаю, на какие…
Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил…
Алиса Лиддел
В лагерь обе Евы вернулись уже к вечеру. Дождь наконец-то утих, но тучи и не думали расползаться, и сквозь чернеющий грязный покров еле пробивалось закатное солнце.
Осторожно заведя свою машину на платформу, Синдзи буквально вывалился из люка на руки механикам, содрал шлем, жадно вдохнул и закашлялся до слез и рези в глазах. Нестерпимо болела голова, словно стянутая раскаленным обручем; в виски дружно ухали тяжеленные молоты. Он кое-как добрался до края платформы, поддерживаемый кем-то из механиков, сел, свесив ноги, и хрипло выдохнул:
- Воды… Холодной, и побольше…
К нему подскочила Аска, протянула снизу вверх помятую армейскую флягу, и он жадно вцепился в нее, опрокинул в обожженное дымом горло, захлебнулся от полоснувшего холода и пил, заливая подбородок, грудь, колени…
- Опять кабину задымило?! – кричал старший механик у него за спиной. – Да я вам ноги повырываю, ублюдки, вы же пилота угробите когда-нибудь! Чтобы завтра к утру все было исправлено!
Синдзи оторвался наконец от фляги и помотал головой, пытаясь разогнать туман в глазах.
- Вот хрень… - задыхаясь, сказал он. – Дай сигарету.
Аска вытащила из нагрудного кармана две самокрутки, одну, прикурив, отдала ему, вторую закурила сама. Запрыгнула на платформу и села рядом с ним, осторожно обняв за плечи. Подошла нетвердыми шагами Рэй, примостилась рядом с помощью механиков, уставив взгляд в землю; Аска зло сверкнула на нее глазами, но ничего не сказала, помедлила и протянула ей разломленную плитку шоколада:
- Держи. Поешь – помогает.
Рэй кивнула и шоколад взяла, отломила кусочек и отправила в рот, полуприкрыв глаза. У нее дрожали руки, и видно было, что она вымотана до предела.
- Говорил же я им в штабах, не женское это дело, - проворчал Синдзи, ни к кому конкретно не обращаясь. – Этими рычагами ворочать, все равно что… - он поискал сравнение и не нашел, махнув в конце концов рукой.
- У тебя все лицо в копоти, - сказала Аска. – Дай я тебя вытру.
- Дым в кабину просачивается, - кашляя, сказал Синдзи. Глотнул еще воды, покатал во рту и проглотил. – Сколько раз просил проверить! – он затянулся. Посмотрел на Аянами. – Эй, ты в порядке?
Та слабо кивнула и улыбнулась – явно через силу. И без того бледное лицо было мраморно-белым, на висках ожесточенно пульсировали тонкие голубые жилки. Она молча взяла у него флягу и стала пить медленными длинными глотками.
Механики с руганью и грохотом снимали боекомплект; рычали, заползая в свое стойбище, танки. Пробежал мимо, звеня саблей, адъютант – он повернул в их сторону безукоризненно выбритое, надушенное лицо и что-то проорал; его никто не услышал.
- Что случилось? – спросил Синдзи. – Какого черта свернули операцию?! Там же были эти гребаные пауки! Где майор вообще?! – на самом деле сейчас все эти вопросы заботили его менее всего, ему хотелось залезть под струю горячей воды в походном душе, выпить крепкого обжигающего чая и свалиться на свою койку. Он сделал последнюю затяжку и швырнул окурок в грязь. – Эх… Аска, помоги, а то я сам до палатки не дойду.… Эй! – крикнул он суетившимся механикам. – Помогите кто-нибудь сержанту Аянами! И побыстрее!
Он неуклюже соскользнул с края платформы, на заботливо подставленное Аской плечо, и едва не закричал, когда ноги ударились об землю. Пилотировать Еву было жестоким испытанием; нагрузка на мышцы была огромна, и Синдзи было невероятно жаль девушек – Рэй, к примеру, после первой получасовой прогулки в Еве не могла встать два дня.… Но никто не мог занять их места – они были единственными.
- Так где, черт возьми, Кацураги? – требовательно спросил он, пока они медленно шли к палатке.
- Она в штабном вагоне, - ответила Аска, стараясь приноровиться к его шагам. Чуть сзади молодой механик помогал Рэй, которая чуть ли не висела на нем. – У нас тут… гости.
- Какие еще гости? – недоуменно сказал Синдзи и скривился, ударившись ногой о торчащий из земли камень.
- Да черт их знает, - сказала Аска. – Так, осторожнее.… Эй, лейтенант, не соизволите помочь? – крикнула она Сигеру, который сидел в их палатке и крутил ручки радиоприемника. – Приехали вскоре после того, как вы выдвинулись на позиции… Я видела пятерых, не знаю, кто такие – женщина и четверо здоровых парней. Садись, садись… Так, давай комбинезон снимай…
- Осторожнее, - сказал Синдзи. – У меня плечи болят… Оу!
- Ну, извини, а как ты хотел? – Аска виновато улыбнулась. – Хочешь чего-нибудь? – она смотала комбинезон в ком и швырнула в угол палатки. Ремень с «маузером» она положила на койку рядом с Синдзи.
- Ага, - сказал Синдзи. Его ноздри учуяли аромат чая. – Кружку чая. Большую кружку! И убить Кацураги. Что за черт, первая боевая операция, и такой вот пшик! Мы что, зря целый год гробились в Евах?!
- Ладно, ладно, не кипятись, - успокаивающе сказала Аска. Она стояла к нему спиной, погромыхивая чайником, в нижней полотняной рубахе и штанах, и Синдзи видел ее тонкую шею и выступающие позвонки, не прикрытые медного цвета шевелюрой, собранной сейчас на макушке в узел.… И руки ее видел, загорелые и исцарапанные броней Ев, которую она драила, оружием, которое она собирала и разбирала, окопными брустверами, и вдруг у него появилось желание обнять ее, зарыться лицом в ее волосы, вдохнуть нежный и чистый запах кожи…
- Эй, Аска, - сказал он. Сигеру возился с Рэй, стягивая с нее комбинезон, и, судя по сдавленным стонам и вскрикам, получалось у него не очень.
- Да? – она повернулась к нему, держа в руках пол-литровую кружку, от которой шел пар.
- Спасибо, - сказал Синдзи и попытался подняться, но она тут же оказалась рядом и толкнула его в грудь, вынуждая снова сесть.
- За что спасибо-то? – она снова засмеялась и села рядом с ним, прижавшись к его плечу. – Держи. Твой чай.
- Да так, - сказал Синдзи, принимая кружку. – На всякий случай. Если вдруг из этой долбанной пирамиды вылезет-таки этот долбанный Ангел и расплющит нас всех к чертовой матери. Вот тебе на всякий случай и спасибо.
- Да какой ангел? – отозвался лейтенант. – Все сроки, предсказанные MAGI, уже вышли, - он подошел к ним. – Черт, а девочке-то плохо, - тихо сказал он.
- Да уж, - кивнул Синдзи. – Я после первой длительной прогулки в Еве вообще из кабины вылезти не мог, механики вытаскивали, - он поморщился, вспоминая. – Говорят, орал как резаный. Так что представляю, каково ей сейчас. Аска, сделай ей массаж… - он повернулся к тевтонке, примерно представляя, какая реакция сейчас последует, но, к его удивлению, Аска молча поднялась и направилась к койке Рэй, только пробормотала что-то под нос на родном языке. – Лейтенант, а вы выметайтесь давайте – нечего на голых пилотов глазеть.
- А сам-то? – заглядывая в палатку, сказала Кацураги. – Сигеру, давай и впрямь выметайся, - она вошла внутрь.
- Завидую я тебе, сержант, - подмигнул Сигеру. – Все-все, ухожу! – поспешно добавил он, заметив недовольный взгляд Кацураги.
- Нашел чему завидовать, - проворчал Синдзи и сделал маленький глоток.
Кацураги выглядела уставшей, под глазами залегли темные круги, от своеобычной улыбки не было и следа. Она прошла к столу и села, подперев руками голову.
- Майор, что за черт? – сказал Синдзи – впрочем, раздражения уже не было, оно ушло, подавленное усталостью, ароматным напитком, теплом, заботой Аски… - Почему нас отозвали? Ведь Ангел…
- Там нет Ангела, - ответила Кацураги. – MAGI ошиблись. Там не было Ангела… - с легким вздохом повторила она.
- Не было? Ну, хоть что-то за сегодня хорошее… - Синдзи сделал еще один глоток.
- Эй, сержант, я и обидеться могу, - долетело от койки Рэй, где, судя по звукам, тевтонка то ли делала своей синеволосой напарнице жесткий массаж, то ли методично дробила в ее теле каждую косточку.
- А пауки? – спросил Синдзи. – Пауки-то там точно были! Здоровенные черные твари, меня аж передергивает, как вспомню!
- Пауки… - медленно сказала Кацураги. – Позвольте, я вас кое с кем познакомлю… Майор! – крикнула она. – Входите, пожалуйста!
Полог палатки откинулся, и в нее вошла женщина – высокая, стройная, с подчеркнуто небрежной гривой иссиня-черных волос. Она была одета в строгий темно-зеленый костюм, а на ногах, как заметил Синдзи, были совершенно не подходящие для данной местности и погоды модные туфли. Она с интересом оглядела Синдзи глубокими темными глазами и, протянув ему руку, произнесла:
- Майор Кусанаги. Девятый отдел.
- Девятый отдел? – недоуменно произнес Синдзи, глядя на черноволосую красавицу снизу вверх. – Что еще за… - тут он заметил гневный взгляд Кацураги и поспешно вскочил, расплескивая чай и вытягиваясь по стойке «смирно»: - Виноват, госпожа майор! Сержант Икари! Сержанты Аянами, Сорью… твою мать, Аянами, одень рубашку!... – зашипел он, увидев, что Рэй поднялась как была, в одних штанах, и стараясь не смотреть на нее.
- Да успокойтесь, ребята, - продолжая по-прежнему улыбаться, сказала майор Кусанаги, и Синдзи решил, что что-то с ее улыбкой не то. – Занимайтесь своими делами.… А вы, сержант, может, все-таки пожмете мне руку?
Синдзи поставил кружку на тумбочку и протянул ей свою ладонь. Рука у нее оказалась горячая и крепкая.
- Присаживайтесь, майор, - сказала Кацураги. – И ты, Синдзи.
Кусанаги взяла один из раскладных стульев и уселась, Синдзи же устроился на краю стола – ему так было удобнее, к тому же лампа, стоявшая на столе, не освещала его лица. Кацураги недовольно посмотрела на него.
- Госпожи майоры, а у вас определенно есть сходство! – сказал он. В нем начинала закипать веселая такая злость, в состоянии которой, как он чувствовал, все ему будет даже не по колено.… Хотя, если уж честно, некоторая похожесть и впрямь наблюдалась. И не только в фамилиях.
- Синдзи! – Кацураги хлопнула по столешнице ладонью.
- Да ладно вам, Мисато, - сказала Кусанаги. – Сержант недоволен тем, что их первая боевая операция закончилась так… безрезультатно. Не так ли? Не очень приятно чувствовать себя ненужным?
- Да мне плевать! – сказал Синдзи. – Мне плевать на саму операцию! Меня больше другое интересует - почему никто ничего не может объяснить по-человечески?! Пусть его, этого Ангела – есть он там или нет, но пауки-то там были! Не я один их видел! Рэй…
- Я видела пауков, - слабым голосом подтвердила Аянами и вскрикнула. Что-то хрустнуло.
- Лежи спокойно, - проворчала Аска. – Я же тебе ничего не сломала – пока еще…
Кусанаги задумчиво посмотрела на Синдзи – ее руки ловко и быстро тасовали забытую Сигеру колоду карт.
- Девятый отдел – это отдел общественной безопасности, - наконец сказала она, и Синдзи заметил, как Кацураги зябко повела плечами. Это его удивило. – Это… неприятная работа, но ведь кто-то должен ее делать. В нашу юрисдикцию входит урегулирование многих… вещей, о которых лучше не знать мирным людям. К сожалению, есть вещи, о которых не нужно знать никому – кроме Девятого отдела.
- Вы об этих пауках? – спросил Синдзи. Ему стало не по себе от слов Кусанаги.
- Пауках? Нет, пауки – это совершенно иное… - отозвалась та. – Например, о вещах, подобных этой пирамиде. Мы чистильщики, избавляющие Японию от… - похоже, у нее были трудности со словарным запасом, - …этих вещей.
- Вы сказали так много, а в итоге не сказали ничего! – с сарказмом вставила Аска, подходя к столу. Она посмотрела на Синдзи. – Ну что, твоя любовь в полном порядке – я сделала ей потрясающий массаж! Она теперь даже слова сказать не может.
- Могу, - сказала Рэй. – Эти пауки были механические?
- Что?! – Синдзи открыл рот.
- Они двигались неестественно, - сказала Рэй. – И я заметила струйки пара.
- Какая наблюдательность! – улыбнулась Кусанаги. – Да, они механические. Это новая модель легкого танка поддержки, состоящая на вооружении Девятого отдела. Они называются «Татикома». Весьма перспективная разработка, надо сказать.
- А… а какого черта они делали около пирамиды?! – спросил Синдзи. И запоздало возмутился: - А нас-то могли предупредить?!!
- Извини, - снова улыбнулась Кусанаги. – Было не до того – мы опасались, что… эта вещь все-таки случится, - нет, проблемы со словами у нее были точно. – «Татикомы» проводили разведку, когда вы их заметили.
- Вот хрень! – сказал Синдзи. – Вот долбанная хрень…
…нажал на курок, отдача ударила в руку, взлетела, кувыркаясь, поблескивающая гильза. Пуля ударила намного выше, оставив выбоину в стене. Это был последний патрон, и Синдзи бросился бежать, оскальзываясь на залитом кровью полу ангара. Краем глаза он заметил, как темная фигура у ворот вскинула оружие, и плюхнулся на живот; грохнул выстрел – судя по звуку, из «Арисаки», - Синдзи вскочил и рванулся к платформе, на которой стояла его Ева, одновременно пытаясь вставить в свой «Маузер» новую обойму. Получалось плохо – на бегу, дрожащими руками, да и заряжался пистолет очень неудобно, сверху, пачкой.… Вдогонку ему грохнул еще один выстрел, пуля просвистела где-то слева.
«Черт!» - Синдзи нырнул под платформу, больно ударившись о бетон плечом; обойма вылетела из рук и, вращаясь, заскользила куда-то в темноту. Он судорожно нашарил в кармане новую и вогнал в пистолет. «Проклятье, где солдаты?! Что вообще происходит?!!» Выстрелы гремели повсюду, похоже, по всей базе – атака явно была масштабной, из своего убежища Синдзи видел пятерых рассыпавшихся по ангару противников – в темной одежде, лица закрыты масками, за спинами короткие мечи… «Дерьмо, прямо синоби какие-то!» Он невесело усмехнулся – гребаный двадцатый век, и что же? Что изменилось со смутных самурайских времен?! Аска, помнится, только оказавшись в Японии, всеми правдами и неправдами хотела достать катану, пошла по самому легкому пути – выменяла на свой «Парабеллум» у солдата из роты охраны, - и была дико разочарована, когда Синдзи продемонстрировал ей, что этим дерьмовым куском железа не то что кого-то убить – поцарапаться-то практически невозможно…
Аска.… Вон она, Аска – у ворот ангара, лицом вниз, рыжие волосы слиплись от крови, пальцы все еще конвульсивно скребут бетон… Синдзи прицелился и выстрелил – эхо загремело под металлическими сводами, - но промахнулся. Что-то заставило его посмотреть вбок, и он оцепенел, увидев наведенный на него винтовочный ствол.
- Прости, парень. Ничего личного, - сказал целившийся в него и нажал на курок.
Синдзи проснулся.
- Вот черт, - сказал он, вытирая потный лоб. – Приснится же такое…
Он посмотрел на Аскину койку и с облегчением увидел, что она спала. Спала в своей излюбленной позе – поперек койки, зарывшись лицом в подушку, руки под себя, ноги в грязных ботинках торчат из-под сбитого одеяла.
Он поискал взглядом свою кружку и обомлел – на столе сидел какой-то маленький мохнатый зверек и что-то увлеченно грыз. «Арахис, наверное», - отвлеченно подумал Синдзи. Аска любила арахис и постоянно оставляла его на столе. «Хм, и кто же это у нас? – Синдзи нахмурился – он был не силен в фауне. – Бурундук? Э… А они водятся в Японии?» Он привстал, пытаясь разглядеть существо, и то, услышав шорох, уставилось на него черными бусинками глаз. Синдзи улыбнулся – неожиданный гость выглядел очень уж потешно.
- Эй, ты, - сказал Синдзи. – Хватит жрать арахис, а то потом Аска сожрет тебя. Иди лучше сюда.
При первом же звуке его голоса мохнатое чудо метнулось со стола и выскочило из палатки, и Синдзи засмеялся.
- У, блин… - сонно пробормотала Аска, пытаясь заползти под подушку целиком. – Что за смех посреди ночи?.. Lassen Sie das… Я спать хочу…
- Белка.
Синдзи аж подпрыгнул – настолько неожиданно это прозвучало.
- Рэй, не пугай меня так, - сказал он, поворачиваясь к Аянами. Та сидела на койке, по пояс закутанная в одеяло, и немигающе смотрела на него.
- Это была белка, - повторила она и вдруг засмеялась. Синдзи вытаращил глаза и уставился на нее – настолько диким показался ему этот смех.
- И ты туда же, чудо-девочка? – Аска, не открывая глаз, ухватила подушку за угол и наугад швырнула ее в сторону Рэй. – Заткнитесь и дайте мне поспать… Что-о?!! – она рывком села и, протирая кулаками глаза, воззрилась на Рэй: - Ты смеешься?!
Рэй зашлась еще пуще, сгибаясь пополам, она смеялась все громче и громче, раскачивалась, мотала головой и, наконец, свалилась с койки – на ней остались только ее ноги в белых носках.
- Я что, сошла с ума? – ошеломленно пробормотала Аска и перевела взгляд на Синдзи. – Это точно наша?! Может, нам ее подменили?!
- Она… она была такая смеш… - из-за койки Рэй раздался новый взрыв смеха. – Смешная! И… и она… твой.… Твой арахис…
- Вот черт, - сказал Синдзи. – Теперь ясно – лопающие твой арахис белки неимоверно ее веселят, - он посмотрел на свои наручные часы. - Все, подъем! Уже шесть тридцать!
- Уже?... – простонала Аска, снова валясь на койку и заматываясь в одеяло. – Сержант!...
Синдзи встал, поморщившись от боли в ноющих мышцах, подошел к Аске и рывком сдернул с нее одеяло.
- Извращенец! – завопила Аска.
- Ты же не голая? – пожал плечами Синдзи, перебрасывая через плечо полотенце.
- А если бы была голая? – Аска присела около своего рундучка.
- Черт, да чего я там не видел? – сказал Синдзи и выскочил из палатки, уворачиваясь от пущенной в него расчески.
Плеская в лицо холодной водой и ежась от утренней прохлады, он насвистывал «Виски в кувшинчике» - Аска как-то пела ее, и теперь мотивчик прилип намертво. Стряхнув с волос капли, он с улыбкой выпрямился, но при взгляде на трех пауков улыбка исчезла с его лица.
- Девятый отдел, да? – произнес он, испытывая нарастающее желание пойти и пнуть под задницу Кацураги – за то, что она свалила им на головы еще одну проблему…
- Вот уроды, да? – сказала Аска у него за плечом. – Так ведь толком ничего и не объяснили.… Ну, подвинься же ты, я тоже умыться хочу!
- Да уж, - сказал Синдзи, глядя на «Татиком».
Вблизи они казались не такими уж и большими – особенно рядом с «Гочкисами», около которых стояли. Ног у них было по четыре, плюс по два манипулятора спереди; в «головной» части был виден ствол «Гатлинга». В высоту они ненамного превосходили человеческий рост.
- Забавные машинки, - останавливаясь рядом, сказал Хьюга.
- Слушай, они же, по идее, куда более устойчивы и подвижны, чем Евы? – спросил Синдзи. – Почему бы не построить паукообразную Еву?
- Ну, не знаю, - сказал Хьюга. – Как-то не задумывался об этом. Как насчет картишек после завтрака?
- Я не играю, ты же знаешь, - отозвался Синдзи, продолжая разглядывать «Татиком». – Да и один черт Рэй опять вас разорит.
- Ну, это мы еще посмотрим, - сказал Хьюга и ушел.
Аска плескалась и фыркала под струями холодной воды. Она была в майке, и было видно мурашки от озноба на её загорелых плечах. Из палатки, прихрамывая, выбралась Рэй. Она ничего не сказала, но её жалобный взгляд был настолько красноречив, что Синдзи помог ей добраться до умывальника. Небо было чистым, и на горизонте уже было видно расплавленное золото рассвета.
- Ух! – энергично вытираясь большим полотенцем, жизнерадостно сказала Аска. – Завтра мы возвращаемся на базу, и все будет как обычно! Так ведь, Синдзи?
Синдзи смотрел на «Татиком», и в голове его крутились слова: «Ты нам пригодишься» - их сказала вчера Кусанаги, перед тем, как покинуть платку пилотов.
- Да уж, - ответил он. – Как обычно…
Глава 4.
Их разбудила канонада, уже далеко за полночь.
Синдзи выскочил из палатки злой, взъерошенный, нервный (его опять мучили дурные сны) и застыл на месте столбом, ошалело глядя в горизонт. Подавилась рядом вскриком Аска, ее похолодевшие тонкие пальцы впились в ее предплечье, и слышно было, как охнула Рэй, и Синдзи отстраненно подумал, что и ее наконец-то пробрало…
А горизонт полыхал – адом. Опять шел дождь, сплошной, хлещущий; кромешную, без звезд, ночь рвало в клочья ударами полыхающих каких-то плетей, вспучивались и оседали переливающиеся багровым пузыри, из них били до съежившихся в страхе небес огненные струи. Полосовали черноту чудовищные сполохи; и гром лениво копошился там, перекатывался, надсадно выплескивая в средоточие всего этого длинные ветвистые молнии…
С ревом выплевывали струи дыма «Гочкисы»; от них воняло мокрым холодным железом, перепаханной землей и страхом, башни слепо крутились, уставив в никуда короткие хоботы орудий, и Синдзи, срывая голос, заорал:
- Боевая готовность! Аянами – основной, Сорью – резервный!
Он поймал пробегавшего мимо механика, крикнул ему «Обеим машинам десятиминутная!»; а сам кинулся в палатку, и, обдирая в кровь пальцы, втискивался в непокорный комбинезон.
Над ними вдруг нестерпимо завыло, загудело, а потом коротко рвануло где-то рядом, и послышался крик, мучительный, долгий, от которого болезненно заворочалось в низу живота и подступило к горлу… Синдзи побежал к штабному вагону, застегивая на ходу комбинезон.
Его обжег бешеный взгляд Кацураги – майор примостилась на подножке вагона и орала в микрофон полевой рации, невнятно орала, через слово срываясь на черные ругательства, в руке был зажат пистолет. В приоткрытую дверь слышались выкрики Сигеру, уточнявшего у кого-то координаты чего-то, и Синдзи вдруг понял, что все это – весьма и весьма серьезно.
- Ага, Икари! – с облегчением сказала Мисато, отшвыривая микрофон. – В этой неразберихе ничерта не поймешь! Вот что, Синдзи… - она замолчала, чтобы раскурить сигарету, и Синдзи заметил, что ее бьет крупная дрожь. – Дерьмо, это Ангел!
- Как Ангел?! – Синдзи недоуменно заморгал. – Но ведь нам сказали, что это была ошибка…
- Срань господня, это Ангел! – рявкнула Мисато. – Эти гребаные ублюдки из Девятого отдела возились у пирамиды с какой-то своей гребаной сверхсекретной операцией, а там был Ангел! – она сделала несколько быстрых затяжек и неожиданно успокоилась. – Вот что, - сухо и отрывисто заговорила она, - поступил приказ коммандера Икари. Евангелионам Нулевому и Первому выдвинуться в район локализации противника и уничтожить его. Любой ценой.
Вокруг царил хаос – струи дождя хлестали по земле, низкое небо полосовали клинки прожекторов, гремело железо и рычали двигатели; механики при свете ручных фонарей загружали «Евы» боеприпасами, разводили пары, кожух правой руки Первой был снят и в обнажившиеся маслянистые потроха монтировали безоткатное орудие.
Синдзи поймал взгляд Кацураги – жуткий, остановившийся, - коротко кивнул «Понял, майор», и метнулся к платформам, а там грызлись уже Аска и Рэй, обе в комбинезонах, но без шлемов.
- Молчать! – заорал Синдзи, расшвыривая их в стороны. Его терпение было на пределе, и последнее, что ему было сейчас нужно среди всего этого кошмара – так пререкания этой парочки. – Молчать, вашу мать! Аянами, немедленно полезай в машину! И я не желаю ничего слышать! – гаркнул он, уловив краем глаза трепыхание Аски. – Там, мать вашу, Ангел, и нам нужно его уничтожить! А этой вашей херни с меня хватит! Слышите?! Хватит! Хватит! – выкрикивал он, чувствуя, как лопается что-то в нем внутри, надсадное что-то, гнилое, подспудный какой-то страх, и тягомотина вся эта, и рутина, и бессмысленность, и рвется из него в этом вот крике…
Ночь казалась нескончаемым кошмаром, фантасмагорическим ужасом из страшных сказок и историй, и опаленное, изрезанное сизыми шрамами размазанных туч небо дрожало и колыхалось в качающейся амплитуде движений; глухо стонала от напряжения гидравлика, лязгала на груди плохо закрепленная бронеплита, а впереди по-прежнему царил ад.
Канонада приближалась. В затянутый огнем и дымом горизонт методично били десятки далеких невидимых орудий, сотрясая небо и землю. Видна была уже белая пирамида, теперь не белая, да и не пирамида – что-то взорвало ее изнутри, разметав осколки каменных блоков, выдранные пласты земли, залив мутной какой-то пузырящейся жижей, и жалко распласталась косо приткнувшаяся в развалины на холме почерневшая, дымящаяся «татикома»…
Вздыбился столб разрыва очередного снаряда, и Синдзи невольно выругался: снаряд лег менее чем в двадцати метрах от Первой, выметнув фонтан развороченной земли.
- Еще не хватало, чтобы свои же накрыли! – проворчал он под нос и щелкнул тумблером радиостанции. – Майор, это Первый. Пусть артиллерия прекратит играть в богов-громовержцев, а то они уже по нам лупят… - Рация ответила треском и шипением, и он снова выругался.
Рвануло слева, обдав броню Евангелиона градом комьев земли и осколков; один из них высек сноп искр над смотровыми окошками. Ветер тащил на движущиеся машины жирные клубы дыма, в которых клубилось пламя, землю сотрясало и рвало.
Рация снова зашипела, и голос Рэй сообщил в шлемофоне:
- Первый, вижу…э-э… - и заминка эта была столь нехарактерна для Рэй, что Синдзи продрал ледяной озноб, а затем и вовсе – желудок его превратился в мешок, набитый кусками льда, когда Рэй выдохнула: - О мать Аматэрасу!
Раздался тяжелый мягкий удар, землю вновь рвануло, длинная широкая дымящаяся полоса развалила холм, выворотив поблескивающие черные бугры, и над этими буграми возникло ОНО; Синдзи, вмиг ослабев, во все глаза смотрел на жуткую черную фигуру, чувствуя, что сходит с ума, в голове его билась единственная паническая мыслишка: «Этого не может быть!»
Оно было высокое, выше Евангелионов, лоснящееся, человекоподобное; по телу его бегали смутные подмигивающие блики, и напоминало оно гротескную обезьяну, ссутуленное, вихляющееся, тощие руки болтаются чуть ли не до земли, и двигалось, до отвращения пародируя движение человека, а на груди крутился странный влажный то ли зрачок, то ли иллюминатор какой-то, мерцая и отливая багровым светом.… И было в этой фигуре что-то темное, давящее, то, с чем отказывался примириться разум, и кто только додумался назвать эту тварь Ангелом?! Все, что Синдзи сейчас хотел, так это забиться куда-нибудь подальше, в какую-нибудь глубокую нору вжаться, обхватить голову руками, закрыть глаза, зажать уши, умереть, чтобы не видеть, не слышать, не ощущать ЭТО; и из него словно палкой вышибло все, чему его тренировали, он боялся даже шелохнуться – маленький трясущийся человечишка, - вдохнуть, и все, что он мог – бессильно таращиться на черный этот силуэт…
С неприятным сухим треском – словно рвалось гигантское полотнище, - в пилонах Нулевой застучали «Виккерсы», распуская во тьме огненные цветки. Неуклюжая машина двигалась, под ее тяжелыми шагами сотрясалась земля – Рэй со всей возможной скоростью заходила во фланг противника, поливая его свинцовым дождем; глухо ахнуло безоткатное орудие, отсекатель швырнул в мокрый смрадный воздух дымящуюся гильзу, и в уши вонзилось:
- Синдзи! Икари-кун! Синдзи! Действуй же!
«Кто это? Чей это голос – дрожащий, ломкий, словно прозрачная льдинка, звенящий в судорожном напряжении?!»
- Помоги мне!
Грохот орудия. Кровавый отсвет пожара на латунном боку гильзы. Ослепительные нити-трассы пулеметных очередей. Вытянувшиеся в воздухе дорожки из крупных тяжелых капель. Языки огня, лижущие опаленное небо. Обожженные пороховой гарью глаза.
«Как? Как можно справиться с ЭТИМ?! Нет.… Нет, я не могу, я всего лишь человек, нет! Прости, Рэй!»
Длинные черные руки чудовища вдруг вытягиваются на неимоверную длину. Хлесткий удар обрушивается на корпус Нулевой, заставляя ее пошатнуться. Одна из черных рук пробивает бронеплиту, и из зияющей дыры тянется тонкая струйка серо-зеленого дыма.
- Синдзи!
«Я не могу.… Не могу… Я не могу!» Он выкрикивал это в гулкую темноту кабины, и голос его жалко бился в циферблатах приборов и паучьем переплетении рычагов…
- Синдзи!
Рэй закричала от боли, и только тогда он очнулся, с недоумением смотря вокруг, словно человек, вынырнувший из глубин тяжелого, вязкого ночного кошмара. По спине струился пот, в затылок что-то дышало, влажное и ледяное, в плечи впились холодные когти, и Синдзи не надо было оглядываться, чтобы понять: это Ева. Это его Ева.
«Я схожу с ума, - подумал он, и все вдруг показалось ему нелепым и нереальным, мир вокруг словно разваливался на вырезанные из картона декорации, а сам он был всего лишь нарисованным на бумаге человечком… - Я схожу с ума…»
Рэй закричала снова, раздался пронзительный скрежет раздираемого металла, и он пришел в себя.
- Синдзи! – она задыхалась, голос был слабым и прерывающимся. – Помоги мне.… Не убегай.… Пожалуйста…
«Я не могу… Рэй, я не могу… Я не могу…»
- Я не могу убежать! – внезапно крикнул он и с яростью ударил по приборной панели. Руку обожгло короткой болью, и это окончательно очистило его разум, ставший пустым и безтревожным. Мир сузился до смотровой щели в броне Евангелиона, сконцентрировавшись в нелепой, черной, вовсе не страшной фигуре… Паника схлынула; Синдзи посмотрел на вмонтированный в правый рычаг управления переключатель – он был укрыт металлической скобой-предохранителем, выкрашенной в красный цвет.
- Ох, мать твою, - сказал он. – Это будет чертовски больно, - его большой палец откинул предохранитель. – Ма-ать твою, это будет охренительно больно! –По подбородку текла кровь из прокушенной губы. – Активирую боевой режим… - он нажал на переключатель.
Игла, выскочившая из фиксирующего голову захвата, вонзилась в шею, и жидкий лед хлынул в его вены. Он задохнулся в пронзительном крике, помимо воли отмечая, как замедляется его восприятие – до того, что он с легкостью мог сосчитать застывшие в полете капли дождя, - как обостряются чувства – он с легкостью различал десятки тысяч цветов и кожей ощущал холодные уколы ветра. Тело выгнулось дугой, по нему прошла мучительная судорога; он кричал, захлебываясь болью, а разум его становился разумом зверя, сливаясь воедино с металлической громадой, в толщу брони, в гидравлические приводы, в электрические сети врастали его нервные окончания, и сердце его теперь гулко билось в выдохах и вдохах силовой установки.… В руках его, укрытых легированной сталью, была мощь, способная крушить скалы, рвать пальцами танковую броню. Он становился чудовищем двадцати с лишним метров в высоту, ожившей боевой машиной. Противоестественный симбиоз человека и детища рук человеческих – в этом была избранность, его, Рэй, Аски, избранность, позволявшая лишь немногим эффективно пилотировать Еву, избранность, благодаря которой они не сходили с ума в боевом режиме и способны были пережить всесокрушающее воздействие LCL…
Первая рванулась вправо, обходя Ангела по дуге; тот отпустил Нулевую и поворачивался к новому противнику. Рэй восстановила равновесие и, припав для устойчивости на одно колено, вела с двух рук огонь из безоткатных орудий – похоже, она тоже активировала боевой режим.
Синдзи чувствовал кислый и тошнотворный запах пороха и раскаленного железа, слышал шипение испаряющихся капель дождя, ощущал их удары по своей броне. Ангел вздрагивал, когда снаряды Нулевой били в него, вялый какой-то, свесивший апатично длинные свои конечности, лишь ворочался на груди несуразный этот глаз…
Жесткий высокий воротник парадного кителя врезался в шею; жали узкие в шагу брюки, и бился о колено, мешаясь и цепляясь за все подряд, никчемный, но положенный по форме кортик. Синдзи с неудовольствием оттянул пальцем воротник, с облегчением покрутил головой и хмуро покосился на испепелявшую его гневным взглядом Кацураги. Аска недлинными шагами задумчиво мерила комнату, останавливаясь порой, чтобы рассеянно разгладить складки на тяжелых бархатных занавесях; на лице ее была скука.
Рэй стояла у окна, придерживая левой рукой наброшенный на плечи китель; правая рука была забрана в гипс и уложена в перевязь, голова была перебинтована. Ее уже на выходе из боевого режима накрыло взрывной волной разлетевшегося в клочья Ангела; Нулевая с грохотом обрушилась с холма спиной назад, да так неудачно, что люк пилотской кабины, оказался внизу, вдавленный глубоко в землю; механикам, чтобы вытащить Рэй, пришлось вскрывать грудную броню и корпус.… Не везет все-таки Рэй, с сочувствием подумал Синдзи, невольно засмотревшись на ее обтянутые форменной юбкой бедра.
Все они были в парадном облачении – кроме майора Кацураги, которая невесть с чего вырядилась в светлый костюм. На девушках форма – белые двубортные кители, юбки цвета морской волны, туфли, - смотрелась сногсшибательно, но на каждой по-своему. Они были – лед и пламя, бушующее жерло вулкана и безмятежная океанская гладь.… А вот на самом Синдзи все это было несуразно – да и вообще, любая форма была на нем несуразна.
Честно говоря, Синдзи не понимал – почему именно парадная форма? Какой смысл напяливать всю эту мишуру, красивую, блестящую, нелепую и неудобную?! Ради того, чтобы выглядеть бравыми вояками, спасителями и защитниками империи Ямато в глазах правительственной комиссии?! Кацураги, помнится, высказалась об этом кратко, ёмко и непечатно – давали, видимо, знать о себе годы, проведенные в императорском офицерском корпусе. Аска обозвала все это дурью несусветной и вообще отнеслась несерьезно – вон, китель расстегнут до четвертой пуговицы, серебряные шнуры аксельбанта болтаются вдоль рукава, перчатки в карман засунуты, кортика нет и в помине. Да и черт бы с ней, будто ни у кого больше забот нет, кроме как заставлять ее форму в порядок приводить. Синдзи куда больше заботило предстоящее разбирательство, хотя что тут было разбирать? Ангела они с Рэй уничтожили, при этом не угробив ни себя, ни кого еще из своих; ответственность за срыв первоначального плана целиком и полностью лежала на Девятом отделе, так что все вроде было в порядке.… В том-то и дело, что вроде.
Его беспокоили странные ощущения, которые возникли у него в бою. Ощущение чего-то, стоящего у него за плечом… Евы? Она словно бы помогала ему, хотя как такое могло быть? Он встряхнул головой – бред какой-то, сказал он сам себе. Это все из-за страха, уверял он себя. Ты слишком испугался, дружок, вот тебе и привиделось невесть что…
Какой во всем этом смысл?...
«Нелепый мир. Декорации. Театр. Сон. Бред»
Какой смысл в этом чертовом разбирательстве и этой чертовой комиссии?
Аску, похоже, также мучил этот вопрос. Она внезапно остановилась и, глядя на Кацураги, резким неприятным голосом сказала:
- Himmelherrgott! Зачем понадобилась эта комиссия? Ведь вроде и так все понятно – мы победили, ура-ура, разве нет?! Лучше бы дали нашим героям несколько дней отдохнуть!
- Распоряжение военного министра, - скучающе отозвалась Кацураги, сидевшая на стуле – нога за ногу, глаза устремлены в потолок, на лице отсутствующее выражение. Подумала и сухо добавила: - А также генерального штаба, - подумала еще и добавила совсем сухо: - Чтоб их всех черти побрали.
Аска фыркнула.
- Ну а я-то здесь зачем?! – недовольно спросила она.
- Распоряжение военного министра, - терпеливо объяснила Кацураги. – И, если тебя это утешит, коммандера Икари.
Дверь распахнулась.
- Встать! – рявкнула, вскакивая на ноги, Мисато. – Смирно! Гос… - начала она, обращаясь к вошедшим в кабинет людям, и осеклась. Мгновение спустя она справилась с удивлением и продолжила: - Коммандер Икари.
Икари-старший, затянутый в черный флотский мундир, с костяным стеком в заложенных за спину руках в белых перчатках, холодно обвел взглядом пилотов, на краткий миг задержавшись на Синдзи. Блеснули стекла очков, когда коммандер едва заметно кивнул сыну.
- Доктор Акаги, - на полных губах Мисато появилась легкая улыбка, когда они с блондинкой посмотрели друг на друга. Акаги поприветствовала майора взмахом руки.
Улыбка Мисато умерла, когда она взглянула на двоих оставшихся гостей, в глазах ее сверкнуло бешенство, руки напряглись…
…Кацураги орала как одержимая, с перекошенным от ярости лицом; на плечах у Мисато висела Майя Ибуки, с трудом с ней справляясь, а Хьюга выкручивал майору правую руку, в которой зажат был пистолет; вырывавшуюся Кусанаги держали трое сразу – здоровяк Бато, профессор Фуюцки и кто-то из техников. Правую скулу Кусанаги украшал кровоподтек: похоже, Мисато успела-таки до нее добраться прежде, чем ее скрутили…
Небо по-прежнему было черным, когда Синдзи открыл глаза, и это было хорошо – от солнечного света он умер бы, наверное, сразу… Дождь почти прекратился, и в сыром холодном воздухе пахло мокрой землей и гарью.
Они стояли над ним, Мисато и Мотоко, Мисато орала во всю глотку, поливая майора из Девятого отдела черной руганью, и обе они рвались изо всех сил, стремясь вцепиться в глотку друг другу.
- Дерьмо… - прохрипел Синдзи, пытаясь подняться. – Вот дерьмо… - он перевалился на бок, заходясь в мучительном кашле, и его вырвало. – Чтоб я… еще…
Все затихли как по команде; откуда-то вынырнула Аска, поддержала его голову, сунула к губам пахнущую травяным ароматом кружку:
- Попей, попей…
Она была бледна, рыжие волосы растрепаны, нижняя губа закушена и руки дрожали.
Синдзи вяло отпихнул кружку. Во рту был отвратительный вкус крови и LCL; вены жгло огнем, голова мелко тряслась, в глазах все плыло. Руки и ноги были налиты свинцовой тяжестью, а по спине будто целый взвод прошелся бамбуковыми палками.
Мисато взвыла и рванулась к нему; Майя и Хьюга переглянулись и выпустили ее.
- Синдзи, ты как?! – выдохнула она, опускаясь рядом с ним на колени и отталкивая Аску.
- Как-как… - невнятно пробурчал Синдзи. – Вас бы… в гроб этот проклятый… дрянь эту в кровь… - он кое-как сел и бессмысленно огляделся. – Орут еще, хоть не приходи в себя.… Опять ночь… гребаная ночь… или еще ночь… - и вдруг обмякнув, повалился на землю.
Первая интерлюдия.
Японское море, где-то недалеко от острова Цусима.
Накрытое ватной чернотой море штормило, вздымая кипящие брызги пены на громадных волнах, и в них судорожно вздрагивали под ударами бушующей стихии две жалкие стальные скорлупки, по скользким и мокрым палубам которых метались люди. Беззвездное, угольное небо тонуло краями в ледяной воде, столбы этой воды с громом и ревом обрушивались на стонущие по швам и переборкам корпуса, грозя вот-вот опрокинуть их и увлечь в мрачные бездны…
Возможно, по человеческим меркам эти корабли и казались громадными и неуязвимыми, но для разбушевавшегося моря они были всего лишь игрушками. Волны крушили рангоут, врывались в отверстия клюзов, сбивали с ног людей… То и дело корабли накренялись до такой степени, что черпали бортом воду, потом выпрямлялись каким-то судорожным усилием и ложились на другой борт.
Машины были остановлены – от них не было никакого толку при такой качке; котлы заливало водой, то и дело носы кораблей зарывались в волны.
Один из них был – «Байер», новейший эскадренный миноносец, сошедший недавно со стапелей вместе с тремя своими систершипами серии «VII». Формально эсминец принадлежал Северной Ганзе – на деле же в его вымпел-ящике хранились флаги всех морских держав, которые поднимались на его рее в зависимости от ситуации. В составе чьего флота на самом деле был корабль – оставалось загадкой даже для членов экипажа, среди которых были англичане, норвежцы, тевтонцы, португальцы… Истинную принадлежность корабля знал только капитан цур-зее Лютцов – силезский поляк, бывший офицер зееваффе, ныне ганзейский наемник…
«Байер» обеспечивал охрану второго судна – принадлежность которого, в отличие от эсминца, не вызывала никаких сомнений. На флагштоке тяжелого крейсера «Померания» плескался черно-красный вымпел НЕРВа, а под ним – фрахтовый флаг Северной Ганзы. «Померания» и «Байер» шли из Балтийского моря в Японию, долгим и трудным путем вдоль всей Европы, Африки, Индии, и путь был уже близок к завершению, когда их накрыл шторм.
Совсем недавно суда расстались с конвоем – двумя ганзейскими легкими крейсерами, которые направились в Порт-Артур для погрузки угля и пополнения запасов провианта. Возможно, это обстоятельство также сыграло роль в судьбе обоих кораблей.
До начала войны «Померания» была скромным океанским сухогрузом водоизмещением в пятнадцать тысяч тонн – гигантом среди своих мирных собратьев. Когда моря превратились в арены ожесточенных сражений, на «Померанию» установили три башни со 125-мм орудиями, несколько зенитных полуавтоматов, забронировали верхнюю палубу и нарастили борта. Конечно, до тяжелого крейсера бывшему сухогрузу было куда как далеко, он скорее относился к бронепалубным крейсерам, имея при этом более слабое вооружение и меньший ход – но и в таком виде «Померания» была грозным противником для эсминцев или корветов.
Суда шли в Нагасаки, где «Померания» должна была разгрузить свои трюмы; даже превратившись в военное судно, она выполняла свое былое предназначение. По судовым документам, в трюмах «Померании» находились части для сельскохозяйственных машин, предназначавшиеся для одной крупной японской фирмы. Однако тот, кто присмотрелся бы к содержимому трюмов «Померании», был бы весьма удивлен – механизмы эти куда более походили на детали бронетехники и вооружения; и дополнительное удивление вызвал бы у него факт, что груз сопровождался офицером внутренней службы безопасности НЕРВа…
Развязка наступила внезапно и была стремительной и трагичной.
В черноте ярящихся волн и неба мелькнули едва заметные силуэты – их не заметили ни на «Байере», ни на «Померании». Один из этих силуэтов подобрался к «Померании» практически вплотную и с дистанции пистолетного выстрела выпустил в нее две торпеды. В цель попали обе – и по роковому совпадению, одна из них ударила в борт в районе носового орудия. Мгновением позже воздух словно раскололся от грохота, столб огня взметнулся вверх, озарив море ярчайшей вспышкой – это детонировали пороховые погреба. В образовавшуюся пробоину хлынули тонны воды, и за считанные секунды «Померания» скрылась в морской пучине.
На «Байере» забили боевую тревогу, послышалась команда «По местам стоять!». Но и к нему уже мчалась торпеда. Она угодила посередине корпуса, и взрыв буквально расколол эсминец пополам….
Два темных стремительных силуэта сделали несколько кругов, дали несколько пулеметных очередей по барахтавшимся в ледяной воде людям и, выбросив длинные шлейфы дыма и искр, исчезли в штормовой ночи так же внезапно, как и появились.
С борта одного из них полетела шифрограмма на имя некоего высокопоставленного чиновника японского военного ведомства. Она гласила «Цветы на могилу доставлены».
Глава 5.
Когда Синдзи очнулся, было темно и тихо. Над ним нависал низкий некрашеный дощатый потолок; окна были закрыты плотными шторами, и в просветах был виден тусклый солнечный свет. Он лежал на кровати, укрытый одеялом, под головой была жесткая тощая подушка.
Болела голова, и хотелось пить.
Синдзи осмотрелся по сторонам – он был один в небольшой комнате, рядом с кроватью стояла тумбочка. В углу, около двери, были шкаф и стул. На тумбочке лежали бумажный сверток и повядший букетик полевых цветов.
Синдзи слез с кровати и, стоя босиком на холодном полу, развернул сверток. В нем были пачка сигаретной бумаги, неумело сшитый кисет с табаком и три больших яблока. Еще была записка, гласившая: «Нас к тебе не пускают, разрешили передать только это. Большой привет. Кацураги хочет посадить меня в Первую, если её отремонтируют до твоего выхода из госпиталя! Выздоравливай, ждем. Аянами, Аска». Написано было явно тевтонкой, с ошибками в нескольких иероглифах.
- Вот черт, - сказал Синдзи и откусил яблоко. Потом осмотрел себя и обнаружил, что одет в больничную пижаму. Повязок не было, и чувствовал он себя вполне здоровым.
Он подошел к двери – она оказалась заперта, что в принципе его не удивило: все-таки НЕРВ славился параноидальным отношением к собственной безопасности, а персонал госпиталя, насколько знал Синдзи, был частично гражданским.
Он сел на кровать, хрустя яблоком. Потом свернул сигарету и с наслаждением выкурил. Потом съел второе яблоко. Выкурил еще одну сигарету. Встал, подошел к окну и отдернул шторы. День был солнечным и теплым, видно было, как на плацу лениво колышутся флаги. Он некоторое время постоял у окна, потом лег на кровать и принялся за третье яблоко.
- Они возились у пирамиды – эти, из Девятого отдела, - рассказывала Аска. Её и Сигеру пустили к Синдзи уже под вечер, и лейтенант, притворив за собой дверь, вынул из кармана кителя плоскую офицерскую флягу и походные стаканчики. Во фляге оказался коньяк, он полоснул по горлу раскаленной бритвой и огненной лавой покатился в желудок, и сразу стало теплее. Аска со стаканчиком в руках сидела на кровати, а Сигеру расположился на стуле, подтащив его к тумбочке. На закуску они принесли лимон и плитку шоколада. – Какая-то операция, секретная до самых усрачек – потому-то они ни о чем никому не сообщали. Кацураги говорила, что коммандер Икари был в бешенстве – потому что из штаба пришел приказ НЕРВу срочно сворачиваться, причем безо всяких объяснений. Ну, это ты и сам частично знаешь. В общем, возились они там почти весь день, и эта их возня ни к чему хорошему не привела. Под пирамидой все-таки был Ангел, и они его разбудили.
- Вот этого я не понимаю, - объявил Сигеру, разливая коньяк. – Разбудили… Он что, там спал, что ли? Или это какой-то специфический термин?
Аска пожала плечами и продолжала:
- Ну вот, разбудили. И там начался весь этот ад. И даже когда стало ясно, что дела хуже некуда, они молчали. Кусанаги бросила туда эти их танки, «татикомы», и задействовала армейскую артиллерию – надеялась справиться своими силами. Мисато связалась с командованием, но эти болваны заладили: «Ничего не предпринимать! Операция Девятого отдела!» Коммандер уже на свой страх и риск собирался ввести в бой Евы, но тут, хвала богу, у кретинов в штабе что-то в мозгах таки щелкнуло. Ну и вы драться пошли, - она опрокинула в рот содержимое своего стаканчика и скривилась: - Ф-фу-у…. Как вы только пьете эту гадость?! – схватила ломтик лимона и принялась его жевать. – Потом, когда кончилось уже все, Мисато пошла разбираться с Кусанаги.
- Ага, - кивнул Сигеру. – Она, пока бой шел, выхлестала три или четыре стакана ханьшина и заявила, что убьет Кусанаги нахрен. Бой кончился, она взяла пистолет и пошла. И ведь без малого не убила – хорошо, Хьюга рядом оказался, успел ей руку подбить, иначе лежала бы майорша эта с дыркой в голове. Потом Хьюга с Ибуки её скрутили. Кусанаги тоже было за пистолет схватилась, но там Бато этому спасибо сказать надо. Ну а когда тебя из машины вытащили, Мисато вообще с ума сошла.
- Обалдеть, - Синдзи покрутил головой и прикурил сигарету. – А кто Кусанаги залепил так неплохо? Мисато, что ли?
- Нет…. Это не Мисато, - глядя в сторону, сказала Аска. – В общем…. Ну, это я залепила, - лицо её стремительно заливалось краской.
- Ты?! – Синдзи с удивлением уставился на неё. – Почему?!
- Я пойду, Рэй там одна в казарме, - перебила его Аска и выскочила за дверь. Синдзи перевел взгляд на Сигеру, но лейтенант лишь философски пожал плечами:
- Да поди их пойми, - и принялся разливать остатки коньяка.
- Это верно, - медленно сказал Синдзи, почёсывая затылок. – Это ой как верно….
- Майор Кусанаги, - ледяным тоном произнесла Мисато, каменея изящно очерченными скулами. Глаза её сузились, когда она посмотрела на Кусанаги, и Синдзи вновь отметил невероятное их сходство, больше даже не внешнее, а внутреннее. Похожи они были, куда как похожи – решительные обе, целеустремленные, опасные и красивые словно отточенный до бритвенной остроты клинок…. Ссадина на щеке Мотоко поджила; иссиня-черные волосы обрамляли неподвижное неулыбчивое лицо.
- Кацураги-сан, - майор Девятого отдела, казалось, отпарировала нацеленный в нее незримый выпад, бросила на Мисато короткий взгляд, неторопливо шагнула вперед… и внезапно низко поклонилась.
- Кацураги-сан, - не разгибаясь и не поднимая головы, заговорила она, - Икари-сан. Сержант Икари. Сержант Аянами. Приношу вам свои глубочайшие извинения. Все произошедшее целиком и полностью моя вина. Я… переоценила свои возможности и возможности Девятого отдела. Я не поставила вас в известность о деталях операции. Я не прислушалась к вашим доводам. Из-за моей самоуверенности, к сожалению, пострадали люди, - она помолчала, словно собираясь с мыслями. «Или силами?» - подумал Синдзи, заметив краем глаза, что Мисато имеет крайне ошарашенный вид. – Я повторяю – приношу свои извинения и готова понести наказание. Либо дать удовлетворение в надлежащей офицеру форме.
- Э-э…. – открыла было рот Кацураги, но тут бесцеремонно встряла Аска:
- А мне кто извинения приносить будет?! И кто мне даст удовлетворение?! Я, между прочим, чуть сердечный приступ не схлопотала по вашей милости! Да, кстати, госпожа майор Кусанаги, простите, что я вам… приложила. Желаете получить удовлетворение?
Все это она выпалила одним духом, подчеркнуто нахально и ехидно, поедая взглядом растерявшуюся Мотоко. Вообще, растерялись все – даже у Икари-старшего появилось озадаченное выражение на лице.
- М-м…. – начиная улыбаться, сказала Кусанаги, - пожалуй, мне не нужно от вас ничего, сержант Сорью. Боюсь, что попытка получить от вас удовлетворение будет несколько рискованна.
Мисато фыркнула; на лице Аски расплылась зловредная ухмылка. Икари-старший соизволил усмехнуться.
- Ваши извинения приняты, - сказала Мисато. – Хрен с ним, но прошу вас больше так не делать, - и во взгляде её вновь сверкнула сталь.
Коммандер посерьезнел и холодно произнес:
- Что ж, на этом покончим. Господин Арамаки, прошу вас.
Обращался он к невысокому седому человеку с узким костистым лицом и ручейками морщинок, бегущих из уголков рта и глаз, одетому в неброский серый костюм.
- Здравствуйте, господа. Прошу присаживаться, - негромко сказал, усаживаясь во главе стола, Арамаки. – Я являюсь руководителем Девятого отдела, а также советником господина министра внутренней безопасности Ноёмура – на тот случай, если вас интересует занимаемая мной должность. Хочу вам сказать, что комиссии по расследованию данного инцидента не будет – мы с господином Икари убедили чиновников штаба, что в этом нет необходимости. Вместо этого…. Майор! – обратился он к Кусанаги, и та положила перед ним тонкую красной тисненой кожи папку. – Разрешите кое-что вам рассказать. Итак, - раскрыв папку, он перебросил в ней несколько листков. – Не все из вас, должно быть, знают, что Девятый отдел – это отдел общественной безопасности, созданный для контроля некоторых… м-м-м… явлений, представляющих угрозу Империи. В этом отношении НЕРВ и Девятый отдел весьма схожи – в ведении обеих организаций находятся явления внутреннего характера. Но, если в случае с НЕРВом таковым явлением будут Ангелы – вещь загадочная и пока нами необъяснимая, - то деятельность Девятого отдела распространяется на более приземленные вещи.
«Муть какая-то! – с изумлением подумал начавший тонуть в этом словесном болоте Синдзи. – Эти господа по-человечески, видимо, говорить попросту не способны; только и знают, что паутину какую-то плести…» Он с тоской посмотрел в окно – там светило солнце, голубели безоблачные небеса, и слышно было, как с лязгом и грохотом возятся у ангаров с Евангелионами механики.
- Вынужден с прискорбием признать, - меж тем неспешно говорил господин Арамаки, - мы допустили очень большую ошибку. Нам следовало бы, господа, изначально действовать совместно друг с другом….
- Вам, господин Арамаки, - нажимая на слово «вам», произнес Икари-старший, - следовало бы для начала обсудить этот вопрос с господином военным министром и господином Лоренцом.
- Позвольте, не понял? – Арамаки поднял брови.
- Деятельность НЕРВа, господин Арамаки, подотчетна только особому комитету SEELE при господине военном министре, - сухо и, как показалось Синдзи, с наслаждением сообщил Икари-старший. – Любая информация касательно НЕРВа может быть оглашена только с ведома и разрешения комитета, возглавляющего его господина Лоренца и господина военного министра – равно как и любые действия в отношении НЕРВа могут быть предприняты только при выполнении данных условий.
«Ай да перл! – Синдзи с восхищением посмотрел на отца. – Вот это бюрократию он загнул!» Аска смотрела на коммандера с приоткрытым ртом – в её глазах стояло нечеловеческое желание вырваться на свободу и потрясение перед такими ораторскими способностями. Рэй, казалось, скучала.
Арамаки поморщился.
- Да, господин коммандер, я осведомлен, - кивнул он. – Однако же, во избежание повторения подобных трагических случайностей, разве не лучшим было бы, если бы подотчетные нам ведомства делились друг с другом информацией?
- Я вынесу данный вопрос на обсуждение комитета, - еще суше сказал Гендо. – И если члены комитета сочтут это возможным и не нарушающим интересы НЕРВа, то….
- Разумеется, господин Икари, разумеется! Я в свою очередь попытаюсь добиться аналогичного разрешения от господина министра внутренней безопасности, - Арамаки перекинул еще несколько листков в своей папке. – Видите ли, подобного рода сотрудничество послужит к вящей пользе как для наших ведомств, так и для блага всей Японии в целом….
- Какова была цель операции Девятого отдела? – внезапно спросил Икари-старший – словно в упор картечью шарахнул; его немигающий взгляд впился в лицо Арамаки, и тот едва заметно скривился. Коммандер же продолжал, медленно, размеренно, словно отвешивая тяжелые слова: - Вопреки всем имевшимся – и, надо заметить, своевременно предоставленным – данным, господин военный министр без ведома господина Лоренца отдал приказ о прекращении операции «Чистое небо» и передаче всех полномочий касательно объекта «Пирамида» командиру оперативного подразделения Девятого отдела майору Кусанаги. Более того, - голос Гендо заледенел и резал слух, - этим же приказом НЕРВу было категорически запрещено вмешиваться в происходящее, как бы не развивались события. Итог вам известен.
- Ну-у, господин коммандер, вам ли не знать, как порой могут пересекаться интересы разных ведомств! – несколько принужденно усмехнулся Арамаки. – И как порой неверно могут оценивать обстановку лица, находящиеся у вершин власти!
Икари-старший неопределенно кивнул, не сводя с Арамаки пристального взгляда, и Синдзи вдруг вспомнил увиденную им после отмены операции картину….
…Солнце зажигало яростные пожары на прохладно-голубоватой стали клинков; в холодном прозрачном воздухе не было ни намёка на движение, и вздорно-суетливо потрескивал огонь в маленькой жаровне, изредка подбрасывая танцующие искры.
В додзё витал смутный, едва уловимый аромат старого дерева, благовоний, сочащихся кровью сотен и тысяч царапин и порезов, кожи и лака от застывшего в углу красочно-неуклюжего, увитого шнурами самурайского доспеха; безумной усмешкой Сусаноо скалилась усатая маска шлема-кабуто….
Они замерли в десятке шагов друг от друга, подчёркнуто одинаково заведя за спины отполированные десятками ладоней древки; широкие черные хакама скрывали ноги.
Синдзи так и не понял, с чего это началось: Мотоко и Мисато полдня обменивались словесными выпадами, подковырками, странными какими-то фразами с двойным, а то и тройным смыслом, спорили о чем-то внешне незначительном, в общем – присматривались. Принюхивались друг к другу, оценивали. Прощупывали.
А нагинаты в руках были самые что ни есть настоящие – отточенные, отполированные, смертоносные.
Двигаться они начали одновременно – мягко, медленно, словно перетекая из стойки в стойку, буквально лились над полом, только шуршала ткань да еле слышно поскрипывали доски. У Синдзи от этих одуряющих, гипнотизирующих, завораживающих перемещений начали было слипаться глаза.
И тут они взорвались выплесками ударов, заскрежетала сталь, взвыл распарываемый клинками воздух; они рубили, кололи, полосовали, парировали, стлались по полу, выгибались дрожащие в напряжении древки, грохотали ритмично удары по полу босых ног….
И – погасли. Замерли неподвижно, медленно заведя назад нагинаты.
А затем – вновь шквал ударов, волны бликующей стали, фонтаны искр, размазанные движением фигуры – Мисато и Мотоко танцевали прекрасный и смертельный танец.
Нет, не зря нагината – оружие женское.
А слово – орудие мужское, подумалось Синдзи, когда он посмотрел на лица вышестоящие – то есть, на Икари-старшего и Арамаки.
- Однако же, - меж тем сказал Арамаки, - у меня имеется согласованное с вашим начальством решение о направлении в НЕРВ постоянного наблюдателя от Девятого отдела, - и он вытащил из папки лист бумаги, который с легким поклоном протянул коммандеру.
- Вот как, - хмуро сказал Икари-старший.
Мисато сделала недовольное лицо.
- Я понимаю, что это вам не нравится, господин Икари, - сказал Арамаки, - однако в министерстве безопасности сочли сию меру необходимой….
- И кто же будет выполнять эту функцию? – осведомилась Мисато.
- Майор Кусанаги, разумеется, - улыбнулся начальник Девятого отдела. – Вы с ней уже знакомы, что послужит несомненным плюсом.
На сей раз прошибло и саму Кусанаги – вид у нее был очень растерянный.
- Н-но, господин Арамаки…. – заикаясь, начала она.
- Какого черта?! – одновременно с ней завопила, вскакивая, Кацураги.
- Все свободны, - неожиданно объявил коммандер Икари, ледяным взглядом утихомиривая обеих майорш. – Господин Арамаки, нам необходимо решить некоторые вопросы…. Майор Кацураги, прошу вас остаться.
За все это время только Рицко Акаги было, похоже, все безразлично.
Вывалившись на свежий воздух, Синдзи первым делом расстегнул проклятый китель.
- Ф-фу-ух! – с облегчением выдохнул он, падая на скамейку.
Часовой у дверей неодобрительно и со скрытой завистью покосился на него.
- Приветствую всех уважаемых! О-о, госпожа майор Кусанаги, разрешите вашу ручку! Господа сержанты! Милейшая Рицко! – голос вынырнувшего из-за угла здания штаба человека был весел и жизнерадостен.
Явились, отметил Синдзи про себя. Господин Рёдзи Кадзи, наблюдатель от комитета SEELE, небрит и растрепан, в помятой пиджачной паре в полоску. Изволят, как обычно, подхохатывать, подмигивать и ёрничать.
Вынырнул из пиджачных глубин серебряный портсигар, открылся со звонким щелчком. Кусанаги от сигареты отказалась, Синдзи и Аска – нет; Рицко закурила свою тонкую салонную папироску, ну а Рэй и вовсе не предлагали.
Странное и дурацкое со стороны зрелище, подумал Синдзи.
Троица пилотов в парадной форме, клоун и насмешник Кадзи, рассказывающий какой-то затасканный анекдот, надменная блондинка Акаги и совсем уж ни к месту Кусанаги в полевом обмундировании…. Майор из Девятого отдела явно выпадала из их круга, она одиноко стояла хоть и вместе со всеми, но все же – сама по себе, и внимания на неё не обращали – так, разве что взгляд случайный упадет; и Синдзи вдруг стало её почему-то жаль.
Она почувствовала его взгляд и повернула голову. В темных глазах была тщательно скрываемая печаль; она глубоко вздохнула, подошла и опустилась на скамью рядом с ним. Тут же с другой стороны оказалась Аска, настороженно поглядывавшая на Мотоко.
Механики, выгнав Нулевую из ангара, возились с установкой бронеплит. Развороченный взрывом левый пилон уже заменили, и он выделялся свежей краской на фоне исцарапанного, опаленного корпуса. Звенели стропы кранов; в воздухе покачивалась вытянутая из нутра Евы силовая установка – перебирали гидравлику.
Первая пострадала куда серьезнее – Синдзи оказался ближе к центру взрыва, от ударной волны начал детонировать боекомплект безоткатного орудия, и Еве оторвало правую руку; бронеплиты оплавились до внутреннего слоя, была серьезно повреждена головная часть. В итоге всего этого сейчас, до прибытия Евы-02, у НЕРВа оставалась лишь одна машина – Третья, которая не прошла еще всех тестов, и у которой не было пилота.
Когда об этом упомянула Аска, Кадзи хлопнул себя по лбу.
- А кстати, о Третьей! – воскликнул он. – Ведь скоро прибудет новый пилот – как раз для нее!
- И кто же это? – ревниво поинтересовалась Аска. – Вообще, лучше бы быстрее мою Еву доставили!
- Некий Судзухара Тодзи, - ответила вместо Кадзи доктор Акаги. – Девятнадцать лет, из Камакуры, переведен в НЕРВ из 2-го танкового полка.
- Одни сопляки…. – вздохнула Аска. – Нет постарше, что ли?
- Ты на себя посмотри! – фыркнул Синдзи. – Ты-то у нас вообще ребёнок. Восемнадцать только-только исполнилось.
- Но-но! – обиженно сказала Аска. – Я по своему умственному и физическому развитию вас обоих вместе взятых превосхожу.
Под «обоими» имелись в виду явно Синдзи и Рэй, и Синдзи не мог не признать, что в определенных областях физического развития Аска превосходит свою синеволосую напарницу.
- А и впрямь, - неожиданно для всех сказала Мотоко. – Почему все пилоты не старше двадцати лет? Предпочтение молодости как преимущества, или есть еще какие-то факторы – более значимые?
- Так уж получается, - гася папироску, неохотно ответила Рицко. – Пилотом Евангелиона может стать только определенный человек. Вы не поверите, сколько критериев для отбора существует…. Например, устойчивость к LCL при активировании боевого режима…. На всю Японию мы нашли пока только девять человек, которые отвечали бы всем требованиям. Двое из них – Рэй и Синдзи. Еще один – Судзухара. Остальные…. С ними еще не все ясно, ими занимается наш институт Marduk. Во всем мире – около сорока человек на данный момент, но из них пилотом стала только Аска. Конечно, таких людей явно намного больше, но найти и собрать всех…. – она покачала головой. – Просто нереально. Конечно, задачу облегчает тот факт, что способность к пилотированию есть только у людей, рожденных в первые несколько лет после Второго Удара, и только в областях, непосредственно затронутых Вторым Ударом, но все равно, поиск потенциальных пилотов – колоссальная задача.
Внимательно слушавшая Кусанаги понимающе кивнула.
- И каково же это? – проговорила она. – Пилотировать Еву?
Она взглянула на пилотов; Аска и Рэй индифферентно молчали, а Синдзи, смотря в небо, сказал:
- Обед скоро.
Глава 6.
Самый опасный враг любого государства – внутренний.
Лоуренс Аравийский.
База НЕРВа обрастала новыми людьми, как лесная полянка – грибами после дождя. Вот и этим утром, едва только Синдзи вышел из дверей госпиталя, подошел к зданию штаба и присел на скамью покурить, как на плац въехала легковая автомашина – длинная темно-зеленая «Испано-Суиза» с лакированными крыльями и кожаным верхом. Из машины выбрались трое, и Синдзи в изумлении даже забыл про сигарету, которую собирался прикурить.
Один из новоприбывших был ему немного знаком – старший лейтенант Тогуса, высокий черноволосый мужчина, улыбчивый и добродушный на вид. Он был из Девятого отдела, и Кусанаги вытребовала разрешение на его пребывание в НЕРВе в качестве её помощника. Он подмигнул Синдзи и подошел, чтобы пожать ему руку.
- Привет, сержант, - сказал Тогуса, вытряхивая из пачки сигарету. – Не знаешь, где майор?
- Где-то в штабе, я думаю, - ответил Синдзи, понимая, что под майором Тогуса явно не Кацураги имел в виду. – Лейтенант, а эти двое кто?
Тогуса повернулся к своим спутникам и сделал приглашающий жест.
- Познакомьтесь, - сказал он. – Старший сержант Икари Синдзи, пилот Евангелиона-01.
Они четким синхронным жестом отсалютовали. Это не было принятое в японской армии, перенятое у англосаксов, еще более упрощенное в полувоенном НЕРВе, небрежное, почти вялое движение руки к козырьку, нет – это был торжественный, священный ритуал, нарочито медленное, акцентированное, щегольское приветствие, и Синдзи невольно залюбовался этим жестом.
- Капитан Бобров, - сказал один из них – он был повыше, усатый, голубоглазый, вальяжный, кавалергардский колет-супервест плотно обтягивал могучую грудь. – А это мой товарищ, поручик Саблин, - представил он второго, худощавого, чернявого, горбоносого, с пышными баками и в очках.
По-японски капитан говорил вполне сносно, почти без акцента.
- Мальтийские рыцари, - сказал Тогуса. – Я встретил их в Токио, они как раз направлялись в НЕРВ.
Из здания штаба выскочил запыхавшийся Хьюга.
- Господа! – закричал он. – Прошу за мной – коммандер Икари ждет!
Рыцари попрощались с Синдзи и пошли за Хьюгой. С ними ушел и Тогуса – искать Кусанаги.
- Русские, - удивленно сказал Синдзи. – Ни разу не видел русских.
«Каково это – пилотировать Еву?»
Этот же вопрос задал ему вечером Бато.
Со здоровяком они как-то очень быстро сошлись – несмотря на свой грозный вид, Бато оказался достаточно миролюбив и общителен. Так что, когда Бато предложил посидеть вечерком за фляжкой вина, Синдзи согласился сразу.
Они устроились перед ангаром у коленопреклоненной Первой, опутанной страховочными тросами, на снятых с машины оплавленных бронеплитах. Торс Евы был «раздет» до остова и в свете луны маслянисто поблескивали трубчатые потроха.
Синдзи молчал. Каково это?..
Вечер был тихим, теплым и безветренным. Они курили, глядя в усыпанное крупными звездами небо; на горизонте угасала алая полоска заката. Прихлебывали вино из походных стаканчиков. По большей части молчали. Изредка в механических глазах Бато что-то начинало тихонько жужжать, и тогда он морщился и встряхивал головой. Эти его глаза поначалу наводили на Синдзи жуть, хоть подобного рода протезы («импланты», как говорил Бато) и не были такой уж редкостью.
- Вещь полезная в нашем деле, - затягиваясь сигаретой, сказал Бато. – Фотокамера, оптический прицел, микроскоп…. Очень даже помогает. В Девятом отделе все такие, кроме Тогусы разве что, - он хмыкнул. – «Улучшенные». Вы себя при помощи LCL улучшаете, а мы – вот так.
Синдзи молчал. Как рассказать о том, что происходит с тобой, когда в крови бушует пламя ада; когда в стальную свою ручищу ты способен поймать пролетающую мимо муху, ориентируясь на жужжание её крыльев; когда чувствуешь в себе мощь, что способна крушить горы?.. Когда тебя потом выворачивает наизнанку, и ты бьешься в смертной агонии, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, и все ближе подступая к той грани, за которой – безумие?..
- У майора Кусанаги пол-тела заменено, - сказал Бато. – Стремление к совершенству, знаешь ли…. – он ненадолго задумался. – Иногда я думаю, что мы все безумны – и я, и ты. А Кусанаги безумна вдвойне. И все мы не принадлежим себе самим – мы инструмент. Средство для достижения высшей цели.
Синдзи молчал. Что толку говорить? Тебя запихивают в гигантскую боевую машину, накачивают какой-то мозговыворачивающей дрянью и говорят: «Иди и уничтожь». Ты солдат, песчинка; оружие в чьих-то руках, хорошее, вычищенное, заряженное оружие. Вот только оружие не может сойти с ума – а ты можешь. И ты сходишь с ума.
- Сыграем? – предложил Бато, вытаскивая карманные шахматы. – Все чем-то заняться, а то ты, я гляжу, не любитель болтать….
- Я в шахматы не умею, - сказал Синдзи. – В шашки разве что.
- Да я и сам в шахматах не большой спец, - усмехнулся Бато. – Я тоже только в шашки играть умею, - он открыл коробку и расставил шашки. – Тебе белыми. Ходи.
Синдзи подумал и двинул шашку.
- Что вы знаете о Втором Ударе? – спросил он, решив подойти издалека к вопросу о том, каково пилотировать Еву.
- Никаких «вы», парень! – Бато вскинул руки. – Никаких «вы», никаких «Бато-сан», никаких «господин лейтенант»! Это вон, Кусанаги пусть раздувается от гордости, когда её называют «госпожа майор»! Или Тогуса….
- А что Тогуса? – со смешком спросили из темноты. – Склоняешь меня за моей спиной, лейтенант? Плохое думаешь? – раздалось сдавленное хихиканье – очень похожее на Аскино.
- Явился, - возведя очи горе, сообщил в темноту Бато. – Гроза токийских якудза, светило сыскного дела, Шерлок Холмс ты наш японский! Выходи уже, предстань нашим взорам.
Темнота снова хихикнула и явила их взглядам Аску и Тогусу в черных брюках, светлой рубашке и накинутом на плечи солдатском кителе.
- А ты чего здесь делаешь?! – Синдзи с деланным возмущением посмотрел на Аску. Та была в своем обычном вечерне-растрепанном виде: шнурки ботинок не завязаны, рубаха не заправлена, словом, не солдат, а позор японской армии.
Аска пожала плечами:
- Скучно же. Аянами уткнулась в книгу, да с ней и не поговоришь, Сигеру и Хьюга в офицерском собрании, Майя с Кацураги в штабе, Фуюцки вообще невесть где…. Хоть с вами поболтать!
- Тоже бы почитала чего-нибудь, - буркнул Синдзи. – Ладно, садись.
- Я тебе табаку принесла – выменяла у техников из второй команды, - на мгновение прижимаясь к его плечу, шепнула Аска.
Тогуса меж тем пожал руку Бато и подошел к Синдзи.
- Сержант Икари, приветствую, - он протянул твердую, прохладную ладонь.
- Господин лей…. – начал было Синдзи, но тот поморщился:
- Без чинов. Как сказал Бато, без всяких этих…. Ты – Синдзи. Я – Тогуса. Вот и все.
- Хорошо, - сказал Синдзи. – Так вот, о Втором Ударе….
- Лично я всегда думал, что это легенда, - сказал Бато, внимательно разглядывая позицию на доске. – Интересная ситуация…. Тогуса, вина хочешь?
- Не откажусь…. Спасибо, - принимая фляжку, ответил лейтенант. – Нет, Второй Удар все-таки был. Что-то ведь послужило причиной многих странных явлений? А кстати, чего это вы Второй Удар вспомнили?
- Ага, ага, - заворчал Бато. – Двухголовые дети, ожившие мертвецы, вампиры…. Ты что, веришь в эту ерунду?!
Тогуса засмеялся.
- Нет, это-то все, конечно, бред, - сказал он. – Но вот цепь катастроф – это уже посерьезнее. Причем заметь – именно в тех районах, где происходили крупные катастрофы, начинают твориться очень интересные вещи…. И появляются очень интересные люди. Среди которых, не исключаю, вполне могут быть и вампиры, - закончил он, с усмешкой поглядывая на Бато.
- А-а! – Бато махнул рукой. – Давайте-ка к самому началу вернемся! Второй Удар.
- Человечество разбудило спавшего Ангела и вызвало Второй Удар, - незамедлительно откликнулась Аска.
- Ага. И Спящий проснется. Не доказано! – отпарировал Бато. – Все это настолько неопределенно…. Где Ангел? Как его разбудили? Кто его разбудил? В чем, наконец, этот Второй Удар выражался и почему именно Второй? Я ж необразованный, просветите меня.
- Я думаю, что это следует понимать скорее метафорически, - заметил Тогуса.
- Ну почему метафорически? – возразила Аска. – Есть куча достоверных фактов. К примеру – свитки Мертвого Моря. Насколько мне известно, их расшифровали, и на основе чего-то, в этих свитках содержащегося, сделали какие-то выводы. Причем выводы такие, что ведущими странами мира – вашей Японией в том числе, - спешно организуется огромная научная экспедиция на Северный полюс! Лучшие ученые умы! Куча денег! Опытнейшие моряки! Корабли по памяти перечислить? Я все сорок названий помню. А главное – с этой экспедицией целая орава священнослужителей!
- Вот этого я никогда не понимал, - сказал Бато. – Чего они там забыли?
Аска расхохоталась.
- Так понятно чего! Католики Грааль свой священный, буддисты эту палочку, иудеи… ну, те тоже что-то свое. А в итоге…. Говорят, Ангел. Не знаю, не знаю, Ангел или не Ангел, но бабахнуло там, судя по всему, неслабо.
- Еще как, - подтвердил Тогуса. – Словно второе солнце взошло – на севере. Я как раз тогда астрономией увлекался, дня три за этим заревом в телескоп наблюдал. Пепел и пыль еще несколько месяцев ветром разносило.
- Ну вот, видите, - сказала Аска. – Из всей экспедиции только три корабля вернулись. Да и то, большая часть выживших все равно потом перемёрла. А кто не умер – те с ума сошли. Угостите девушку-то вином!.. Аригато, - она приняла у Тогусы фляжку. – Назвали это безобразие Вторым Ударом. Вот, собственно, и все.
- Слушайте, - сказал Бато, - а после этого на Северный полюс разве не плавали?
- Русские пытались, - сказал Тогуса. – Но это бесполезно. Выше какой-то параллели подняться нельзя – там какая-то мертвая зона. Выжить нереально. Из восьми или девяти, не помню точно, экспедиций только одна вернуться сумела.
- Ага, - подтвердила всезнающая Аска. – «Беллинсгаузен» и «Лазарев», легкие крейсера. Снаряженные, между прочим, Мальтийским орденом. И то по возвращении все потом либо умерли, либо в больницах по сей день.
- Жуть какая-то, - проворчал Бато. – Так что там, на Севере?
- Говорят, радиоизлучение, - неуверенно сказал Тогуса. – Я в этом не очень разбираюсь, но вроде радиоизлучение. Какая-то смертоносная пыль в воздухе. Нагромождение льдов, скал и еще черт знает чего.
- Неприглядная картина, - покрутил головой Бато. – Ну да ладно, к нынешнему-то все это какое отношение имеет?
- Самое непосредственное, - сказал Синдзи. – Помнится, доктор Акаги говорила о том, что пилотами могут стать только те, кто родился в областях, затронутых Вторым Ударом….
- Не так-то все просто, - задумчиво сказала Акаги Рицко, постукивая карандашом по лежащим перед ней бумагам. – Мы так и не смогли до конца понять механизм действия LCL на организм пилотов.
- Да вообще с этими штуками, что так любезно подбросили нам господа из SEELE, много неясного, - Кацураги вздохнула и откинулась в кресле. – Ты мне скажи, откуда такие технологии?!
Рицко косо посмотрела на нее.
- Я бы на твоем месте не задавалась такими вопросами, - заметила она. – Аска! Как ты себя чувствуешь?
- Подташнивает, - сглотнув, отозвалась тевтонка.
- Ну, это нормально, - сказала Рицко. – Синдзи, Рэй, вы как?
- да я привык уже, - проворчал Синдзи. Рэй издала какой-то слабый звук.
Рицко посмотрела на них и удовлетворенно хмыкнула.
- Ну, покрутитесь еще минут десять…. – пробормотала она, делая в своем блокноте пометки.
Троих пилотов медленно вращало в центрифугах; обнаженные тела были густо облеплены датчиками, и змеящиеся пучки проводов убегали по залитому бетоном полу тестового зала к пронзавшей его в центре колонне. Колонна тихо гудела, по её поверхности пробегали синеватые огоньки, мерно вспыхивали лампочки. Это был Бальтазар, один из терминалов вычислительного центра MAGI. В зале было холодно и полутемно; у одной из стен была смонтирована тренировочная пилотская кабина, точная копия кабины Евангелиона, со всеми приборами, рычагами и переключателями.
- Через пару недель должна прибыть Ева-02, - сказала Рицко. – Конвой с ней уже должен был войти в Японское море.
- Моя?! – радостно завопила Аска и тут же позеленела от очередного приступа тошноты. – Бээ….
- Твоя, твоя, - сказала Мисато. – Ладно, Рицко, снимай их уже, а то ведь весь пол загадят.
Акаги недовольно буркнула что-то себе под нос и щелкнула выключателем.
- Вылезайте, - велела она, сверяя показания датчиков. – Ну что ж, все в норме….
- Еще бы! – весело отозвалась Аска, к которой мгновенно вернулось своеобычное её приподнятое настроение. Усевшись прямо на голый бетон, она натягивала белье. – Ух, холод-то какой! Доктор Акаги, а моя Вторая…. Ну, как она?!
- Что значит «как»? – Рицко глянула на тевтонку с некоторым удивлением. – Жива и здорова, если тебя это интересует. Ну а серьезно – Вторая такой же единичный экземпляр, как и Первая с Нулевой, они все различаются. Вот Третья – это уже серийная машина; она будет головной в серии из десяти Ев. А ваши уникальны. Например, Первая имеет экспериментальную силовую установку, Вторая – более мощное вооружение, да и сама конструкция у них разная. Ну, а Нулевая была первым тестовым образцом, на ней, собственно, все и отрабатывалось.
Рэй подошла к ним и внимательно слушала, сузив красные глаза; по лицу её, как и всегда, практически невозможно было что-то понять. Она уже успела одеться, даже со сломанной рукой умудрившись сделать это быстрее Аски и Синдзи.
- Ну чего ты возишься?! – дернула его за рукав Аска. – Есть хочется, сил нет!
- Хочется, так иди, - сказал Синдзи. Окоченевшие пальцы с трудом справлялись с пуговицами. – Без меня поесть не сможешь, что ли?
- Доктор Акаги, почему мы стали пилотами? – тихо спросила Рэй, и в зале повисло тяжелое молчание.
«Вот вопрос всех вопросов, - подумал Синдзи. – Вот вопрос, ответа на который мне никто не мог – или не хотел – дать. Почему я? Почему эта взбалмошная, нервная, эгоистичная, надоедливая Аска? Почему эта бесчувственная, чокнутая Рэй? Почему мы?!»
…Почему мы сходим с ума, накачанные LCL, почему мы горим и задыхаемся в этих чертовых машинах, рвём в себе жилы от нечеловеческого напряжения, почему?! Почему я словно кровью своей, плотью, нервами все больше и больше прикипаю к Первой, чудовищной этой громаде, и когда покидаю кабину, у меня чувство такое, что еще какую-то частичку себя вновь я отдал ей – той, что стоит у меня за плечом, дышит жадно и холодно в затылок?.. Почему – я?! Почему – мы?!
Почему?..
- Ну…. – Рицко выглядела несколько смущенной. – Не мне, конечно, об этом судить, но все те тесты, что вы проходили…. Я хочу сказать, что мы на самом деле ничего не знаем о том, ПОЧЕМУ тот или иной человек способен стать пилотом; слишком много неизвестных факторов…. То есть, понимаете, у нас есть только тесты, помогающие эту способность выявить, но вот сам механизм, то, что делает пилота пилотом, увы…. – она развела руками.
- Что-то я не понимаю, - прищурилась Аска, забыв про свой левый ботинок, который она держала в руках. – У вас телега впереди лошади, что ли? У вас есть тесты, позволяющие выявлять пилотов, так? Но как же вы их разработали, не зная причин происходящего? Это, знаете ли, парадокс какой-то, нарушение причинно-следственных связей! Мне, знаете ли, сие весьма интересно!
Синдзи тоже было интересно, но он предпочел молчать и внимательно слушать.
- О Боже! – с нервным смешком сказала Рицко, закуривая тонкую папироску. – Мисато, обрати внимание, какие умные у нас детки. Одна, по крайней мере. Я поражена.
- Не увиливай, доктор, не пройдет, - Мисато фыркнула. – Мне вот тоже крайне любопытно – как же это так выходит? Я, конечно, в науках дура дурой, академий не заканчивала, но такую нелогичность и я замечу! Как же все это объяснять?
Рицко внезапно с яростью хлопнула ладонью по столу.
- Так, Кацураги! – резко сказала она. – Хоть ты не суйся! Это вот они, - она кивнула на пилотов, - могут еще по дурости во все щели соваться, пока по лбу не получили, а ты-то женщина умная! Еще раз предупреждаю – хватит! Не осложняй себе жизнь!
Даже в полумраке Синдзи видел, как побледнела Мисато.
- Что это еще за секреты, Рицко?! – в ее голосе был едва сдерживаемый гнев. – Что за чертовщина?! Тайны какие-то вдруг появились! Мы ведь друг друга столько лет знаем, работаем вместе, над одним делом работаем, а теперь ты что-то от меня скрываешь?! А ведь от этих секретов, я думаю, их жизнь зависит! – она кивнула на пилотов. – Что же ты им скажешь?!
Рицко молчала, нервно покусывая нижнюю губу.
Аска с полуоткрытым ртом недоуменно смотрела на них. Рэй загадочно помаргивала.
- Ладно, - наконец глухо сказала Мисато, поднимаясь и застегивая китель. – Вижу, просто так нам этот клубок противоречий не распутать. Отлично. Думаю, мне с этих пор стоит пересмотреть степень своего доверия к… некоторым людям. Так, а вы чего?! – рявкнула она на пилотов. – Одевайтесь и марш отсюда, живо!
Она еще раз посмотрела на Рицко, покачала головой и ушла, что-то бормоча себе под нос – и вряд ли эти слова прошли бы цензуру в печати.
Синдзи поспешно обулся и глянул на напарниц – те уже были готовы.
- Ну, пошли на обед, что ли? – сказал он. – Доктор Акаги, до свидания.
Он уже выходил из зала, вслед за Аянами и Аской, когда Рицко его окликнула:
- Синдзи!
Он обернулся.
Рицко торопливыми шагами догнала его, и он заметил, что её губы подрагивают.
- Вот что, - тихо сказала она. – Есть многое, что я не могу рассказать….
- Доктор Акаги…. – начал было он, но Рицко перебила его:
- Не могу рассказать! Сейчас не могу. Ни тебе, ни Мисато, ни кому-то еще. Вот что, Синдзи…. Поговори со своим отцом. И с Рёдзи. Они…. Черт! – она помотала головой. – Нет. С отцом не говори. Поговори с Рёдзи, и поговори очень осторожно. И больше ни с кем. Тебе никто не скажет правды, кроме, пожалуй, него. Ты понял?
- Да, - Синдзи кивнул. – Понял.
- И хорошенько запомни вот еще что, - совсем тихо сказала она. – Все, что касается проекта «Евангелион», находится в руках SEELE. И думаю, что Девятый отдел, в свою очередь, интересуется всем, что касается SEELE.
Глава 7.
- Аска, что такое SEELE? – спросил Синдзи.
Аска подняла свою «Арисаку» и прицелилась. Потом опустила винтовку и посмотрела на него.
- Seele, недоучка ты наш, это по-немецки «душа», - наставительно сказала она. – И чему только тебя в школе учили?
- Я тебя тоже люблю, - со вздохом сказал Синдзи. – Это ты у нас тевтонка. А я, кроме японского, других языков не учил – разве что китайский малость. Но я тебя о другом спрашивал. Что такое организация SEELE?
- А! – сказала Аска и ненадолго задумалась. – Хм, о ней я ничего не знаю. Да и вообще, в вашей японской бюрократии черт ногу сломит, не разберешься. Ну, слышала, что это какой-то специальный комитет, что ли, курирует деятельность НЕРВа…. Вот и все.
Синдзи засмеялся.
- Ну и кто у нас в итоге недоучка? – сквозь смех спросил он. – А, госпожа вундеркинд?
Аска сделала вид, что собирается ударить его прикладом винтовки; Синдзи сделал вид, что испугался, и тонким голосом в страхе закричал. Рэй подняла взгляд от книги, непонимающе посмотрела на них и вновь вернулась к чтению. Она лежала у бруствера, расстелив по покрытой изумрудной в солнечных лучах росой земле свою форменную куртку, а под голову подсунув шинельную скатку. Рукава нижней рубахи были закатаны по локоть, ботинки и носки она тоже сняла. День был неожиданно теплый, безветренный; флаги на плацу висли вялыми хвостами, плотный пороховой дым клубами стлался над стрельбищем. В вышине пронзительно-голубого неба кружили птицы.
Синдзи взял было в руки винтовку, но потом положил её на бруствер. Он уже отстрелял семь пачек, результаты стрельбы его вполне устраивали, да и смысла особого в этой пальбе по мишеням он не видел. Правда, отработка штыковых приемов была, по его мнению, еще более бессмысленна – равно как и строевая подготовка. Уж лучше бы тратили больше времени на тренировки в Евах….
Он вылез из окопа, перебрался через бруствер и растянулся на согретой солнцем бурой земле рядом с Рэй. Та с интересом скосила в его сторону прищуренные глаза. Над головами выругалась по-немецки защемившая затвором палец Аска, что-то грохнуло. «Винтовку швырнула, поди, - подумал Синдзи. – Вот характерец!» Посыпались с бруствера сухие комья глины, потом ее ботинки на толстой подошве ударились об землю недалеко от Синдзи.
- Ух, жарковато! – объявила она, сбрасывая куртку. Села на нее, закатала рукава рубахи и принялась расшнуровывать ботинки. – Позагорать, что ли?
Синдзи посмотрел на Рэй.
- Что читаешь? – спросил он.
Рэй молча показала обложку книги.
- Три-ан… анда… Триандафилов, - прочитала Аска. – «Теория глубокой наступательной операции»…. Mein Gott! И что, интересно?
- Очень, - кратко ответила Рэй.
Синдзи и Аска переглянулись.
- Himmelherrgott! – сказала Аска.
Синдзи на всякий случай согласился – мол, и впрямь обалдеть.
- Теория глубокой наступательной операции! – потрясенно повторила Аска. – А чего другого почитать нету? Только мне бы попроще, без всяких этих…. Глубоких.
- Есть, - сказала Рэй. – Гарри Митчелл. «Авиация поля боя и прикрытия поля боя: общие теоретические вопросы и перспективы применения в войне будущего».
- Все! – Аска вскинула руки, сдаваясь. – Молчу, молчу. Уязвлена в своем невежестве и в скорбях исшед.
Только никуда она «исшед» не стала, а повалилась на спину, раскинув руки; при этом умудрилась заехать Синдзи по рёбрам локтем.
- Э-эх! – с наслаждением потягиваясь, вздохнула она. – Хорошо как! Рэй, хорошо, а?
- Угу, - сказала Рэй, не отрываясь от книги.
- Тьфу, блин! – Аска перекатилась на живот, под бок Синдзи. – Чего ты такая неразговорчивая?... И ты тоже, господин старший сержант, хорош! – она снова ткнула Синдзи под рёбра. – Ну развеселитесь же вы! Погода блеск, солнышко, тепло, светло и вообще! Что вы как неживые?!
- Уйди, а, - досадливо сказал Синдзи, закрывая глаза. Солнце пригревало; ему было лениво, и не хотелось о чем-либо говорить или думать. – Хорошо, говоришь? Ну вот и отлично, лежи себе, грейся, загорай, покури, если хочется…. Только молчи, а?
- Да ну вас, - Аска обиделась и отвернулась, уткнувшись носом в сложенные руки. Через какое-то время она задремала, тихо и ровно посапывая.
Синдзи тоже клонило в сон, но он перебарывал себя; щурясь, глядел в небо, покусывал сухую травинку, еле слышно насвистывал какую-то варварскую мелодию из тех, что постоянно крутила на патефоне Аска. Потом на спину тевтонки забрался толстый важный жук в агатово-черной броне, и Синдзи принялся гонять его соломинкой, пытаясь добиться, чтобы жук полз Аске за шиворот. Жук некоторое время стойко терпел такое обращение, наконец обиделся, как Аска, развернул блестящие слюдяные крылья и с басовитым жужжанием улетел.
Рэй методично шуршала переворачиваемыми страницами. Потом шуршание стихло, и Синдзи обнаружил, что она пристально смотрит на него. Ему стало не по себе от её немигающего взгляда.
- Ты интересовался SEELE? – ровным тоном спросила она и, не дожидаясь ответа, без паузы продолжила: - SEELE – специальный комитет, который не подконтролен правительству Японии. Формально комитет находится в юрисдикции военного министерства и подчиняется непосредственно военному министру. На деле это не так. SEELE является абсолютно независимой организацией и, в свою очередь, способна оказывать давление на правительство и совет министров. Комитет возглавляется неким Килом Лоренцом – неизвестно, настоящее ли это имя или нет. О Лоренце нет никаких сведений, равно как и об остальных членах комитета. Можно с уверенностью утверждать только одно – все эти люди являются одними из самых влиятельных в Японии и, возможно, во всем мире. Известно, что именно под давлением SEELE Священная Римская Тевтонская Империя построила и передала НЕРВу Евангелион-02, а также отправила в Японию своего единственного пилота – Сорью. SEELE заставила Великобританию и США включиться в программу разработки и строительства серийных Евангелионов. Также, во многом по настоянию SEELE была организована экспедиция на Северный полюс – та самая, что инициировала Второй Удар. Комитету подчиняются несколько организаций в Японии и в мире – НЕРВ, специальный институт Marduk, международный институт изучения религий Sephiroth и другие. Комитет направляет и финансирует программу поиска пилотов для Евангелионов. Совместно с НЕРВом SEELE также разрабатывает два абсолютно секретных проекта: «Призрачный рай» и «Эдем». Один из них также именуется «Проектом комплементации». Это все, что я могу сказать.
Она замолчала также внезапно, как и заговорила. Зашелестела переворачивая страница.
- Господи Боже! – шепотом сказала под локтем Синдзи Аска, которая вовсе, оказывается, не спала; повернувшись, Синдзи увидел совсем рядом её округлившиеся глаза; почувствовал её теплое дыхание, отчетливо разглядел капельку пота между ключицами в вырезе рубахи…. – Откуда ты все это знаешь?!
Рэй не ответила. Медленно закрыла книгу, огляделась… и вдруг стремительно вскочила на ноги. В следующее мгновение тишину вспорол пронзительный вой сирены.
- Итак, господа! – Кацураги расхаживала перед ними по плацу, похлопывая себя по бедру свёрнутой в трубку бумагой. – Ситуация такова. Как изволили сообщить нам многоуважаемые аналитики, ожидать Ангела следует вблизи Тибы.
Она пустила по губам тонкую усмешку – и Синдзи не мог никак взять в толк, чего это она усмехается. На его взгляд, ничего смешного в появлении Ангела у Тибы не было.
Он невольно присвистнул, а у Аски вырвалось:
- Да это же недалеко от Токио!
- Черт побери, да! – мрачно сказала Кацураги. – В географии Японии ты научилась ориентироваться, молодец, хвалю…. В общем, если все пойдет согласно прогнозам, там будет развернется ад, что сами небеса содрогнутся. В одной только Тибе около десяти тысяч мирных жителей; ну а если он двинется в сторону Токио?!
- Боже! – выдохнула Аска.
- Когда? – быстро спросила Рэй.
Кацураги развернула бумагу и посмотрела в нее:
- Примерно через сто часов. Чуть больше или меньше четырех суток. Как вы прекрасно знаете, Нулевая и Первая серьезно повреждены; транспорт, на борту которого находится Вторая, еще не прибыл; потому у нас остается только Третья. Сейчас механики срочно грузят ее на железнодорожную платформу….
- Ч-черт! – пробормотал Синдзи. – Не улыбается что-то мне в не синхронизированную, не обкатанную машину лезти….
Кацураги одарила его гневным взглядом и продолжила:
- В районе Тибы уже разворачивается полевая база НЕРВа – через два часа мы вылетаем туда на транспортном самолете….
- Еще и на самолете!.. – простонал Синдзи.
- Да заткнись ты уже! – рявкнула Кацураги. – Как только Вторая будет погружена, эшелон с ней отправится туда. В кабину придется лезть кому-то из вас; это будет решено на месте. Рэй, Синдзи – ваши Евы сейчас в авральном темпе ремонтируются – если механики успеют, их также отправят к Тибе, но скорее всего…. – она развела руками. – В нашем распоряжении будет только Ева-03.
Синдзи с Аской переглянулись. Потом Синдзи посмотрел на Рэй – её губы были плотно сжаты; похоже, она тоже занервничала от слов Кацураги.
- Майор, а что с гражданскими? – спросил Синдзи.
- Эвакуация идет вовсю, – хмуро сказала Кацураги. – ладно, все подробности в полёте! Давайте, полчаса на сборы, буду ждать вас у КПП! Разойдись!
- Синдзи, позволь мне! Пожалуйста! – выкрикнула на бегу Аска, взлетая по лестнице. – Я справлюсь, вот увидишь!
Синдзи испытал мимолетное дикое желание залепить рыжей хороший подзатыльник, но вовремя опомнился.
Что это он, в самом-то деле?..
- Собирайтесь давайте! – велел он, заглядывая в отведенную девушкам часть казармы. – Потом будем решать, кто пойдет, а кто в сторонке курить будет….
- Да знаю я тебя! – фыркнула Аска, переодеваясь в полевой комплект. – Потом скажешь, у тебя, мол, опыта нет, посадишь в машину Аянами и прости-прощай, Аска! Сиди, мол, смотри, как бывалые бьются! Тьфу, блин!
- Цыц! – сказал Синдзи. – У всех шансы равные будут. Рэй, ты в Третью лезть хочешь?
- Нет, - коротко ответила Рэй. – Не хочу.
- Вот видишь, она не хочет….
Все было понятно. Аска рвётся в бой; три месяца ведь уже в Японии сидит, и самое большее, что ей позволили за это время сделать – несколько полевых тренировочных выходов. Ведь не для этого же её готовили! Ясно было, что тевтонка мучается от своей бесполезности, за любой шанс цепляется, хочет хоть что-то сделать, вот и подлизывается….
Хотя, если признаваться себе самому, Синдзи не хотел пускать её в бой.
- Ладно, посмотрим, - сдержанно сказал он. – Не мне же одному это решать.
Ранец жадным разверстым ртом чернел на полу у рундука; в него полетели комплект рабочей формы, смена белья, полотенце, прочие солдатские мелочи…. Сверху лег «маузер» в деревянной кобуре и две обоймы.
Синдзи закрыл лопасть ранца, затянул ремни и принялся спешно натягивать полевое обмундирование. Одевшись, он вновь заглянул к девушкам.
Аска торопливо упихивала свои пожитки, пытаясь одновременно застегивать куртку. Рэй действовала медленно и обстоятельно.
- Долго вы еще копаться будете? – он нетерпеливо глянул на наручные часы.
- Сейчас, сейчас…. – пробормотала Аска, заталкивая в ранец комок чего-то еще, шелкового и кружевного. – Это вам, парням, собраться раз-два и готово, верно, Аянами?
- Я закончила, - объявила Рэй, забрасывая ранец за спину.
Аска недовольно покосилась на нее.
- Ты никогда не слыхала о женской солидарности?.. Хотя я забыла, ты же не женщина – ты автомат, блин! Ein Bl;der Kerl…. Все, я тоже готова! А тебе, красноглазая, я ещё припомню!..
- Все, пошли! – бросил Синдзи. – Бегом!
- Может, еще и песню запеть? – язвительно осведомилась Аска.
- А что, мысль! – невозмутимо согласился Синдзи. – Запевай!
- Also, Mein Herren! – воскликнула Аска, едва устроившись в кресле у круглого, закрытого тусклым плексигласом окошка, и застегнув ремни. – Ну то есть, давайте дальше, майор!
Самолет дёрнулся, когда механики рванули, раскручивая, винты и отскочили. Пропеллеры нехотя провернулись в воздухе, чихнули моторы, выбросив из патрубков струи синего дыма; лопасти рубили воздух, пока не слились наконец в сверкающие круги, и брюхатый транспортник начал лениво выруливать на взлётную полосу, пустив грунтовую ленту под свое грязно-серое брюхо.
- Ну, так что, майор?! – Аска возбужденно ёрзала в кресле. – Вы уже решили, кто будет пилотировать Третью?
Кацураги недовольно сверкнула глазами в её сторону, затем посмотрела на Синдзи.
- Когда мы будем на месте? – спросил Синдзи, старательно игнорируя просительные взгляды Второго Дитя.
- Через два с небольшим часа! – прокричала Мисато, перекрывая шум моторов. Самолет тяжело оторвался от земли и начал набирать высоту. – Третью доставят на полевую базу к завтрашнему утру!
- Хорошо! – проорал в ответ Синдзи. – Пускай тогда Аска проведет с ней тесты и синхронизацию! Если всё будет нормально, то она – основной боевой пилот!
Мисато хмыкнула. Запустила ладонь в волосы, поворошила их, глянула на сияющую, как начищенная медь, Аску. С сомнением посмотрела на Синдзи, потом на бесстрастную Рэй.
- Ладно! – крикнула она. – Аска пока будет считаться основным, а вы двое в резерве! Ох, успели бы Нулевую и Первую починить, как бы все проще стало…. – Мисато передала пилотам планшеты. – Изучайте! Карты местности, боевая диспозиция – в общем, все как положено!
Дверь пилотской кабины распахнулась, и оттуда, к общему изумлению, появилась Мотоко Кусанаги в пилотской куртке, белом британском шарфе и шлемофоне.
- А вы какого хрена здесь делаете?! – не сдержавшись, выкрикнула Мисато.
- Майор, это не моя прихоть! Как наблюдатель от Девятого отдела, я должна сопровождать вас на боевые операции – так решили коммандер Икари и господин Арамаки! – Мотоко протянула ей какую-то бумагу. – Вот предписание!
Кацураги бегло пробежала документ глазами и со стоном откинулась в своём кресле.
- Да что же это за наказание такое?!.. – донеслось до Синдзи. – ну и дерьмо!..
Синдзи посмотрел на безмятежно улыбающуюся Кусанаги и мысленно согласился с Мисато. То еще дерьмо.
- Это нечто невероятное! – сказал Синдзи.
Он стоял на краю дымящейся все еще воронки, разглядывая развороченную черную землю, осколки кирпичей, размозжённую фанерную щепу…. Ботинки его, обмотки, штаны по колено были густо изляпаны бурой жидкой и гадостной грязью, весьма похожей на тот предмет, в отношении коего их с Кацураги взгляды совпадали. Опять шёл дождь – густой, плотный, серый и мрачный, изливался из свинцового подбрюшья припавших к земле туч, превращая землю в месиво…. В раскисшей жиже уныло возились такие же серые пехотинцы, занимаясь совершенно безнадежным делом – сооружением полевых фортификаций…. Чуть поодаль еще одна кучка солдат спешно рушила невысокий каменный забор – там должна была пройти во время операции Ева-03.
Синдзи еще раз глянул в воронку, потом обернулся.
Громадина боевой машины едва виднелась за дождевой пеленой.
- Ну как вам это?! – проревел усиленный мегафоном голос Аски. Даже не видя её лица, Синдзи знал – тевтонка самодовольно ухмыляется, упрятанная за мощным слоем брони в кабине Евы; довольная донельзя, просто-таки распираемая своей собственной гордостью….
- Невероятно! – повторил Синдзи. – С двухсот метров, при никакой практически видимости, да еще и в движении положить снаряд в мишень пяти шагов в диаметре! Охренеть….
- Умгу, - задумчиво сказала Кацураги и недовольно поморщилась – струйка холодной воды затекла ей за воротник. – Но, помнится, она уже проделывала подобные фокусы?
- Ничего себе! – Кусанаги поправила капюшон своего плаща. – Вы, ребята, все на такое способны?!
- Шутить изволите, майор? – осведомился Синдзи. – Да будет вам известно, мы вообще ребята не промах…. Нет, Мисато, я, конечно, согласен – она такое проделывала, но после нескольких десятков тестов и на прошедших синхронизацию Первой и Нулевой. А тут…. – он развел руками.
- Умгу, - снова сказала Кацураги. – Рацию!
Подскочивший солдат протянул её микрофон.
- Аска! – сказала Кацураги. – На сегодня все. Отличная работа. Загоняй машину в стойло, потом ко мне в палатку, – она отдала микрофон и посмотрела на Мотоко. – Ну что, майор? Пойдемте?
- Я не перестаю удивляться, - сказала Кусанаги, поглубже натягивая капюшон.
- Умгу, – рассеянно сказала Кацураги в третий раз. – Я тоже. Этот проклятый дождь у меня уже в печёнках сидит, - она бросила взгляд на воронку и покачала головой. – Да, сержант. Полностью с тобой с тобой согласна – это невероятно.
Они шли по раскисшему полю, оскальзываясь и выдирая ноги из вязкой грязи. По лицу Мисато было видно, что она о чём-то размышляет.
- Одного я не понимаю, - уже откидывая полог штабной палатки, сказала она. – С вами, госпожа Девятый отдел, все ясно – но вот мальтийцы здесь на кой хрен?!
И я не понимаю, мысленно согласился Синдзи. Что-то часто я с нашей майор-сан стал соглашаться, подумал он. Симптом?..
Он с облегчением сбросил в угол мокрый и тяжелый от влаги плащ и, вытягивая озябшие руки, шагнул к раскалённой походной печке. Тепло медленно проникало в тело; от одежды повалил пар. Мотоко свой плащ аккуратно свернула и положила на один из не занятых вещами Кацураги стульев. Мисато ожесточённо гремела чайником и кружками, бормоча себе под нос:
- Не чай, а трава какая-то…. Бутылку пива приличного не раздобудешь, сигареты мокрые, постель мокрая, все, мать его так, мокрое…. Так и еще и эту из Девятого отдела навязали! – рявкнула она, игнорируя присутствие «этой» в палатке. Мотоко только фыркнула.
Кацураги покосилась на неё и грохнула чайник на стол. Подняла крышку, понюхала, скривилась:
- Трава…. Будете, господа?
Синдзи кивнул. Мотоко отказалась.
- Держи, - Мисато сунула ему кружку и повалилась на складной брезентовый стул, с наслаждением вытягивая ноги. – Итак. Аска?
Синдзи снова кивнул.
- Думаю, она вполне готова, - осторожно сказал он. – Насколько вообще можно быть готовым к такому…. Объективно говоря, она лучшая из нас на данный момент; я, если честно, вряд ли сумел бы так хорошо справиться с незнакомой машиной.
- Тем не менее?.. – Кацураги иронично выгнула левую бровь. – Есть какое-то «тем не менее»?
- Да, тем не менее…. – Синдзи присел на край стола. – Что-то я сомневаюсь.
- Ты же говоришь, она лучшая?
- Понимаете, Мисато, в ней есть какая-то неуверенность. Она словно бы не понимает – может она это сделать или нет. Вот взять, к примеру, Рэй. Она не сомневается. Приказ есть приказ, и она его выполняет. А Аска… она порой необъяснимо теряется, будто забывает обо всем.
- Не понимаю.
- Думаете, я сам понимаю? Я вот думаю – может, на неё слишком всё это давит? – Синдзи чуть не добавил «как и на меня», но вовремя остановился. – Евангелион, война эта чёртова, то, что она должна каждый день доказывать, что она лучшая…. Не знаю, майор.
- Но, тем не менее, ты готов отправить её в бой.
Синдзи долго молчал, смотря на алые угли за железной решетчатой дверцей печки.
- Готов? – сказал он наконец. – Нет, не готов. Вы слишком большую ответственность на меня взвалили – и теперь я понимаю, что ни хрена не готов. У меня у самого – опыта-то раз-два и обчелся, а вы хотите, чтобы я и ими ещё распоряжался….
- Больше некому, - мягко сказала Мисато. – Извини, Синдзи, но это так. Я бы с радостью сама принимала решения – но я не знаю, каково это: быть в Еве. Я не пилот, я знаю о Еве лишь то, чем со мной сочтут нужным поделиться твой отец и доктор Акаги. Так что больше некому.
- Ну да, - вздохнул Синдзи. – Я понимаю, Мисато. Я не отказываюсь, просто я говорю, что это слишком тяжело. Мое решение может стоить кому-то жизни…. Потому лучше бы я пошел на эту операцию.
- Нет, - резко сказала Кацураги. – Извини ещё раз, но ты – нет. Аска неопытна, но если ты все время будешь закрывать её собой, она никогда этого опыта не получит! И однажды это будет стоить ей жизни!
- Вот-вот, - мрачно сказал Синдзи. – И я это тоже понимаю. И знаю, что ей это сейчас нужно. Она ведь сейчас как… ну, не знаю, как самурай, что ли, которому нужно доказать свою верность и силу господину. Понимаете, она сейчас чувствует себя ненужной; ну что это такое – пилот без боевой машины, да ещё и хороший пилот? Которого ещё и в бой не пускают…. Чёрт, что-то я не то несу…. Ну ей нужно утвердить себя, в своих причем глазах, Мисато, вот позарез ей это нужно, иначе перегорит она….
Он замолчал, чувствуя, что говорит какую-то несвязную чушь. Кацураги молчала, смотря в пол.
- О, да у вас тут просто курорт! – в палатку сунулся улыбающийся, небритый, мокрый, неряшливый Кадзи Рёдзи, а вслед за ним – сосредоточенная, но едва сдерживающая ухмылку Аска и ещё более мокрая, чем Кадзи, Рэй, с которой текло ручьями, и была она вся перемазана в грязи, но при этом – тоже улыбалась.
При виде всего этого Кацураги нахмурилась.
- Кадзи, ты что с Первым Дитя сделал?! – грозно вопросила она.
- Анекдот рассказал, - подмигнул Кадзи, водружая на стол большой кожаный саквояж. – Я вам, госпожи майоры, подарок принес, между прочим. – Он раскрыл саквояж и ловко выудил из него шесть длинных темных бутылок китайского пива. – За успех грядущей операции, так сказать! Разбирайте, господа.
«Господ» упрашивать долго не пришлось; даже не прекращавшая улыбаться Рэй взяла предложенную ей бутылку. Мисато только озадаченно покрутила головой.
- Так, что-то я не понимаю, - сказала Кацураги. – Пока меня не было, что-то случилось?
- Нет, нет, майор, все нормально! – ответил Кадзи, глядя на неё очень честными глазами. – А в чём дело?
- К чёрту! – сказала Кацураги и откупорила бутылку. Хмуро глянула в сторону примостившейся в уголке Кусанаги. – В общем, дела такие, господа пилоты. Диспозиция следующая, – она разворошила бумаги на столе и вытянула нужную. – Сержант Сорью Аска Лэнгли…. – она посмотрела на Синдзи, и он кивнул. – Назначается основным боевым пилотом Евангелиона 03 на все время проведения данной операции. Кстати, кодовое обозначение операции – «Полдень». Сержант Аянами Рэй исполняет роль первого резервного пилота, старший сержант Икари Синдзи – роль наблюдателя и второго резервного пилота. Данный порядок может быть изменен в зависимости от обстоятельств в ходе проведения операции. Все ясно?
- Ja! Ja! – завопила Аска и запрыгала по палатке, разбрызгивая грязь и дождевую воду.
- Да успокойся ты! – недовольно сказала Мисато, прикрываясь рукой от летящих брызг. – Дитя малое, честное слово…. Хорошо, раз все довольны…. Рэй, или у тебя есть возражения?
Рэй замотала головой, не отрывая губ от горлышка пивной бутылки. Кацураги долго с подозрением смотрела на неё.
- Надеюсь, с тобой все в порядке, – пробормотала она. – Что ж, раз все довольны, то и я довольна. Начало операции послезавтра в 10 утра. Аска! У тебя завтра полный тренировочный день, изучи местность! Попробуем смоделировать бой…. Ангел должен активизироваться примерно к полудню, так что у нас еще более 36 часов…. Кстати, господин Рёдзи, не поделитесь секретом, на основании каких данных аналитический отдел SEELE делает такие выводы? – она выжидающе глянула на Кадзи.
- О чём это вы? – Кадзи с недоумением посмотрел на неё. – Это, извините, совсем не в моей компетенции, я обычный полевой офицер.
- Боже! – с отвращением сказала Мисато. – Есть кто-нибудь в этом проклятом мире, кто скажет мне правду?
- Это риторический вопрос? – заинтересовался Кадзи.
- Нет, мой бедный друг! – прорычала Кацураги. – Это вопль души моей! Катись к чёрту! Спасибо, что хоть не придумываешь каких-то сказок!
- Please Welcome, – с недурным британским выговором произнес Кадзи. – В любое время.
- Клоун чёртов, – проворчала Кацураги и сделала большой глоток.
Они замолчали – злая, взъерошенная, напряжённая Кацураги, застывшая на складном походном стуле, и благодушно улыбающийся Кадзи, в темных глазах которого, где-то в самой их глубине, затаилась холодная сталь.
Синдзи смотрел на этих двоих, пил мелкими глотками ледяное, пощипывающее язык и нёбо, пиво и думал, что, как и Мисато, больше всего на свете он хочет, чтобы кто-нибудь сказал ему правду. Он не забыл слов Рицко – но до сих пор не было подходящего момента, чтобы поговорить с загадочным наблюдателем от SEELE. Честно сказать, для Синдзи он был загадкой куда большей, чем Рэй. Большей даже, чем его отец. Огромной загадкой.
Куда больше и почему-то важнее, чем все тайны Евангелионов, Ангелов, НЕРВа или того, что, чёрт побери, происходит в этой чёртовой стране!
«Это безумие» - подумал он. Этого всего попросту не могло быть; он сошел с ума, нет, это весь этот проклятый мир сошел с ума, бессвязно думал он; не бывает всех этих проклятых штук, что вылезают из земли или падают с неба или всплывают из морских глубин, разнося всё к чёрту на своём пути. Бред. Безумие.
- Безумие, – хрипло сказал он и растерянно огляделся вокруг.
Глава 8.
Над ним нависало небо; оно было прозрачное, голубеющее, до пронзительности голубеющее, и одуряющее трещали в высокой траве цикады. Из горизонта в горизонт бежала дорога, прямая как древко копья; притулилась с краю её покосившаяся какая-то хибара, древняя, почерневшая, несуразная, торчащая разномастно щербатым забором.
Траву еле заметными волнами колыхал ветер; трогал зеленые верха широкой ласковой ладонью.
Солнце стояло в зените, и тени почти не было.
Синдзи с недоумением смотрел по сторонам.
Потом он увидел Рэй.
Она сидела на обочине, аккуратно подобрав под себя ноги, с опущенной головой. На ней была бледно-голубая юката, расписанная ласточками. В руках она держала яблоко.
- Чертовщина какая-то, – сказал Синдзи и пошел к ней, продолжая с недоумением оглядываться.
Это было очень странное место. Место вне времени и пространства, словно удалённое из всего остального мира; беззвучное, за исключением грохота цикад, безжизненное – кроме них двоих, – самодостаточное, застывший в покое кусочек мертвой Вселенной…. Он чувствовал прикосновения ветра; ощущал тепло солнца на коже; вдыхал с наслаждением чистый, напитанный ароматом трав воздух…. Рэй подняла голову и смотрела на него загадочными своими глазищами, синие волосы обрамляли тонкое бледное лицо.
Он уселся рядом с ней прямо в траву, на прогретую солнцем землю и, запрокинув голову, посмотрел в небо. Прозрачный купол был рассечен белой, едва различимой полосой.
- Ты прав, – мягко сказала Рэй, глядя ему в лицо. – Это безумие.
Неизвестно почему, но её слова встревожили его. Он вдруг ощутил себя тонким, словно бы просвечивающим, и…. Показалось ли? Словно дрогнула под ним земля, и надломилось небо….
- Это всего лишь декорация, – сказала внимательно наблюдающая за ним Рэй. – Театр сна. Безумие сна.
- Я не понимаю, – хрипло сказал Синдзи. – Объясни, пожалуйста.
- Я не могу, – она покачала головой. – Ты должен сам понять. Ты поймешь…. Или не поймешь. Вот, возьми, – она протянула ему яблоко, и Синдзи машинально принял его. Яблоко было теплым, согретое её маленькими ладонями, и Синдзи охватило щемящее ощущение потери чего-то важного.
Рэй грациозно поднялась и посмотрела вокруг.
- Призрачный рай, – еле слышно произнесла она. – Призрачный рай…. Фальшивый….
Когда он проснулся, перед его глазами все еще была Рэй. Синдзи тряхнул головой и сел.
В палатке было холодно и сыро; печка за ночь прогорела, в полуоткрытый полог было видно наползающий мутный кисель рассвета. Дождь, похоже, кончился, и Синдзи был этому рад.
Тихонько посапывала Аска, навалившая на себя все, что только можно было – плащ, куртку, шинель, замотавшись в одеяло, и из-под всей этой груды видны были только её ноги, в грязных незашнурованных ботинках.
Рэй съежилась на своей койке, одеяло наполовину сползло на земляной пол, и время от времени она бессознательно пыталась натянуть его на плечи – без особого, впрочем, успеха.
Синдзи всунул ноги в холодные и мокрые ботинки, поднялся и подкинул в печку немного угля. Повозился, разжигая, потом подошел к Рэй и укрыл её одеялом с головой; она пробормотала что-то во сне и повернулась на другой бок. Он постоял немного над ней, сунув руки в карманы – невысокий, чуть ссутуленный, взгляд бесцельно шарит в пространстве, лицо задумчиво и вяло – потом сел на стол и стал сворачивать сигарету. Табак тоже был сырой, сигарета раскуривалась плохо, гасла….
«Призрачный рай» – повторил он про себя. Спать ему уже не хотелось.
Он докурил сигарету, накинул куртку и выбрался из палатки.
Дождь кончился. За ночь ветер растащил свинцовые тучи, и небо стремительно наливалось синевой – пока еще бледной, слабой, призрачной… но становящейся все ярче и насыщеннее. Раскисшая от дождя земля замерзла, и под ногами тонко хрустели поблескивающие ледяные пленки. Угрюмые, одетые в британский гексагональный камуфляж танки были покрыты изморозью и казались погрузившимися в спячку древними чудовищами.
Подошел сонный, замотанный в серый башлык часовой; пар белесыми облачками вырывался из его рта, когда он попросил у Синдзи закурить.
Синдзи свернул ему сигарету, дал прикурить, и часовой жадно, до кашля, затягивался, сжав сигарету негнущимися пальцами, потом сипло поблагодарил и побрел дальше, в нескончаемый свой обход. За его спиной качалась длинная винтовка с плоским лезвием штыка.
Синдзи умылся, вздрагивая от ледяной воды, вернулся в палатку – там ничего не изменилось – вскрыл ножом банку английской тушенки и, держа её в руках, снова вышел на воздух.
Зрачок солнца поднимался все выше; теплело. Задымила полевая кухня. Синдзи сидел около платформы с затянутой брезентовым пологом Третьей и вяло ковырял тушенку. Есть ему не хотелось совершенно. В конце концов, он отставил банку в сторону и принялся бездумно смотреть по сторонам, наблюдая за пробуждающимся лагерем.
Затрепыхались на слабом ветру флаги – восходящее солнце Ямато, золотые императорские меч и дракон и черно-красное полотнище НЕРВа. Горнист заиграл побудку.
Вылезла из палатки сначала Аска, сонно потирая глаза, поплелась к умывальнику, потом Рэй. Синдзи вздохнул, поднялся и пошел к кухням – получать завтрак….
- Флэш! – Аска, раздуваясь от гордости, шлепнула карты на стол, и Сигеру со стоном взялся за голову.
- Боже ты мой! – Хьюга в сердцах ударил себя по колену. – Сначала Рэй, а теперь Аска!
- А я вас предупреждал, – сказал Синдзи, наблюдая, как Аска сгребает свой выигрыш. – Вы двое просто жалки! Аска, оставь им хоть на чашку сакэ – чтобы выпили с горя.
- Перебьются, – отрезала Аска. – Ты так и собираешься валяться весь день?
- Ага, – сказал Синдзи.
Он лежал на своей койке, закинув одну руку за голову, а другой придерживал на груди кружку с чаем.
- Так и проваляюсь целый день, – сказал он и приподнял голову, чтобы сделать глоток. – А ты будешь за мной всячески ухаживать – делать сигареты, наливать чай, кормить обедом и все такое.
- Вот еще, – Аска горделиво вздернула подбородок. – Пусть за тобой чудо-девочка ухаживает. А я боевой пилот – мне недосуг. Я тренироваться буду.
Рэй подняла голову, непонимающе всех оглядела и опять уткнулась в книгу. Она сидела на койке, поджав под себя ноги, и увлеченно читала. За книгу она взялась сразу после завтрака и оторвалась от нее только один раз, чтобы взять со стола пачку армейских галет.
- Хорошо вам, – с легкой завистью произнес Фуюцки. – Всегда найдете, чем заняться… или не заняться.
Он стоял у стола, чуть ссутулившись, как всегда, заложив руки за спину, в сером полувоенном френче и темных брюках, и выглядел немного растерянным.
- Профессор, – сказал Синдзи, - а если не секрет – вы-то что здесь делаете? Ну, я знаю, что вы один из создателей Евангелионов, вы в НЕРВе работаете, но в полевом лагере что вам делать? За Евами наблюдают Сигеру с Хьюгой и еще госпожа Ибуки, так вы-то здесь зачем?
- Ну, молодой человек, у меня здесь есть кое-какие дела, – ответил Фуюцки, снимая и протирая пенсне. – Однако вам о них знать не положено. Они касаются Ангелов – а что касается Ангелов, то является засекреченным.
- А, – сказал Синдзи. – Вы говорите, прямо как та майорша из Девятого отдела – много и ни о чем.
- Извини, Синдзи, но…. – Фуюцки беспомощно развел руками.
- Ну ладно, – встряла Аска, – с вами более-менее понятно. А зачем здесь эта крашеная стерва?
Все как по команде развернулись и с интересом уставились на Рэй. Повисло молчание.
Рэй, ощутив, что в палатке какая-то необычная атмосфера, вновь подняла голову и обнаружила нацеленные на себя взгляды.
- О, – с легким удивлением сказала она.
- Да я не про нее, – смутившись, сказала Аска. – Я имела в виду эту, Акаги!
- Вот о ней я вообще ничего не знаю, – ответил Фуюцки. – Знаю только, что ее прислало Министерство Обороны, и все.
- Жаль, – сказала Аска. Она подошла к койке Синдзи и плюхнулась на нее, вынудив его потесниться.
- Эй, – сказал Синдзи. – Ты чего делаешь? Я чуть чай не пролил.
- Я тут на днях листал тевтонские газеты, – сказал, закуривая, Сигеру. – Наткнулся на прелюбопытную статейку…. Сейчас вспомню…. А, вот! «Пример исключительной доблести тевтонских солдат». Там, значит, история была, как какой-то обозник Девяносто Первого, значит….
- Да бред, – сказала Аска. – Все, что пишут в тевтонских газетах о доблести тевтонских солдат – это бред.
Кацураги была мрачна как туча, и Синдзи прекрасно понимал её настроение. Несмотря на то, что Аске удалось уничтожить Ангела, операцию вполне можно было считать проваленной; оставалось лишь удивляться, как вполне вероятное поражение вдруг обернулось победой.
Прежде всего, ошиблись в расчетах аналитики SEELE, и ошиблись очень серьезно – Ангел пробудился до предсказанного ими срока, и Кацураги пришлось срочно импровизировать. Ева-03 под управлением Аски только начала выдвигаться на позицию, когда Ангел прорвал заслон из пехоты и полевых пушек и, круша всё на своём пути, двинулся в направлении Токио. По нему открыла огонь артиллерия дальнего действия, но авиа-корректировщики в огне и дыму пожаров передали расчётам орудий неверные данные для накрытия цели. В результате снаряды легли мимо, стерев с лица земли несколько жилых кварталов. Спешно брошенные в бой подкрепления – танковый батальон и несколько передвижных артбатарей – сумели было приостановить движение Ангела, но ненадолго. Разнеся железнодорожную станцию Тибы, Ангел вновь пошел дальше, не обращая внимания на обстрел.
К тому времени Третья, вынужденная идти под всеми парами, сожгла большую часть горючего; Кацураги уже подумывала о том, чтобы остановить Еву и догружать топливо – но тут Ангел неожиданно изменил направление и двинулся навстречу Аске.
Уже было ясно, что масштаб разрушений будет огромным, а если Ева и Ангел сойдутся в Тибе, то просто чудовищным, и Кацураги, стиснув зубы, представляла себе, какой поток обвинений обрушится на НЕРВ и конкретно её голову….
- Как думаешь, Рицко, мне разрешат сеппуку? – меланхолично спрашивала она у Акаги. – Или просто банально расстреляют?
- Заткнись, дура! – ответила Рицко и зашипела, когда грузовик тряхануло на очередной выбоине.
Впереди стлался черный, жирный дым – горели железнодорожные цистерны с сырой нефтью на разнесённой Ангелом станции. В нём тускло сверкали разрывы снарядов. Дома вокруг дороги превратились в развалины, кое-где земля была словно располосована каким-то жутким клинком, напоминая развёрстые раны – это поработала артиллерия. Пронесся мимо искореженный, чадящий силуэт танка. Воняло порохом, спёкшейся землей и горелой плотью. Ветра не было, и в воздухе висел плотный серый пепел.
Где-то в полутора километрах перед грузовиком шла Ева; её чернеющий силуэт прорывался порой в клубах дыма и языках пламени.
- Нет связи! – прокричал Синдзи, отшвыривая микрофон. – Что-то глушит все частоты!
- Ангел, что же ещё! – рявкнула Кацураги и ударилась головой о дугу тента при очередном прыжке грузовика. – Твою мать!..
Из кабины перегнулся Сигеру и крикнул:
- Майор, впереди всё горит, и дорога завалена! Нужно искать объезд!
- А-а-а, – заворчала Кацураги. – Чёрт! Тормозите! – и, едва только грузовик успел остановиться, выпрыгнула из кузова. – Развернуть радиостанцию! Вывесите большую антенну – может, с ней связь будет…. Бинокль мне!
- Кацураги, успокойся, – сказала Рицко. – Аска вовсе не дура, она прекрасно знает, что ей делать, - она села на борт грузовика, пристально вглядываясь в горизонт.
- Да у неё топлива минут на двадцать осталось! – заорала Мисато. – Ну, плюс ещё пять минут в боевом режиме….
Вновь рвануло, да так, что содрогнулась земля и с грохотом обрушились куски разбитой стены какого-то здания. Пламя взметнулось в самое небо – громадный багровый столб, окутанный клубящимся мраком. Повеяло жаром.
- Что это взорвалось? – заинтересовалась Акаги.
- Одно из трех, – сказал Сигеру. – Ангел, Ева или….
- Или что?
- Снарядные склады, – мрачно сказала Кацураги, подстраивая бинокль. – Около трех тысяч стадвадцатимиллиметровых снарядов на складах военного флота…. Ничерта не видно!
Солдаты спешно разворачивали дуговую антенну. С воем пронеслась над головами раскаленная болванка, и все невольно пригнулись. От рёва далеких орудий закладывало уши.
- Есть связь! – выкрикнул Хьюга, который всё это время сидел сгорбившись перед радиостанцией с наушниками на голове. – Слабая, но есть! Третья, это Хьюга, доложи обстановку!
- Ну?! – заорала Кацураги, и Синдзи подскочил и сорвал с Хьюги наушники. – Ну же?! Что там?!!
- Да заткнитесь, майор! – в ответ заорал Синдзи, изо всех сил прижимая наушники. – Третья! Третья, это Икари! Аска, твою мать, отвечай!
Её голос бился где-то вдалеке, слабый, пропадающий, на самой границе слышимости, и Синдзи скорее угадывал, ощущал, что она говорит. «Ви-жу…. – напряженно выдохнула она. – Вижу… цель» Раздался короткий треск.
В дыму и пламени надсадно ухнуло.
- Безоткатка, – определил Сигеру. – Третья стреляет.
- Ну?! – Кацураги с силой вцепилась в плечо Синдзи, и он скривился от боли.
- Что ну?! – огрызнулся он. – Еле слышно же, да ещё вы кричите…. Аска!
«Сближаюсь…. Der Teufel! – выкрикнула она, но крик этот был не громче шёпота. – Ну и урод!.. Активирую….» Опять затрещало, заскрипело, а потом по ушам полоснул пронзительный вой, и Синдзи, закричав, поспешно сдёрнул наушники.
Вой нарастал – он шёл сверху откуда-то и спереди, из яростного багрово-чёрного зарева, и был он сверлящий, мучительный; а потом из сполохов пламени вырвался опаленный, волокущий за собой шлейф дыма и брызжущего из пробитого радиатора масла «Фоккер». В плоскости левого крыла зияла пробоина, сверкающий круг винта с ярко-оранжевым пятном кока приближался, и Синдзи вдруг неправдоподобно отчётливо разглядел каждую деталь самолета; он видел обмякшего в крессе, бессильно мотающегося летчика, и короткие зубчики огня из пулемётов – видимо, рука мёртвого пилота стиснула гашетку….
- Бежим! – не своим голосом завопила Кацураги и дёрнула Синдзи за шиворот; Рицко, спрыгнув с борта, уже побежала, прикрывая руками голову, а Сигеру схватился за рацию, и что-то кричала ему Кацураги в нарастающем вое.
Потом что-то толкнуло его в спину; мягко, как показалось, но настойчиво, и подняло, и понесло в онемевшем вдруг мире, а потом он грохнулся так, что вышибло дух, и покатился по земле, а над ним с рёвом пронеслось пламя, и он заорал от боли….
Синдзи сел, выплевывая песок. В голове грохотало; в глазах всё плыло; пылал посреди дороги чудовищный зверь, невероятное слияние искорежённых грузовика и самолета, выбрасывая жирные клубы дыма и пламени.
- Накрылась рация, – сказал сидящий рядом с Синдзи солдат. Лицо у него было ошалелое, и дергалась щека.
Заворочалась Кацураги; глаза у неё были обезумевшие. Из рассечённого лба текла кровь.
- Вот хрень, – хрипло сказала она. – Где Акаги?
- Здесь, – слабо донеслось из-за обрушенной стены. – Здесь я. И лейтенанты. Живы.
- Вот хрень, – повторила Кацураги. – Что это было?
- Один из наших истребителей, – поднимаясь на дрожащие ноги, сказал Синдзи. – Видимо, Ангел его сбил. Ну, он и влепился точно в наш грузовик. А может, это Ангел его кинул. Я уже ни в чём не уверен.
Низкий яростный рёв прокатился над развалинами; жуткий, вселяющий страх, словно какое-то тёмное чудище ворочалось среди пламени, взрывов и дыма.
- Мать Аматэрасу! – побледнев, прошептала Кацураги. – Что это?!
- Аска, – севшим вдруг голосом сказал Синдзи. – Аска!
Глава 9
- Ну и…. В общем, я когда увидела, что грузовик взорвался, словно с ума сошла, – пряча глаза, сказала Аска. – Himmeldonnerwetter! Сами же знаете, под LCL себя и так зверем чувствуешь, а тут еще…. Я же решила, что вы погибли! – словно, оправдываясь, крикнула она. – Вот и взбесилась…. Правда, я толком не помню ничего. Помню лишь, что мне всех убить хотелось, кто под руку подвернется. Хорошо все-таки, что эта дрянь только пять минут действует, – и она вдруг всхлипнула. – Уже думала, что не увижу никого….
- Успокойся, – мягко сказала Кацураги. – Я понимаю. Но – все живы и здоровы. Акаги, а что ты скажешь?
Рицко пожала плечами, перелистывая отчеты техников и полевых наблюдателей.
- А что тут сказать? – она постучала карандашом по столешнице. – Ты и сама все видела.
- Да она его голыми руками в клочья разодрала! – Мисато фыркнула. – Голыми руками Евы, так сказать…. Что же это такое?! Это, значит, и есть Ева?!
- Ева, – сказала Акаги. – Вернее, совмещение Евангелиона, LCL и пилота. В данном случае Аски. Но, признаться, такого я не ожидала….
- Ты что, издеваешься надо мной?! – рявкнула Кацураги. – А чего же вы тогда вообще ожидали?!
Рицко поморщилась:
- Кацураги, не шуми. Голова до сих пор болит, похоже, легкая контузия. Так что, прошу тебя, выпускай пар где-нибудь в другом месте, от меня подальше.
- Эй, эй! – вмешалась Аска. – А вы про меня случаем не забыли?
- Молчи, – цыкнула на неё Кацураги, и обиженная Аска затихла, лишь бормоча недовольно себе под нос.
- Коммандер, – Мисато повернулась к Икари-старшему. – Не соблаговолите ли объясниться? Я как тактический и оперативный командир полевого подразделения, хотела бы знать….
- Майор, – Гендо блеснул очками и принял брошенный вызов. – Я обещаю, что вы все узнаете. В свое время. Это вас устраивает?
Мисато молчала, пристально глядя на него; брови были сведены, в прищуренных глазах плясала ярость.
Гендо слегка вздохнул.
- Майор. – уже мягче сказал он, пристраивая подбородок на сцепленные пальцы. – Вы многого не знаете. Я сожалею, что приходится скрывать от вас некоторые факты; поверьте я тоже не испытываю от этого никакого восторга. Но наше сотрудничество с SEELE подразумевает некоторые запреты и ограничения…. Надеюсь, вы понимаете?
Кацураги молчала.
- Майор, вы ведь умный человек! – сказал Гендо. – Я думаю, вы прекрасно понимаете, что есть вещи, которые должны храниться в тайне! Это секреты национального уровня, майор. Будь здесь господин Арамаки, он бы вам это растолковал. Я надеюсь, вы оставите излишнее любопытство до поры и последуете моим рекомендациям и советам доктора Акаги…. Сержант Сорью. – он взглянул на Аску. – Будьте добры, продолжайте. Прошу прощения, что вас прервали.
Эта жуткая сцена до сих пор не давала Синдзи покоя. То и дело ему вновь чудилась залитая кровью броня Третьей – именно кровь, у Ангелов все-таки была кровь, красная и горячая – её торжествующий рык, её руки разрывающие на куски тело Ангела…. Её глаза. Глаза, когда Ева развернулась к ним, застывшим в ужасе, отшвырнув в сторону выдранную и хлещущую кровью конечность поверженного противника, и вновь зарычала; вот только чем бы она могла рычать, машина, творение рук людских, или же это была Аска?.. На миг он увидел вовсе не Еву, а зверя, одержимого голодом и жаждой убийств – на тот самый миг, когда Ева шагнула к ним, и её горящие глаза уставились на Синдзи, и рядом глухо вскрикнул Сигеру…. И Синдзи невольно попятился, вскидывая руки.
Раздался гулкий то ли вздох, то ли машина просто стравила пары, и Евангелион медленно осел, опустился к земле, сгорбился, вяло свесив конечности, и застыл без движения. Глаза её потухли, и рядом закричала Кацураги, матеря на чем свет стоит отставшую техническую группу; а Синдзи словно обожгло: «Ведь она там, внутри!», и он побежал к Еве, выкрикивая что-то невнятное, и рядом вдруг оказались Рэй и Хьюга…. А техников все не было, и тогда они втроем полезли к люку кабины, молча, не сговариваясь; броня была горячей, обжигающей, руки и ноги скользили в крови, Рэй едва не сорвалась, и они с Хьюгой вытягивали её, всё так же молча, а потом остервенело раскручивали люк, и Синдзи первым рванулся в воняющую кипящей кровью и гарью кабину; там было жарко, чертовски жарко, и он едва не потерял сознание…. Аска обмякла в кресле, голова была откинута назад, глаза закрыты. Тело её содрогалось; когда Синдзи выволок её из кабины и содрал с неё шлем, они с ужасом услышали, что она тихо, протяжно скулит на одной ноте; его разум оцепенел, и он беспомощно уставился на тевтонку, и тут Рэй с размаху дала ей пощечину. Аска дернулась и согнулась пополам, обхватив себя руками; её вырвало, а потом начало трясти, и они кое-как, с помощью подоспевших механиков, спустили её на землю….
Он бросил на тевтонку быстрый оценивающий взгляд: Аска, нахохлившись, сидела на футоне, поджав под себя ноги, с раскрытой книгой на коленях; её загорелое лицо было отрешенным и задумчивым.
Сразу по окончании операции «Полдень» (кто только придумывал эти дурацкие названия? «Чистое небо», «Полдень»….) и выходе Аски из медчасти коммандер Икари, посовещавшись с доктором Акаги, в приказном порядке отправил всех троих пилотов на Окинаву, в специальный пансионат, принадлежавший НЕРВу – отдохнуть и восстановиться. На вполне резонное замечание Кацураги, мол, а ежели вылезет Ангел, а пилоты все хрен пойми где, Икари-старший ответил в том плане, что нет, мол, не вылезет. Аналитики SEELE, мол, все знают. Мисато сделала крайне недоверчивое лицо и вслух усомнилась в компетенции этих самых аналитиков – вот, мол, в ходе операции «Полдень»…. Икари-старший в свою очередь сделал недовольное лицо и в очередной раз посоветовал майору Кацураги не морочить ему голову и не заниматься ерундой – тем более, что, мол, вот-вот прибудет пилот Судзухара. Кацураги заткнулась и умыла руки. Как она потом сообщила по телефону, Судзухара прибыл на базу на следующий день после отбытия Синдзи и девушек, и был отдан на растерзание Рицко. Наверняка парню сейчас приходилось несладко, подумал Синдзи, вспомнив свои первые месяцы в качестве пилота.
Честно говоря, за неделю этот отдых его уже утомил – горячие источники, лечебные процедуры, вежливый и незаметный персонал, лошадиные дозы каких-то лекарств…. Удивительно, но он жаждал вернуться в НЕРВ; вновь оказаться внутри своей Первой, выйти на полигон, ощутить бессмысленную опустошающую мощь…. Наверное, это было безумие, но Синдзи с щемящей тоской осознавал, что Ева – единственное, что имеет хоть какой-то смысл, и быть пилотом – это все, что он может….
Эти семь дней они почти не разговаривали между собой. Их расселили в разные комнаты по разным крыльям большого, в японском стиле, дома, но вечером второго дня в комнату Синдзи постучали, и он не слишком-то удивился, увидев Аску со свернутым футоном под мышкой. Чуть позже пришла Рэй; какое-то время они молча сидели – Рэй листала очередной мозговыворачивающий труд, Аска о чём-то размышляла – а потом всё так же молча улеглись спать по углам. Они были втроем во всём здании, не считая персонала; их окружали тишина и лес. Рэй читала большую часть времени, читала много и жадно, около её постели громоздилась стопка книг, и Синдзи не удивился, узнав, что кроме них и необходимого минимума вещей, она ничего не привезла. Как-то от скуки и интереса ради он взял полистать одну из книг – то оказался сборник теоретических трудов по применению танков в будущих войнах. Он честно попытался вчитаться, но вскоре увяз в хитросплетениях специфических терминов, посмотрел на Рэй с уважением и больше к книгам не притрагивался, предпочтя играть сам с собой в го. Аска же нашла где-то в доме «Сказание о Ёсицунэ» и этим решила проблему своего досуга.
Вот и сейчас – Рэй читала монографию Дуэ, делая изредка какие-то выписки в большую тетрадь, Аска думала, уставив в пол отсутствующий взгляд, он же…. А он просто лежал, подложив под голову руки, позволив мыслям своим течь лениво и хаотично….
Сонное это спокойствие было нарушено только однажды, на третий день, когда совершенно неожиданно в доме появились Кацураги и Рёдзи.
Кацураги была как-то по-мрачному весела; закинув в свою комнату сумку с вещами, она сразу же ушла на пляж, где и просидела до вечера – Синдзи видел её, изредка бросающую камешки в море…. Кадзи обнаружился в столовой, где заигрывал с девушками из прислуги, и поговорить с ним удалось только вечером; Кацураги за ужином выпила бутылку сакэ и шесть бутылок пива, потрепала по голове с любопытством смотрящую на неё Рэй, рассеянно обняла Аску, а потом пошатываясь удалилась спать.
Синдзи с удивлением посмотрел её вслед, потом перевёл взгляд на Кадзи. Наблюдатель от SEELE только хмыкнул и потер небритый подбородок.
- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…. – медленно произнес он, подливая себе сакэ. – Кацураги… несколько расстроена.
- Да я и сам вижу, – сказал Синдзи. – Вы её что-то рассказали?
Кадзи уставился на него; в его глазах было что-то непонятное и тревожное. Он опрокинул в рот свою чашку.
- Рассказал? Я?! – с вполне искренним удивлением переспросил он. – Господи, да что я могу ей рассказать?!
- А вот доктор Акаги сказала мне, что можете, причем немало, – сказал Синдзи.
Взгляд Кадзи стал острым.
- Акаги? – он помолчал. Пробормотал: – Понятно. Рицко, Рицко…. Пытаешься переложить самую неприятную часть работы на мои плечи? Эх….
Он выпил ещё сакэ и достал портсигар. Щёлкнул серебряным «ронсоном», выпустил под потолок струйку дыма и задумался, постукивая себя пальцами по колену.
Рэй, казалось, читала; но Синдзи заметил, что глаза её поверх книги внимательно наблюдают за Кадзи. Аске же скрывать свой интерес и в голову не приходило – она не сводила с Кадзи зачарованного взгляда.
- Эх, детки! – наконец, грустно сказал Кадзи. – И затянуло же вас в этот кошмар! Ложь, недомолвки, прочее дерьмо…. – он вздохнул. – И рассказать-то что-либо смертельно опасно – и для вас, и для меня…. Ну, ладно! В конце концов, ничего страшнее смерти нас не ждет, – он налил себе ещё.
То немногое, что в тот вечер рассказал им Кадзи, с трудом укладывалось в голове. Да и – сумбурным слишком был этот рассказ, а Кадзи ещё и пил, то и дело теряя нить; он говорил торопливо, сбивчиво, перескакивая с одного на другое, замолкал вдруг на долгие, почти бесконечные минуты, пока курил очередную сигарету…. И неожиданно вновь начинал говорить, упоминая какие-то имена, события, места, вовсе, казалось бы, не связанные между собой…. То вдруг – говорил об институте Gehirn («…они-то, ребятки, и полезли первыми копаться в свитках Мертвого моря, Фуюцки, Рокабунги и Юи, да, мать твоя, Синдзи, она-то, собственно, начала проект этот, Евангелион….»), и при упоминании о матери у Синдзи болезненно заныло в груди, и Аска, посмотрев на него, молча сжала его руку, за что он был ей благодарен. Он говорил, что деньги на исследования свитков были получены от SEELE, деньги огромные, и что SEELE тщательно фильтровала сообщаемую в прессу информацию. То вдруг в его рассказе появлялся Marduk – «ложь, одна ложь. Сколько таких, как вы, с ума посходило во время испытаний – Бог ведает, сколько еще погибло, пока они сумели наконец отработать механизм LCL и её действие на пилота…. Я несколько сотен погибших насчитал, а сколько ещё спрятано? Скольким рот заткнут?! Сколько куплено?! Дерьмо…. SEELE в итоге пришла к тому, чтобы попытаться вывести пилотов для Евы, понимаете, вывести! Они стремятся из вас, бедолаг, получить нового человека, совершенного бойца, которому и LCL не нужна, чтобы в Еве крушить все, скрещивать они вас хотят, пытаются механизмы такого отбора вычислить, чем наша милейшая Рицко и занимается…. У вас тут все поровну – парень-девушка, парень-девушка…. Скоро и спать вместе заставят, понимаете, о чем я? – он засмеялся, цинично подмигивая. – Весь этот Marduk по сути – сплошное ницшеанство, инструмент искусственного отбора, чёрт побери…» А потом говорил о Втором Ударе. «На смерть, по сути, людей отправили, сотни людей, Лоренц заранее знал, что там прячется…. Все эти слова – Ангел, Адам – хрень всё это. Да и Фуюцки с отцом твоим знали, наверное; уж профессор-то, лисица старая, точно знал! А вы заметьте, кстати, как узок круг посвященных! Одни и те же люди, одни и те же фамилии…. Икари, Кацураги…. Да-да, отец нашей прелестной Мисато тоже был в составе той экспедиции! Но вот его, похоже, попросту использовали – в отличие от кое-кого другого…. Акаги? Да, и Акаги – Наоко Акаги, мать Рицко…. Нет, она к полюсу не плавала – она появилась уже потом, когда Gehirn превратился в НЕРВ. Все мы, ребятки, одна большая дружная, мать её, семья….»
Потом Кадзи замолчал и совершенно трезвыми глазами уставился на Рэй. «Вот только ты, милый дружок, у нас невесть кто, – задумчиво сказал он. – Не котёнок, не лягушка, а неведома зверушка…. Ответь мне, прелестное дитя – ты кто? Не знаешь? Вот и я не знаю. Но SEELE о тебе особенно печётся – и господин коммандер Икари тоже…. А мне приказано тебя застрелить, если….»
Он резко прервал себя, прижав ладонь к губам, и некоторое время смотрел на них.
- Я пьян. – наконец объявил он. – Пьян совершенно. Ну и хвала богам. Я пьян. На сём Шахерезада прекращает дозволенные речи.
Он поднялся, щелкнул зажигалкой, прикуривая сигарету, и осмотрел их.
- Молчите, ребята, – сказал он. – Прошу вас – молчите. Не задавайте лишних вопросов. Просто смотрите и запоминайте. Близок день, когда вам понадобится вся ваша сила. Или не понадобится. Честно говоря, мне бы не хотелось, чтобы вы погибли. Вы мне нравитесь. Но вам придется рассчитывать только на себя самих, никто вам не поможет. Все!
Утром они с Мисато уехали – так же неожиданно, как и появились, оставив в голове у Синдзи полный сумбур и растерянность. Он долго стоял у ворот, глядя вслед пыльному хвосту автомобиля, и задумчиво ерошил волосы….
- Отдохнули, значит? – весело поинтересовалась Кацураги, встречавшая их на плацу. – Ну, молодцы! Теперь, так сказать, с новыми силами…. Кстати! Вот, – она подтолкнула к ним стоявшего рядом с ней парня – высокого, широкоплечего, с непокорной лохматой черной, как воронье крыло, шевелюрой. – Знакомьтесь!
- Рядовой Судзухара в расположение для прохождения дальнейшей службы прибыл, господин старший сержант! – парень шагнул вперед, вскидывая руку в военном приветствии и вытягиваясь по стойке «смирно». – Госпожи сержанты….
- Вольно! – поморщилась Кацураги. – Парень, это тебе не армия, это НЕРВ. Нам тут на всю эту хрень плевать, так что и ты привыкай.
- Е-есть. – неуверенно сказал Судзухара и протянул Синдзи руку. – Тодзи. Привет всем.
Синдзи представился и пожал ему руку.
- А, ты и есть легендарное Третье Дитя? – усмехнулся Тодзи, и Аска ревниво фыркнула.
- Это-то недоразумение ходячее?! – оттесняя Синдзи в сторону плечом, сказала она. – Легенда здесь только одна – я! Аска Лэнгли Сорью, запомни хорошенько! Ну а это молчаливое чудо – Аянами по имени Рэй.
- Ну вот и познакомились, – сказала Кацураги. – Значит, так – до обеда свободны. После обеда полевой выход, так что к двум часам быть экипированными около машин. Синдзи, все три Евангелиона в строю, а вас четверо – так что решай, кого оставлять в резерве, а кто пойдет. Мое мнение – новенькому надо тренироваться, тем более что Третья для него была предназначена….
- Так что, мою так и не привезли?! – возмутилась Аска. – Himmelherrgott! Да что за дерьмо?! Синдзи, я пойду в Первой!
- Ладно, – устало сказал Синдзи. – Ну вот вам – только приехали, как она опять начинает мне голову морочить! На полевой выход – Аянами, Сорью, Судзухара. Я в резерве. Все, майор?
- Все, – сказала Кацураги. – Нет, не все. Найди Кусанаги. Она с тобой поговорить хотела.
- Вот те нате, – Синдзи недовольно хмыкнул. – Зачем это ещё?
- А я знаю? – ответила Кацураги. – Свободны!
- Мужик, слышь, а ты давно здесь? – спросил Судзухара, смотря на движения бёдер удаляющейся Кацураги.
Синдзи достал заранее свёрнутую сигарету и закурил. Флаги на плацу подрагивали в холодном воздухе – осень набирала силу.
- Год уже, – ответил Синдзи.
- И…. ну, как это? Ты же в бою был уже?
- Хреново, – сказал Синдзи. Аска молча кивнула, подтверждая.
- Ага, – сказал Тодзи. – Вот чёрт.
Они помолчали.
- Ты, главное, не думай, – сказала Аска. – Начнешь думать – все, конец.
- А… а что делать-то? – растерянно спросил Тодзи.
- Жить, – сказал Синдзи. – Жить Евой. Потом поймешь.
Призрачный рай главы 1-9
© Copyright: Вячеслав Мурзин, 2011
Свидетельство о публикации №211011800345
Свидетельство о публикации №211011800345
Рецензии
Я конечно понимаю , что это все по "Евангелеону", но то КАК это написано, заставляет проникнутся, и поверить в созданный тобою Мир, отойдя от оригинала, так - то , не спорю они неразрывны...И все же при всем , при этом, у тебя вышло полноценное, обладающее собственной харизмой, произведение, Своя, Собственная Реальность.
Даниил Смайлик Грулев 17.10.2011 03:49 Заявить о нарушении
Даниил Смайлик Грулев 17.10.2011 03:49 Заявить о нарушении