Мини-4

Татаро-ковбойская песня

В Надым, особенно, в надымчан я влюбился с первых же дней пребывания на севере. И через несколько недель у меня уже сочинились песни о городе и севере. В тот же год, после конкурса агитбригад в Салехарде, они были записаны и стали звучать по окружному радио. Песня о Надыме вышла необычного ритма и мотива, потому что и слова были мои, и мелодия, я постарался внести в нее национальный ненецкий колорит, но, видно, не смог уж вовсе уйти от родной мелодики. Услышав в первый раз, Юра Басков, шутя, «определил» ее мотив, как ковбойско-татарского жанра песня.

Когда в декабре 1987 года я организовал при ДК «Победа» Клуб самодеятельной песни (КСП), на первом ознакомительном заседании, представляясь и показывая свое творчество пришедшим, я сам пошутил, что мой друг поэт Басков отнес ее вот к такому новому жанру… 

Так как в ту пору я работал на трассе, в районе Ямбурга, а это далеко от Надыма, в марте следующего года я собрал своих коллег по творчеству - устроил выборы председателя, и порекомендовал кандидатуру Александра Цилькера, в тот день отсутствовавшего на заседании. Он оправдал наше доверие, оказался хорошим объединителем. Свой КСП мы назвали «Витражи». Это были триумфальные для надымских бардов годы. Где бы мы ни выступали, призовых урывали больше всех.

И каждый раз, когда я переходил к финальной песне в своем выступлении, то есть о Надыме, голова Цилькера склонялась к сидящему рядом, кому он уже сам «открывал» жанр моего сочинения…


Северный интернационал

В Надыме, как и везде в молодых городах севера, каждого нового человека первым делом спрашивают, откуда он приехал. Ну прям как в армии…

Так как север строила вся страна, называвшаяся СССР, то и понаехало сюда народу отовсюду. И поневоле этот народ стал жить в тесном общении с не подобными себе по происхождению. И шла притирка друг к другу, которая с годами перерастала в большую дружбу. А в целом – в образцовый для всего Союза ССР общенародный интернационализм.

Возьмем, к примеру, нашу мэрию во главе с В. Н. Ковальчуком. Сам Владимир Николаевич в интервью мне, взятой у него для газеты «Тюмень литературная» в 1994 году, признался, что, украинская фамилия у него от деда, а сам он  русский, родился и вырос в Кемерово. Он интернационалист уже по рождению. И женился на такой же!.. Поэтому в семье у него целый букет интернационалистов.

Вот почему и команду своих помощников, заместителей он, особо не задумываясь об этом, сам того не подозревая, сколотил из представителей таких же разных по происхождению народностей. Посудите-ка сами: Марат Абдрахманов, Яков Спектор, Армен Сагиян, Вячеслав Резвов, Леонид Дяченко, Юрий Диордица, Лев Захаров, Элла Флейштер, Алексей Белокопытов...

Остается только воскликнуть: вот это север, вот это северяне, вот это мэр!
В данном вопросе атмосферу северных городов стоило бы взять в качестве примера, и внедрять, распространять по всей земле российской и далее. Ведь интернационализм в России наших дней остается самой запущенной проблемой. Не зря у меня родилась в свое время статья «Поговорим, брат», которую опубликовал в журнале «Врата Сибири». Если б такая публикация произошла в советское время, реакция властей была бы сокрушительной, в смысле наставлений в этом вопросе. А нынче – увы,  никто и в ус не подует…


Родина за спиной

Дежурному по кораблю достается много хлопот, когда под утро, после постановки на якорь, уставшая команда - вместе с офицерами и командиром -вся засыпает. Встаешь, недоспав, особенно летом – уснул в 23 часа, проснулся в 4 утра. Какие такие задачи ложатся на дежурного – разговор длинный и отдельный.

Но вот не выходит из головы один случай, вернее, состояние, какое испытал…
У дежурного, заступающего на сутки, в помощниках есть вахтенные матросы, сменяющие друг друга через каждые четыре часа. Однажды один такой только заступил на вахту, вдруг почувствовал себя плохо. Не стал я будить очередного, думая, что сам отстою и за вахтенного. Ведь у меня еще есть и радист в напарниках, пусть даже в глухой рубке он и не покажется наверху…

Поднялся на осиротевшее место на ГКП (Главный командный пункт) на мостике. На море легкая зыбь, почти штилевая, и тишина на всем свете - куда ни глянь, щедрое солнце поливает светом и теплом окружающие тебя воздух, море, горы. Корабль, как младенца в зыбке, легко покачивает море. Тепло так, что может разморить мгновенно, даже не заметишь, как уснешь в этой идиллической качке. 

В одно мгновенье я встрепенулся, видать, начинало клонить в сон.
Огляделся вокруг: на море никаких изменений, тишина и на берегу. Но отчего-то вдруг навалилось на меня такое, что до сих пор не могу объяснить это чувство.

Вдруг я подумал, что ведь в этот миг на всем видимом просторе я один единственный, кто бодрствует на этой земле. В моих именно руках ключ от нашего коридора границы, а за спиной безмятежно спит огромная моя страна! И сегодня от меня зависит ее покой, покой моей малой родины, покой родных моих и близких. А вдруг из-за меня одного(!) нарушится эта тишина, если вдруг усну?..