На Девичьей всё не так, как везде

               
Спускаясь к яру, Эмма и Мара проходят мимо заброшенного, полуразвалившегося дома.
- Здесь давно уже никто не живёт, -  констатирует Мара.

На соседнем участке, непосредственно примыкающем к яру, возводится новый дом. Пожилой каменщик, выглядывая из проёма  второго этажа, провожает их странным взглядом.
- И зачем люди строятся здесь? – удивляется Эмма.
- Они скоро или умрут от рака или сойдут с ума, - замечает Мара.

Неприметная тропинка, петляющая между завалами строительного мусора, приводит их в  низину, заросшую высокой травой. Здесь над ними ещё сияет солнце. Взглянув на него, девушки решительно направляются к зловещему месту. Пожилой каменщик, провожая их взглядом, замечает, как тень Девичьей Горы, двигаясь навстречу девушкам, тотчас накрывает их, как будто проглатывая две добровольные жертвы.

Ступив на Девичью Гору, Эмма и Мара словно попадают во мрак, настолько густыми оказываются кроны деревьев,  нависшие  над ними. Склон горы в этом месте довольно крутой. Чтобы не соскользнуть вниз, им то и дело приходится хвататься за ветки кустарников.

Метров через двадцать возле поваленного на землю граба они делают передышку. Мощные корни, выдернутые из земли, нависают над ними, как щупальца осьминога.
- А вон ещё одно, - кивает  Эмма на другое, вывернутое с корнем мертвое дерево, - и вон… Почему здесь так много поваленных деревьев?

- Они  бегут с Горы……- тяжело дыша, отвечает Мара.
- Бегут? – расширяются глаза у Эммы.
- Ну да.  Вырывают себя с корнем и бегут отсюда. Двигаются они в основном ночью, чтобы никто не видел.
- Как это двигаются? 
   Мара  обходит корни лежащего на земле граба.
- С помощью корней. Этого граба, например, раньше тут никогда не было, на этой тропинке. Я-то ведь здесь постоянно хожу и знаю.

- Зачем они это делают?
- Они  просто не выдерживают.
- Что… не выдерживают?
- Понимаешь, - вздыхает Мара, - на Горе иногда творится такое…что не всегда понимаешь. Здесь тобой  овладевает иногда просто неизъяснимый  беспричинный страх. Страх животный. Боязнь всего и вся. Каждой травинки. Каждого кустика. Всё, что попадёт в поле твоего зрения. Будь то кошка или собака. Но больше всего на Девичьей надо бояться людей. Никогда не знаешь, что может быть у них на уме.

- Ты что специально меня пугаешь?
- Просто я через это уже прошла. На Девичьей всё не так, как везде. Слышишь, как здесь тихо?
- Да, - тихо отвечает Эмма и замечает, что, действительно, вокруг стоит невероятная тишина. Ни один листик на деревьях не шелохнется.
- Здесь всё имеет иное значение, - продолжает Мара.
- Как это? – поднимает брови  Эмма.
Она идёт следом за Марой.

- Ну всё, что в другом месте ты не замечаешь…  чему не придаёшь значения… здесь приобретает иной смысл. Каждый шорох, каждый звук… - Мара понижает голос до шёпота, - что-то значит.
Её вдруг всю передёргивает:
- Как мне тут хол-л-лодно…
- Здесь же не холодно! Чего ты? - удивляется Эмма.
- Не знаю. Мне на Девичьей всегда холодно.
- Поэтому ты и в пальто?

Откуда-то сверху раздаётся оглушительный стук.
- Что это? – испуганно спрашивает Эмма.
- Дятел. Вон… видишь.
Дятел вновь оглушительно стучит по сухой мёртвой осине.
- И что это значит? – спрашивает Эмма. - Он ведь… не просто так стучит?
- Нет. Это он предупреждает… Что мы с тобой  вдвоём заходим на гору…
- А кого он предупреждает?
- Всех.

Она вдруг останавливается. Из глубокой ложбинки доносится явный шорох.
- Тише, - говорит Мара.
Шорох повторяется: из ложбинки, шелестя прошлогодними листьями, вылезает чёрная кошка.
- Кис-кис-кис! – подзывает её Эмма.

- Поосторожнее. Кошки здесь не просто кошки.  А ведьмины поводыри. Если увидишь, что здесь за кем-то бегает кошка, то это, наверняка, будет та, кто продал свою душу дьяволу.
Чёрная кошка подбегает к Маре и ластится к её ногам.
- Брысь! – топает она на неё ногой.

Кошка вновь скрывается в ложбинке.  Эмма и Мара поднимаются дальше вверх. За деревьями становится светлее, и вскоре крутой подъём заканчивается и начинается пологий, с перелесками.
На дальнем безлесном склоне горы видно стадо коз.
- Вон, видишь, козы пасутся, - показывает Мара.
- Вижу.
- А как ты думаешь, почему здесь пасутся именно козы? А не коровы, например.
- Не знаю, - пожимает плечами Эмма, - наверно, потому что коров поблизости  не держат.

Мара усмехается, обнажая при этом острые клыки.
- Потому что коза это - символ сатаны. Здесь, на Лысой,  она, по любому, должна присутствовать.
Эмме становится не по себе.
- Сейчас это мирные козы, - продолжает Мара-Мария, - а  ночью они превратятся в суккубов и  присоединятся к ведьмам, которые слетятся сюда на шабаш.