Беседа в караван-сарае

На краю ущелья несколько чинар клонились вниз, словно хотели посмотреть в бездну под каменистым обрывом. Там, среди камней, металась и прыгала по валунам горная речка. Поодаль от чинар раскинулся огороженный колючим кустарником караван-сарай с плетеными навесами и глинобитными постройками. Неразвьюченные верблюды, лошади и ишаки дремали, жевали нарванную для них свежую траву.
Во дворе было темно. Осеннее новолуние всегда было испытанием для людей боязливых. Правда, кашгарский купец Якуб из старой торговой династии Яриовых мало чего боялся на этом свете. Много раз разоряли его караван и кыргызы, живущие в дикокаменной стране, и калмыки, наподобие волков рыскающие в поисках добычи. Но всякий раз Якуб находил силы и возрождал дело, завещанное ему прадедами.
Духанщик Каюм, старый узбек в халате и с костылем, расхаживал в темноте по двору, останавливаясь возле каждого верблюда. Украдкой он постукивал костылем по вьюкам и по звуку определял, что увязано в мешках и тюках. Он видел Якуба, сидевшего в раздумье под навесом, и Якуб видел Каюма, но оба по обыкновению, делали вид, что во дворе никого нет.
Фируза, старая жена Каюма, то выходила во двор, то скрывалась в женской половине дома, то появлялась возле внушительных размеров самовара. Иногда она что-то диктовала дочери Гюзель и заодно присматривала за внучкой Гюльчатай, которая возилась с кумганами, расставляя их на дне арбы-двуколки.
Откуда-то из светового проема нырнул в ночь зять духанщика Ярмат с охапкой шылым-чубуков для кальянов. Спустя некоторое время колеса арбы застучали по мощеной камнем дороге, и стук удалился в направлении спуска к речке.
Постоялый двор явно готовился к встрече особо уважаемых людей. Обойдя верблюжье лежбище, старый Каюм подошел к навесу, где был Якуб, и присел рядом ним.
- Почтенный купец, - обратился к нему духанщик, - Я не возьму с тебя плату за ночлег и еду. ты сделал большое дело для моего караван сарая. Благодаря к тебе слава о нас облетит всю долину.
- Ты преувеличиваешь мою заслугу, - негромко ответил Якуб. – Это ты преуспел в том, чтобы поставить свою гостиницу в укромном месте, да поможет тебе аллах! В Хиве спокойно поговорить не дадут – много калмыцких шпионов. вот и поручил хан Ядгар вдали от посторонних глаз и ушей собраться здесь, у подножия Чимгана.
- Сегодня последняя ночь новолуния. – задумчиво сказал Каюм. – Завтра будет первая четверть Луны. Говорят, урусы празднуют наступление нового века. Странный у них счет лет…
- Да, первая неделя вращения прошла, наступает восьмой день кантар, - подтвердил Якуб.- Урусы следуют законам Рума и Франкистана. Если ты не против, Каюм, нам надо раскурить по одному шылыму. Пусть благовонные дымы ублаготворит духов
- Эй, Ярмат! – позвал Каюм зятя, - принеси нам небольшой кальян!
Ярмат, невидимый в темноте, явился, как ночной дух. Старики даже вздрогнули от неожиданности. Он вручил каждому небольшие буковые шылымы-трубки. Духанщик сгреб вокруг себя и гостя валявшиеся на помосте подушки, оба разлеглись, уперев локти в мягкое и сосредоточились на курении. Кальян побулькивал, клубы сизого дыма плавали над головами двоих правоверных.
Каюм, пустив очередную струйку дыма перед собой, спросил:
- А правда, что у вас в благословенном Кашгаре калмыки пытаются командовать всеми?
Якуб вздохнул и чуть не поперхнулся дымом.
- Многого не скажу, - ответил он, прочистив глотку. – Этот проклятый Гапдан Бошокту не знал устали. Воевал на все стороны света. Своих в крови топил, задавал перцу китайцам, затюкал кайсаков и кыргызов. Теперь вместо него его племянник Цеван Раптан. Наши кашгарское купечество пошло на затраты, задобрило и умаслило его подношениями. Но он так и не дал обещанных послаблений нашим караванам. Мне вот на Иртыш надо, под Ямышевом ждут…
- Это оттуда ты мне самовар привез. – оживился Каюм, которому мало были понятны извивы политики, так озаботившие Якуба.
 - Оттуда. У русских очень много разных предметов, которые нам нужны. Жаль, не продают они своих железных трубок, плюющихся огнем и свинцом. За них они золото требуют. Кстати, завтра мы про золото будем говорить. Посидишь с нами, все узнаешь.

Едва солнце выползло из-за Чимгана и нависло над округлой его вершиной, как духанщик надел свой халат и вышел за пределы постоялого двора. Он стал вглядываться в дорогу со стороны Хивы, отыскивая в небе хоть малейшее облачко золотистой пыли. Оно должно было принести ему огромную удачу – люди хана не скупились и щедро платили.
К приему знатных визитеров все было готово. Семья не выспалась, но поднялась до рассвета. Самовар уже курился, женщины кланялись тандыру, доставая из него румяные вкусные чуреки. Достархан ломился от сладостей и фруктов, а зять Ярмат обжаривал баранье мясо.
Гости появились совсем с другой стороны. Каюм даже в первые секунды не сообразил и чуть не накинулся на запыленных всадников с бранью. Но вовремя узнал в одном из них баспа-баши Ходжу-Нефеса и зажал себе рот ладонью. Тот не глядя по сторонам, еле заметно кивнул и проследовал в широко открытые ворота караван сарая. Остальные въехали вслед за ним, и Каюм поспешил закрыть ворота. Снаружи духанщик прикрепил клок скрученной соломы, что означало: «Никого не принимаем».
У достархана бегали прислужники Якуба, помогая Фирузе и Гюзель. Гюльчатай принесла гостям китайские тазы, персидское мыло и налила в тазы воду из кумганов. Когда баспа-баши и его спутники умылись, внучка духанщика дала им куски кашгарской ткани – урамалы – для утирания.
После омовения все уселись на коврики и совершили утренний намаз, а потом пересели к достархану. Ярмат уже успел поставить чашки с жареной бараниной, налить кумыса и броженого верблюжьего молока – шубата. Около получаса люди отдавали должное еде, а потом откинулись на подушки. Разговор начал Якуб.
- Всем известно, - поклонился он каждому гостю, подразумевая, что за ними как бы много людей, - что калмыки совсем потеряли чувство меры. Торгуя с русскими, они перекрыли нам все пути на север, обирают наши караваны, прогоняют обратно, о отобранный товар продают. Купечество терпит убытки. Величавая Хива, Благородная Бухара и Славный Коканд вместе с Могущественным Кашгаром не могут больше мириться с калмыцким разбоем. Персия больше не посылает караваны в нашу сторону и по Иртышу. Китай уже много лет воюет с калмыками, и в Пекин тоже пути нет. Послушаем же, что предлагает уважаемый Ходжа Нефес, надежно хранящий хорезмскую печать.
- Я рад приветствовать всех эфенди, приехавших со мной на затерявшийся у Чимгана постоялый двор, - приподнялся на подушках многоопытный царедворец. – Со стороны может показаться, что собрались по не слишком значительному вопросу. Но ослабление торговли может сказаться губительно на всех наших народах.
Кокандец, бухарец и Каюм вместе с ними закивали головами, поощряя туркмена говорить дальше.
- Хивинский меджлис принял предложения хана Ядгара и просил через меня передать нижайшую просьбу другим повелителям поддержать это решение. – Ходжа-Нефес положил в рот спелый абрикос, прикусил его, и сладкий сок брызнул ему на бороду. – Если мы сумеем исполнить указы наших повелителей, то наша жизнь снова станет подобна соку этого вкусного плода.
Кокандский баспа-баши Юсуф неспешно ответил:
- Нам известны предложения великого хана Величавой Хивы, да продлит аллах дни их существования. Наши повелители, - Юсуф кивнул на Курбанходжу,хранителя печати бухарского хана, - велели всем нам найти тот способ, который заставит урусов двинуться вдоль по Иртышу и к Аральскому морю.
- Да, - подхватил Курбанходжа, - Благородной Бухаре только на руку, если мы от имени наших повелителей сговоримся об этом способе. Не тяни, почтенный Ходжа-Нефес, ты наверняка что-то придумал.
Ходжа-Нефес отер с бороды сок, выпил шубат из своей чашки. – Эх, Каюм, у тебя самый лучший шубат, не зря ханы Хивы посылают за ним сюда, к Чимгану. Кокандец и бухарец заерзали, Каюм благодарно поклонился и застыл, ловя каждое слово Ходжи Нефеса: ну, ну, скорее открой же секрет!
- Так вот, - сказал знатный туркмен, - с позволения наших повелителей мы должны заманить русского улкон-пашу - императора легендой о золотых россыпях на озере Кукунор, реках Яркенд и Алтын-Эмель. Есть еще предание о городке Наджа, но о нем никто ничего не знает. Я скоро еду послом русскому императору. А Якуб поедет в Тобольск к аталыку Матвею Гагарину, захватит с собой мешочек с золотым песком.
- И все? – озадаченно спросил кокандец Юсуф. – ну и зачем русским пашам песочек? Он и слушать не станут, возьмут и спасибо не скажут.
- Не скажи так,почтенный Юсуф. Улкон-паше урусов деньги нужны, чтобы закончить войну с соседями-шведами. Он обязательно пошлет войска за золотом. Это для нас золото – металл украшений. А для урусов и других капыров-неверных оно главное божество, дает легкое богатство.
На том посольский диван и порешил. Ходжа-Нефес обратился к Якубу:
- Я заберу твой караван с собой и погоню его в Москву через Астрахань. А тебя Гагарин сам повезет к своему императору. Смотри, оберегайся, чтобы тебя не стали пытать. В столице урусов я отдам тебе выручку за твои товары.
- Разумеется, доля твоя, как положено, - обрадованно сказал кашгарец. – А я поспешу к Ямышеву.
- Поспеши, - заключил туркмен, - сроки считай по окончании новолуний. С них начнет свой ход совсем другая жизнь на земле.

С того дня, как Ходжа-Нефес увел караваны в Астрахань, минуло десять новолуний. Якуб давно уже прибыл на Иртыш, примкнув к аулам рода Бес-кара Канжыгалы. Непостижимая вещь этот узун-кулак – степная устная почта! Кайсаки уже знали о хитрости, придуманной Хивой, и о той роли, которая выпала Якубу Яриову. Старшина общины бескаринцев батыр Каукен временно назначил кашгарца старшим туленгутом, зная, что все купцы из Яркенда не только изворотливые торговцы, но и хорошо подготовленные воины.
- Поучи моих увальней, - попросил он Якуба, - палками махать и камнями кидаться они еще умеют, а вот биться на клинках никак не выучу. Не стесняйся, лупи их, пока не дойдет до них твоя премудрость.
Места были незнакомые – сюда торговая династия Яриовых за 150 лет своего существования ни разу не добиралась. К северу протянулась сеть речек и озер, к югу простиралась корытообразная низина, на которой толстым слоем лежал кремневый щебень. Кое-где темнели ямы-копанки, из которых бескаринцы доставали мягкий каменный кизяк, который горел ярко и дымно, давал больше тепла, чем сухой коровий навоз. Якуб специально обследовал копанки, набрал образцов и смекнул, что это может быть хорошим товаром. И загадал, что надо бы в Ямышеве с опытными знатоками переведаться насчет этого топлива.
Мешочек с золотой пылью он носил под плечом на шнурковой перевязи, и о нем, слава Аллаху, никто не знал. С туленгутами Якуб занимался с невеликой охотой – время поджимало, нужно было вовремя прибыть в Тобольск. И он придумал, как выполнить задание старшины Каукена и свою выгоду соблюсти. Глядя, как дюжие жигиты машут саблями и тычут пиками, купец сообразил, что достаточно набить руки и выработать силу удара.
И Якуб повел парней к самой большой копанке. Здесь он велел ими большими клинками вырубить площадку. Туленгуты с удовольствием резали дерн и нарубали сланец плитками, складывая нарезку по сторонам раскопа. Старухи и женщины тем временем приготовили скатки из негодной шерсти, вымочили их и просушили. Получились подобия туловищ. Их растыкали рядами на шестах, посередке каждую скатку обвязали сланцевыми плитками. И потом жигиты неслись на конях вдоль этих рядов и били наотмашь клинками, на обратном пути сбивали чучела пиками.
Убедившись, что туленгуты стали действовать более уверенно, Якуб пригласил Каукена на смотр. Однако посмотреть явились все аулы. Люди посчитали для себя это и праздником, и зрелищем, собрались на кремневых полях, не забыв прихватить с собой угощение.
Рядом с кашгарцем в кругу старшин оказался мужчина, облик которого выдавал в нем воина. Туленгуты под вопли аульчан с криками носились вокруг шестов со скатками, имитировали бой между собой, а батыр пристально наблюдал за ними. Когда ристалище закончилось, он уважительно посмотрел на Якуба и сдержанно сказал:
- Хвала тебе, многомудрый житель Кашгара! Мы соберем обученных тобой бойцов в одном месте, и они распространят твою науку на всех будущих сарбазов. Ждут нас трудные сражения.
- Кто ты, незнакомый кахарман? – с трепетом и волнением спросил Якуб. – Я много здесь слышал Богенбае, лучшем из лучших предводителей-аталыков.
- Это я и есть. Я прошу тебя ехать со мной в мою ставку. на встречу, которая перевернет наше будущее.