Замужем за Снежным человеком

 В одном селе девка пропала. Пошла в осиновую рощу подосиновики собирать, да так и не вернулась. Искали ее всем селом, ажноть целую неделю, а нашли только корзинку плетеную с одним грибом. Родные с горю убиваются, да что толку, помочь-то им никто не может. А девка на загляденье была: коса белесая до пят, глазищи зеленые так и сверкают, от парней отбою не было. Хотели ее давеча сосватать за печника одного, да не успели. Сгинула девка.
 Через два годка сама домой возвернулася.

Родные поначалу перепугалися, думали, покойница с того света: уж больно она синюшного вида была. Как говорить начала, так и признали в ней родную кровь. А та поведала всему селу вот такую историю...

Грибов вначале не было, я и решила поглыбже в лесу поискать. Сначала все поганки были, а потом полянку с подосиновиками нашла. Обрадовалась, начала срывать, слышу сзади хруст, будто кто ветки ломает. Далее голова моя закружилася, завалилась я боком на траву и сознание потеряла.

Очнулась когда, сильно удивилася, почто лес такой не обычный. Деревья в три обхвату. Села я и давай местность разглядывать. Лес кругом разный, а осинок нету. Небо есть, а солнца на нем не видать. Откуда только светло – непонятно. Дивно мне все, а страха нет. Вдруг со спины меня поднял кто-то, на ноги поставил. Оглянулася, да и обомлела.

Чудище невиданное, вполовину людей больше. Все шерстью заросшее, а на человека все равно похож. Смотрю я на него, дивлюся, а бежать не хочется. Не страшно мне.
Говорить со мной начал. Что скажет – все слышу, а рот его не раскрывается. Поживи, говорит, у меня в гостях, а если понравится, то и замуж за меня выходи. Назад тебе дороги нету.

Дивлюся я себе, что такое со мной приключилося. Нравится он мне и все кругом мило. Повел он меня в свою деревню. И жители той деревни такие же лохматые. Ребятишки бегают, как клубки шерстяные перекатываются. Цвета у них разные: кто беленький, кто черный, коричневые есть.
Смотрю, женщина одна, вроде из людей, только кожа ее уж больно прозрачная. Бросилась она ко мне и давай обнимать. Расскажи, говорит, что на белом свете делается. Что знала, рассказала: помаленьку того, помаленьку другого. А та и говорит, что двадцать годков тут живет, и семья у нее здесь своя. Привыкла и мужа любит. И я, мол, привыкну.

Обживаться я стала там, ко всему привыкать. Дома у них смешные, круглые, из деревьев валеных, да из веток построены. Хоть назад домой возвращаться не хотелось, но на всякий случай пыталась ворота или дорогу какую найти в наш лес. Обошла все кругом. А оказалось, как внутри ящика прозрачного хожу. Четыре стороны, а выхода нету. Кулаком в стену невидимую бью. А толку нету. Не пройти сквозь нее. Одна стена с видом на лес осиновый знакомый. Как меня наши деревенские с рогатками по лесу искали – видела. Кричала я им, да что толку? Не найти им меня было, а мне к ним не выйти. Людскому глазу с той стороны на деревню эту чудную – слепота.

Три другие стороны мира этого выходят в края чужие. И местность за стеной мне незнакомая. А только одно общее: со всех сторон осины растут.
Полюбила я похитителя своего. Да стали мы с ним жить как муж да жена. И житье мое на сказку похожим было. Муж меня сильно любил. Ни в чем мне отказу не было. Только больно мне любопытно было, как и зачем они в наш лес ходят.

Стала я за мужем следить. А он в руку веточку осиновую взял, к стене невидимой подошел и в воздухе по ней цифры какие-то рисовать начал. А потом шасть за стену – и в лесу по ту сторону оказался.
Назад вернулся с едой, доселе мне невиданной. Ягоды большие – с голову, говорит, на деревьях в том краю растут. А другой раз из другой стены рыбу принес красную. Я такой отродясь не видывала. У нас-то в родных краях-то в реке только щуки да пескари.
Одежду мне новую принес, видите, какая смешная на мне.

А на днях деревом мужа моего насмерть зашибло. Строили они дом новый, сила у них невидимая. Одной рукой деревья валют. Вот его по неосторожности и того. Поняла я, что надо мне домой возвращаться. Не ровен час, опять замуж выдадут. Стала я за ходоками в наш мир подглядывать, какие они цифры рисуют. Со временем поняла, да и с помощью мужниной ветки домой возвернулась.

Пробовали родственники ее этой веткой и другими осиновыми вход в тот край неведомый найти, только не вышло у них. Видимо, с этой стороны не дано это людям. А может, знать надо, какую ветку рвать, да с какого дерева. Да и цифры она никому не сказала, запамятовала, говорит.
А вскоре у нее ребеночек родился, подрастет малыш, ему-то, скорей всего, и скажет, потому что не стало им житья в том селе. Одна дорога - назад возвращаться. Боится она, кабы кто ребеночка не извел.

Часть 2

Прошло годков двадцать с тех пор, когда девка одна пропащая на свет лохматого человече родила. Сама-то она помёрла вскоре, болела почтоть все время. Но до последнего над ребеночком тряслася, чужих не подпущала. А как на тот свет прибралася, так его Дядька родной к себе забрал да на цепь приковал. Будешь, говорит, у меня теперича жить да на хлеб себе зарабатывать.

Прозвали его Клубком вонючим, покуда приходилось делать ему тяжелую и разную грязную работу по дому. А как подрос малец, забрали его на лесоповал. Здесь, мол, самое тебе место, и жить здеся будешь. Приковали к сосне могучей да предупредили: коли вздумаешь сосну повалить, так пришибет тебя ей, как батьку твого зашибло. На всякий случай в сосновом бору приковали, где осины не растут, а то мало ли чего, вдруг удрать умудрится.

Хозяин его собаку с ним оставил, говорит, чтобы скучно не было, так они вместе из одной чашки и кормилися.
Хоромы себе новые Дядька за месяц построил. Другие люди давеча дома себе по трое годков строили. Пока вручную-то леса напилят. А Клубок во всем благодетеля своего слушался и ему не перечил. Потому с детства к тому приучен был. Только гнус всякий сильно его в лесу заедал. Хоть и шерсть длинная, а все равно мочи, бывало, нет терпеть.
С собакой своей, когда без людей в лесу оставался, все больше играл, нежели отдыхал. Кинет палку ей подальше, а та все равно отыщет и принесет. Однажды перестарался, да так зашвырнул, что та долго найти не могла, а когда назад явилася, то не с палкой, а с веткой. Ругать ее не стал. Наоборот, обрадовался: такой хорошо от комаров отмахиваться. Уж больно листочки мякенькие да кругленькие. Веткой махает, а сам считает, сколько сосенок сегодня повалил да распилил.

Сильно удивился, когда оковы на себе не обнаружил. Понять ничего не может: лес кругом другой, такой же, как его веточка. А в небе жужжит кто-то громко, ажноть уши закладывает. Голову к небу задрал, глядь: комар большущий кованный летит. Отродясь таких не видывал. Напужался сильно да к пню прижался. А тот мимо пролетел и хорошо, а то вдруг кусить бы вздумал – насмерть бы заел. Ветку свою в пень Клубок воткнул, да и пошел местность незнакомую разглядывать.
Смотрит кругом – дивится, под ногами посуда всякая невиданная, поднял одну, рассматривать стал. Эко чудо: как воздух, насквозь светится. Из такой пить удобно, и пошел с ней водички поискать. Должна ведь речка какая или озерцо в лесу все равно быть. В низину спустился: вот и озерцо. Слышит, кричит кто-то на воде. Пригляделся: девка тонет. Недолго думая, березу к воде нагнул: цепляйся, ей говорит, та и ухватилася. Так вместе с березой голую ее из воды и поднял. Две тряпицы ее только и прикрывали в ейных местах.
Девка кричать начала, как спасителя своего разглядела. А он ей отвечает: не бойся, мол, не трону я тебя. Та притихла сразу, удивилася, почто чудище с ней говорит, а рот не раскрывает.

- Ты кто? – молвит. - Откуда здесь взялся?
Отвечает тот: зовут его Клубком вонючим, а взялся он из дома.
- Какой же ты Клубок, и не вонючий вовсе. Вон какой широкоплечий, словно куб. Куб, тебе подходит имя Куб.
- Куб так Куб.
- А где твой дом?
- Я домой не пойду. Меня там на цепь посадят.
- Погоди, ты же – Снежный Человек, я про таких, как ты, по телевизору смотрела.
- Не могла ты таких видеть, Дядька мне говорил, что я на белом свете один такой.
- Спорить не буду, - отвечала та, натягивая брюки, – а только людям тебя показывать нельзя, увезут и в клетку посадят.
- Зачем?
- Затем. Изучать тебя будут.
- Да меня все работать заставляют.
- Вот-вот, будешь всю оставшуюся жизнь на науку вкалывать. Мы вот что сделаем: здесь овраг есть, а в нем пещера. Поживешь пока в ней.

Девушка подхватила рюкзачок и потащила своего спасителя вниз по тропинке.
- Я сказку такую в детстве читала, «Аленький цветочек» называется, там девушка тоже такого, как ты, встретила. Прикольненько, но ее тоже, как и меня, Настасьей звали.
Пещера Кубу понравилась. Девушка достала из рюкзака плед и фонарик.
- Держи, здесь тебе будет тепло и светло, - направляя лучик света на стенку, та разглядывала помещение.
Куб выхватил фонарик и в испуге бросил его наружу:

- Нельзя, сгорим!
- Глупый, ничего подобного, этот огонь не жжется. Сиди здесь и людям не показывайся. Я домой и назад мигом…

Их встречи стали ежедневными, девушка узнала, что его мамой тоже была женщина из людей. Настасья учила его читать и писать и многому другому. Дни пролетали незаметно. Когда её рядом не было, Куб занимался со своей волшебной веткой и много чего познал и понял.
Настасьины родители стали замечать, что у дочери растет живот, но все расспросы были бесполезны. Тогда они решили проследить за ней и ужаснулись: ожидали увидеть все, что угодно, но не такую картину: их дочь и Чудовище.

А когда их окружили военные и милиция, и бежать несчастным было некуда, Куб обнял свою любимую женушку и сказал:

- Мы уходим туда, где нам будут рады, и люди нас не потревожат, согласна?

Девушка покорно мотнула головой. Куб взмахнул осиновой веткой, разрезая воздух, и что-то прошептал. Настасья успела подхватить рюкзак, приготовленный на всякий случай, и они исчезли в облаке поднятой пыли.


Часть 3

Страну, где очутилась Настасья с мужем, она назвала по-мультяшному – 3 Д. В какую сторону ни посмотри – панорама иных миров. Смотри, сколько хочешь, а руками не тронь. Да и в самом Зазеркалье она – как будто героиня спектакля про жизнь первобытных людей. Фея, одним словом, с ее-то современными навыками, именно так она себя здесь и ощутила: феей без палочки. Точнее, без веточки. Да и ни к чему она ей, если у нее с собой «Волшебный рюкзак». Доставай из него разные премудрости и удивляй народ.
 
А народ здесь разношерстный в прямом смысле этого слова. Есть, как ее муж, блондины, брюнеты и, само собой, рыжие. Из людей только одну пожилую женщину заприметила. А та уж больно ей обрадовалась. Обняла, по-старушечьи приласкала. Начала про белый свет расспрашивать: что, мол, в мире людей делается.
Настасья этой белесой, как снег, старушенции местные новости, что по телевизору видела, и выложила:

- Гречка стала дороже, на горячую воду тариф подняли, бензин подорожал…

- Погодь, милая, - прервала та ее, - а солнце-то по-прежнему жарко греет?

- Греет бабушка, прям, пекло! Глобальное потепление на мир надвигается.

Та улыбнулась задумчиво, и на миг Настасье показалось, что скинула старушка с плеч лет пятьдесят.

- Дитя скоро у тебя родится, девка, - бабка погладила молодуху по животу.

- Родится. Только когда, не знаю, – ответила та, доставая из рюкзака плеер с наушниками.

- Да уж скоро, поди. У меня самой внуков целая орава. Имена дала им по родственникам своим, – и пожилая женщина начала перечислять их, подзывая к себе:

- Ефпатий, Гаврила, Вероника, Поликарп, Абросим.

Девушка с любопытством разглядывала шевелящиеся вокруг них пушистые разношерстные комочки, а те с любопытством наблюдали, как вновь прибывшая вставляет себе в уши пробки на ниточках. Бабулька спохватилась:

- Хавроньи не хватает, младшенькой. 

И что есть силенки начала кликать внучку:

– Хавронья, Хавронья! Поди сюды!

- Неправильно Вы, бабушка, зовете, - поправила Настасья. - Надо говорить: поди сюда или иди ко мне. Кстати, а звать-то Вас как? А то все бабушка, да бабушка.
- Евлампия Аполикарповна! – с гордостью произнесла та.

- А можно, я буду называть Вас просто бабой Евой? Вы ведь здесь вроде первой женщины?

- Можно, красавца, ты у нас третья будешь: вторая-то у нас сбёгла, уж почитай более двадцати годков назад.
- Это моя Матушка была, - вступился в разговор подошедший Куб.

И поведал миру сему историю своей жизни. Не открывая рта, но все его слушали, понимали и сочувствовали.
Вожак похлопал Куба по плечу: молодец, мол, сынок, что вернулся. А вернее, внук, потому что батька твой был моим сыном!
У Куба выступили слезы, он крепко обнял деда, и все присутствующие от такой радости прослезились.

- Ну, уж нет. Сколько можно плакать? Пора веселиться! – решила разрядить обстановку Настасья и подхватила подбежавшую крошку Хавронью на руки: - Вот, слушай! – и воткнула той в ухо наушник.
Хавронье так понравилось, что она начала прихлопывать попкой по девичьему локтю.

- Умница, умница! – та опустила кроху на землю и начала с ней кружиться.
Хавронья вдруг неожиданно запела по-настоящему, широко раскрыв рот, живые звонкие звуки разносились по округе: - А – А – А! Ла – Ла – Ля – я-я-я!

- А я что говорила! – Настасья рассмеялась. – Волшебная сила искусства! Это вам не ветка какая-то. Отныне прошу всех называть меня: Фея Настасья!

- Хватит на сегодня, пора отдыхать, - муж Куб обнял свою любимую Фею, затем, подхватив ее на руки, отнес в любезно предоставленный для них шалаш, не забыв при этом и про рюкзачок.
«С Милым рай и в шалаше», - мечтая, Настасья удобно засыпала на плече у любимого.

Шли дни. Куб с сородичами рубил сруб под избу: ведь скоро в семье ожидается пополнение. Один маленький топорик из рюкзака на всю стаю. Сельчане новый метод работы схватывали на лету.
Двадцатилетняя Фея Настасья в окружении бабы Евы, детишек и других особей женского пола рассказывала невероятные истории про Золушку, Шахеризаду, Русалочку, Человека-паука, и про других любимых ею героев. Но больше всего слушателям понравилась сказка «Аленький цветочек».

- Будто про тебя, Фея Настасья, сказочка! – восхищалась баба Ева.

- Может, и про меня, а Куб – мой Принц! Какие вы все тут добрые и искренние, меня приняли, как родную! А в моем мире вас всех, как и мужа моего, на цепь бы посадили или того хуже – в клетку. Почему люди во все времена злые и алчные? И как удалось вашему роду сохранить первозданную чистоту?

Внезапно Настасья поняла все. Она не Фея, она – разрушительница. Собрав свои современные пожитки назад в рюкзак, протянула мужу:

- Унеси за стену и закопай. Топор тоже не оставляй. Не жили цивилизованно и незачем начинать.
Последним в рюкзачок бросила зеркало:

- Прощай Фея, не в моих правах переворачивать этот нетронутый невидимый мир.
Куб исполнил приказ жены. Разрезав стену знакомой веткой, закопал рюкзак вместе с содержимым, на всякий случай поблизости с той стороны. Но часовой механизм был уже запущен. Лохматые детки начинали потихоньку петь и лепетать, смешно шлепая губками.

- Я трансформируюсь! Я трансформируюсь! – разносилось то из-за одного дерева, то из-за другого.

И бывшая Фея Настасья в ужасе понимала, насколько они правы. От переживаний начались схватки, а ночью бабка Ева, повитуха, приняла на руки двух близняшек-девочек. Близняшек здесь не было отродясь, и того, что родились человеческие детеныши, не ожидал никто…

У Старого Вожака прихватило сердце, он умер, успев только взглянуть на новорожденных правнучек. После похорон племя его пришло на поклон к хоромам Куба.

- Будь нашим Вожаком! Нет, будь нашим Королем! Ты многому нас научишь, – упрашивали они, и губы их шевелились, издавая хриплые гортанные звуки.

- Да, да, я согласен. На колени, подданные! – голос Короля был крепок и властен.
Громогласная речь его долетала во все уголки новоиспеченного Королевства. Пред Ним преклонили колени все без исключения.

Настасья с горечью заметила:

- Вожак умер, да здравствует Король. Они перестают понимать друг друга, потому что стали говорить.

Новоявленный правитель давал первые распоряжения:

- Жена! Выбери, кто из челяди будет готовить нам еду! Дочек пристраивай к няньке, мы выходим в Свет. Не дюже Королю без лошади. 

Уже с той стороны стены слабая Настасья прижалась к мужу. На одежде остался клок выпавшей белой шерсти.

- Как ты смотришь на то, чтобы на время сбагрить дочек тестю с тещей?

- Ах ты, Клубок вонючий, – еле прошептала та в ответ, впервые плохо подумав о муже.

Но Король ее не слышал, окрест разносилось его громогласное пение

- Распрягайте, хлопцы, коней…


2011 год. И. Трова.


Рецензии
Получается, прогресс губит душу человечью? Не думаю, что это так на самом деле. На Украине не прогресс настрополил националистов идти против самих себя, а именно воспитание, образование и развитие общества в ту сторону, куда повернули американские спецы, извратив даже украинскую историю. Да, зелень и наркотики. А, те, кто против этого, да понимает, чем всё закончится, ничего сделать не могут, да ещё СМИ с враньем. Узел США стягивают, а Украина как ещё одно средство... Очень понравилась ваша сказка! У Вас своеобразное видение и прошлого, и настоящего, и будущего. Удачи! и возможности всё издать, чтобы как можно больше людей познакомились с вашим творчеством.

Анна Каро   25.12.2014 14:16     Заявить о нарушении
Спасибо за столь ценную рецензию, Анна!

Ираида Трощенкова   25.12.2014 14:34   Заявить о нарушении
На это произведение написано 49 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.