***

На главном проспекте города уже зажгли фонари. Мягкий оранжевый свет создавал ауру липкого спокойствия, сонную, умиротворяющую. Огни проезжающих машин разбавляли этот кисель, из шума города, сырого воздуха и сонливого полузабытья, белыми вспышками фар. Шел легкий снег, обволакивая пространство в прозрачную вуаль. Звезд почти не было видно, город съедал их, подменял их живой, естественный свет, своим – искусственно-электрическим. На улице, как ни странно, почти не было людей, только два старика степенно прогуливались, покуривали папиросы с жутчайшим запахом, похожим на запах горело электропроводки. И молодая пара, оба ярко одеты, у девушки из-под шапки выбивались дреды. Они шли, обнявшись, и громко смеялись.
Маша шла следом за ними метрах в двадцати. Синий плащик, серые джинсы и высокие черные сапоги на каблуки. Ей оставалось идти примерно минут семь, пройти пару дворов, перейти на параллельную улицу и вот ее дом. В плеере у нее играла спокойная музыка. Сегодня был последний экзамен, после него они с одногруппниками отмечали закрытие сессии. Впереди были две недели каникул. Можно ни чего не делать, спать до скольки хочется и прочие прелести отдыха. Но это не та история…
Горный курорт – вот то, что ей было нужно, сноуборд ждал. Билеты уже были куплены,  вещи почти собраны, поезд завтра. Маша хотела ехать с Викой, лучшей подругой.
Все примерно представляют, как проводит свою жизнь обычный дождевой червь. Роет ходы в земле, размножается, умирает, примерно так. Но основная задача – прокладывать ходы. Вот примерно такой червь грыз ее сознание, Маша чувствовала, что-то не так, это все не с ней. Она не увидит этих гор и не прокатится на снежной доске, по пока необъяснимым причинам, хотя поводов для этого абсолютно нет. Любой человек испытывал подобное чувство, и, как правило, все так и происходит – все рушится и летит в тартарары… Предрассудки и банальные нервы перед поездкой, внушила себе Маша и спокойно легла спать.
Будильник прозвенел в шесть утра, Маша не с первого раза нащупала его на прикроватном столике, что бы выключить. Сначала задела лампу, потом сбила на пол горсть мелочи и только после этот орущий кусок пластика. Она села на кровати и просидела так еще минут пять, с закрытыми глазами. Пора, настроила она себя и начала собираться, варить кофе, умываться и прочие утренние дела. Настроение было боевое, и полная готовность валяться в снегу с фанерой, прикрепленной к ногам. Мозгом она была уже на вершине горы, готовая к головокружительному спуску. Но…
Звонок в дверь… Раннее утро, какой кретин мог припереться в это время? Маша секунду помедлила и подошла к двери, на площадке не было света, только унылый свет из окна на лестничной клетке, тусклым квадратом еле-еле освещал площадку. Она открыла…
………………………………………………………………………………
Четырнадцать пропущенных вызовов от Вики нервным значком мигали на мобильном телефоне Маши. Ее нашли в прихожей ее квартиры, она лежала с красиво раскинутыми волосами, ее лицо все еще было румяным и свежим. Шея ее была перемотана куском голубой кожи, вокруг которого уже начали появляться синие пятна.
Как выяснили, ее сначала усыпили хлороформом, а потом затянули на шее кусок мокрой кожи. По мере высыхания, она все больше стягивала горло и вызывала медленную сметрь. Асфексия... Но убийца был, видимо, человечен, так как предварительно усыпил девушку. И он долго сидел рядом с ней, пока Маша умирала. На полу нашли пять окурков от сигарет.  Кто то сидел и смотрел на ее увядание.
В руках у нее были два букета роз. Точно таких, какие, она, когда то находила на своем балконе от неизвестного поклонника…