первая командировка

                ПЕРВАЯ  КОМАНДИРОВКА   

            В жизни порой случается, когда что-то впервые. Это и первый класс, первая любовь, начало трудовой деятельности, первая получка и так далее и тому подобное. Чего-то из этого первого быстро выветривается из головы, а чего-то запоминается на всю жизнь. Не ошибусь, что у большинства этим, конечно, является первая любовь. Ну, а дальше, как уж карта ляжет.

            Зачастую, даже себе самим мы не можем объяснить, почему по прошествии многих лет помним те или иные малозначительные факты из своей жизни. Например, я до сих пор помню, что моя первая оценка в школе была тройка по чистописанию. За сам факт получения первой оценки и не двойки мне даже в награду купили арбуз в качестве поощрения, который, впрочем, ели все, а не только я.

            Однако отвлёкся. Мой рассказ о другом воспоминании, а именно, о первой в своей жизни командировке. Конечно, не ахти какое событие, тем более что потом их оказалось предостаточно. Но эта была первая самостоятельная поездка от работы, да ещё с выдачей командировочных. 

            Итак, ближе к делу. Мне неожиданно предложили съездить с проверкой кадровых приказов на предприятиях Туркменмебели. Кроме самого Ашхабада предстояло посетить мебельные предприятия в городах Мары и Чарджоу. Ехать предстояло одному.

            Волновался, но и доволен был таким поручением: ещё бы, отвлечься от нудной работы и за государственный счёт съездить в Среднюю Азию, где я никогда раньше не был и не планировал быть.

            Как сейчас помню, только что наступил апрель. Снег ещё повсеместно лежал на земле, но уже начал таять.

            Самолет вылетал из Домодедово рано утром. Поэтому часов в одиннадцать вечера я поехал на станцию метро Аэропорт. Рядом с этой станцией находился Центральный городской аэровокзал. Там производилась регистрация авиапассажиров на все внутренние рейсы и доставка их автобусами к трапам самолётов, вылетавших из московских аэропортов Домодедово, Внуково, Шереметьево и Быково. Удобно было, между прочим, и даже очень.      

            Без напряга пророкотал ночь в здании аэровокзала, благо сидеть было где, а в пять часов утра началась регистрация на наш рейс. В шесть уже выехали в Домодедово, а в седьмом часу взлетели. Наш самолёт ИЛ-18 был заполнен максимум на одну треть. Это единственный случай за всю мою жизнь, когда я летел почти в пустом самолёте. По дороге предстояло ещё сделать промежуточную посадку в Баку.

            Естественно, я прилип к окну и смотрел во все глаза на землю, редкие облака. Интересно же. Земля внизу вначале была вся белая от снега, потом через полчаса на ней стали появляться чёрные проталины, и вскоре снег вообще исчез. В этом полёте всё было необычайно интересно, в том числе, когда покормили завтраком в самолёте. Это тоже со мной было впервые.

            Когда приземлились в Баку, там уже во всю усердствовала весна: зелёные газоны и даже деревья с молодыми листьями.

            В Ашхабаде также царствовала весна, о чём убедился, сойдя с трапа. Но на вершинах Копетдага, пока лежал снег. Красиво смотрелись эти заснеженные вершины.

            Меня в аэропорту за важного гостя из Москвы никто не признал: обличием, видно, не вышел. Так что до мебельной фабрики добирался сам. Пришёл туда, а руководства нет: директор в отпуске, а главный инженер поехал в аэропорт встречать московского ревизора, то есть меня. Во как, но это так, между прочим. Вскоре главный инженер возвратился на фабрику, и мы познакомились.

            Как происходила проверка, не важно. В конце концов, это же не отчёт о командировке.

            Сам город, кроме людей, одетых в национальные халаты и головные уборы, ничем особым не поразил: никакой древней архитектуры на улицах не увидел. И это не мудрено: дело в том, что при страшном землетрясении 1948 года весь Ашхабад  фактически был стёрт с лица земли. Мало что сохранилось. Вновь выстроенные жилые дома-пятиэтажки походили на наши. Лишь природа, да местный базар отличались существенно. Да, базар потряс своим шумом и восточным разнообразием: продавали много зелени, редиски, весенних цветов, сухофруктов, орехов, прошлогодних дынь и т.д. 

            Сделав все дела, полетел в город Мары. Там, честно говоря, меня сразил только аэродром. Дело в том, что он одновременно использовался как гражданскими, так и военными.

            Когда мы приземлились и стали катиться по полю к аэровокзалу, я вдруг с удивлением увидел из окна настоящие военные самолёты, вокруг которых копошились люди в армейской форме. Они подвешивают ракеты, везли бомбы в люльках. Такое тоже было впервые и, кстати, больше никогда не встречалось.

            Город Мары меня тоже поразил, но со знаком минус: сплошь одноэтажные строения из глины. Ну, ничего интересного.

            Из Мары в город Чарджоу предстояло отправиться поездом Красноводск-Ташкент. На привокзальной площади увидел самый, что ни на есть настоящий цыганский табор с повозками и лошадьми. Прямо как в кино. Местные туркмены, кивая в сторону цыган, явно относились к последним с неодобрением, считая  их тунеядцами.

            Вскоре подошёл мой поезд, и я впервые в жизни поехал по настоящей песчаной пустыне. Зелени никакой, изредка виднелись деревья саксаула без листвы. Высоченные барханы обступали со всех сторон железнодорожное полотно. Из-за них ничего толком не было видно – одни голые склоны, всё безжизненно. Как только солнце скрылось за горизонтом, почти сразу и стемнело. Наступила тьма кромешная, ничего не видно.

            В Чарджоу приехали поздно вечером. Как потом оказалось, это был самый русский город во всей Туркмении. Ведь здесь неподалёку добывали газ, который потом по трубопроводу перекачивался в центральную часть СССР. На самом газовом месторождении, на компрессорных станциях и других сопутствующих предприятиях работало много русских специалистов, даже на мебельной фабрике, куда я приехал с инспекцией.

            Этот город, конечно, отличался от Мары в лучшую сторону, но никакой азиатской экзотики не увидел. Разве что своенравную Амударью – одну из самых больших рек Средней Азии. В те времена Каракумский канал только строился, поэтому река была в этом месте ещё судоходной. 

            Вот, пожалуй, и всё, что мне запомнилось в той первой моей жизни командировке.

            Из Чарджоу прямого рейса самолёта в Москву не было. Поэтому домой пришлось добираться через Ашхабад.

            Да, в эту первую поездку мне пришлось много полетать на самолёте. Даже уши уже не закладывало от резкой смены атмосферного давления. 

            Скучно мне не было. Конечно, если сравнить с некоторыми последующими командировками, то эта первая была одна из самых заурядных. Но она – же первая, а что меня ожидало в дальнейшем, я знать не мог.