Уроки русского. Глава 1

16 октября 1907 г. 

Тишинский рынок находился на окраине города. В это вечернее время он всегда был безлюдным, так как среди окрестных жителей пользовался дурной славой. Оставшиеся без хозяев по окончанию торговли, досчатые прилавки, расположенные по обе стороны булыжной мостовой, служили не только ночлегом для бездомных, но и местом сбора различного криминального сброда. В народе рынок и прилегающий к нему квартал называли просто – Тишинка. В самом начале торговых рядов, на одном из прилавков, сидел светловолосый мальчишка. В руке он сжимал найденный, где то гвоздь и аккуратно царапал около себя на доске  рисунок улыбающегося солнышка.  Мальчишка поминутно прерывал свое занятие, дыша на замерзшие руки, пытаясь согреть их, и прислушивался к каждому звуку в глубине рынка. В одну из таких пауз он услышал отчетливое равномерное  «тук-тук-тук» и был очень удивлен, когда понял, что эти звуки исходят не из недр тишинки, а доносятся со стороны прилегающего к рынку проспекта. Спрыгнув с прилавка, мальчишка повертел головой по сторонам, осторожно подошел к углу торговой палатки, выглянул и тотчас отпрянул от неожиданности. Как раз в это время высокий господин, опирающийся на трость, вышел из-за угла здания. Погруженный в свои мысли мужчина даже и не заметил любопытного мальчугана, который,  разинув рот, смотрел ему вслед. «Тук-тук-тук», - равномерное постукивание трости незнакомца вывели парня из оцепенения. «Явно не местный. И не из Этих, - промелькнуло в голове, - надо как то его предупредить. Закричать? Нет. Старшие услышат - на ножи поставят». Решение пришло само собой.
- Дяденька, - как можно громче закричал парнишка, догоняя незнакомца.
- Дяяяденька, - тряс он уже за рукав пальто удивленного господина. – дай мелочь на хлебушек.
- Чего тебе, пацан? -  мужчина остановился и сурово посмотрел в глаза мальчишки.
- Ну на хлебушек мелочь дай. – не отпуская рукава, парнишка потянул господина за собой, назад, на проспект. – голодно мне.
Мужчина оглядел с ног до головы навязчивого попрошайку и его взгляд из сурового стал сочувственным. Ему стало жаль этого босоногого, звонкого мальчугана.
- Ты чего ж босиком то? Осень на дворе.
- Мне б только на хлебушек дяденька.
- Что ты все заладил – на хлебушек, да на хлебушек. – Мужчина, зажав трость под мышкой, освободившейся рукой с трудом отцепил тонкие холодные пальцы все еще пытавшегося сдвинуть его с места. - Тебя как звать то?
- Рыбников я. Сережка. Двенадцати лет отроду. Сирота. Папку в тюрьму забрали, а мамка сгинула.
- Куда сгинула?  Как?– мужчина, порывшись в кармане пальто, достал несколько медных монет.
- Совсем сгинула. Умерла. Ушла еще зимой в лес по дрова да там и замерзла. Сердце у нее больное было, вот думаю и приключилось с ней. Болела очень. А я  помощник то никакой, да и жар у меня в тот день, вот и не взяла меня с собой. – Тараторил мальчишка, - Сестер в приют забрали, а я убежал. Васька рассказывал, что там надзиратели злые. Есть не дают, бьют и писание с утра до ночи учить заставляют. А я грамоте не обучен. Пропаду я там.
Мужчина, выслушав короткое повествование, был удивлен. На него смотрели не полные отчаяния и безысходности, а наивные, честные, чистые и как небо голубые глаза.
«Интересно, какое же тебе будущее уготовано, Рыбников Сережка» - подумал незнакомец и через левое плечо выбросил на мостовую  всю мелочь, которая была в руке.
- На счастье. Сережка.
- На счастье, - уже задумчиво и тихо повторил он, словно вспомнив о чем то. 
Сережка шмыгнул носом. Вопросительно посмотрел на незнакомца, затем в сторону, куда полетели брошенные монеты и опять на незнакомца.
- Зря вы так дяденька. Там темно, не собрать уже. Это Федька Рябой все фонари портит, чтобы грабить сподручнее было. Вот один только тут и остался.
Незнакомец, погруженный уже в свои мысли не обратил внимания на слова мальчишки, все еще пытавшегося его о чем-то предупредить. Из внутреннего кармана пальто он достал сторублевую купюру и протянул пареньку. Тот, вытерев руки о штаны, двумя руками осторожно взял в руки банкноту.
- Это, наверное, много?
- Купи себе поесть и одеться. Здесь хватит. – Мужчина похлопал паренька по плечу. – До свидания, Сережка Рыбников. Может когда и свидимся.
Мужчина отвернулся и пошел вглубь Тишинки. «Тук-тук-тук».
- Дяденька, - крикнул вдогонку Сережка. И шепотом добавил, - не ходи туда. Там Федька.
Незнакомец уже не слышал.
Сердце  Сережки бешено застучало. Он знал, что доброго  господина впереди ждет опасность. Еще в полдень когда, Сережка носился по Тишинской централке в поисках «доброго покупателя» которому за мелочь помог бы донести сумки с покупками, он видел Федьку Рябого с двумя друзьями и слышал, что они договаривались в полночь, напротив табачной лавки, ждать залетного. Мальчишка тогда и подумать не мог, что «залетным» окажется его недавний знакомый. Но откуда Федька Рябой узнал, что именно в обозначенное время и в указанном месте появится господин с тростью. Вот это действительно было загадкой.
В темноте Тишинки послышался шум борьбы и негромкий вскрик. Сережка сразу понял, что там происходит. Изо всех сил он помчался в сторону табачной лавки, по дороге комкая сторублевку, пряча ее в карман брюк. Уже подбегая, он заметил  лежащее без движения на мостовой тело, в котором сразу же узнал господина с тростью. Над ним склонились трое мужчин.
- Где чертежи? Мне нужны только чертежи. Остальное все ваше. – Сережка сразу узнал голос говорившего. Это был Федька Рябой. – Обыщите его.
Двое товарищей Федьки тут же принялись обыскивать одежду мужчины, выворачивать карманы.
- Бумаг нет. – сделал вывод один из подельников, закончив обыск.
-  За то денег у него немало. – Пряча добычу в карман, ответил ему второй.
Лежавщий зашевелился и попытался приподняться. «Живой», - с облегчением подумал Сережка.
- Кончай его быстро, - скомандовал Рябой.
Слезы сами собой потекли по щекам мальчишки.
- Не надо Федька. Пожалуйста. Он  хороший. – Закричал Сережка.
- Отвали, пацан, а то и тебя отдыхать отправим. – Зашипел один из подельников, доставая нож.
Сережка встал у него на пути, заслоняя собой лежащего мужчину.
- Я вам сто рублей дам, не убивайте его. – Мальчишка протянул нападавшему мятую сторублевку.
- Карзубый, убери ты его. – Обратился к подельнику бандит.
Чья-то рука схватила Сережку за шиворот, и с силой потянула в сторону, освобождая путь к жертве. Сережка достал из кармана гвоздь и крепко сжал его в руке. Бандит сделал шаг к пришедшему в себя, пытающемуся подняться, мужчине и занес нож для удара.
- Пожар! – во весь голос закричал мальчишка. Хватка держащего на мгновение ослабла, но этого оказалось достаточно для того, что бы вырваться. Однако вместо того, чтобы убежать, Сережка прыгнул к бандиту с ножом, зажмурился и что было сил ткнул гвоздем нападавшего.
- Он мне чуть глаз не выбил, - завыл бандит, падая на колени и закрывая руками лицо.
Сережка даже не успел открыть глаза, как Карзыбый огромным кулачищем ударил его  по лицу. От сильного удара мальчишка отлетел к прилавку. Поднявшись, он смахнул рукавом вновь нахлынувшие слезы, ощупал разбитую губу, озлобленно сплюнул и осмотрелся около себя. Возле самого прилавка он заметил черную трость незнакомца, вероятно отлетевшую сюда в ходе борьбы, и, наклонившись, засунул ее далеко под прилавок. Затем схватил с мостовой увесистый булыжник и бросил его в окно табачной лавки.  Звякнуло разбитое стекло. Бандиты, схватив под руки своего раненого товарища, бросились бежать. Дверь табачной лавки со скрипом распахнулась и оттуда, размахивая огромным топором, выбежал хозяин.
Сережка подбежал к лежащему без движения господину и приподнял ему голову. Только теперь он заметил большую окровавленную ссадину на затылке мужчины.
- Ты что натворил, злодей, – хозяин лавки больно схватил Сережку за ухо. – Ты же человека убил.
- Это не я. Это Федька Рябой с подельниками, – оправдывался мальчишка, пытаясь разжать пальцы, сжимающие ухо. Но хватка хозяина лавки становилась от этого только сильнее. – Отпустите меня. Больно.
-  Нет уж. Отведу к уряднику, пусть разбирается.
- А как же дяденька? Ему наверное доктора надо.
- Ишь, какой жалостливый стал. А когда камнем по темечку со спины бил не жалко было?
- Да не я это. Говорю же.
- Ну, значит, на стреме стоял у Федьки своего, Рябого. Пока тот злодействовал.
Сережка только всхлипнул. Хозяин лавки опустил около себя топор, и одной рукой развязал пояс.
- Давай руки назад, вязать тебя, безбожного, буду.
Пока хозяин лавки связывал руки мальчишке, из лавки вышел его заспанный сын.
- Тять что случилось то?
- Да вот, человека убили. Дуй за урядником, скажи, что  Федька Рябой тут при делах и к доктору нашему на обратном пути забеги, пусть посмотрит убитого для экспертизы, –  отдал распоряжение сыну хозяин лавки. – А я пока этого в погребе закрою и тут постерегу.
После ухода сына, хозяин лавки отвел Сережку в холодный земляной погреб, находящийся под  табачной лавкой, где и оставил, заперев на тяжелый навесной замок.
Пленник забился в угол, где долго и тщетно пытался уснуть.  Сначала болела разбитая губа, затем затекшие связанные руки. Да еще не давали покоя мысли о странной и нелепой смерти незнакомца с тростью. Интересно, какие чертежи искал Рябой с подельниками. Наверняка что то важное и очень дорогое. Хотя на Тишинке убивали и за меньшее, чем удалось поживиться в этот раз бандитам. Рябого все здесь боялись, но никто и никогда не видел, чтобы он сам кого-нибудь убивал или грабил. Всюду орудовали его друзья, беспрекословно выполняющие любые поручения главаря. С уже пожилым урядником Якобом Давыдовичем Рябой всегда здоровался первым, на что тот только кивал и приговаривал, что настанет день, когда и Федьку с товарищами отправит на каторгу. И вот Сережка лично увидал Рябого в деле, что не предвещало ничего хорошего. Наверняка Рябой захочет поквитаться за своего раненого подельника. Первая мысль – бежать. Но как? Со связанными руками и сидя в запертом снаружи погребе это невозможно. Тем более сейчас, когда придет урядник и в этот раз уж наверняка отправит в приют. Или еще хуже - в тюрьму, если поверит хозяину табачной лавки, по словам которого это он, Сережка, господина с тростью сзади булыжником по темечку. «Глупость какая», - думал Сережка. – «Господин то тот вон, какой высокий, даже если и подпрыгнуть до темечка не достать».
За дверью послышались голоса. Сережка поднялся с земли, присел несколько раз, разминая замерзшие ноги и, приготовившись бежать, замер. Дверь со скрипом отворилась, в проеме показался хозяин табачной лавки. Сережка, наклонив вперед голову, побежал истошно крича. 
- Змея! В погребе змея, она меня укусила!
Хозяин лавки в испуге отскочил в сторону. Сережка подумал, что все. Свобода. Стремглав выбежал из погреба и в тот же момент врезался головой в мягкую преграду.
- Ой. – Вскрикнул он от неожиданности. – Здравствуйте Якоб Давыдович.
- И вам не хворать Рыбников Сергей Сергеевич, – потирая ушибленный живот сказал урядник. – Куда так спешим то? Не на пожар ли?
При слове «пожар» Сережка поморщился и зло посмотрел на хозяина табачной лавки. «Успел таки нажаловаться», - подумал он.
- Да нет. К вам спешил. Имею сказать что то очень важное.
- Мал ты еще знать что то важное. Марш со мной в отделение, там и расскажешь, что имеешь.
- Руки то развяжите, Якоб Давыдович. Затекли, сил моих терпеть больше нет. Да и по нужде мне надо.
- Вот придем и развяжу.
Подъехал конный экипаж, из которого вышел важный мужчина с большим кожаным чемоданом.
- Присмотри ка за пацаном, - обратился урядник к хозяину лавки, - А я пока с доктором поговорю.
Урядник подошел к доктору и они о чем то переговорили. Как не пытался Сережка услышать хоть что-то из их разговора, ему это не удалось. Когда урядник вернулся он взял Сережку за рукав и повел в сторону бульвара, откуда до полицейского отделения всего пять минут пешком. Проходя мимо убитого господина, Сережка еще раз сочувственно взглянул ему в лицо. Глаза мужчины были закрыты.
До полицейского отделения шли молча. Сережке ни о чем не хотелось говорить, а урядник ни о чем и не спрашивал. В отделении полицейский развязал мальчишке руки и открыв дверь карцера втолкнул Сережку внутрь.
- Посиди тут до утра, и чтоб без глупостей.
Было слышно как с лязгом затворился засов и Сережка оказался в полной темноте.
По сравнению с земляным погребом табачной лавки, в полицейском карцере было тепло. Мальчишка сделал несколько шагов вперед и нащупал в темноте невысокий деревянный настил. Забравшись на него, он свернулся калачиком и тут же уснул, даже не заметив, того, что рядом на таком же деревянном настиле спал еще один человек.
                *     *     *
Проснулся Сережка от того, что кто-то настырно тряс его за плечо. Мальчишка потянулся и  открыл глаза. Утренний свет, падающий из единственного небольшого зарешеченного окна позволил рассмотреть обстановку карцера и с ужасом вспомнить все произошедшее ночью.
- Вставай фраерок. – Знакомый голос заставил Сережку вскочить с лежака и метнуться к двери карцера.
- Тихо, тихо, не шуми. Я тебе ничего не сделаю. – Успокоил Сережку Федька Рябой. – Я на тебя зла не держу, Седой тем более. Урядник его застрелил, когда тот на него с ножом бросился. А чем это ты так Седого уделал?
- Да вот. – Сережка достал из кармана гвоздь и протянул Рябому.
Последний с интересом осмотрел опасную вещицу.
- Ты гляди-ка, - удивился бандит, возвращая гвоздь, – Слушай. А я тебя раньше нигде не мог видеть? Больно лицо мне твое знакомо. Рыба тебе не родственник?
Сережка отрицательно замотал головой. Ему было стыдно признавать, что его отец, Рыбников Николай – Рыба, - бандит.
- Э, парень, ты чего размечтался? Моргни хоть? – Рябой, взяв Сережку за плечи, усадил на край лежака.
- Нельзя мне в приют Федька. - Лицо Сережки было серьезным. – Бежать отсюда надо.
- Ну да, отсюда пожалуй сбежишь. – Ответил бандит. – Дубовую дверь и вшестером не одолеть. А про сидящего за ней урядника с заряженным револьвером я вообще помалкиваю. Пристрелит как Седого и глазом не моргнет.
Сережка укоризненно посмотрел на Федьку. В его глазах авторитет главаря Тишинских бандитов навсегда был потерян. Рябой не казался ему уже таким всемогущим и безнаказанным как раньше.
- Да и все равно найдут, - словно прочитав Сережкины мысли, оправдывался Федька. – Мне кроме Тишинки деваться то некуда. С черниговскими мы враждуем. А если в Москву уехать, то только нищенствовать, подаяние просить. А разбойничать мне там не дадут, земля чужая, другие с нее кормятся.
- А за что вы мужика с тростью убили? – вдруг выкрикнул Сережка.
Вопрос для Рябого был неожиданным. Он хитро прищурился и выдержал небольшую паузу, вероятно обдумывая, что ответить.
- Да знаешь ли ты, шкет, что за такую предъяву на перо ставят? – почти шепотом проговорил бандит. И продолжил, улыбаясь и отвечая как бы самому себе, - Для денег. Для очень больших денег!
Сережку удивила мгновенная перемена, произошедшая в настроении Федьки и он, подумав, что безопаснее будет просто молчать, отвернулся.
Молчание длилось несколько минут. Федька первый прервал его. Склонившись к Сережке он чуть слышно зашептал.
- Слушай парень. Ты прав надо делать ноги отсюда.
Рябой стал тихо и монотонно нашептывать план действий. Так тихо, что некоторых слов было не слышно, но суть плана Сережка прекрасно понял. По окончанию инструктажа он передал уж знакомый гвоздь Федьке, а сам встал у двери в карцер. Рябой засучил рукав, крепко сжал гвоздь и резко провел острым концом по венам. Брызнула кровь. Сережка закричал.
- Ааааа! Якоб Давыдович откройте скорее. Федька рябой издох, а мне страшно. Выпустите!
- Чего орешь? Что с ним станется? – послышался за дверью голос. – Он еще и нас с тобой переживет, твой Федька.
Урядник откашлялся и под истошный Сережкин вой, отодвинул засов. Дверь в карцер приоткрылась. Полицейский осторожно заглянул внутрь и увидел испуганные глаза мальчишки. Резким движением он распахнул дверь и вбежал внутрь, бросившись к лежаку, на котором истекая кровью лежал Рябой. Воспользовавшись ситуацией, Сережка бросился бежать. Меньше чем через минуту он уже трясся от страха и волнения, выглядывая из-за ствола огромного дуба, находящегося в десяти метрах от входа в полицейское отделение. То, что должно было происходить внутри здания Сережку пугало. Он мысленно просил прощения у старого урядника. Клял себя за то, что согласился на Федькин план. Хотелось плакать. Но слез больше не было.
Прошло минут двадцать. «Ну, где же Федька», - начал переживать Сережка, совсем успокоившись после произошедшего. На проспекте, остановился экипаж из которого вышел невысокий важный господин и направился к полицейскому отделению. У порога отделения господин обернулся. Сережка вжался в мокрое холодное дерево. Ему казалось, что цепкий взгляд важного господина просто обязан был обратить внимание на прячущегося мальчишку. Однако страхи оказались напрасными. Входная дверь в отделение громко захлопнулась. Сережка, облегченно вздохнул и выглянул. Сколько еще придется ждать он не знал. Да и стоило ли ждать. То, что все пошло не так, как они обговаривали с Федькой было и без того ясно.