О народничестве Достоевского

               

   Любовь  к  народу,  которою  страдал  Достоевский,  и  которая  была  одной  из  существенных  опор  его  души,  может  ли  она  быть  расценена  как  досадный  призрак,  разливающий  туманный,  хотя  и  обольстительный  свет?  Существовала  фатальная  необходимость  такого  устроения  гениальной  души,  хотя  «действительность  и  отзывалась  сапогом»,  как  любил  говорить  сам  Достоевский.  Мудрец,  подымающийся  на  ступеньку  всенародности,  каким  иным  аристократизмом  может  наполнить  свою  душу  или  какой  выкуп  может  дать,  чтобы  освободиться  от  дум  о  своём  народе?  Именно святым  отцом  в  непреходящем  духовном  измерении,  которого  не  записывают  с  течением  времени  в  деды  и  прадеды, становится  Достоевский,  на  алтаре  души  которого  живёт  образ  Богозданной  души  народа.  Был  ли  этот  образ  для  Достоевского  четвёртой  ипостасью  Бога  -  об  этом  можно  было  бы  говорить,  если  забыть  весь  святоотеческий  пафос  бесценности  души.  На  ступенях,  где  умолкает  начальное  философствование  и  начинается  реальная  религиозная  жизнь,  отражение  Бога  в  народе  не  могло  быть  для  Достоевского  ни  фикцией,  ни  ошибкой,  ни  обманом. 
   Перефразируя  Ницше,  теперь  говорят:  «народ  умер», народничество  невозможно,  и  в  основание  вавилонской  башни  антихристовых  сил  ложится  ещё  один  фундаментальный  камень.  С  высоты  своего  почти  святоотеческого  достоинства  Достоевский  продолжает  быть  молитвенником  за  народ,  который  жил  и  святился  в  его  душе.   Изолированность  философских  Диогеновых  начал  в  Достоевском  никогда  не  могла  бы  разжечь  того  пророческого  огня,  который  так  в  нём  привлекателен,  и  о  котором  теперь  говорят,  что  он  -  ошибка.  Опасности  подмены  для  юношества  журнальными  лозунгами  действительных  религиозных  истин  жизни  возможны,  если  Достоевский  останется  один.      
   Создание  «журнального  человека»,  этой  карикатуры  и  пародии,  в  которой  штампы  подменяют  действительность,  вряд  ли  грозит  той  сфере,  в  которой  сегодня  живут  творения  Достоевского.  Федор  Михайлович  предсказал  с  точностью  все  скелетные  явления  русской  революции, и  обличить  в  нём  некомпетентность  можно  было  только,  видя  земной  срез  бытия.  Считая  народ  единственным  непогрешимым  носителем  Божия  образа,  Достоевский  ошибся. Но  в  чём  он  не  мог  ошибиться  -  в  устроении  души,  ориентированной  на  вечные  ценности.  Из  какого  материала  создана  душа  Достоевского  -  об  этом  мы  можем  судить  по  плодам  его  творчества.  «Вы  род  святой,  царственное священство»,  -  говорит  Писание о  подлинных  христианах.  Народ  живёт  в  грязи,  но  его  значение  не  становится  меньше  оттого,  что  он  плох,  -  об  этом  говорил  Достоевский  часто.  Невозможно  представить  себе  Достоевского,  в  котором  была  бы  вычищена  его  любовь  к  народу.  Одна  академическая  учёность  не  создала  бы  в  нём  «священника  по  чину  Мелхиседекову».


                26. 01. 2007.