Пророки бунта

    Ветхозаветные  пророки  обличали  общество  от  имени  Бога,  а  новые  пророки  обличают  Бога от  имени  общества  /Шевченко  и  Леся  Украинка/.  Всё творчество  Шевченко  пронизано  горькой  непримирённостью  с  жизнью  и  Богом.  Он  действует  сам  от  себя,  как  поклонник  справедливости  и  истины,  существующей  независимо  от  Бога.  Самого  Творца  он  хотел  бы  привести  к  ответу  за  страдания  людей,  за  всё  происходящее  на  его  любимой  Украине.  Его  пророческий  темперамент  питается  жертвенной  любовью  к  истине  и  справедливости,  и  эта  любовь в  нём  в  высшей  степени  нелицеприятна.  Для  него  немыслимо  назвать  чёрное  белым,  Давида-царя,  совершившего  прелюбодеяние  и  убийство,  он  не  соглашается  назвать  святым,  хоть  такая  традиция  и  получила  Божью  санкцию.
   Мрачное,  надрывное  мировоззрение  Шевченко,  будучи  продолжено  в  своих  логических  линиях,  не  приводит  ни  к  какому  светлому  исходу.  И  поэтому  душа  его  мечется,  переходя  от  горячей  молитвы  и  смирения  пред  Богом  к  гневным  обличениям  в  Его  адрес.  Шевченко  был  мучеником  паралича  богословских  проблем  в  обществе  его  времени,  который  им  верно  ощущался,  но  разрешить  который  своими  собственными  силами  он  не  мог,  несмотря  на  гениальную  одарённость.  Душа  пророка  не обретала  гармонии  не  только  в  мире  материальном,  вещественном,  но  и  в  мире  философских  и  богословских  построений.  Неординарный  ум  Шевченко  не  мог  с  лёгкостью  разобраться  в  поднимаемых  в  его  поэзии  вопрошаниях.  И  в  таком  виде  они  переданы  потомкам  как  материал  для  раздумий  и  как  всенародное  достояние.
   То,  что  вносится  душою  Шевченко  в  его  произведения  как  светлый  луч  надежды,  полностью  соответствует  христианской  доктрине,  и  является  причиной  его  всенародного  почитания.  Но  его  уклонения  к  бунту  -  это  не  просто  страдания  человека,  обрекшего  себя  на  то,  чтобы  улечься  в  прокрустово  ложе  требований  Божьей  справедливости.  Это  не  просто  человеческая  слабость  и  недостаточность  усвоения  спасительных  истин.  Какое-то  веками  накопленное  несовершенство  самих  средств  спасения  говорит  устами  поэта.
   Точно  так  же  «Неофит»  Леси  Украинки  -  это  боль,  крик  души  о  попранной  справедливости,  которую  под  покровами  традиционного  христианства  она  ищет  и  не  находит.  Тем  не  менее,  основные  кристаллические  точки  этого  произведения,  будучи  продолжены,  сходятся  в  некоем  беспросветном  тупике.  Глубину  падения  человечества,  масштабы  тесноты  жизни,  открываемые  христианским  учением,  Леся  Украинка  не  может  принять  и  остаётся  при  свете  здравого  смысла,  полного  противоречий  и  абсурдов.  В  «Неофите»  поэтесса является  не  пророком,  а  глашатаем  революции,  в  которой  весь  народ  сбрасывает  с  себя  цепи,  но  не  цепи  рабства,  а  бинты  и  повязки,  наложенные  Богом  через  Христа.
   Леся,  великая  интуитивистка,  автор  бессмертных  лирических  стихотворений,  подходит  к  христианству  с  мерками  грубой,  а  главное  желчной,  раздражённой  логики.  Как  будто  в  толпе  людей,  которых  исцелял  Христос,  одна  из  женщин  стала  бы  злословить  Христа  и  поносить  его  в  необдуманных  выражениях,  чтобы  уйти  неисцелённой.  Что  же  такое  «Неофит»  -  временный  срыв  души,  всегда  верной  высшей  правде  и  находящейся  под  Божьей  педагогикой  или  продуманная  акция  непримиримого  идейного  врага?


                06. 02. 2007.