Ниночка

На нашей лестничной площадке, дверью напротив, жила семья какого-то мамкиного, не то сослуживца, не то начальника. Хорошо запомнилась его фамилию ; Петровский, поскольку мать, рассказывая мне о нем, называла его исключительно по фамилии, видимо так, как привыкла называть его на работе. После узнал, что он - Ва-лен-тин Ва-силь-е-вич и понял, почему его называли только по фамилии. Такое имя-отчество не для слабонервных! Выговорить безошибочно его, для нашей русской гортани, проблематично.

Он был очень высокий, худой, спокойный до флегматичности, я бы даже сказал - до безразличия. Сколько раз я видел из своего окна, как он неспешной походкой шел с работы домой уставившись себе под ноги. Казалось, что ему без разницы, что творится вокруг, гораздо важнее - случайно не споткнуться. А может быть на сером фоне асфальта лучше ему виделись какие-то сладкие грезы, роящиеся у него в голове? И зимой, и летом, он одевался как-то невзрачно и однообразно ; то темное длинное пальто или плащ, а то ; такой же длинный и темный костюм. Никогда не видел его в легкой летней одежде. Да и в тяжелой зимней тоже. Вот уж впрямь - зимой и летом одним цветом! Никогда не видел его смеющимся. Поэтому мне он казался весьма скучным и неинтересным человеком, однако было в нем нечто такое, что всегда веселило меня, ребенка, и, в душе (только в душе и никогда вслух), давало повод для насмешек. Из окна, сверху, было хорошо заметно, что на самой его макушке пробивается маленькая, но яркая, лысина, которую, ни с моего детского роста, ни с роста взрослых людей, видно не было, поскольку, как я упомянул ранее, человек он был достаточно высокий.

Жена его была, как это обычно бывает в семьях, полной противоположностью своему мужу - невысокая и крупная, вернее всего - фигуристая, поскольку у нее хорошо проглядывала талия, но бедра и грудь были значительных размеров. Звали ее Валентина. Ставши старше, я всегда вспоминал Петровских, когда в афишах читал название спектакля «Валентин и Валентина». Смешно, но факт - я не только никогда не видел этого спектакля, но до сих пор не знаю, ни кто его написал, ни о чем в нем повествуется.

Были у них дети: сын ; старше меня ; ничего он нем не помню, да дочь Ниночка, очень миленькая, симпатичная девочка, которая в наших играх не принимала участия, поскольку была года на три-четыре моложе меня. К сожалению, как только я подрос и стал обращать внимание на девочек, а Ниночка пошла в первый класс, Петровские получили новую квартиру и уехали от нас, а в их бывшей квартире поселилась женщина с дочкой Татьяной, моей ровесницей, о которой я расскажу в главе «Любовь, собаки и инцест».