Жанна де Люмьер

ПОВЕСТЬ

«Мария избрала жизнь неизвестной монахини в XIII веке. Переписала и спасла много полезных учений. Все работники единения и мира пристают к Нам. Плывите в покое, вал один прошел» (Е.Рерих «Огненный Опыт»).
«Я простая монахиня, что вы находите во мне? Не целуйте руки мои, чудес не умею творить. Отец, почему они стремятся в мою келью? Кроме книг, ничего не имею. Они хотят, чтобы я возложила руки на их головы, будто им становится легче, но сама я не чувствую ничего. Иногда лист книги освещается слабым голубым блеском, но ведь не из пальцев моих этот свет?
Всю жизнь с тех пор, как меня привели в монастырскую школу, не помню ничего замечательного, разве только, когда прихожу в библиотеку, нужные книги были вынуты, и иногда замечала около них синюю искру. Часто мне кажется, что я должна куда-то уйти, и, может быть, они приходят проститься со мною? Мне стыдно сказать, но мне тягостно их почитание, они уносят от меня что-то незаменимое, и лишь прикосновение к этим древним рукописям приносит мне силы. Накануне моего прихода сюда моя мать видела сон — точно я в белом одеянии иду, а за мною клубы пламени. — Так явила признание одна монахиня за год до пожара, когда она спасла единственные книги, сама погибнув от ожогов» (Е.Рерих «Огненный Опыт»).


Глава 1. ЛЕО

В Южной Франции, у ворот увитого виноградом монастыря, собравшим уникальную библиотеку сокровенных знаний, как-то в полдень появился молодой человек, назвавший себя Лео да Ламбером. Беседуя с пожилой настоятельницей, он представил ей документы Лондонского теософического общества, которые давали ему право ознакомиться с трудами некоторых апостолов тайного знания.
– Видите ли, – сказал он монахине, – волей судьбы, я, француз, заброшенный в Англию, снова оказался у себя на родине. Я готовлю научную работу, в которой хотел бы объединить теософию, науку и религию, и библиотека вашего прославленного монастыря могла бы послужить для этого. Ведь как гласит мудрое изречение: «Нет религии выше Истины».
Глаза пожилой настоятельницы смотрели понимающе и сурово. Казалось, она пыталась увидеть, точно в зеркале души, все скрытые и явные отражения чувств молодого теософа, задаваясь вопросом: «Не движет ли им простое любопытство, далекое от истинной глубины?»
Однако рекомендательное письмо уважаемого человека, с которым настоятельница была знакома лично, окончательно рассеяло ее сомнения.
– Что ж, – сказала благожелательно настоятельница, позвонив в серебряный колокольчик, – ступайте, сестра Жанна проводит Вас.
Через несколько минут перед молодым человеком предстала девушка, красота которой поразила его. Долго двигались они по каменным коридорам – то влево, то вправо, пока массивная дубовая дверь не привела их в помещение библиотеки.
Увидев золотые корешки, Лео восторженно вскрикнул. Уже через несколько минут он углубился в чтение большого старинного фолианта, прочесть который мечтал давно.
Так проходили часы, дни и недели… Сидя над свечой, он выписывал, конспектировал, искал другие рукописи, анализировал и все время думал… Иногда он обращался за советом к Жанне, которая следила за библиотекой, сама переписывала редкие манускрипты и любила книги до самозабвения.
И вот в один прекрасный день Лео поймал себя на мысли, что уже не понимает прочитанного, что строки разбегаются у него перед глазами, а мысли неудержимо стремятся к ней. Он пытался отогнать от себя чувства, забыть о ее существовании, но, увы, это было пыткой. Тогда он встал из-за стола и постучал в соседнюю комнату, где при свете свечей работала молодая монахиня. Она сказала: «Войдите», – не поднимая головы.
– Позвольте мне ненадолго отвлечь Вас, – обратился к девушке Лео. – Я часто говорил с Вами, и я понял, как Ваши познания велики, как Вы эрудированны, обаятельны, умны, не говоря уже о том, что ваше лицо достойно кисти лучшего мастера эпохи Возрождения. И вот, обладая столь редкостными качествами, Вы обрекли себя на вечную изоляцию от мира. По целым дням Вы сидите в этом каменном мешке, переносите тяжелые книги, роетесь в пыли, переписываете манускрипты, которые когда-то кто-то написал. Вы не видите солнца, людей, природы, не слышите пения птиц… А ведь Вы могли бы испытать счастье, могли бы любить, наслаждаться музыкой мира…
– Я счастлива здесь, – сказала девушка, глядя на Лео с какой-то жалостью и добротой. – Да, я работаю долгие часы, но я бываю и на солнце. Однако поверьте, что время, проведенное в библиотеке, кажется мне самым прекрасным временем моей жизни, ибо я работаю для людей и для того, чтобы перенести глубокие мудрые мысли с обветшалых желтых станиц, которые вот-вот рассыплются в прах, на белоснежную новую бумагу. Я помогу этим мыслям сохранить себя, пережить время, остаться дольше с людьми и, главное, оставить их силу для всех. Поверьте мне, мой друг, безразличных людей и так много. А я не могу допустить, чтобы нечто прекрасное погибло и кануло в лету. Труд, над которым я сейчас работаю, принадлежит очень мудрому и честному человеку. Читая его мысли, я сама становлюсь чище, разумней и просветленней. Неужели Вы думаете, что жизнь среди суеты и забот способна дать мне такую радость?
– Все, что Вы говорите, так необычно для молодой девушки, – изумленно сказал теософ. – Вашими категориями, клянусь, мыслят лишь единицы… И все же. Я предлагаю Вам открытое пространство, вместо заточения…
Жанна только улыбнулась:
– Порой, находясь в миру, мы являемся пленниками собственных ограничений, в то время как нахождение в заточении дает нам крылья для полета. Вы не находите, Лео?

Глава 2. ЛОНДОН

Лео закончил работу над своим трактатом и отправился в Лондон, где бурная жизнь сразу же захватила его. Он читал лекции на собраниях теософского общества, говорил об истине, служении, добре и справедливости, о братстве между людьми, о высшей красоте и гармонии. И как прекрасен вновь был мир для него! Лео по-новому смотрел на лучи солнца, играющие в листве, любовался яркими оттенками неба, как-то заново осмысливал своеобразие лиц людей. Женщины и мужчины собирались вокруг него: слушали, внимали, смотрели с уважением и восхищением. Это была его стихия, его радость, его стремление. Маленький французский монастырь постепенно померк и забылся. И когда-то яркое острое ощущение от встречи с монахиней угасло, превратилось в бледное пятно. И все же он иногда с любовью вспоминал те летние дни, которые подарили ему столько радости и счастья...
И вот однажды, сидя за завтраком, Лео получил письмо, которое было подписано ровным красивым почерком. Взглянув на обратный адрес, Лео понял, что это письмо от нее.
«Уважаемый Лео! – писала Жанна. – Я долго не решалась написать это письмо. Но внутренний голос всегда сильней предрассудков, и вот я снова веду с Вами беседу. За полгода переписывания я закончила очень важную для меня и для вас, а также для многих и многих людей книгу. Этот трактат был создан в 12 веке одним малоизвестным алхимиком, и значимость этого труда превышает все то, что ранее изучалось и переписывалось мною. В конце трактата есть намеки на возможность обнародования этой рукописи в нашем веке. И вот, исполняя волю этого великого человека – алхимика, мудреца и ясновидящего – я обращаюсь к Вам с просьбой: не поможете ли Вы выйти в свет этой книге? Прилагаю с письмом краткую аннотацию, количество страниц и несколько рисунков, перерисованных мною. С надеждой на сотрудничество. Жанна».

Глава 3. ПИСЬМО ОТ ЖАННЫ

Прочитав письмо, Лео глубоко задумался. Он решил, что попытается чем-то помочь. За месяц он обошел не одно издательство, но все возможные переговоры сводились к одному – книга может быть напечатана, но за счет заказчика, т. е. его счет. Лео добивался, просил, спорил и все же выход был один: вложить в издание все свои деньги. А поскольку данная сумма была не малая, то Лео сильно колебался. На собраниях в теософском обществе он также уверенно говорил о высоких материях, а мозг его терзала одна и та же мысль: «А что если трактат останется непонятым? Что если это издание не окупит себя и он, Лео, потерпит банкротство? Что если…» Подумав над всеми возможными негативными последствиями этого шага, Лео решил, что напишет Жанне такой ответ:
«Дорогая Жанна. Я все испробовал, но, увы, никто из здешних издателей не берется вкладывать деньги в неизвестный трактат. Да еще и 12 века! Имя автора никому не известно. И это уже само говорит за себя. Но не будем омрачаться. Быть может, фортуна изыщет какие-то иные средства для этого. С добрыми пожеланиями. Лео».

Глава 4. БОРЬБА

После отправления письма Лео ощущал себя как-то подавленно. Каждую ночь ему снился этот древний алхимик, с укором глядящий ему прямо в глаза. И эти сны вскоре превратились в пытку. Лео перестал есть, спать и то и дело пересчитывал деньги, которые, как ему казалось, этот хитрый малый пытается отнять у него. Эта трехнедельная борьба между «издать» и «не издать» снова склонила Лео ко второму пункту. И после этого ни Жанна, ни алхимик больше не приходили к нему во снах. Жизнь стала стабильной, ровной – без угрызений совести, колебаний и размышлений.
И вот однажды председатель теософского общества снова послал Лео во Францию, в монастырь, где он впервые встретился с Жанной. Предстоящая командировка очень взволновала молодого человека. Он не знал, как посмотрит девушке в глаза, ибо, как ему чувствовалось, Жанна знала обо всех его колебаниях. Ему казалось, что она видит его, словно раскрытую книгу. И все же Лео решил ехать, чтобы избавиться раз и навсегда от чар монахини и поставить точку в этом изнуряющем его душу диалоге.

Глава 5. БЕСКРАЙНИЕ ПОЛЯ

Хмурые ландшафты Лондона вскоре сменила солнечная Франция. Следуя по проселочной дороге, обсаженной кипарисами, Лео словно сбросил с плеч несколько лет. Его глазам постоянно открывалась новая панорама – зеленые поля с желтыми полосками пшеницы, большие виноградники и розарии, источающие аромат. А вечером, при свете огней, он с радостью наблюдал за игрой сельских детишек и слушал их серебристый смех, словно возвращаясь в свое недавнее детство.
Здесь, под звездами высокого неба, Лео ощутил, наконец, что его грудь захлестывают новые, ранее неизведанные им чувства. И образ Жанны воскрес перед ним с такой притягательной силой, что это притяжение нельзя было сравнить ни с чем ранее известным…
Какими мелкими показались Лео все городские мысли. Он вспоминал юность: яркие иллюминации кафе и встречи с многочисленными блондинками и брюнетками, которые твердили ему о духах, украшениях и нарядах… Он видел себя и возмужавшим за кафедрой университета, окруженного чопорными леди с неприступными манерами и благостными лицами. Здесь было много интеллекта и много размышлений. Но царил ли здесь дух истинного братства и красоты?!
На фоне всех этих видений образ Жанны, сидящей при свечах за столом, предстал перед ним таким чистым, таким святым и обновленным, что сердце Лео вдруг затрепетало от восторга. Он поклялся себе, что отдаст Жанне все, что у него есть и чем он располагает – свою жизнь, свое состояние и свою любовь. Это открытие взволновало его и показало, что он до сих пор не жил, но только играл в жизнь. Ибо его сердце не знало тех взлетов и падений, которые присущи человеку, имеющему за спиной крылья. Он не летал, но только полз!

Глава 6. ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОНАСТЫРЬ

У ворот увитого виноградом монастыря Лео испытал сильное томление духа. Он хотел и не решался переступить порог монастыря. Но вот фигура настоятельницы рассеяла его колебания.
– Добрый день, сестра Боше, – почтительно сказал ей Лео.
– Добрый день, мсье да Ламбер, – как вижу, Вы снова решили почтить наш скромный приют своим присутствием.
– Боюсь, что наоборот. Это вашему приюту я обязан глубокими познаниями, которые почерпнул здесь… Я хотел спросить, могу ли и сейчас рассчитывать на помощь библиотекаря Жанны де Люмьер?
– К сожалению, Жанна сейчас в отъезде. Она поехала домой навестить больную мать. Однако, не беспокойтесь. Я поручу это дело кому-нибудь другому. Например, сестра Беатрис хорошо разбирается в библиотечном каталоге. Завтра я познакомлю вас. А пока идемте, я отведу Вас в келью, чтобы Вы отдохнули с дороги.
– Однако же, сестра Боше, я хотел бы узнать, могу ли я надеяться на встречу с Жанной? Я должен передать ей важное сообщение, она писала мне по этому делу в Лондон.
– Не беспокойтесь, мсье да Ламбер, Жанна должна приехать через неделю, а пока Вы займетесь делами, порученными Вам президентом Теософского Общества. Прошу Вас, проходите и да снизойдет на Вашу душу благодать Божья.

Глава 7. СВОДЧАТЫЕ СТЕНЫ

Оставшись в келье один, Лео облегченно вздохнул. Через несколько дней он увидит Жанну, и это самое большое ожидание его жизни превратилось в мистерию истинной Гармонии и Красоты, когда все его мысли и чувства сосредоточились на одном облике, нежно звуча струнами его истомившейся души.
Суетливый далекий город, звон трамваев, гудки машин, крики уличных мальчишек, едкий сигаретный дым кафе, толпы людей – все это осталось где-то далеко, будто бы в иной забытой жизни.
Здесь же царила атмосфера покоя и любви. Торжественно и величаво вздымались ввысь колонны католического храма. А распятие Христа словно бы рисовало картины далекой истории, наполняя сердце тишиной и экстазом просветления.
В этих каменных стенах гулко отдавались шаги, и эхо песнопений словно бы кружило под самым куполом Храма. Лео встал на колени и прочитал молитву, которая дала покой всему его существу. Это было слияние с чем-то более великим, чем сама Жизнь.
В монастырском саду его встретили яркие краски осени – еще зеленая трава, розы и голубая беседка, увитая виноградом. Небо светилось изнутри, играя цветами мягкого перламутра. Так, напоенный своими тайными мыслями, просидел он в беседке до самого вечера, пока свет звезд не воскресил в его сердце лучшие надежды и мечты. Здесь сердце Лео охватил трепет полнострунной наполненности духа. Разве это он жил в другой реальности без этого неба и этих звезд? Разве это он знал истинную гармонию и покой?

Глава 8. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

Неделя пролетела как один день. И вот, гуляя вечером после долгой работы в книгохранилище, Лео увидел фигуру, спешащую по тропинке сада. Его сердце затрепетало. Он ощутил, что это его Возлюбленная.
– Жанна, – словно призрак, встал он у нее на пути.
– Лео? Вы здесь, но как это возможно?
– Я приехал сказать Вам, что книга, о которой Вы мне писали, может быть напечатана. Я нашел средства…
– Спасибо. Признаться честно, я уже не ждала от Вас никаких вестей.
– Неужели Вы даже не вспоминали обо мне?
– Я вспоминала о Вас очень часто, Лео, и особенно в последние дни. Вероятно, Вы слишком интенсивно думали обо мне.
– Я думал о Вас каждую минуту!
– Вы удивили меня такой неожиданной переменой. Ранее Вы были несколько холодны к моим просьбам. Однако же, давайте присядем в беседке. Я немного устала с дороги.
– Простите меня, Жанна. Я не подумал о том, что Вы долго добирались сюда. Поговорим лучше завтра. Идите же, а я буду думать о Вас всю ночь...
– Не нужно, Лео. Ночь дана человеку для покоя, а мысли обо мне могут только волновать Ваше воображение. А мне бы этого не хотелось…
– Но я люблю Вас! – не ожидая от себя такого откровения, произнес Лео. – И я не могу больше молчать. Прошу Вас, Жанна, ответьте мне, могу ли я рассчитывать на взаимность?
– Не забывайте, Лео, что я монахиня. И я не могу жить жизнью обычных людей… Я выбрала свой путь и буду ему верна.
– Что же это за путь без любви к мужчине? – воскликнул Лео. – Я теософ и знаю, что гармония двух Начал дает человеку истинное наслаждение и истинное творчество.
– Гармония Начал, Лео, это такая же редкость, как Голубая Роза, о которой писали символисты. Эту гармонию нужно заслужить жертвами сотен и тысяч жизней… Сейчас же я не уверена ни в ком, кроме себя. Мой путь шире, чем путь иных людей. Я не хочу служить одному мужчине или одному ребенку. Все это я уже делала ранее, вероятно, в прошлых жизнях. И в этой я выбираю служение Богу и человечеству. Я хочу работать для всех людей, а не для одного человека или даже двух. Для меня это узкие рамки.
– Вы говорите невероятные вещи, – возмутился Лео, – если бы все женщины рассуждали по-вашему, то земляне бы прекратили рождаться.
– К счастью, так рассуждают единицы, Лео, и Земле грозит не смерть от малонаселенности, но, наоборот, от перегруженности людьми и их несовершенных мыслей, чувств и поступков. Вот в чем главная проблема на сегодняшний день…
– Я согласен с этим. Но позвольте мне поговорить обо всем этом с Вами завтра. Я уверен, что мы можем прийти к интересным выводам. А пока, спокойной ночи, Жанна.
– Спокойной ночи, Лео.

Глава 9. ДИАЛОГ

На следующий день Лео более обычного задержался в библиотеке. И только к вечеру он постучался в комнату, где сидела за рукописью Жанна.
– Я все обдумал, – сказал Лео. – Я понимаю Вашу точку зрения, но я все равно не могу смириться с тем, что Вы отказываетесь от Любви.
Жанна лучезарно улыбнулась и сказала:
– Милый Лео, я люблю Вас так, как преданная сестра может любить своего брата. Это выше, чем любовь чувств и страсти. Это Любовь Неба, а не любовь подземных недр. И хотя Вы занимаетесь теософией, однако же, в Вас кипит целый вулкан страстей. Я вижу это по Вашим глазам и Вашей манере говорить.
– Хорошо, – заметил Лео, – пусть я вулкан, но почему же тогда этот вулкан не обрушился ни на одну женщину Лондона? Почему вся притягательность для этого вулкана заложена только в Вас?
– Только потому, Лео, что я для Вас недоступна. Поверьте мне, только это притягивает Вас с такой силой ко мне. Вспомните всех тех девушек из города, с которыми Вы встречались и общались… Уверена, что каждая из них находила в Вас привлекательного мужчину и была благосклонна к вниманию, проявленному с Вашей стороны.
– Это правда. Но я никогда не был человеком, для которого доступность – это все. Наоборот, меня всегда манили неизведанные дали и просторы. Вы для меня – это простор и это вершина Эвереста. Я должен, если не покорить ее, то хотя бы любоваться издали этой красотой. Позвольте мне хотя бы иногда приезжать в этот монастырь, чтобы видеть Вас.
– Нет, Лео, – ласково сказала Жанна. – Не обольщайте себя. Зачем Вам испытывать свою природу? Ведь рано или поздно плотина страсти может прорвать, и что тогда? Не нужно смущать мой покой, дайте мне возможность спокойно вершить свой труд и избавьте меня от Ваших волнений. Я прошу Вас.
– Простите меня, Жанна… – сказал теософ, – я не хотел причинять вам боли. Я обещаю, что сразу же по окончании работы в библиотеке уеду в Лондон. Подготовьте мне, пожалуйста, рукопись, о которой Вы мне писали. Я напечатаю ее, несмотря ни на что.
Он опустил глаза и еще раз взглянул на книжные полки. Огонь факелов бросал блики на лицо монахини, и от этого она становилось еще красивее и еще притягательнее. Лео покорно приблизился к монахине и поцеловал ее руку.
– Простите меня, если нарушил Ваш покой. Но я так люблю в Вас то, чего не имеет ни одна земная женщина… Я люблю в Вас – Небо…

Глава 10. РАЗМЫШЛЕНИЯ В ПУТИ

Он шел по полю и думал, что прикоснулся губами к руке Жанны точно так же, как поцеловал бы икону. Эта грань между желаемым и действительностью сводила его с ума. С детства он привык получать все, что хотел, и вот теперь самое желанное, самое важное ускользает от него, словно жар-птица из рук.
И рядом с этой неотступной мыслью о неудовлетворенном желании вдруг мелькнула другая мысль. А что если он оскорбил своими губами святыню? Что если он прикоснулся своими нечистыми одеяниями к ее белоснежной ауре? Эта мысль заставила его вздрогнуть и остудила весь его пыл.
Это была борьба между духом и материей, между природой Солнца и Луны, огнем жертвы и огнем страсти. Мысль о том, что судьба ниспослала ему еще один подарок, которым он не сумел правильно воспользоваться, натолкнула его на поток новых переживаний. Это были видения наяву, показывающие ему всю суть его земных несовершенств, его ошибок и его эгоизма. Все то, что было ранее для Лео достоинством, превратилось в недостаток. Его земная природа стремилась к власти земной, в то время как небесная природа тянулась власти небесной…

Глава 11. ИЗДАТЕЛЬСТВО

В Лондоне при теософском обществе Лео открыл издательство и напечатал книгу алхимика 12 века Антония Томазского под названием «Тайны бытия». После этого шага он написал Жанне письмо с просьбой передавать для печати те книги, которые она посчитает нужными. Он не заботился о том, чтобы сразу же обернуть все вложенные деньги, но, думая об истине, полностью полагался на советы Жанны.
С женщинами Лео общался так же широко, как и раньше. И стал видеть в них и смелость, и открытость, и готовность на жертву, но ни одна из них уже не могла затмить того света, который исходил от монахини из французского монастыря. В своих письмах Жанна проявляла такое участие к его деятельности, что через некоторое время он смог себе открыто сказать: это их общее Дело.
Днем Лео был всегда деятелен и общителен. Он работал не покладая рук, стараясь не упускать лишней минуты. Но часто по ночам, лежа в своей спальне, он видел монастырь, библиотеку и девушку неземной красоты, переписывающую для него древние манускрипты. Эти видения стали для него такими близкими и дорогими, что, не представив себе перед засыпанием Жанну, он всегда ощущал, что ему ее недостает. И тогда воображение вновь уносило Лео к ней, наполняя душу спасительными энергиями единения.
Так пролетали недели и месяцы. Несколько раз в год Лео посещал Жанну в монастырее и потом возвращался к своей работе, но чувства его все же не были удовлетворены. Он мечтал о единении с ней, о более близком общении и бесконечной любви…
И вот на Рождество, как и год назад, Лео решил поехать во Францию, чтобы опять встретиться с Жанной. Он специально решил не предупреждать ее письмом о приезде, чтобы заново испытать свои и ее чувства.

Глава 12. НЕОЖИДАННОЕ СОБЫТИЕ

У ворот увитого виноградом монастыря Лео испытал какое-то сильное томление духа. Он хотел и не решался переступить порог монастыря. Но вот фигура настоятельницы рассеяла его колебания.
– Добрый день, сестра Боше, – почтительно сказал ей Лео.
– Добрый день, мсье да Ламбер, – как вижу, вы снова решили почтить наш скромный приют своим присутствием.
– Боюсь, что наоборот. Это вашему приюту я обязан столь глубокими познаниями, которые почерпнул здесь. Я хотел спросить у Вас, могу ли я вновь рассчитывать на помощь библиотекаря Жанны де Люмьер?
– О мсье, ужасная трагедия постигла всех нас... Вот уже неделю, как бедняжка переступила порог этого мира и сейчас служит там, – настоятельница показала на небеса и приложила к глазам белоснежный платок.
– Но, Боже мой, как это произошло? – едва выговорил Лео, который был ни жив ни мертв.
– В библиотеке начался пожар, и она, спасая редкие книги, сильно обгорела. Через три дня она умерла от ожогов… Моя бедная Жанна, наша святая Жанна…

Глава 13. СОН

Целый вечер Лео умолял настоятельницу, чтобы она разрешила ему провести ночь в келье Жанны. Для этого ему пришлось рассказать всю историю его любви и его прозрения, поведать ей о своих муках и страданиях.
Всю ночь он молился о том, чтобы Бог ниспослал ему силы перенести этот удар. Лео плакал как ребенок, и боль его была безутешна. Касаясь ее стола, ее постели, ее молитвослова, он всякий раз представлял руки Жанны, их белизну, их нежный трепет и всю их любовь, не отданную ни ему, ни другому мужчине, а только Богу, знанию и чистоте. В какой-то момент Лео понял, что такой конец Жанны был наиболее приемлемым для ее светлой и ясной души. Это была Жертва, которой она показала свою высоту, свою преданность, свою религиозность и свое превосходство над тысячами и миллионами. И разве кто-то из обычных людей отважился бы отдать свою жизнь в обмен на спасение редких книг – источника мудрости, знания и света?!
Нет, слишком заманчиво горел для них очаг мирского благополучия, чтобы променять его на пламя жертвенного костра… И только скромная, никому неизвестная монахиня могла решиться на такой Поступок. Ведь для нее это были не просто страницы, это были жизни людей – их опыт и мудрость, их последние слова, оставленные человечеству…
Снова и снова Лео переживал все действо пожара, снова и снова видел ее чистое лицо и ясные глаза, окруженные языками пламени, видел ее нежные трепетные руки, несущие через костер тяжелые толстые книги… В этот миг своих переживаний он жалел только об одном – что его не было рядом!
Ночью, когда все его муки померкли и все его переживания улеглись, Лео увидел сон. Он сидел на кровати, и тут в раскрытую дверь вошла Жанна. Она улыбнулась ему и сказала:
– Лео, я рада приветствовать тебя здесь, у себя дома.
– Жанна?! Я хотел сказать тебе самое главное...
– Не нужно, – она приложила свои тонкие пальцы к его губам. – Я все знаю. А теперь смотри, – монахиня раскрыла дверцу своего столика и вынула из него тетрадь. – Я хочу, чтобы ты прочел эту тетрадь. Это мой дневник.
– Хорошо, – Лео вскочил с кровати и поцеловал ее руку. – Я обязательно прочту, но главное для меня не эти листы бумаги, а твоя душа, твои руки, твои губы, твои глаза… Я люблю тебя, Жанна.
– Я знаю, Лео. Но не торопись. Послушай, что я скажу тебе. Сейчас ты видишь меня на самом деле, но не в теле земном, потому что на земле меня сейчас нет. К счастью или несчастью, мы не можем быть вместе, но… в этой тетради ты найдешь все то, что я хотела тебе сказать. А сейчас, прости, уже светает, мы должны расстаться, – и Жанна указала рукой на окно.

Глава 14. ДНЕВНИК

Проснувшись, Лео долго не мог прийти в себя. Он вспомнил все, что перенес накануне – смерть возлюбленной, ночную встречу с ней здесь, в этой келье, и вспомнил слова о ее дневнике…
Лео вскочил с кровати и быстро открыл дверцу стола, которую во сне показала ему монахиня. Сердце молодого человека едва не выпрыгнуло из груди, когда его рука наткнулась на тетрадь. Несомненно, это был ее дневник. Как только Лео раскрыл первую страницу, он уже не мог оторваться от написанного в течение всего дня. Он не ел и не пил, забыв обо всем на свете, но читал историю души человека, ближе которого у него никогда не было на свете…

«Рано утром после ночной работы над рукописью я вышла в монастырский сад. Светало, и только узкая полоска розового восхода едва проступала над горизонтом. Высоко в небе еще сияла последняя звезда. Каким-то внутренним чутьем я узнала в ней Венеру, звезду, которая всегда давала мне вдохновение и силы… Это она светила в окно моей кельи, бросая луч на распятие Христа, придавая ему вид ожившего Бога… Еще с детства я любила свет этой звезды, ибо для меня он нес все самое лучшее и сокровенное.
Был май, и в предрассветной тиши тихо запел соловей, рождая в моем сознании новые мысли и чувства. Где же теперь этот юноша Лео? И почему мысли мои сейчас о нем? Тогда, в библиотеке, я испытала всеобъемлющее чувство любви к миру, и все это благодаря ему, хотя он, видимо, и не догадывался об этом… Я поняла еще глубже суть своей задачи в тот момент, когда Лео предложил мне покинуть стены монастыря. Он был красив и уверен в себе, знал себе цену, и говорил мне страстные слова. И именно от этих слов я испытала ожог. Мсье да Ламбер предлагал мне бегство от самой себя, от Истины, которой я поклялась служить до последнего вздоха. Оставить эти стены, бросить эти книги – какой чудовищный зигзаг предательства! Но как притягательно сияли его глаза, как мелодичен был его голос… Его слова, казалось, причиняют мне не просто боль, но сладкую убаюкивающую боль. И если бы его губы тогда коснулись моих губ – это был бы настоящий смерч… Нет, я не могла вынести этого и остановила его. Все мои силы восстали в этой борьбе. Это была борьба с драконом в нем и с драконом во мне. Я знала это.
Лео… От этого имени у меня кружится голова, но он никогда не узнает об этом… Я знаю, что этот юноша – сильное испытание для меня, но и я для него – это тоже большое испытание. И если бы в этой борьбе мы смогли победить, то стали бы равными друг другу и смогли бы продолжить наше сотворчество вдвоем».
«…Это было на Рождество. Лео стоял перед иконой и, прикоснувшись к распятию Христа, спросил:
Странно… Почему во всех монастырях и церквях Иисуса изображают только в распятом виде, а ведь это только часть его жизни?
– Но это самая важная часть Его жизни, ведь именно в ней Иисус пожертвовал собой, отдав на распятие свое тело – ответила я, – и этот Подвиг, как молния, вознес Его Дух.
– А разве у него был Выбор?
– Конечно, был. Ведь в теле этого великого духа жил Посвященный высочайших степеней, способный испепелить всю толпу хулителей в один миг. Однако же Он не сделал этого…
– Почему же он отдал себя на распятие?
– Это была Жертва во имя просветления человечества – пример высочайшего смирения и отрешения от себя… Порою даже развитый человек не способен отказаться от маленьких привычек во имя чего-то высокого и ценного. Ведь так, Лео? Словно камни на спине, волочит он груз своих предрассудков, в то время как сын плотника одним взмахом духа отсек от себя все цепи и гири. В этом и проявилась его свобода.
Лео внезапно посмотрел мне в глаза и сказал:
– Я люблю в Вас все – каждое Ваше слово. Но почему мы не можем быть вместе?
– Это тоже Жертва, Лео. Я должна оставаться в монастыре. Мирская жизнь закрыта для меня, по крайней мере, в этом воплощении. Я так люблю свой труд, Лео. Если бы Вы могли ощутить хоть частицу этого чувства любви...
– Я понимаю, Жанна, но Ваши глаза говорят, что в этом сердце есть еще и другая любовь, любовь к человеку.
– Человечеству, – поправила я. – Любить одного человека – это ограничение. Вы не находите?
– Согласен. Но любить так, как любят единицы – это полное самораскрытие. Такую любовь я испытываю здесь, – сказал Лео, положив руку на сердце. – Вы изменили меня, Жанна. И сейчас, спустя несколько лет после нашего знакомства, я могу Вам сказать, что перед Вами уже не тот Лео, которым Вы увидели меня впервые. – Он встал на колени и обнял меня как божество. От этого прикосновения мне стало как-то не по себе и я, легко прикоснувшись к его плечам, сказала:
– Довольно, поднимитесь.
– Нет, – он замер и не двинулся с места.
– Лео!
Он был так же недвижен. Тогда я склонилась над ним и поцеловала его в лоб, даруя ему мир и покой».
«На следующий день мы пошли в книгохранилище. Он был бледен и растерян. Я держалась, как всегда, и была погружена в свои мысли.
– Вот этот манускрипт, который я переписала, Вы можете завтра увезти его в Лондон. Это очень нужная книга.
– Я уверен, все, что Вы даете для издания, это сокровища. Книга Антония Томазского «Тайны бытия» оказалась алмазом чистой воды. Семь граней этого кристалла – это семь врат духа, которые нам предстоит преодолеть на пути Посвящения. Вы были правы, когда написали мне письмо в Англию. Тогда я был слеп, как крот. И вот теперь, благодаря Вам, стал понемногу видеть…
– Это уже двенадцатая книга, которую Вы беретесь печатать, – сказала я.
– Да. И я счастлив, что мы делаем этот совместный труд. Это моя единственная радость.
– Единственная? – с улыбкой спросила я.
Он понял мой юмор и тоже улыбнулся чистой детской улыбкой:
– Жанна… Вы для меня – ВСЕ. Я работаю только для Вас и готов на многое ради этого чувства, чувства, ведущего меня вперед на все вершины мира. Вы верите мне?
– Я рада, что не ошиблась в Вас, Лео. Я поверила в Вас с первой минуты нашего знакомства, и верю, что Вы не обманите моих надежд. Я знаю, что Вы любите меня, Лео, и я люблю Вас как брата и, может, даже больше.
– И пока мы общаемся, то Дело, порученное нам, движется и растет. Но можете ли Вы обещать мне одно? Если мне когда-нибудь придется покинуть Вас, будете ли Вы столь же преданы нашему Делу?
– Покинуть? Но я не мыслю без Вас жизни.
– Что с Вами, Лео? Вы же – теософ. Смерти нет, есть только жизнь. И даже если она вершится на разных берегах Леты, связь любящих сердец невозможно прервать. Ведь так?
– Это предупреждение?
– Нет. Это просто слова… шелест весенней листвы, которая может себя представить глубокой осенью...»

Последняя страница была написана не таким красивым почерком, как предыдущие, словно писалась спешно и с трудом. Вероятно, это были ее последние слова перед уходом, когда, обожженная ранами огня, она проводила последние дни в своей келье.

«Эти строки написаны тебе, мой Возлюбленный. И этот дневник я оставляю тоже тебе как память и след того, что наше Общение не было сном. Пусть это будет голос флейты на закате, последняя песнь весенней иволги.
Зеленые листья, напитанные солнцем, налитые соком надежд, высохнут и облетят осенью. Но осень сердца может не наступить никогда, если в Чаше плещется Весна, горит Вечный праздник духа. Не лунную тень выбираю я, Лео, но луч Солнца, соединяющий все времена…»

Глава 15. РАЗГОВОР С НАСТОЯТЕЛЬНИЦЕЙ

С бьющимся сердцем Лео закрыл тетрадь и тяжело вздохнул. Выйдя в монастырский сад, он долго смотрел на небо, а затем пошел к настоятельнице монастыря.
– Я попрошу Вас, сестра Боше, об одной милости, – тихо сказал он. – Я должен закончить работу Жанны. Доверьте мне перепись старинных манускриптов, которые пострадали при пожаре книгохранилища.
Настоятельница вопросительно посмотрела на Лео:
– Но там очень много работы. Вы готовы провести недели и месяцы в хранилище?
– Я должен спасти эти книги, и я сделаю это…Только находясь здесь я могу быть ближе к Жанне.
– Ах, бедный мальчик. Не пытайтесь вернуть ее, она уже не придет.
– Придет. Она придет ко мне в библиотеку, если Вы разрешите мне закончить ее труд. Прошу Вас, сестра. Мое решение непоколебимо.
– Что ж, сказала настоятельница, я позволю Вам работать в библиотеке, но при условии, что Вы будете соблюдать все правила нашего монастыря. В противном случае…
– Я даю Вам слово чести, – сказал с волнением Лео, – и я сдержу его.

Глава 16. В БИБЛИОТЕКЕ

Оставшись наедине с книгами, Лео открыл первую страницу обожженной рукописи. Это была копия истлевшего христианского труда Оригена, переписанного рукой Жанны.
Вглядываясь в ее красивый ровный почерк, Лео положил свою руку на страницу и словно бы ощутил ответное прикосновение монахини. Он касался пальцами этих строк, гладил их, предавшись внутреннему созерцанию распустившихся в нем, словно бутон розы, истин... Это были видения наяву – яркие и сочные, как сама жизнь. Калейдоскоп картин то и дело сменяли новые виды зари, возрождения и увядания стран, наций и целых народов.
И в то время как величественные памятники искусства и архитектуры красотой Вечности вздымались над площадью Афин, а впечатляющие дворцы древнего Рима рушились и превращались в пыль, Лео ясно различал Голос, который жил в его сердце. Вокруг же шла игра разума и игра времени, когда нить всех возрастов и поколений связывал один язык – язык книг, чьи нетленные страницы шелестели от ветра, точно крылья птиц, несущие свои знания по всему миру…
Шли часы, а Лео все писал и писал, пытаясь ощутить то, что ощущала всякий раз при соприкосновении с этими книгами Жанна де Люмьер.
И вот, когда часы пробили полночь, светлая тень отделилась от ее кельи, и в этот миг Лео понял, что все его ожидания были не напрасны. Он молча встал из-за стола и протянул Жанне руку, на которую легла ее теплая смелая рука…

7 - 10 января 2005 г.