Месть

Он стоял, сжимая крепко хрупкую ручку маленькой девочки. В Нем все кипело, казалось сердце готово выпрыгнуть из груди, но он не выказывал и доли тех эмоций, которые владели Им. Гнев, негодование, боль, страх волной подкатывало к сердцу, все больше и больше сжимая горло, да так сильно, что не мог ни говорить, ни сдвинуться с места. А парень - совершенно лысый и с татуировкой на затылке – все скалил зубы в диком смехе, кружась вокруг них в неистовом танце. Шакал.   
Его друзья постепенно образовывали круг вокруг несчастной пары. Кольцо их рук все сжималось Они так же, как и Шакал, скалились в предвкушении.   
Он всем нутром своим чувствовал, как дрожит ребенок, восхищаясь Ее стойкостью, Ее мужественности, Ее гордо поднятой головой, Ее открытого взгляда. Волчица.
Он боялся. Ему было безумно страшно за Нее. Хотелось кричать: «Ее не троньте!», но понимал, именно этого ждет Шакал. Для него этот   вопль отчаяния явится сигналом к нападению. Шакал все кружился в своем танце что-то говоря. Он его не слушал, да и смысла не было, говорил на совершенно не понятном языке. Но одно было бесспорно, это были слова обряда, их готовили к казни, как   и тогда в далеком 42.
Тогда ему было 18 лет, и тогда Бог его спас. Но зачем? Чтобы сегодня умереть от рук предателей? Чтобы видеть, как убивают его девочку? Чтобы видеть, как эти бездонные глаза   навсегда закрываются? На продолжении всей его долгой жизни ему слишком везло, чтобы сегодня повезти.Но он начал молиться, просить, умолять Бога о спасении девочки.
Он видел, ощущал, что речь Шакала подходит к концу. Да, близился конец. Конец всего человеческого на Земле. Старик чувствовал страх ребенка. Чувствовал ее плач, ее слезы на своих руках. Сердце разрывалось от безысходности, от сознания своей беспомощности. Тогда он начал молиться дьяволу, обещая свою душу за спасение ребенка. Он задержался на Земле, ему уже 83, но ей всего 8… «Господи, Боже мой, Ангелы Небесные, Святая Богородица, Дьявол …спасите ребенка!»
«Дедушка!» крик раненной птички пронзительно вонзился в сознание.   Она цеплялась за него своими маленькими ручками, но он уже ничего не мог сделать, в грудь вонзили кинжал, из глаз потекли слезы, блестя на бледном морщинистом лице в свете Луны, безразлично и холодно   наблюдающей за этой картиной.
Шакал все рассчитал. Он был жив. Медленно спустился на колени, ему не дали упасть, но лишь для того, чтобы он все видел. И вот стоя на коленях, он смотрел, истекая кровью. Смотрел, как его маленькую девочку поволокли к импровизированной виселице. Она уже не кричала, лишь смотрела, не отрывая глаз, на старика, словно черпая в нем силы, чтобы выдержать этот кошмар.   И тут маленький ребенок, с совершенно осознанными глазами, с пониманием всего происходящего, поднесла в последний раз крохотную ручку к губам, поцеловала пальчики, поднесла к сердцу и затем протянула ладонь в сторону коленопреклоненного. Ребенок, словно желая подбодрить его, улыбался. Боже….
Это было невыносимо. Начал умолять, кричать, вопить…Стая взорвалась диким хохотом. Он понял – вот он ад!
Ее маленькую шейку стянули петлей. Ни звука, лишь улыбка на детском личике и устремленный на старика взор. Только бы не закрыть глаза, только бы… Ее подняли вверх. Детское тельце начало биться, а веревка все сжимало хрупкую шейку.
Не выдержал. Закрыл. До свидания, моя маленькая, скоро дедушка придет. Открыл глаза. Все как в тумане. Видит только ее, покачивающуюся в воздухе. Все закончилось…или только началось? Это конец или начало конца? Это и есть судьба человечества? Вот твое истинное лицо высшее создание Творца!   
Он уже ничего не замечал. А между тем Шакал со своей стаей собрался уходить. Довольный. Жертва была принесена,   месть была страшна… На старика не стали тратить время, ему не долго осталось дышать, пусть наслаждается видом. Это еще одна месть, еще одно воздание ему, за его идеи, за его ненависть, за его ад….
Уже глубокая ночь. Тишина, поистине мертвая тишина. Все еще жив. Нет, не жив. Просто дышит. Все на коленях. Смотрит стеклянными глазами на нее. Капля за каплей вытекает жизнь…здесь все погружено в мрак и тишина гробовая царит, лишь седая голова светиться при свете холодной созерцательницы и слышится тихий кап…
Кап…кап…кап… Это его сердце плачет кровью за людей, за будущее, за Землю, за Бога.
Кап…кап… Прости! Сохрани…
Кап…все погрузилось в мрак…
Рассвет 10 мая. Солнце просыпается, медленно подтягиваясь и словно предчувствуя нечто страшное, осторожно ощупывает лучами переулок. Вот лучик падает на крыши домов, затем на кромки одинокого дерева, заглядывая все дальше и дальше в переулок, падает на седую голову, на грудь увешенную   орденами, по улице разбегаются зайчики…и тут на миг в ужасе прячется, но, словно переборов себя, снова выглядывает, теперь смелее, освещает, уже без интереса, старика, пробегает беглым взглядом по девочке и идет дальше в мир, в просыпающийся город…
Новый день начался…