Поздняя любовь

Вторую неделю весь поселок, особенно его женская половина, был взбудоражен новостью: Галина Сидорина, 40-летняя учительница, мать двоих сыновей, «закрутила любовь» с водителем местной транспортной конторы.

Их свидание в парке (подумать только: шли, взявшись за руки!) засекли поселковые кумушки, тут же оповестили об этом соседок, и понеслась молва…

Галину в поселке знали многие. Она приехала сюда еще молоденькой девушкой – по направлению после окончания пединститута и стала преподавать литературу в школе. В те годы здесь преобладало холостое мужское население: в районе обнаружили нефть и шло интенсивное освоение открываемых месторождений. Геологи, буровики, промысловики, не боясь бытовых трудностей, ехали в эти пустынные места за романтикой и хорошей зарплатой. Их привлекала и возможность быстро получить квартиру: поселок бурно застраивался многоэтажками.


Новенькую преподавательницу заметили сразу – не только из-за ее яркой внешности, но и из-за общительного нрава. В институте Галина была старостой курса и заводилой – она любила готовить вечера, диспуты, походы… Став серьезной классной дамой, не оставила студенческих привычек. В поселковом клубе, где раньше ничего, кроме танцев, не было, организовала драмкружок и вокально-инструментальный ансамбль, в которых играла и пела и сама. На их концерты собиралась вся поселковая молодежь.
Неудивительно, что у боевой учительницы появилась масса поклонников. Галине оказывали знаки внимания два молодых инженера из управления, один перспективный начальник участка. Но она предпочла бурового мастера Василия Сидорина. Это был не простой работяга, а герой труда, о котором писали в газетах. К тому же видный парень – высокий, широкоплечий, темноглазый. О нем вздыхали многие девушки, но с Галиной никто соперничать не мог.


Они были красивой парой. Василий зарабатывал по тем временам огромные деньги – 600-700 рублей в месяц, раз в пять больше инженера. Слава о его бригаде гремела на весь край. Василия часто приглашали на всякие совещания и заседания, где непременно сажали в президиум, он был депутатом райсовета, а потом стал и членом райкома КПСС.
Когда они поженились, Василию выделили трехкомнатную квартиру в новом доме. Обставить ее не составило труда – перед знатным буровым мастером были открыты все двери. Достать мебельный гарнитур, холодильник или ковер, за которыми другим в те времена приходилось «гоняться» годами, ему удалось без проблем.
А потом у них родились двое сыновей-близняшек. Казалось бы, жить да радоваться. Но Василий стал все чаще возвращаться с работы под хмельком. Вначале выпивал понемногу лишь в холодные дни, чтобы не простудиться на продуваемой всеми ветрами буровой. Затем как-то незаметно в бригаде завелся обычай «обмывать» каждый очередной рекорд проходки, дни рождения, другие события. И пошло-поехало…


Постепенно дела в коллективе пошли на спад. И вдруг случилось ЧП: при проходке глубокой скважины допустили крупную аварию, которая обернулась большими экономическими потерями. Василия наказали солидным штрафом и выговором. Это был серьезный удар по его самолюбию: он привык быть всегда первым и лучшим. В тот день он напился так, что не смог утром выехать на работу. Напрасно вахтовый автобус сигналил у дома – Василий не вышел, продолжая валяться в постели.
С тех пор его все чаще видели в поселке пьяным. На буровой он еще как-то держался, а после смены «отрывался на полную катушку», как говаривали его друзья-собутыльники. Галина была в отчаянии. Она разрывалась между домом, детьми и уроками в школе – тогда женщины не имели трехлетних декретных отпусков, через два месяца после родов они обязаны были выходить на работу, а ребятишек определяли в ясли, где те часто болели.


Стремясь везде успеть, Галина как-то пропустила момент, когда муж перешел грань между периодическими выпивками и ежедневным пьянством, и не сумела вовремя прийти ему на помощь. Она не знала, что делать, Василий погибал на глазах. Его перестали ценить как работника, разваливался их вчера еще счастливый и крепкий брак, рушилось и материальное благополучие  семьи.


Василий в подпитии становился грубым, подозрительным и ревнивым, все его раздражало и сердило, он кричал на детей и жену, а потом стал то и дело поднимать на нее руку. Из управления в конце концов ему пришлось уволиться. Он завербовался на Север, где тоже добывали нефть и нужны были буровики.


Так продолжалось несколько лет. Он летал на работу в Тюменскую область, а возвращаясь домой после длительных вахт, пил, обижал и оскорблял жену. Потом начал демонстративно встречаться с другими женщинами. Ходили слухи, что и на Севере у него кто-то был. Галина вынуждена была подать на развод. После суда Василий перешел в общежитие, с детьми виделся редко – они его не интересовали.


Сыновья росли, не зная отцовской ласки. Они уже пошли в седьмой класс, когда в жизни Галины появился Николай. Он приехал в поселок из Грозного, где работал водителем, и устроился в местную транспортную контору.


Был Николай уже немолод, молчалив и с виду суров. Поговаривали, что в Грозном он пережил какую-то семейную драму, а потому сторонился женщин. Не сближался и с мужчинами, отказывался от предложений «пропустить стаканчик с устатку». После смены торопился в общежитие, вечера проводил у телевизора.


Как-то, идя с работы, по дороге к дому он оказался невольным свидетелем жестокой мальчишеской драки: двое мальчуганов лет четырнадцати яростно отбивались от четверых. Николай вмешался, разнял драчунов, пристыдив нападавших за неравные силы. И тут с удивлением заметил, что те, которых он защитил, похожи друг на друга как две капли воды.


Это были Галинины близнецы. Николай проводил их до подъезда. Когда с балкона второго этажа их испуганно окликнула мать, он поднял голову и увидел встревоженную светловолосую женщину. В груди у него что-то замерло.


– Принимайте своих героев, – неожиданно для себя сказал Николай.

Так они познакомились. Горестные переживания наложили отпечаток на лицо Галины – ушла былая красота, в ее облике не было уже прежнего задора и энергичности, но что-то неуловимо прелестное бросалось в глаза. Николай не смог отказаться от приглашения подняться в квартиру: оказалось, что, разнимая мальчишек, он испачкался в крови, и Галина предложила замыть пятно на его плаще…


После того вечера он целую неделю раздумывал о том, прилично ли будет с его стороны зайти к Галине еще раз. Разузнал о ней все – в маленьком поселке это было сделать нетрудно, – и понял, как несчастна и одинока эта женщина, и решился. Зашел к ним в субботу и позвал всех троих на рыбалку. Восторгу мальчишек не было конца… Ведь об этом они и не мечтали. А когда он починил велосипед, который был у них один на двоих и по причине поломки давно пылился на балконе, дети запрыгали от радости. Галина лишь сдержанно улыбнулась…


Через месяц Николай, можно сказать, стал своим человеком в их доме. Он заходил почти каждый день, проводил вечер с мальчишками и Галиной, но между ними не было ничего такого, о чем судачили люди. И тут вернулся из очередной северной командировки Василий. Ему, конечно, сразу донесли, что его бывшая жена «завела хахаля». Ревность взыграла. Бывший муж, как всегда, «подбодрил» себя дозой спиртного, подкараулил Николая на улице и пригласил зайти в кафе «поговорить». Николай спокойно согласился, хотя сразу догадался, кто перед ним.


В кафе в тот час было многолюдно, и когда Василий набросился на Николая с грязной руганью, сразу появились любопытные зрители. Николай молча вы-слушивал оскорбления до тех пор, пока Василий не начал лить грязь на Галину, обзывая ее самыми позорными словами. После этого он сильно ударил своего соперника в лицо и вышел.
О скандале, естественно, мгновенно прослышал весь поселок. Галина не знала, куда деваться от стыда, как появиться наутро в школе. Но тут раздался звонок в дверь. На пороге стоял Николай:


– Галина Петровна, выходите за меня замуж, – без предисловий, просто сказал он…

Душа просит песни
Было это больше сорока лет назад. К покорителям казахстанской целины приехал Сибирский народный хор. В редакции областной газеты, где я тогда работала, мне поручили взять интервью у его художественного руководителя.

Выяснилось, что хор только что вернулся с гастролей в Канаде. Тогда выезды наших артистов в капстраны были большой редкостью. Естественно, мои первые вопросы к хормейстеру касались его впечатлений от концертов за рубежом.


– Во время первого же своего выступления в Торонто мы испытали настоящее потрясение, – сказал маэстро (к сожалению, не помню его фамилии). – Исполнили первую песню «По диким степям Забайкалья» – в зрительном зале мертвая тишина, ни одного хлопка. Исполнили вторую – «Из-за острова на стрежень» – та же картина. Мы в полной растерянности. Опускаем занавес и спрашиваем у канадского распорядителя: «В чем дело? Мы плохо поем?». А он в ответ: «Да вы посмотрите в зал! Они же все плачут!». Вгляделись в первые ряды – действительно, на лицах многих зрителей блестят слезы… На концерт, как мы потом узнали, пришли в основном выходцы из России и Украины, которых довольно много в Канаде. И это была их первая встреча с родной песней на родном языке после долгих лет, проведенных на чужбине…


Нечто подобное недавно испытала и я. Не в чужой стране, а в своей собственной, в благословенном нашем Ставрополе. В субботу в соседней девятиэтажке играли свадьбу. Кортеж украшенных цветами и лентами иномарок, как водится, отчаянно сигналя, въехал во двор и остановился у подъезда. Нарядные участники свадебной церемонии шумно высыпали из машин. В руках одного из них появилась гармошка. Грянула веселая «Калинка», а потом вдруг несколько сильных мужских и женских голосов слаженно запели: «По Дону гуляет казак молодой…».


Я почувствовала, как у меня неожиданно перехватило горло и на глаза навернулись слезы – в душе что-то встрепенулось от этих полузабытых родных мелодий и слов…
Почему-то так сложилось, что в последние 15 лет русские народные песни практически перестали звучать на российском радио. Их редко исполняют в концертах. Все заполнено вездесущей «попсой» – и ветераны шоу-бизнеса, и новички из «Фабрики звезд» приводят своих поклонников в восторг, хотя мелодии их песен, как правило, не запоминаются, а текст подчас и пересказать невозможно. Они берут другим – откровенным нарядом, раскованным танцем. А русская песня требует другого поведения на сцене, она зовет к раздумью над действительностью, к сопереживанию… И каждая из них – как поэма о человеческой судьбе – «Помню, я еще молодушкой была», «Матушка, матушка, что во поле пыльно?», «Ямщик, не гони лошадей», «Вот мчится тройка почтовая», «Хазбулат удалой», «Вдоль по улице метелица метет» и десятки других, столь же прекрасных песен.
А ведь были времена,  когда они практически ежедневно звучали по радио на всю страну. Их исполняли эстрадные и самодеятельные артисты и мастера оперной сцены. Вспомните советский фильм «Приходите завтра». Его героиня, приехав поступать в столичную консерваторию из глухой таежной деревни, в которой никогда не было ни музыкальной школы, ни людей, знакомых с искусством вокала, на вступительном экзамене безукоризненно воспроизводит и русскую песню «Вдоль по Питерской», и арию из классической оперы. Этому она научилась, слушая по радио постоянные трансляции концертов из Москвы.


А сейчас уже выросли целые поколения россиян, родившихся в век магнитофонов и электронных проигрывателей, которые назовут на память десяток исполнителей зарубежных и отечественных хитов, но вряд ли напоют «Вечерний звон» или «Лучинушку».


Да и откуда им знать старинные родные напевы? Сейчас нужно обойти полгорода, чтобы найти диск записей русских и украинских песен. Как-то незаметно ушли из нашей жизни многолюдные праздничные застолья, когда было принято выводить хором любимые народные мелодии. Не слышно, чтоб и на селе по вечерам на улицах собиралась, как бывало когда-то, молодежь, чтобы попеть и поплясать…


А на телевидении русской песне в наши дни отведено всего 40 минут один раз в неделю на единственном канале – в передаче «Играй, гармонь любимая!». Рождением своим эта передача целиком обязана истинному патриоту России, страстному пропагандисту русской народной музыки Геннадию Заволокину. Насколько простые люди за последние годы истосковались по родной песне, было видно по количеству зрителей и участников, которые собирали его фестивали «Играй, гармонь». Их были тысячи – городских и сельских жителей в любом уголке России, где появлялся Геннадий Заволокин с группой помощников. Объездил он, можно сказать, почти всю страну и даже некоторые бывшие республики СССР. Жаль, что жизнь его трагически оборвалась. Сейчас дело Г. Заволокина продолжают его дети – дочь и сын. И недавно телепередача «Играй, гармонь любимая!» отметила свое 20-летие.



Но фестиваль – это все-таки разовое явление. А русская песня, вобравшая в себя вековую мудрость и мораль нашего народа, нужна повседневно для поддержания национального духа. Положение не могут спасти одиночные концерты народных хоров или оркестров народных инструментов, изредка прорывающиеся в радиоэфир или на телеэкран сквозь засилье «попсы». Мы должны слышать и слушать родные мелодии постоянно. Иначе наши дети и внуки начнут считать народными такие пошлые поделки, как: «Ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже…».
Ольга НЕРЕТИНА