Время Рождества

            
Jingle bells, jingle bells,
jingle all the way!
O what fun it is to ride
In a one-horse open sleigh

… Для этой истории не существует временных и пространственных границ. И нет уже на свете человека, который бы не слышал хотя бы раз истории о скряге Скрудже и Духах Рождества. Еще со школьной скамьи мы знакомимся с «Рождественской Песнью в прозе» Чарльза Диккенса.
Эта история полна очень важных деталей, на которые читатель в наши дни, в силу своей лености или ненаблюдательности, не обращает никакого внимания. Давайте посмотрим на эту волшебную историю с другой стороны, стороны Времени.
Полночь все ближе, уже слышен бой часов... И в эти волшебные минуты так неловко о том непонятом и неизвестном, что остается в уходящем году. И в силу вступает Его Величество Время. Какое оно? Каким оно нас видит? Может быть, это лишь часть обыденной суеты? А может это тот путь, который отмерян нам свыше? В любом случае, мы с ним неразлучно живем бок о бок. Меряем по нему нашу жизнь. А некоторые... Меряют им даже свои деньги. Но ведь Время не купишь за деньги? А вот Эбинейзеру Скруджу было некогда задумываться об этом. Ведь он стар. И одинок. И видит смысл лишь в тех вещах, которые можно потрогать. И назвать своими.
Но это лишь на первый взгляд. Ведь у старика Эбинейзера есть сердце. Сердце, скованное льдом. И не по его вине. Просто ему очень одиноко.
Но не бывает сказки без чудес! И, конечно, без чуда не может быть Рождества. И, чтобы спасти душу друга, его умерший товарищ по работе послал к нему Духов.
В  Рождественскую ночь Скрудж отправляется с ними в путешествие по всей своей жизни, чтобы найти и сохранить свое человеческое сердце. Духи будят в его памяти воспоминания до того момента, как рутинная работа начала захватывать его сердце, делать его душу бесцветной и закрытой для чудес.
И кто заметит в такой простой и чистой истории туман? Волшебный туман, который пронизывает, как нитка бусы, все путешествие Скруджа? Но на него никто не обращал внимания... Хотя даже появление на сцене фокусника всегда сопровождается туманом. Густым, непроглядным... Любое чудо - это тайна. Такая маленькая и такая важная! А так как это тайна, ее никто не должен видеть. «Городские часы на колокольне только что пробили три, но становилось уже темно, да в тот день и с утра все,  и  огоньки  свечей, затеплившихся в окнах контор, ложились багровыми мазками  на  темную  завесу тумана - такую плотную,  что,  казалось,  ее  можно  пощупать  рукой.  Туман заползал в каждую щель, просачивался в каждую замочную скважину,  и  даже  в этом тесном дворе дома напротив,  едва  различимые  за  густой  грязно-серой пеленой, были похожи на призраки». Туман увлекал Скруджа за собой в глубины времени, о которых он давно уже успел позабыть.
«Старинная церковная колокольня, чей древний осипший колокол целыми днями иронически косился на Скруджа из  стрельчатого  оконца,  совсем скрылась из глаз, и колокол отзванивал часы и  четверти  где-то  в  облаках, сопровождая каждый удар таким жалобным дребезжащим тремоло, словно у него зуб на зуб не попадал  от  холода»; «Скрудж нажал пружинку своего хронометра,  дабы  исправить  скандальную ошибку церковных часов. Хронометр быстро и четко отзвонил двенадцать раз».
Вся история наполнена описаниями сверхъестественного, странного и ирреального: «Скрудж, привскочив на постели, очутился лицом к лицу с таинственным пришельцем, рука которого отдернула полог». Но и здесь Чарльз Диккенс не забывает о Рождестве, об ожидании настоящего чуда. Каждый эпитет говорит нам об этом: «Облачено это существо было в белоснежную тунику, подпоясанную дивно сверкающим кушаком, и держало в руке зеленую ветку остролиста, а подол его одеяния, в странном несоответствии с этой святочной эмблемой зимы, был украшен живыми цветами».
Поймите, жизнь, возможно, дается нам лишь раз! И время, отпущенное нам, нельзя оценивать в рамках нашей рутины. Оно бесценно. Не прячьте свою душу за кипами бессмысленных бумаг! Не заколачивайте свое сердце в деревянный ящик.  Цените каждую секунду, каждую капельку этого волшебного тумана. Ведь Его Величество Время все равно посмотрит на нас по-другому.

Селестина Аллавено, Лодион Хардер