Вокзалы

Сегодня всё по расписанию. Всё по будильнику. Душ, чай без сахара. Я пью кофе. Пытаюсь открыть глаза. Мне бы просто хотелось прижать тебя. Не отпускать, сидеть так – пока не состаримся. Дышать твоим запахом, будто бы воздухом. И верить что так будет всегда.
А ровно в 9 приедет такси. Вызванное и жестокое. Ты возьмешь чемодан, я – ключи, сумку, белые носовые платки и пачку сигарет. Лучше две пачки. Ещё бы бутылку виски. Но в 9 утра пить виски, это как-то низко.
Такси не опаздывает. Вот когда надо оно всегда опаздывает. И метро опаздывает, и автобусы, и маршрутки. И пробки на дорогах - только когда очень надо быть во время. А когда ты уезжаешь, никаких пробок. Потому что этот мир меня ненавидит. Он испытывает меня на прочность. Хоть я и знаю, что никакая не прочная, что я как вата или ещё даже мягче. И я не желаю, что бы меня испытывали.
Поезд подан. Опять-таки вовремя. Мы даже не целуемся. Я пытаюсь улыбаться, ты не смотришь мне в глаза. Ты знаешь, что сейчас ты для меня предатель, самый мерзкий и любимый, так отчаянно любимый предатель. Целуй в щёку и уходи. Уходи уже, оставляй меня. Что бы я наконец-то расплакалась.
Приедешь – позвони. А лучше напиши. Всё. Уехал. Я курю уже третью сигарету подряд и смотрю в след уходящему поезду.



Я думала, я умру. Говорят, отношения проверяются расставанием. Когда ты сказал мне, что тебе надо уехать - я поняла что ненавижу две вещи: расстояние и проверки отношений.
Мы сидели в кафе. Были поздно и тихо. Я очень устала. Целый день носилась как угорелая по городу, строила из себя занятую девушку. Гордо смотрела на окружающих, любила свою занятость. И только когда пришла в это кафе, села напротив тебя, поняла какая же я глупая. Я же слабая женщина, а не электоровеник. И у меня болят ноги от высоких каблуков. Хотя они красивые, очень даже красивые. Ты улыбался и слушай о моих спринтерских забегах. Смеялся с моих рассказов. А я гордилась, что ты смеешься. Я вообще очень люблю, когда ты смеешься. Мне от этого тоже радостно.
И вдруг, совершенно невзначай ты говоришь, что уезжаешь. На две недели. По работе. Едешь во Францию. Я радуюсь – это же так здорово. Это же замечательно. Поднимаю за тебя бокал, пишу тебе список того где ты должен побывать и прошу маленький подарочек. Мы смеёмся, мы оба счастливы. Я – за тебя. Ты за Францию и свою работу. За список мест куда пойдёшь, за то что я буду тебя ждать. За мир во всём мире.
Ты собираешь документы. Я живу дальше. Ничего не меняется. Две недели – смешные цифры. Мы даже не успеем соскучиться. Я вообще не думаю о том, что ты уедешь. Я даже рада. Я начинала уже уставать от нас. Нет, я всё так же тебя люблю. Сильно. Но уже устала. Так бывает. Мы видим друг друга каждый день. Мы говорим уже об одних и тех же вещах. У нас есть любимый кинотеатр и кафе, в котором нас знают все официанты. У нас нет детей и материальных обязательств, но я знаю, что ты скажешь через минуту. Мы ссоримся просто так, потому что нам скучно. А миримся, потому что любим друг друга. Мы устали. Мы монотонны. Нам нужна эта твоя Франция. Нам её бог послал. Что бы мы подышали немного не в унисон. Что бы расслабились и отдохнули. Что бы соскучились. И я понимаю это. И радуюсь. И подымаю бокалы за Францию и французов, и за твою работу.

 
Я перепутала даты. Я ненавижу числа, они меня тоже. Я путаю их и забываю. Я думала у нас ещё неделя. Оказалось два дня. Я в шоке. Мне уже не нужны никакие передышки. Я хочу в наше кафе и наше кино. Только не уезжай. Я плачу, скрываю что плачу, прижимаюсь к тебе. Не верю что поезд после завтра. Не хочу думать об этом. Я начинаю медленно умирать от тоски. Я прижимаю к себе твою руку и уже скучаю. Я не знаю как мне жить. Что мне делать, как мне теперь-то дальше? Две недели? Две недели это 14 дней, 840 часов, и 50200 секунд без тебя. Это значит, что ты не позвонишь утром меня разбудить, что не встретишь меня вечером. Это значит, ты не будешь пить со мной кофе, и  вдыхать дым моих сигарет. Не будешь морщить нос, и рассказывать анекдоты. Новые анекдоты. Их не будет. А я? Я буду лежать пластом дома. На кровати. С грязной головой. Потому что я не встану. Потому что ты – мои силы, мои мысли, мои лёгкие. Потому что всё только с тобой. Я сама не умею. Я не могу. Нет. Я заламываю руки. И плачу. И скрываю что плачу.
Ты говоришь, что я глупая девочка, и обнимаешь меня. Я перестаю скрывать что плачу.


Сумки собраны. Завтрак. Такси. Вокзал. Сегодня я ненавижу вокзалы. Что вокзалы – это самое страшное место на земле. Они мерзкие, холодные, там всегда плохо пахнет. Там люди расстаются. Там люди прощаются. Стоят, не могут сказать и слова. Входят в старые вагоны, прижимаются лицом к окнам. Машут рукой, плачут и курят. Вокзалы – самые закуренные места в мире. Там так плохо, что нельзя не курить.   
У тебя купе. У меня такси. Ты в столицу и в аэропорт. Я домой под одеяло. Я хочу спрятаться под ним. И что бы ни кто не задавал вопросов. Я  сейчас приеду, лягу под одеяло, закутаюсь в него вся – вместе с моим отчаянием и буду там тебя ждать. Буду плакать, курить и ждать. Я размазня. Сопливая размазня. Но я ничего не могу с этим сделать. Любовь делает нас слабыми.


Мой телефон – такой же предатель как и ты. Он ненавидит меня и звонит когда не надо. Я сегодня в коконе. Я не разговороспособна. А он всё трезвонит. Ало! Мать вашу, кому я нужна, когда меня нет? Ааа… это ты. Куда? Что у тебя случилось? Да – свободна. Приеду через час. Жди.
У этих бессовестных подруг вечно что то случается именно тогда, оно мне не надо. Когда я занимаюсь самобичеванием и самоистерзанием. Когда я обнимаю свою депрессию и не способна на ответственные решения. Но подруги – это святое. Поэтому я вылезаю из своего убежища, собираюсь и еду. Еду слушать как он её бросил или обидел. Еду говорить, что всё будет хорошо. Еду шутить и медленно приходить в себя. Еду что бы мне сказали, что у меня с лицом проблемы, и что так долго сидеть дома нельзя. Еду посмотреть на новые туфли. И плевать что сейчас холодно, а туфли летние. Если нашла хорошие туфли их надо купить, даже если у тебя уже есть такие. Даже если у тебя уже есть две пары таких. Потому что туфли это такое же святое, как и подруги, и они всё равно все разные. Еду посмотреть глупый фильм и долго говорить о том, что он глупый. Еду рассказать последние сплетни и услышать самую точную, самую новую, и самую проверенную информацию. Информацию отовсюду. Еду провести вечер с бестиями и медузами горгонами. Которых люблю до безумия.
Мы сидим, говорим ни о чём и вдруг я понимаю, что я живая. Он долетел – написал что всё в порядке. А я не расплакалась. Я нормально так себя чувствую, и завтра мы идём на премьеру какого-то нового фильма. Я правда не помню название, но разве это имеет хоть какое-нибудь значение? У меня всё так же две ноги, две руки, голова на месте. Я не схожу с ума, не рву на себе волосы. Оказывается, я способна жить без него. Оказывается у меня много знакомых и всяких важных дел. Я улыбаюсь. Смеюсь. И не скрываю что смеюсь.
Мне надо по магазинам и, что бы никто не подгонял и не нудил. А ещё я хочу встретиться со всеми, на кого не было времени. Я была к ним не справедлива и очень хочу увидеться. Я прихожу домой поздно, а ухожу рано. Он почти не пишет – я не замечаю этого. Я верчусь тут как белка в колесе. Я люблю свою занятость. Оказывается я очень сильная, и ноги почти не болят от высоких красивых каблуков. Завтра мне на вокзал. Встречать своего предателя.


Я стою и улыбаюсь. Он выходит из вагона уставший. Мы бежим на встречу друг другу. Хочется целоваться и разговаривать.
После разлуки так сильно хочется целоваться, разговаривать и больше не отпускать друг друга. Поэтому мы и разъезжаемся кто куда. Что бы ненавидеть вокзалы. Скучать. Что бы возвращаться и снова любить друг друга. Любить заново. Ещё сильнее.


Надо будет месяца через полтора поехать отдохнуть. Дня на три-четыре. Что бы соскучится и снова в него влюбится. Сегодня я обожаю вокзалы.