Тридцать шестая

Моя подруга числится в каталогах как "Планета № 673405739036, непригодная для Жизни". Про себя я называю ее по последним цифрам номера - Тридцать Шестой.

Познакомились мы, когда мой разум еще спал, и я жила только чувствами и инстинктами. Но хорошо помню, как впервые увидев сверкающие воды, задохнулась от удивления, радости и восторга. Даже потом, после многих лет странствий и размышлений я чувствовала, что переполняюсь этой пьянящей радостью, бывая у нее в гостях. Раньше я прилетала часто - отдохнуть и набраться сил. И сразу спешила к Большой воде. Вода набегала на мои нижние конечности и разлеталась тысячами мелких капелек. Капли скатывались по коже, не причиняя вреда, потому что вода на 36-й не ядовита.

Большая вода покрывала 9/10 планеты. На вкус она была солона, как мясо дартеринских псевдобыков, а свежий и тонкий запах её напоминал об ароматах из курильниц випреносских мудрецов. Прозрачность воды удивляла. Под лучами маленького Желтого Карлика, покровителя 36-й, она меняла оттенки несколько раз за один световой день. Когда Карлик уходил за горизонт, вода становилась подобной расплавленному металлу или доспехам воинов моей первой родины Доо. Но чаще всего она бывала цвета кожи прозрачных танцующих далосов с любимой всеми планеты Пард.

Когда 36-я была недовольна или взволнована, пласты атмосферы начинали двигаться интенсивнее, между ними и Большой водой поднимался ветер. Конечно, ему было не сравниться с ураганными ветрами на Чтамне или Вынеколе, но зато он необыкновенно действовал на Большую воду. Она поднималась высокими валами и принимала цвет кожи далоса, закончившего свой танец. Я любила плыть среди этих валов, я отдыхала на них. А 36-я бросала на меня с их вершин миллионы белых пузырьков и радостно кричала в диапазонах ультразвука. Мы обе были довольны и счастливы тем, что знакомы.

У 36-й имелся маленький спутник. Как он прилепился к ней, не известно, но он не был ее ребенком. Он (я звала его Белый) был ослепительно красив. 36-я делила свою любовь между Желтым Карликом и Белым, и я до сих пор не знаю, кого она любила больше. У Белого настроение часто менялось, а с ним и свечение - от мертвенно-белого до тепло-розового. Когда светил Белый, меня охватывали тревога, печаль и жалость ко всем троим. Передо мной вставали видения их гибели под ударами хвоста сворачивающейся змеем Галактики. И мне казалось, что и Белый это видел.

Большая вода тянулась ночами к Белому, успокаивалась и становилась темной, как пасть черного зверя Зерогарента, когда он зевает. Белый отражался в воде, словно в зеркале, но его лучи тонули в черной глубине. Я любила нырять в эту глубину. Там я видела свет, идущий снизу: это светились недра 36-й. Она, хоть и казалась сдержанной и прохладной снаружи, была очень горячей внутри.

Как-то раз, ныряя в темную глубину, я увидела свет более яркий, чем всегда, и опустилась ниже. На дне глубокой впадины громоздились фантастические скопления мерцающих прозрачных камней. Они светились изнутри, а свет внутри двигался: он был живым. Я, уставшая от чудес многих миров, снова, как в юности, задохнулась от удивления, радости и восторга! Я не верила своим глазам, не верила тому, что подсказывал разум: это были они - легендарные Слезы Галактики. Законсервированная Сущность Вселенной, переходящая от одной умирающей Галактики к другой, зарождающейся. Основа основ, начало начал наших миров. Значит, они существуют не только в легендах?!

Не удержавшись, я прикоснулась к этим дивным камням своими верхними отростками. Они оказались невесомы и неощутимы, они были просто светом - сгустками Изначального Света. Только тогда я поняла, что прикасаюсь к величайшей тайне мира, перед которой я - зеро, ничто. И от осознания этого мне стало страшно.

В смятении я всплыла на поверхность Большой воды. Вода была гладкой, как зеркало, но не черной, как обычно. И ночи больше не было. Меня встретило море слепящего мертвенного огня. Это Белый неистово полыхал у меня над головой. Его свет прожигал насквозь: мое бессмертие стало превращаться в свою противоположность. Но тут всколыхнулась Большая вода и откуда-то пришедшая огромная волна накрыла меня, погребла под собой и спасла от смертельного света. Это 36-я в последний раз выказала свою дружбу.

Что было потом, не знаю. Я очнулась у себя и долго не могла восстановить равновесие не только мыслей, но и органов бессмертия и жизнеобеспечения. Больше я никогда не была на 36-й: туда мне вход закрыт. Я тоскую по ней.

Тяжела ее доля - хранить Слезы Галактики. Обреченная на одиночество и безымянность длиной в миллиарды лет, 36-я всегда будет "непригодной для Жизни". И у нее нет друзей, кроме ее хранителей, Желтого Карлика и Белого. Однажды они исполнят долг: передадут Слезы новой молодой Галактике. И - погибнут.

А мои видения их гибели?... Это Белый подсказывал мне - уходи.