День Победы

          ДЕНЬ  ПОБЕДЫ
    
     ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ! ВЕЧНАЯ СЛАВА!
     Вечный позор...
     Почему, почему - позор?  Ведь была Победа,  майский гром, салют,
гроздья сирени,  ликованье,  слезы... Да, слезы. Те слезы, которые по
младости лет мы, послевоенные дети, принимали в кинохрониках за слезы
счастья, и только. Это потом, в песне "День Победы" появится "Радость
со слезами на глазах" и бдительные цензоры усмотрят нежелательную те-
му, на время даже запретят песню. Так же, как запрещали некогда вели-
кую песню "Враги сожгли родную хату". - Уж больно смахивала медаль за
чужедальный город Будапешт, светившаяся на груди победителя-погорель-
ца, на ту самую слезу.  Да, великая Победа, ни прибавить, ни убавить,
великая. Но велика - а со временем все очевиднее - и потеря.  Так ве-
лика, что неясно кто перевесит - Победа или Утрата.
   - "Людями  немца завалили" - так толковали нам,  беспечным мальцам
60-х, подвыпившие фронтовики.  И мы их не понимали. А как же знамени-
тые "Катюши", а танки "Т-34" - лучшая по тем временам техника?
     - "Картошкой фрица одолели" - так говорили старушки-тыловички. И
мы тоже их недопонимали. Какая картошка? Какая лебеда? Есть Победа, и
неважно какой ценой - Победа!
    
     ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!
    
     Да, вечная слава, вечная память.
     Но вот кончается самое кровавое столетие в истории, и все больше
горечи почему-то в майских,  как и прежде сиренью напоенных днях, все
меньше торжества победителей, да и самих-то победителей - сколько ос-
талось? И смотрят они с тоской безысходной,  с болью неутешной смот-
рят на  все происходящее.  - Да как же могли попустить такое?  Разор,
измена, безоглядная хищь - и где?  - в стане победителей!  А в  стане
побежденных? О,  там полный "о кей".  Здоровое, краснощекое поколение
хорошеет, пышно кустясь. Почему же - там, а не здесь? Разве за правду
не мы воевали,  разве фашисты были правы, гнобя Европу, сортируя расы
и нации на чистых и нечистых?..
    
     ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!
    
 - это они,  наши солдаты были правы - единожды,
и навсегда. И так же неправы те, блаженные ныне побежденные. Но
в чем же тогда дело? Почему их дети так сильны, умны, здоровы, а наши
мальчики, как хворост швыряемые в топки Афгана,  Чечни, Таджикистана,
из которых  каждый четвертый не годен к службе,  - почему они дистро-
фичны, а то и дебильны? В чем же здесь дело?
     Не раз  и  не два я мучил себя этим страшным вопросом,  и не мог
найти никакого,  сообразного моему пониманию мира и Бога,  ответа.  И
только однажды,  разговорившись об этом с матерью, давно и безнадежно
махнувшей рукой на понятия исторической справедливости и прочие "пус-
тые" для нее слова, кое-что сумел, кажется, осознать.
     - "А чего же вы хотели? - спросила она меня в свой черед - поги-
бали-то лучшие  из лучших,  а всякая дрянь (мать со словом не церемо-
нится) отсиживалась в штабах,  в интендантах...  их деточки и  теперь
все лучшее жрут,  а мы лытки да косточки обсасываем...  а братик мой,
Володя, так и не успел жениться, погиб в бою над Берлином в апреле 45
-го. Какой был парень!  - чистый,  добрый,  и художник талантливый...
они в одной эскадрилье с Ванькой,  дружком его, летели (Ванька теперь
Герой, почетный ветеран), бой неравный был, так Ванька струсил, само-
лет развернул - и на базу,  а братик мой принял бой,  и погиб,  дура-
чок... какой парень был! А какие золотые ребята у нас были! Таких те-
перь нету. Они и не шибко-то образованные были, все больше из простых
семей, а какие воспитанные, деликатные - к нам, девчатам, прикоснуть-
ся боялись до свадьбы. Провожали всегда, в любое время, до самого до-
ма, защищали нас. Золотые были ребята - они-то первыми и шли в атаку,
и гибли первыми,  так и не успев семью завести,  детей...  чего же вы
хотите? Да нет, конечно,  не все,  кто выжил,  трусы и подлецы,  много
настоящих героев,  слава Богу, но лучшие - гибли, а худшие - выживали
любой ценой. Вот и смотри сам..."
     Вот я и смотрю, и думаю - да разве попустил бы "гордый внук сла-
вян" весь этот беспредел и бардак, это пиршества хама на нашей земле?
Где он, гордый внук славян? - В чужой, как мачеха, сырой земле?..
    
     ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ! ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!
    
     И - вечный позор!  - нам всем,  не могущим остановить беспредел,
им всем, тем умникам, обескровившим нацию, преступно и бездарно раст-
ранжирившим золотой генофонд....
     Матушка моя только приоткрыла мне половинку горькой правды,  от-
вета же не дала - почему у победителей развал во всем,  от морального
до физического состояния нации,  особенно молодого поколения, а у по-
бежденных в той войне - процветание?  Ведь и у них были трусы, дезер-
тиры, и  у  них гибли самые храбрые,  а штабные крысы спасались,  как
всегда и всюду, наверное. Но и Германия, и Япония сумели выжить, соб-
раться - восплодить нормальное в целом поколение.  Почему они,  битые
под Москвой и Берлином,  корчившиеся в Хиросиме и Нагасаки, не расте-
ряли своего генофонда? Повинились пред миром, отсидели положенное от-
цы, а дети и внуки - цветут-процветают. Почему война, история ударила
так обидно и однобоко по нам?  И только ли в ней,  войне,  дело? Не в
нас ли самих?..
     Не раз и не два задавался я и этим вопросом,  и не мог найти от-
вета. Не мог отыскать какой-то решительной,  как мне  представлялось,
малости, которая  должна,   непременно же должна быть и объяснять эту
оборотническую, перевернутую механику истории!..  Я еще не догадывал-
ся, что  скрыта она не где-то в метафизических эмпиреях,  а в простой
(и страшной своей простотою)  окопной и околоокопной  конкретике  той
войны...
    
     ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!  ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!
    
     И - вечный позор! - им, не отцам, но отчимам народа, сверхзвезд-
ным генералам, нередко по трусости, по преступной бездарности бросав-
шим полк за полком на штурм "престижных", но далеко не всегда жизненно
важных для победы высот, утопившим в безумных переправах (обязательно
к срокам, к праздничным датам, чтобы счастливо отрапортовать наверх и
хватануть звезду)  тысячи, десятки тысяч юных ребят!.. Но даже и это,
ужасаяь и обливаясь кровью сердечной,  можно еще хоть как-то понять -
все же война, грязное дело, жизней здесь не считают. Непонятно, да,
наверно  и не может быть понято,  тем более оправдано другое,  о чем
поведал мне однажды старый фронтовик,   объяснивший  своим  рассказом
вторую, темную сторону нашей удручающей демографии, вырожденчества.
     - "Ты что ж думаешь - кричал он,  держа в дрожащей, уже навсегда
дрожащей после контузии руке,  стопарь чистой - ты думаешь,  о н и
все о детях, о стране родной пеклись? Да видел я, как от генеральско-
го окрика  в  штаны готовы наложить были бравые капитаны,  майоры.  А
штабные? Те вообще,  кроме как о шкуре своей, ни о чем не думали!  Вот
вы, молодые,  умные, объясните нам, старым дурням, хоть теперь объяс-
ните нам,  да и всем другим, если сможете, этот сволочизм, который мы,
окопники, никак не могли взять в толк.  Ну почему безусых пацанов го-
дами надо было гноить в окопах,  на фронтах, - бессменно гноить? Вой-
на, говоришь,  была?.. Да ни черта вы не знаете, и знать не хотите! У
немцев тоже была война,  но они и о будущем на войне думали.  У них в
приказном порядке молодых солдат регулярно отправляли в краткосрочные
отпуска с передовой, по графику отпускали, даже в самые жаркие бои. И
женатых, и неженатых..  А ну-ка, мол, смотайся на пару деньков в тыл,
кинь бабе своей что положено, а нет своей - любую найди, но семя свое
посей, нацию после войны восстанавливать придется.  А вот ежели убьют
тебя, нецелованного,  - не только в башке твоей дырка,   в  поколении
дырка останется... они, фрицы, хоть и драпали от нас, головы не теря-
ли. А наши?  "Русские в плен не сдаются".  - слышал такое? Слышал, да
не знаешь сколько наших в плену,  в лагерях загнулось, благодаря этой
гордости русской... или грузинской... Не знаешь, сколько пацанов, ба-
бы не нюхавших,  полегло бесследно. Ну что, трудно было на денек-дру-
гой отправить к невесте?  Не трудно, а - страховито. Указ, понимаешь,
был строжайший - война до победного,  а там, мол, и натешимся с женс-
ким полом...  Кто натешился-то, кто? Выкосили поколение, лучших выко-
сили - без следа,  без кровинки оставили.  Не знаю, может, где и были
штабисты умные,  смелые, которые под любым предлогом, на свой страх и
риск тот  приказ нарушали и отправляли в отпуска молодых,  но у нас -
не припомню такого... Погнили косточки, полегли бесследно. По сю пору
не отысканы...  А знаешь,  какая песня про войну лучшая? Ну, может, и
не лучшая, но самая для нас, окопников, правдивая? Вот послушай:
     Я был батальонный разведчик,
     А он писаришка штабной,
     Я был за Россию ответчик,
     А он спал с моею женой...
Слышал такую? Вот и смекай теперь, чье семя взошло после войны, а чье
нет. Смекай и объясни, ежели сумеешь, отчего это теперь у нас, в Рос-
сии, честных да смелых маловато,  отчего ворье так ладно жирует, и ни
черта не ладится в стране..."
     Пытаюсь я объяснить, хотя бы себе самому, и кое-что понимаю, ка-
жется, а все одно вырывается в итоге:
    
     ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ!
     ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!
     И - вечный позор! - нам, молчаливо терпящим вороватых бездарей в
руководстве, вечный позор им, боящимся и ныне признаться в преступной
нерачительности своей и своих предтеч, им, умеющим по-прежнему только
одно совершать для вымирающих фронтовиков,  не нуждающихся уже  ни  в
каких славословиях, а нуждающихся просто в куске хлеба - им, умеющим
устраивать помпезные парады в День Победы. Победы и - скорби,  скорби,  скор-
би!...
     ВЕЧНАЯ СЛАВА!
     ВЕЧНЫЙ ПОЗОР!
     ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!