Рыбалка на Оби

Глава 9

    Раз Валерка Авдеев да братья Полунины Сашка и Вовка поехали на рыбалку на моторной лодке Авдеевых. С ветерком домчались они по обским просторам на небольшой остров посреди реки, причалили к длинной песчаной косе и раза три закинули невод. Рыбацкое счастье улыбнулось им сразу – поймали штук шесть остроносых стерлядок, несколько серебристых крупных лещей и три зеленоватых горбатых больших окуня.

  Парни быстро развели костер из сухого хвороста, почистили рыбу и поставили варить целое ведро ухи, а сами выпили по полстакана водки – и тут, откуда ни возьмись на моторке  - инспектор рыбнадзора.

  Грозой всех браконьеров был тогда Роман Карцев  - чернявый, молодцеватый, подтянутый мужчина лет сорока пяти. Он отличался честностью, его боялись и уважали.

 Не успел он причалить к берегу, как давай улов проверять, да так грозно глазами засверкал на ребят:
- Ну что, горе-рыбачки, попались? А ну, улов показывайте!
- Да чего тут показывать - вот на уху наловили немножко, - отвечал Сашка.
- А ловили чем? Уж не неводом ли? – и  Карцев к костру подошел, заглянул в ведро,  а там стерлядь, запрещенная для ловли…
- А ну, невод ко мне в лодку живо несите и мотор  от лодки, да побыстрее! Мне еще в Тараданово надо к шести успеть.


  Парни растерялись, нос повесили, а делать нечего – пришлось сети отдавать с мотором в придачу.
-Вот так-то лучше, и чтоб я вас здесь не видел, ну а рыбу так уж и быть заберите.

Рыбаки возвращались унылые, гребли на веслах. Кругом маслянисто блестела большая вода. Парни устали, но кое-как дотянули до деревни, а там, на берегу их уже поджидал разгневанный Иван Фомич:

- А ну, паршивец, куда сети с мотором девал?
- Так Роман же,  батя,  конфисковал.
-Роман здесь в Зорино у Гуляева Ивана.
- Ну,  я тогда к нему,  батя, пойду, только в магазин зайду.
- Давай, в ноги ему кланяйся, а чтоб мотор и невод дома были. А то домой не появляйся!

 Взяв две поллитры, Валерка уже через десять минут заходил в широкий двор Гуляевых. С Гуляевым Иваном Роман был в родстве и часто заезжал к нему.

  Они сидели за столом с домашней снедью, когда зашел Валерка. В одной руке Роман держал рюмку, другой подтыкал вилкой соленый рыжик.
- Ба, да ты меня и здесь достал, - недовольно сказал ему Карцев, отставляя рюмку.

- Вечеряете, а меня отец из дома выгнал. Роман Аркадьич, отдай ради бога мотор, - плачущим голосом просил Валерка, упираясь головой под потолок, - роста он был высокого и собой видный парень.

- А это уж, как я решу. Ты законы знаешь? Знаешь? Я тебя спрашиваю? Знаешь, что ценные породы рыб отлавливать сетями запрещено? А ты стерлядь ловишь неводом, а она на нересте сейчас.

- Первый и последний раз, Роман Аркадьич, - канючил Валерка.

- Какой первый? Я тебя давно заприметил – по протокам на своей лодке шпаришь – только шум стоит. Я мотор конфисковал на законных основаниях.
- Да к отец же меня из дома выгонит  за мотор, - не сдавался Валерка.

- Хватит комедию ломать! – стукнул кулаком по столу Карцев и ловко опрокинул рюмку в рот.

  Тут Валерка вспомнил про свою водку, суетливо вытащил из рыбацкой холщовой сумки отца двезаветных бутылки «Столичной» по четыре двенадцать за штуку:

- Роман Аркадьич, прими – от всей души угощаю, - и поставил на стол «Столичную». Роман заколебался. Была у него одна-единственная слабость, хотя он пил редко, ну уж если гулял, так гулял, но он еще колебался, а Иван Гуляев – приятель его закадычный,  уже выскочил из-за стола, протянул парню руку,  а Роману сказал:

- Может, простишь его, кум?
- Ну ладно, чего там! Отдам я тебе мотор, и невод свой забирай, но ты мне больше на реке не попадайся. Понял?
- Понял, Роман Аркадьич, вот спасибо, - не помня себя от радости, Валерка схватил  мотор, невод, выскочил за дверь и пошел домой, где его дожидался разгневанный отец.

- Ну, рыбак хренов, откатался ты на моторке, вон теперь на долбленке будешь рыбачить и невод мой больше не трожь! Я сам его сплел, а ты, щенок, чуть не угробил! – и старик замахнулся на сына бичом, да тут заступилась, не выдержала мать. Шура только что зашла в избу с полным подойником молока:

- Хватит тебе строжиться, Ваня, он и так страху натерпелся, вишь,  чуть не плачет – на веслах отмахал с Казачьего острова, такую даль. Садитесь-ка ужинать. Уху-то я, какую сварила! Давайте, садитесь, ешьте, - и она стала разливать по мискам стерляжью уху, от одного запаха которой текли слюнки.

  Тут уж было не до разговоров – только ложки замелькали. Иван Фомич потянулся, было к заветному шкафчику, где стояла начатая бутылка, но супруга так грозно на него посмотрела, что он смирно опять взялся за ложку. Дело в том, что у  Ивана Фомича была тяга к зеленому змию, но об этом речь в следующей главе. (продолжение следует).