Злоключения патриотизма в своем отечестве

Нет понятия претерпевшего больше метаморфоз за последние десятилетия, чем патриотизм. Во времена тоталитарные ввели понятие советский патриотизм, под которым понимались любовь к коммунистической партии и ее вождям, и более общо – любовь к власти. Всякие сомнения в правоте господствовавших идей воспринимались как антипатриотизм и измена Родине. Когда идеи подгнили, начали пованивать, и уже не вдохновляли массы, подбросили обществу некий эрзац, называемый любовь к малой родине. Как бы патриотизм второго сорта. Гражданин в целом должен был любить социалистическое государство, а патриотизм неидеологизированный допускался только по отношению к этой самой малой родине. И гражданин доволен,  найдя выход своим чувствам, и власти не опасно. Грянула Великая колбасная революция 91 года, граждане порешили, что любить надо только тех, у кого колбасы больше, и слово патриот стало ругательным. Как можно любить страну, где колбасы не хватало. В великой замятне идей, наступившей вслед, когда рушилось государство, вдруг объявились люди, для которых разрушение страны оказалось неприемлемой платой, почувствовавшие свою принадлежность к некой общности, называемой Россией, к ее культуре, то есть к тому, что  новая власть объявила для своих удобств пережитком, назвавшиеся патриотами. Разные то были люди, зачастую взглядов противоположных на прошлое и будущее страны. Уловив тенденцию, патриотами объявили себя даже  бывшие коммунистические бонзы, , еще вчера называвшие себя интернационалистами, не сумевшие прорваться к дележу пирога.  (Понятно, что среди того сборища, что называлось ранее КПСС, большинство в общем – то и понятия не имело о марксизме и прочем. Потому как, если бы кто из них хотя бы в малой степени прочитал бы труды своих вождей, то быстро бы убедился, как ненавидели Россию и русское и Маркс, и Ленин.) Впрочем, вся энергия этого движения вылилась в выяснение, кто из них настоящий патриот, а кто засланный казачок. Власти обозвали всех купно красно-коричневыми, и самой популярной цитатой  стала выдернутая из контекста фраза, которую для пущего авторитета приписали Толстому – Патриотизм последнее убежище негодяев. Числить себя патриотом в так называемой демократической интеллигентской среде – стало неприличным. Почти что объявить себя фашистом.
Прошли буйные бандитские годы захвата собственности, дележки государственного имущества, и понадобилось охранять прихваченное. А для того нужен порядок в государстве и лояльность его подданных. Власть имущие, у которых еще вчера слово патриот вызывало зубовный скрежет, вдруг научились произносить его, и первыми патриотами в отечестве объявили, естественно, себя. По неизжитой привычке главным признаком патриотизма объявили любовь к власти и лично к Путину. И приходится задуматься – Ведьмы мы али не ведьмы, патриотки али нет? Коли патриотами кличут себя НАШИсты во главе с пламенным комиссаром Екеменко, главным в стране по молодежным делам, то порядочному человеку непристойно быть заодно с ними. Да и любить отечество и любить власть – вроде бы вещи совсем разные. Быть патриотом стыдно, ненавидеть свое отечество позорно. Куда податься?