Иван Жук Глава 3. В разведшколе

                Он сказал, остальное молчание.
                Таково оно здесь начинание.

 1.Воинская часть открылась в форме избушки вознесённой над лесом на очень длинные куриные ножки. В следующую минуту появились ворота в высоченном заборе, над которыми и возвышалась сказочная избушка
– Нас что в концлагерь привезли? – высказался поджарый парень с чёрными глазами на выкате.
– Кому конц, кому концы, а кому и начала – ответил помятый старшина, ловко выбрасывая своё тело за борт грузовика с пушечным мясом.
 Ваня неуклюже слез, чувствуя глупость своего поступка. Из шпионской школы выходят шпионы на всю оставшуюся жизнь. Учёные из неё не выходят. Надо ж ему, идиот, демонстрировать на курсе молодого бойца блестящее знание английского и отцовскую боевую выучку. Прав Гольдберг, хороший человек в русском исполнении непременно Иванушка дурачок. А ведь всё что он тогда хотел – это утереть нос дедам, поставить их на их же шалопайское место. Ну, ещё конечно, научится стрелять.
 – Стройся, – скомандовал старшина и повёл их в казарму.
 Они прошагали мимо макетов заштатных средне западных домов и прибыли к многоквартирной халупе.
– Жить будете как белые люди, каждый в своей квартире, а всё остальное также?
– Это как же?
– Подъём в шесть, отбой в одиннадцать, а между тех времен, каждый по своей программе. Программу на неделю каждый найдёт на своём столе.
– А хлеб с маслом, где найдёт?
– Школу выживания проходили? Вот и будете теперь выживать.
 Do you know what I say?
– Yes. – проорали они дружно и, взяв свои гостиничного вида ключи с номерками, разошлись по своим комнатам.
 Пошёл к себе тем же путём и Иван.
То, что он увидел на столе повергло его в ужас. Он присел возле стола и перелистнул пару страниц книги, в которой он сходу угадал учебник языка иврит. Означало это одно – забрасывать будут в Израиль. На хрена им сдался этот Израиль. Гольдберг готовился в Израиль, на случай если его выставят из университета. Ване там жить совсем не хотелось. Он ведь влез в это дерьмо совсем для других целей. Свою деревню надо спасать, если не сказать выспренне "Свою Страну". Какой к чёрту он шпион с такими особыми приметами, от которых деды чуть в обморок не упали, когда он по приказу старшины сбрил усы? На пару часов можно натянуть на физиономию любую маску, но жить под такой маской нельзя – сгниешь на фиг.
 Учится ивриту пришлось методом полного погружения. А попросту все надписи в комнате на иврите, радио включил и оно туда же. Телевизор и компьютер тоже выдавали иврит. Только программа, двинувшая его в кафе,  на английском. В меню блюда звались на двух языках.
 Ваня особо не мудрствовал, съел шашлык, или нечто на него похожие, запил это дело двойным чаем и пошёл означенному в программе адресу. Там его ждал учитель в штатском.
- Ата хайав лилмод кодем коль алефбет, – сказал он и сунул ему под нос карточку с первым иероглифом и тетрадку, где этот же иероглиф был вписан в линейку первокласника..
- И чего делать? – спросил Иван.
- Лихтов алеф, – ответил учитель, выразительно изображая процесс чистописания.
 Дома , то есть в своей комнатёнке Иван залез в Интернет и нашёл, что знаки которыми его мучили до обеда это и есть первый в мире алфавит  по имени финикийский. Он же ханаанский, он же еврейский. Это открытие слегка отвлекло, но потом начался новый цикл пыток непереводимыми словами, о смысле которых он обязан был догадываться. Иногда удавалось, но чаще нет, не взирая на артистические способности учителя.
 К вечеру его заела такая тоска хоть вешайся, но потом он залез в Интернет читать новости нанотехнологии. Постепенно отлегло. Придя в лёгкое настроение, он вышел в ночной городок ярко освещённый и даже красивый. В свете фонарей и бегущих рекламных сполохов ветхость сооружений шестидесятых годов не так бросалась в глаза. Мимо попыталась пройти девушка.
- Ой, рад увидеть женскую душа, – обратился он к ней с почти распростёртыми объятиями.
- I don t understand? – ответила она, увиливая от протянутых рук.
- Well You understand English? – продолжил он свой напор совсем не уверенный в своей неотразимости, но более чем уверенный в своей тоске по женщине.
 На эту фразу она отреагировала положительно, то есть взяла его за руку и повела за собой. Он покорно шёл, ощущая тепло руки и даже редкие прикосновения её бёдра. Увы, мечтания его кончились у дверей комендатуры.
 Там его обнесли тройным матом, объяснив, что он не имеет права общаться иначе как на иврите.
– И где же он у меня? И как мне знать, что таковой есть у девушки.
– Вот и воздержись. Воздержание улучшает долговременную память, – завершил разговор сонный майор, одетый под американского полисмена.
Хмурый и злой Иван сел к компьютеру и влез в Интернет. Порывшись немного, он обнаружил перл некоего профессора Ильенока:
 «В результате исследований мы нашли, что в некоторых неорганических материалах и полимерах при определенных внешних условиях возможно необычное движение электронной волны в виде кольца диаметром 14.5 нм, вращающегося со скоростью, в 1372 раз меньшей скорости света. По существу это электронное кольцо является двухмерным объектом, двигающемся в трехмерном пространстве конденсированного вещества. Сечение взаимодействия такого кольца с веществом резонансно уменьшается в 137 раз. Сечение взаимодействия спаренных кольцевых электронов с противоположно направленными спинами может исчезнуть полностью. В некоторых веществах этот эффект приводит к высокотемпературной сверхпроводимости при температурах вплоть до 366.6К. При определенных условиях спаренные электроны могут накапливаться в диэлектрике с высокой плотностью".
 – Интересная галиматья, – высказал он сам себе. – Вот бы создать внутри фулерона нечто подобное. Супер аккумулятор получится. С этой мыслью он и уснул, надеясь на завтрашний день, вернее на его вечер свободный для размышлений.
 На следующий день у него отняли и вечер. Вечером заставили смотреть мультики на иврите, где одна кукла объясняла другой смысл слов и выражений.

Осенний ветер набросал листву на тротуары и дороги. Иван брёл среди бела дня сам по себе по пустынным улицам городка. Привыкал к субботе. Евреи в субботу не работают. Остальные жители сидели на своих шпионских занятиях, изучая хитрую шпионскую технику. В смысле как подслушать, подсмотреть, подорвать и оторваться от преследования. Ивану эту радость собираются начать преподавать в воскресенье. То есть завтра он услышит, хоть и дурацкую, но родную речь. А впрочем, с них станется объяснить всё по-английски.
Улица уперлась тупым концом в поле, по осенней поре мокрое и грустное. Иван всё равно пошёл по нему, ощущая это как уход из ненавистного городка.
«Сидим тут как зверёныши в цирке перед представлением», – думал он потихоньку промокая,
 «А чёрт с ним, заболею – спишут за негодностью, вернусь к своему делу».
 Микросчастье его в этих застенках состояло в том, что книги по микро технике и нанотехнологии разрешалось читать. А то, что по-английски, то оно и к лучшему. Страна отстала от Запада лет на 15. Не в идеях, конечно, и не в замыслах. В производстве надлежащего качества аппаратуры для исследования и тем более для производства. Но зачем посылать его в Израиль, если дешевле и, главное быстрее, эту аппаратуру покупать. Институт Вейцмана считается самым продвинутым в тёмных делах наноизобретений, но он туда сможет попасть разве что лет через десять. Начальственная глупость велика есть. Иван пнул ногой чахлый куст, обдавая себя брызгами аж до пояса. Шагов через десять почувствовал крайнюю степень не уюта и решил, что хватит того, что над ним издеваются. Нелепо издеваться над самим собой. С этой мыслью он повернул назад. Впрочем, проскочив глазами окраину поля, сообразил, что дошёл до положенного жителям городка крайнего придела. Это капли дождя повисшие на колючей проволоке объяснили ему достаточно внятно.
 В воскресение его вызвал комендант и речь свою повёл на родном, на русском языке.
– Всё меняется, Иван. Твоя тётя разбираясь с бумагами твоего отца нашла акт генетической экспертизы. Ты еврей, Жук, точнее Даян. Осталось только обрезание сделать.
 «Врёт ведь, я похож на своего отца, а вовсе на Даяна, мир его праху и хвала его отцовской работе»
 Будто угадав его мысли комендант продолжил.
- Есть такое явление – телегония. Женщина жившая с негром , а потом ушедшая к белому рождает от белокурого отца смуглого мальчика. Вот и твоя мать, хоть и согрешила, но что-то тебе передала от законного мужа. Впрочем,ты ведь родился похожим на Даяна. Это же и привело к трагедии. Это ты и сам знаешь
 Иван в споры пускаться не стал. Это может плохо кончится.
– Значит я свободен?
– В принципе да. Сегодня ты отсюда уедешь. Штатным сотрудником нашим ты не станешь. Но службу простую сослужить придётся. Ты получишь документы студента третьего курса и устроишься в Иерусалиме лаборантом у профессора Эшколя. Тебе помогут. Поработаешь у него год или два. Диплом университетский получишь. Профессор тебя выгонит. Магистр на должности лаборанта ему не выгоден. Обиженный ты вернёшься в Москву и продолжишь работу в МГУ. Видишь, всё чисто и красиво. Стране нужны не отчёты, а научные результаты. Ты ж меня уже доставал своими научными обещаниями.
– Я и сейчас считаю, что обогнать в науке воруя, не удастся. Надо идти своим оригинальным путём и я его наметил.
– Так оно в дальнейшем и будет. Научная и только научная работа. Так что ни какой связи с нашим ведомством не будет. Ну, почти никакой. Но, если не вернёшься,… сам понимаешь, что будет.
Долг он всегда платежом красен, а бегая от нас, вряд ли сможешь заниматься наукой. Я прав?
– Абсолютно.
– Машина ждёт тебя у входа. Кстати. Ты всё это время служил в глухой тайге, сам точно не знаешь где. Туда самолётом и обратно самолётом тебя везли спящим. Секретов ты ни знаешь, просто стоял на вышке и охранял. Всякие предположения о назначении охраняемого объекта можешь выдумывать сам. Охрана жила за забором. Запомнил. Опять же, если проболтаешься, жизнь твоя безнадёжно сломается. Да, а комиссовали тебя по здоровью. Регулярно простывающий солдат, да к тому болеющий профессорской рассеянностью армии не нужен. К тому же Гольдберг плешь проел всем до кого достал, требуя тебя вернуть к работе.
Иван задумался.
– Я нанесу ему кровную обиду, если уеду в Израиль.
Комендант невесело усмехнулся, точнее, оскалил свои уже не свежие зубы.
– А ты как хотел, жизнь пройти как по паркету? Можешь и в самом деле сделать обрезание и даже процедуру евреизации пройти. Гиюр называется. Гольдберг от еврейских сантиментов не свободен. Поймёт. И простит.
– И сам уедет.
Комендант усмехнулся с некоторой долей ехидства.
– Не уедет. Ему в Израиле своя лаборатория не светит. И он это прекрасно знает. Из первых рук. У него там друзья грузчиками работали и полы мыли. Да он там и сам уже побывал. Всё Иван. Я тебя забыл и не знал никогда. Иди вертолёт ждёт.

 3. Ночь над средиземным морем и в декабре наполнена ароматами Востока. Как они проникали в кабину самолёта Трансаэро – загадка.
 А может это проникали духи восточного изготовления, покидающие головы и плечи стюардесс, готовящихся к выходу на родную землю к своим мужьям и парням.
 Иван сидел рядом с тётей Бэллой, чувствуя себя былинкой в броуновском движении закинутой за горизонт привычной жизни случайными столкновениями.
Вдруг за оконными стеклами, или хитрыми прозрачными пластиками побежали огни посадочной полосы. Потом и они замерли на месте. Пора, стало быть, шевелится к выходу. Вместо этого хотелось укрыться с головой тёплым одеялом и уснуть, и проснуться ясным днём в Москве. Тётя Бэлла тоже побелела от страха. Ей казалось, что именно в тот момент, когда она выйдет из самолёта на неё обрушится очередная ракета по имени Касам.
 Ракета не обрушилась, обрушилось зимнее тепло и странный вид пальм, будто вырезанных из чёрной бумаги. Ивану почудилось, что не только вдыхает ароматы востока, но и слышит восточную музыку.
–Чужестранный очень странный чужестранец иносранный, – пробормотал он про самого себя, двигаясь как баран в стаде на мясокомбинат. Парень его возраста здесь, конечно же, пушечное мясо.
 Поток увлёк их в зал, где уже сидели и стояли встречающие.
 Их никто не встречал, кроме министерства абсорбции.
Чиновник министерства внимательно посмотрел на Ивана и на его документы.
– Нет в иврите начальной «И» и вот как предпочитаешь Авен, или на английский вариант Айвен записать, или как в первоисточнике. В первоисточнике библейский список Иоанн, Йоган, Юхан и так далее звучит Йоханан. Если уж возвращаться в первородную землю, то и имя надо вернуть.
– Ну, пусть будет Йоханан.
 Вот так смело записали русского Ивана евреем с именем Йоханан Даян-Жук. Действительно по факту усыновления он Даян. Так и в визе записали на радость тёте Бэлле. А кто у неё есть ещё роднее, кроме названного племянника.
И поехали они навстречу солнцу, встающему из-за Иерусалимских гор. Одно из имён Иерусалима Ариэль , что значит Могучий Лев. Каменных львов по Иерусалиму наверно полно, но они двигались, не заметив никаких львов, двигались прямо в отель Ариэль. Это место будет съедать каждые сутки изрядный кусок корзины абсорбции, но выбора нет. Никто их не ждёт в этой столице трёх религий. Квартиру придётся искать самим. Впрочем у Ивана был адрес «случайно» снимаемой квартиры. Туда они и направились на третий день гостиничной жизни. А дальше все покатилось как самокат с горы Цион, которой нееврейский мир по ошибке называет Сион. Гора Сион она вовсе даже на границе с Сирией значится на израильских картах, но сионистов на местном языке называют ционистим.
 На подготовительный курс для поступления в Иерусалимский университет Ивана записали без проволочек. Корзину абсорбции выдали как на семью, а это, как заявила чиновница министерства абсорбции, больше чем на двух одиночек. Не чтут в Израиле одиночек.
Тетя Бэлла по этому поводу изрекла сентенцию:
 – Всякие семьи встречаются, вот и такую приняли как должное.
 
 Но дальше началось сугубо специфическое бытие. Сергей Гольдберг видимо позвонил своему другу профессору Натану Эшколю, в российском прошлом Анатолию Соломоновичу Школьнику. А тот легко отыскал Ивана на факультете.
– Ваня, валять дурака на лекциях некогда. Английским владеешь отлично. Я устрою тебе экзамены на степень бакалавра экстерном, и будешь работать у меня как магистрант.
– А это что за зверь?
– Магистр это вторая учёная степень по западным стандартам. Меньше чем советский кандидат. Но больше чем средний выпускник вуза в Союзе. Кандидат в магистры кроме посещения лекций обязан вести исследовательскую работу. Вот ты у меня и будешь её вести. Согласия твоего я даже не спрашиваю. Надо уважать Учителя.
Вот так Иван попал сразу туда, куда его послала шпионская судьба.