Про солдатиков

Снаряды разрывали землю в клочья. Грязь, трава и обломки разлетались на десятки метров и падали на головы держащих оборону членов отряда. Они, лейтенант и трое солдат, стояли в окопе и отчаянно стреляли в ту сторону, где должен был находиться неприятель. Ничего не было видно из-за сплошного дыма и яркого света Солнца. Под их ногами лежало несколько погибших солдат, и сознание как будто разрывалось между нахлынувшим чувством бесстрашия и тупым, вязким понимание того, что рядом находятся трупы ещё недавно так же отстреливавшихся солдат. Испытываемая отвага была объята желанием немедленно убежать от врага, лечь и скрутиться, как младенец, перестать видеть и слышать. Но по венам с безумной скоростью неслись потоки крови, и становилась всё желанней пуля, которая позволит ей прорвать плоть и вырваться наружу. Один из солдат тихо вскрикнул хриплым голосом и медленно, как будто притворяясь, упал на землю. Их осталось трое.

Тяжёлые мысли ворочались в голове Лейтенанта. Всё смешалось, и он уже не мог отличить размышления от печали, страха, жажды стрелять и миллионов других чувств, которые уже давно до конца поглотили его сознание. Но решение было принято почти мгновенно: надо перебраться на возвышенность и попытаться добить вражеские войска оттуда. Это было ужасно опасно, что-то внутри безудержно пыталось обдумать мгновенно возникший план, но несравнимо более могущественная сила, охватившая Лейтенанта, знала, что неверно принятое решение лучше любого бездействия. «Пригнуться и за мной! Пригнуться и за мной!» Короткая перебежка, и осторожное, неуверенное вылезание из окопа. Опять две силы боролись в их душах, и снова отвага побеждала, управляла ими, а страх проявлялся лишь моментальными взглядами по сторонам и лёгкой дрожью рук. Им осталось доползти до холма. Солдаты, угадавшие план Лейтенанта, приподняли головы, чтобы посмотреть, как далеко находится возвышенность, и удивление смешалось со страхом, усилив его в тысячи раз. Когда-то, кажется, несколько минут назад, они бежали с этого холма прямо на неприятеля, а вскоре, потеряв большую часть отряда, отступили к окопу. Тогда расстояние до холма было ничтожным. Теперь перед воинами лежал чудовищно долгий путь, выжить в котором было невозможно. Казалось, неприятель уже заметил появление солдат и вёл огонь в их сторону. Стрельба становилась всё более плотной. Они поползли.

В душе Лейтенанта что-то переменилось. Страх не выдержал собственного напряжения и разорвался, как попавшая под пулю плоть. Испуг обмяк, стал неподвижным и податливым. Лейтенант с лёгкостью забыл о нём. Бойцы ползли к холму, ловко перебирая руками и ногами, так быстро, как только могли. Звуки проносившихся мимо пуль стали привычными и больше не вызывали дикого страха. Наконец, Лейтенант спрятался от вражеского огня за холм. Выстрелы не прекращались. «За мной! На вершине холма открыть прицельный огонь!»

Сверху было видно около восьми маленьких фигурок – врагов. Они беспрерывно стреляли, время от времени перебегая с места на место. Лейтенант осмотрелся по сторонам и ощутил, как сердце сжалось, а кровь заледенела – солдат не было. Он оглядывался, звал их, ползал по холму. Наконец, повернулся в сторону неприятелей и уже хотел стрелять, как вдруг ощутил, будто из ушей вынули затычки, а с глаз сняли повязку.

Сотни пуль пролетали мимо: некоторые далеко, а некоторые почти касаясь кожи. Лейтенант вжался в землю, как будто пытаясь просочиться сквозь неё. Он отчётливо слышал каждую из пуль, следил за тем, как они приближаются, всем телом ощущал разлетающиеся от них потоки разорванного воздуха. Уже давно всё в мире перестало существовать - пропало даже желание жить, и остался лишь замеревший страх. Смерть могла прийти в любой момент.

Наконец, через целую вечность, обстрел кончился. Но Лейтенант ещё долго лежал неподвижно: внутри него никак не могла исчезнуть чудовищная, ожидающая смерти внимательность. Прошло много времени перед тем, как в голове стали появляться мысли: «Почему перестали стрелять? Отошёл ли неприятель? Меня считают убитым? Что делать теперь?» Он приподнял голову, пытаясь уловить какое-нибудь движение, звук, рябь. Но всё исчезло и ничто не прерывало сплошной темноты. Игра была окончена, Серёжа ушёл спать. Лейтенант расслабился, ощущая, каким лёгким и спокойным стал мир. Внутри него одна за другой возникали мечты о предстоящих битвах.

***

Начало светать, и Лейтенант уже различал черты поля сражения. От мыслей о безумных событиях, которые происходили здесь совсем недавно, захватывало дух. Подчинённые Лейтенанту солдаты красного цвета снова были живы и так же сосредоточенно вглядывались перед собой. Синие солдаты, которые на какое-то время перестали быть врагами, смотрели на мир с противоположной стороны. Стало заметно, что между воинами двух отрядов нет никаких различий, кроме цвета. Среди бывших неприятелей лежал и синий лейтенант – кажется, погибший в самом начале сражения. Страх и боль забылись, все с невероятным желанием мечтали о том, как вскоре снова окунутся в бой.

Серёжа ходил по местности, аккуратно переступая воинов. Они не знали, помнит ли он о случившимся, и что оно означает для него, но понимали, что мальчик порождает всю ту огромную силу, в которую погружается каждый из бойцов во время сражения. А значит, надо только подождать, и снова невероятно яркий огонь загорится внутри, изливаясь на всё вокруг, делая мир живым и изменчивым.

Но в этот вечер воины остались нетронутыми. Это случалось время от времени, и все спокойно продолжили молчаливое ожидание. Прошло ещё несколько дней и солдат сложили в мешок – такое тоже уже происходило, и означало, что ожидание будет длиться ещё долго. Бойцы лежали в темноте, тесно прижимаясь друг к другу. Различия между красными и синими исчезло окончательно, одинаковыми стали и лейтенанты с солдатами. Ничто не шевелилось и не возникало. Ни звуки, ни свет не прикасались к ним. Единственное, что осталось – это память о прошедших войнах и знание, что через какое-то время воинов достанут для того, чтобы снова бросить в бой, что они вновь оживут и будут испытывать нечто сильное и неведомое.

Проходили дни, и скоро никто из них уже не знал, как долго они находятся в мешке. Воспоминания уходили, ничего не оставляя за собой. Быть может, прошли сотни, тысячи, миллионы лет, вечность целиком поглотила их, забирая даже знание о том, кто они. Наконец, вслед за светом и звуками исчезло и время. Жизнь кончилась, но воины продолжали существовать.

***

Что-то ярко осветило сваленных в кучу бойцов, послышалось шуршание, и за одно мгновение снова возникла жизнь, связанная с прошлым немыслимо долгой пустотой. Лейтенант, лежащий на самом верху, увидел, как на него внимательно смотрит мальчик. Он был очень похож на Серёжу. Его глаза ярко светились, и чувствовалось, как внутри него уже происходили сражения, которые вот-вот начнутся вновь. Лейтенант крепко сжал ружьё.