Провокация

Провокация.

 
Уже покинув школьные стены и продолжая совершенствовать свой интеллектуальный потенциал в лучшем из всех ПТУ района, я был заперт на ключ в аудитории, вместе со своими однокурсниками в количестве тридцати пяти человек. Нас закрыла учительница русского языка и литературы. Мы все, как один, должны были написать эссе, не помню на какую тему.   
Колоритная была дамочка. Жандарм в юбке.
Назовём её Грымзой, большего она не заслуживает.
Речи её были откровенны и всегда сводились к одному: «Дебилов учить – только портить».   
Она возила нас на экскурсию в Ясную поляну. На автобусе. Осенью. Шёл дождь и всех тошнило квасом. Из этой поездки остался в памяти мой собственный образ — голодный, холодный и очень печальный близорукий юноша, стоявший возле могилы графа, как около собственной.
Грымза навсегда закрыла нас на ключ в аудитории второго этажа, а сама отправилась по своим делам. По совместительству она являлась ещё и заведующей учебной частью. У неё всегда было много забот; нужно было починить ступу, отравить колодцы, наслать чёрную оспу.
На её уход наша группа отреагировала бурно. Одни студенты предлагали выломать дверь, к чёртовой матери, другие собирались избить мальчика Севу. Его всегда дубасили в кризисных ситуациях. Это был искренне верующий в Бога мальчик, большая редкость по тем временам. Те немногие, кто действительно желал учиться, ни какие сочинения в поднявшемся ералаше написать не могли. Да им бы и не дали.
Сбежать из закрытого помещения одному не представлялось возможным. Предложить конкретный план побега - означало автоматически записаться в «Козлы отпущения». Но и сидеть просто так в общей камере не было ни какого желания. Тогда, повинуясь инстинкту самосохранения, я спрятал голову под стол и уже оттуда произнёс чужим голосом провокатора:
— А давайте выпрыгнем в окно!
Немедленной реакции не последовало. Предложение было настолько нелепым, что аудитория просто его не впитала. Тогда, выдержав паузу, я повторил попытку.
— А давайте выпрыгнем в окно!
На этот раз мой негодяйский призыв был услышан. Бледный юноша с глазами недобитого махновца из контрразведки Лёвы Задова, вскочил с ногами на стол и крикнул неистово:
— Ща, все в окно попрыгаем!
— Молодец, Гена! — поддержали его экстремисты. — А кто не прыгнет, тому башку отвинтим, по самую сраку!
Дело было зимой. Окна нашей аудитории располагались прямо над входом в училище. Нужно было выбраться на козырёк и спрыгнуть в сугроб. Снизу кажется — не очень высоко.
Первым в точку Z приземлился Генин портфель. Вторым, (пинок под зад, чтобы сомнения не мучили), под одобрительное улюлюканье  – сам Гена. Затем выпихнули мальчика Севу. Я десантировался пятым. И, не потому что был такой отважный, сугроб-то не резиновый. Наверное, со стороны это выглядело потрясающе. Длинная цепочка молодых диверсантов, беспрестанно матерясь, след в след крадётся над входом в училище по козырьку и прыгает в сугроб, как в бездну. Шикарное зрелище! Красиво и непонятно!
Повинуясь стадному чувству, выскочили все, кроме двоих. Один весил сто с лишним килограмм, другой был его другом.  Им-то и достались все «мармеладки».
Почему-то виноватым считается тот, кто не успел убежать.
Возвращается наша преподавательница с большим педагогическим опытом, а по аудитории только зимний ветер гуляет, да на галёрке сидят эти двое…
— Опа? Куда это все подевались? — спрашивает она вся в растеряшках.
— А они в окно выпрыгнули! — сообщают ей  два толстяка.
Эти двое, потом долго жалели, что отказались прыгать вместе со всеми.
Кто-то из мерзавцев ляпнул на допросе, что Два Толстяка повыбрасывали всех студентов (больше тридцати человек) из окон!
Дело замяли. Это не хорошо, когда на уроках завуча, опытного советского педагога,  учащиеся вылетают в окна в таком количестве. Как-то не укладывается в систему профессионального обучения.