Папайя

У меня есть один серьезный недостаток. Даже два: я не умею врать и всему верю…
Вваливается, к примеру, в квартиру мать с баулами, бросает свою ношу в коридоре, из последних сил делает еще несколько шагов и падает как подкошенная на диван. Я для поддержания разговора спрашиваю у нее: «Что, тяжело?» Она зло выдыхает: «Нет». И я ей верю, поэтому спокойно ухожу в другую комнату и включаю телевизор, не обращая внимания на змеиное шипение, которое раздается мне в спину. Наверное, если бы мать  могла, она бы не только зашипела в эту минуту, но и тяпнула бы меня ядовитым зубом. Но не дано.
Другой типично бытовой случай. Приходит к нам в гости тетя Лара, которая недавно ушла от своего третьего мужа таксиста Владика, а потому находится в свободном полете и постоянном боевом настрое: «Держись, мужики!».  Они с матерью на кухне кофе с ликером пьют, чьи-то косточки до бела (а вернее, до черна) перемывая, а тут я вхожу. Тетя Лара, замакияженная на манер мумии фараона, заинтересованно смотрит на меня и вкрадчивым голосом спрашивает:
- Ну, как я сегодня выгляжу? В меня можно влюбиться с первого взгляда?
Что я могу ответить? Конечно, правду!
- Никак и нельзя, - отвечаю я дуплетом сразу на оба вопроса и едва успеваю пригнуться, поскольку прямо мне в голову летит сахарница, пущенная сильной рукою гостьи. В ту же мишень, то есть в мою голову, следом летят кофейник и початая бутылка с яркой наклейкой. В общем, у них расстраивается кофейная церемония, а у меня волосы слипаются от ликера. Если бы соврал, тогда каждый остался бы при своем интересе, а посуда осталась целой…
На работе опять же. Только сажусь за кульман, как ко мне подходит, вернее, подкатывается, круглый и румяный как колобок Веня Дмитрухин и заговорщицки шепчет: «Колюня, есть хорошая новость – тебя на полгода за границу посылаю, в Папайю, да не одного, а с самой клёвой герлой - чертежницей Верочкой.  Давай скачками в бухгалтерию, оформляйся, оттуда уже звонили». Для меня, конечно, что Папайя, что Острова Зеленого мыса абсолютно одинаковы, в смысле, одинаково непонятны. А вот Верочка…  Она же всех телевизионных ведущих на раз делает, а когда идет по коридору, то кабинеты пустеют, потому как все выходят посмотреть на этот забористый коктейль из полета на дельтаплане, проходки по подиуму и некоторых элементов танца  гейши. А тут, получается, полгода можно будет наблюдать это, причем исключительно монопольно. Заманчиво…  А Дмитрухин снова вещает мне прямо в ухо: «Давай стартуй, а то они Степку Круглова пошлют, а ты будешь здесь от зависти локти не кусать, а грызть!»  Я так рванулся, чуть кульман не свернул. Лечу по коридору как на крыльях, впархиваю почти невесомо в бухгалтерию, где включаю экстренное торможение, поскольку натыкаюсь на нашего грозного главбуха Корделию Иосифовну – нос крючком, глаза пятачком, а если через очки, так по рубчику. Не успев как следует отдышаться,  перехожу в атаку:
- Оформляйте… Ко… Ко… В Папайю…
- Ко-ко?.. Куда-куда? – глаза у Корделии Иосифовны стали желтые и большие, как железные десятирублевики.
 - В Папайю… Уф-ф… Ну это - командировка на полгода.
- Петькин, я вам могу оформить командировку только в пригородный Семисарафанск – там говорят, частную психушку в прошлом году открыли. Да и то, знаете, скорее всего,  исключительно за ваш счет. Слышали? В Семисарафанск - но не в Папайю, не в Маракуйю и не в Бонано. Да-да! Вы в магазинах отделы «Фрукты – овощи» когда-нибудь посещали, или дальше винно-водочного ваши интересы не распространяются? – губы главбуха начали растягиваться в ехидную улыбку, а бородавка на щеке медленно поползла вверх, как некое экзотическое насекомое. 
Я еще не успеваю прочувствовать всей глубины своего фиаско. Вот что значит не успеть вовремя восстановить дыхание. Мозг на ровном месте тормозит!
- Так что же, Папайи не будет?.. А как же Верочка? – спрашиваю я у Корделии Иосифовны, и тут замечаю в коридоре у открытых дверей собрался весь технический отдел, с удовольствием наблюдая за нашей с главбухом салонной беседой.
Оборачиваюсь, делаю шаг к выходу, но тут из самой гущи народа вдруг выныривает колобок-садист Дмитрухин. Подскочил, протянул руку и на полном серьезе спрашивает: «Ты уже вернулся? Ну как там в Папайе? Лучше, чем здесь?  В Авокадо по пути не заезжали?» А за спиной у него Степка Круглов ржет-заливается: «Петькин, ну ты и фрукт! Да на тебя уже надо билеты продавать, как на Винокура». Одна Верочка не смеялась, а смотрела на происходящее как всегда серьезно и загадочно.
Жаль, конечно, что загранкомандировка оказалась выдумкой. Зато я Верочку по-прежнему каждый день буду видеть. Обидно только, что Дмитрухину отомстить не могу. Все же, согласитесь, это серьезный недостаток, когда всему веришь и соврать не можешь.