Поиски Мариккен У Ристарда появляются невеста двух

5 У Ристарда появляются невеста двухтысячелетнего возраста и друг
Ристард открыл глаза и зажмурился: яркое солнце, свет которого преломлялся в хрустальных узорах колонн, так и разбрызгивало свои лучи по сиреневым плитам пола. Стены блистали драгоценными камнями. В воздухе ощущалось благоухание расставленных на полу в высоких серебряных вазах цветов. Мальчик лежал на широкой постели с подушками, набитыми лавандой. Где он? В чьем прекрасном и светлом дворце?
Еще вчера они с Мариккен заблудились в огромном темном лесу. Шел сильный дождь, небо прочерчивали желтые молнии, ноги утопали в холодной хлюпающей грязи по щиколотку.
«Давай где-нибудь укроемся», - стуча зубами, сказала Мариккен.
Вскоре им встретилась очень удобная пещерка, которая была такой сухой и уютной, словно ее специально здесь поставили для того, чтобы они могли укрыться. Дети залезли внутрь.
«Ты спи, а я стану тебя сторожить», - сказал мальчик девочке, которая, не смотря на мокрую одежду, быстро  задремала. До этого Ристарду совсем не хотелось спать. Но внезапно и он почувствовал, как тело охватывает тяжелая дремота. Он попытался стряхнуть ее, но сонная истома сковала его, словно цепями…
- С добрым утром, наш новый господин, - раздался тоненький голос за спиной мальчика.
Он мгновенно обернулся и увидел красивую девочку в прозрачных разве-вающихся одеждах, за спиной у которой трепетали радужные крылья. От поднимаемого крыльями ветерка длинные пряди ее волнистых волос развевались по воздуху. Ноги в башмачках с загнутыми носами не касались пола.
- Доброе утро. Где я? И кто ты? – спросил у нее Ристард.
- Ты в стране гвельфов. Мы, гвельфы, родственники крошечных лесных эльфов, которые живут в цветах. Только мы ростом с небольших людей и живем в своих городах.
- А я как тут очутился?
- Как все люди, - засмеялась девочка, и ее смех был похож на колокольчик. – Мы, гвельфы, великие волшебники, но не всего можно добиться волшебством. Например, мы очень любим драгоценные камни, но чтобы их добыть, нужно работать, а этого мы не любим. Поэтому в лесах мы расставляем удобные, уютные пещерки и камни, на которые так и хочется присесть. Идет  какой-нибудь человек, укроется на ночлег в пещерку или сядет отдохнуть, да и заснет волшебным сном. А мы уж тут как тут! Схватим его, унесем в свою страну и заставим на себя работать, заковавши в цепи.
- И какую же работу я должен исполнять? – спросил Ристард, покосившись на всякий случай на свои руки и ноги: нет ли на них цепей?
-Хи – хи, - засмеялась девочка, - ты не будешь работать. Ты так понравился нашей королеве Лионессе, что она решила подождать, когда ты вырастешь, чтобы сделать тебя своим мужем и нашим королем! Все гвельфы так рады за нее! Она уже две тысячи лет ищет себе мужа, но только ты ей приглянулся1
   Ристард не знал, плакать ему или смеяться от столь неожиданно свалив-шейся ему на голову удачи.  С одной стороны, он избежал рабства, с другой стороны – заполучил невесту, которой больше двух тысяч лет.
- Послушай, - вновь обратился  к девочке с крыльями Ристард, - как тебя зовут?
- Меня зовут Иззи, а что?
- Скажи, Иззи, а куда дели девочку, которая была со мной?
- Какую девочку? – сделала удивленное лицо гвельфа.
- Которая была со мной в пещере.
- Тебе, наверно, что-то приснилось, - сказала она. – Когда мы доставали тебя из пещеры, там больше никого не было.
-  Не может быть, нас было двое.
- Нет, господин, не знаю как тебя зовут, ты был один, - покачала головой гвельфа.
- Меня зовут Ристард, а быть один я там не мог, потому что со мной была девочка, Мариккен.
- Знаешь что, господин Ристард, умывайся-ка ты побыстрее и надевай свою новую одежду, тебя ждет королева. Может, она что–то тебе скажет. Я полечу и предупрежу ее, что ты уже проснулся, а затем вернусь и провожу тебя к ней.
   Иззи взмахнула своими радужными крыльями и вылетела из комнаты, а Ристард быстро умылся из серебряного таза и переоделся. Он спешил, потому что срочно должен был узнать судьбу Мариккен.
   Вскоре Иззи вернулась, и они отправились к королеве. Сначала их дорога шла по коридору с зеркальными стенами, и Ристард краем глаза мог полюбоваться на себя. Его новая одежда, шелковая куртка с  белым кружевным воротником, бархатные штаны и высокие сапоги, смотрелась на нем превосходно.
- Если ты станешь мужем нашей королевы, у тебя будут и не такие наряды, - сказала Иззи и лукаво засмеялась.
Затем их дорога пролегла через чудесный сад. Ристард не мог оторвать глаз от изумрудных крон деревьев, вьющихся роз, яркого ковра стелющихся цветов. Воздух, напоенный густыми ароматами, звенел от пения птиц.
- Когда ты станешь мужем нашей королевы, этот сад будет твоим, - шепнула мальчику Иззи.
Раздвинув кусты сирени, гвельфа и Ристард вышли на прекрасную террасу, с которой открывался вид на удивительный город  из белоснежного мрамора. Островерхие шпили крыш его зданий были обвиты серебряными лентами и выложены узорами из драгоценных камней :алых рубинов, зеленых изумрудов, синих каламинов, прозрачных, сверкающих всеми гранями алмазов. В домах города Ристард увидел много больших окон с пестрыми занавесками и колокольчиками, а дверей – мало, да и те были маленькими, узкими и грязными. Сначала он удивился, но потом понял в чем дело. Гвельфы предпочитали влетать в свои дома, а не входить. Двери же предназначались для рабов из людей, которые, согнувшись от тяжкой работы, брели по выложенным плитами мостовым. Издалека казалось, что над городом висит радуга: такое впечатление производил блеск крыльев его веселых и беззаботных жителей, вылетевших на прогулку.
- Если ты согласишься стать мужем нашей королевы, этот город будет твой, а все гвельфы станут твоими подданными, - сказала Ристарду Иззи.
   Наконец они пришли в тронный зал с колоннами, выложенными перламутровыми раковинами. На высоком троне, под балдахином с золотыми кистями, сидела королева Лионесса с милым и приветливым лицом, а по обеим сторонам от нее находились толпы придворных. Мальчика поразили их прекрасные лица, лучистые глаза, сложные прически из длинных, перевитых серебряными и золотыми шнурами, волос, прозрачные одежды, переливающиеся всеми цветами радуги. Ноги придворных, обутые в золотые сандалии или башмачки с причудливо закрученными носами, не касались пола. По залу гулял легкий ветер от трепета их крыльев. При виде Ристарда все придворные низко поклонились, а королева нежно улыбнулась. Мальчик поклонился ей и, вглядевшись, почувствовал некоторое облегчение. Не смотря на то, что королеве было больше двух тысяч лет,  выглядела она значительно моложе.

 

- Здравствуй, Ристард, - сказала королева Лионесса певучим голосом. – Надеюсь, Иззи сказала тебе, что я две тысячи лет искала человека, который смог бы стать моим мужем и королем гвельфов, и что я выбрала тебя. Что ты сам об этом думаешь?
- Добрая королева, - ответил Ристард, - я очень польщен твоим предложением, но, к сожалению, я должен от него отказаться.
- Это почему же? – Милое и приветливое лицо королевы перекосило. При-дворные задрожали, их крылья испуганно захлопали, а в зале поднялся сильный ветер.
- Я должен выяснить, что стало с Мариккен.
- С Мариккен? – переспросила Лионесса. – Кто это?
- Это девочка, с которой мы укрылись в вашей волшебной пещере от дождя. Я поклялся быть ее рыцарем, защищать ее и оберегать всю жизнь, - ответил Ристард.
- Расскажи об этом подробнее, - попросила повелительница гвельфов.
Ристард начал рассказывать. Постепенно лицо королевы смягчилось и стало снова довольно милым.
- Теперь я понимаю, почему ты так беспокоишься об этой Мариккен, - сказала она, когда мальчик закончил. – Но могу дать тебе слово чести, что когда мы нашли тебя в пещере, ты был один. Поскольку ни один человек не может одолеть чар наших волшебных пещер, то, возможно, ее похитил какой-нибудь маг или волшебник.
- Вот видишь, добрая королева,  - обратился к ней мальчик, - я не могу ос-таться. Ведь если это правда, то оснований покинуть твое королевство и отправиться на поиски Мариккен у меня еще больше.
- Я так не думаю, - возразила повелительница гвельфов. – Ты обещал стать ее защитником, но разве ты можешь сейчас чем-нибудь ей помочь? Ведь ты не умеешь ни скакать на лошади, ни владеть оружием. Конечно, ты не виноват, но это так. Кроме того, ты еще мал. Разве справиться тебе, мальчишке, с волшебником или магом в полной силе? Я предлагаю тебе остаться у нас и научиться всем рыцарским наукам, а когда ты вырастешь и овладеешь всем, что положено знать воину, ты поедешь и найдешь свою Мариккен, а потом мы сыграем нашу свадьбу.
- Ты говоришь все правильно, добрая королева, - но за то время, пока я буду учиться всему, Мариккен может погибнуть, - возразил Ристард.
- Ну, хорошо. Тогда сделаем так. Ты остаешься у нас и будешь учиться рыцарским наукам, а я тем временем прикажу своим подданным искать твою Мариккен. Мы найдем ее, выручим и хорошо устроим где-нибудь в людском мире, а когда ты будешь свободен от данного обещания, мы справим нашу свадьбу.
Ристард хотел немного поторговаться по поводу свадьбы, но Иззи толкнула его сзади и прошептала: «Соглашайся, иначе она перестанет уговаривать тебя и просто сошлет в рудники».
   Иззи была права. Если сейчас он откажется, то очутится в рудниках,  по-гибнет сам и ничем не поможет Мариккен. Если же он согласится, то выиграет время, а потом, если получится, сбежит. Да и кто знает, может королева и впрямь найдет Мариккен, а он, пока не придумает, как бежать, подучится скакать на коне и владеть оружием. Правда, Ристарда смущало упорное желание королевы выйти за него замуж, но до этого, во-первых, еще долго, а во-вторых, многое еще может измениться.
- Хорошо, - согласился Ристард, кивнув головой, - я согласен на твои усло-вия. Только пусть твои слуги побыстрее начнут разыскивать Мариккен.
  В тот же вечер королева устроила в честь Ристарда богатый пир, а уже на следующее утро для него началась новая жизнь.
    Если в родительском доме Ристарду не оказывали почти никакого внимания, то здесь его было в избытке. Едва он утром открывал глаза, как спальня заполнялась придворными гвельфами, которые улыбались, кланя-лись и выражали готовность выполнить любое желание мальчика. На вопрос о том, чем он может отблагодарить их за оказываемые услуги, они скромно отвечали, что им ничего не нужно, кроме того, чтобы он не забыл о них, когда станет королем. Сначала Ристард был очень польщен их почтительной заботой, тонкой лестью и желанием понравиться ему. В свою очередь, крылатый народец лез вон из кожи, чтобы очаровать избранника королевы своей страной и образом жизни. С утра до обеда один опытный старый гвельф обучал мальчика военным премудростям, а время после обеда, по приказанию королевы, посвящалось изысканным увеселениям. Развлечения и празднества во дворце и за его пределами следовали одно за другим. Любование драгоценными камнями сменялось соревнованиями в полетах на скорость, конкурс на лучшее подражание птицам – катанием на лодках с фонарями и ночной ловлей рыбы. Гвельфы часто и хорошо пели, подыгрывая себе на лютнях, свирелях и арфах. От красоты их голосов и мелодий на глаза невольно наворачивались слёзы и щемило сердце. Свое умение колдовать они использовали исключительно в развлекательных целях. Однажды королева устроила среди обитателей дворца состязание на самое удивительное и красивое колдовство. Празд-ник проходил на высокой дворцовой террасе. Над головами зрителей плыла полная луна мерцали крупные звезды. Наряды присутствующих и их украшения испускали слабое сияние. Праздник начался с того, что гости пустили по ручью, опоясывавшему террасу, горящие свечи и сочи-нили экспромтом по пятистишию, посвященному предстоящему событию и прекрасной ночи. После этого начали выступать соревнующиеся. Первый из них, по имени Ульфин, исполнил чудный по красоте танец, в конце которого взмахнул рукавом, и все увидели, как на пустом месте возникла утопающая в дымке колоннада. Перед ней разлилось похожее на зеркало озеро, на которое откуда ни возьмись спустились лебеди и стали плавать парами. Второй участник, Олюнн, высыпал на середину террасы кучу листьев и заиграл на флейте. Листья сами собой сложились в фигурки лошадей и стали маршировать, строиться в круг, скакать галопом и кланяться. Третий участник, Эльлиль, представил зрителям блюдо с драгоценными камнями, которые сами собой складывались в замысловатые узоры под исполняемую им песню. Последний участник, Мельвиль, принес серебряный поднос и стал катать по нему золотое яблоко. Поднос показывал разные уголки страны гвельфов: города, цве-тущие сады, водопады в лесах. При этом были слышны звуки, ощущались запахи, а от водопадов летели брызги.
Во время представления позади Ристарда сидел один придворный гвельф по имени Фремиль, который все критиковал.
- Послушайте, если вам не нравится, почему вы не приняли участия в состязании и не сделали лучше? – не выдержал мальчик.
- Я бы сделал, - ответил Фремиль, - да только здесь принимают участие одни молокососы, которые еще учатся в школе. Посмотрите, ваше высочество, здесь же нет никого старше трехсот лет!
- А сколько же вам? – спросил пораженный Ристард.
- Тысячу двести.
- А сколько живут гвельфы?
- Пока не погибнут насильственной смертью. Мы не стареем и не умираем, ваше высочество. Разве вы не знали?
Во время процедуры награждения, а по просьбе Ристарда были награждены все, он с большим удивлением вглядывался в лица участников состязания, которые на вид выглядели не старше четырнадцати или восемнадцати лет.
Первое время Ристард думал, что такое количество праздников устраивается в честь его прибытия в страну крылатого народца, и что вот-вот начнется обыкновенная жизнь. Между тем шел второй месяц, а увеселениям не было видно конца-края. Оказалось, что это обычное повседневное
времяпровождение гвельфов. Ристард очень устал, но у него не хватало духу отказывать своим любезным подданным в их желании постоянно его видеть на своих развлечениях. Но даже в вихре бесконечных торжеств он не забывал о Мариккен. Мальчик часто подходил к повелительнице гвельфов и спрашивал, не напали ли ее слуги на следы девочки.
- Мир огромен, а Мариккен всего лишь маленькая девочка, - отвечала королева. – Мои слуги ищут ее днем и ночью, дай им время, и они ее найдут.
Чем больше Ристард уставал, тем четче за внешней красотой начинал видеть недостатки волшебного мира. Его начали раздражать легкомысленные разговоры придворных, касавшиеся в основном того, как и где они навеселились до того, «что не могли лететь, а едва не шли ногами», их жадность до почестей и наград, их презрение к гвельфам, не допущенным ко двору. Больше всего на свете придворные гвельфы боялись и почитали свою повелительницу Лионессу, которая могла осыпать их почестями, а могла и навечно превратить в какой-нибудь столб. Поэтому тот, кому она улыбнулась на утреннем приеме, почитался счастливцем, а тот, на кого она посмотрела неодобрительно, одиноко жался по углам, не вызывая ни у кого сочувствия. Ристард обратил внимание, что одного гвельфа придворные недолюбливают, а при случае не упускают возможности на него нажаловаться. Этот молодой человек выделялся высоким для местного крылатого народца ростом, что объяс-нялось не совсем чистым для гвельфа происхождением: его бабушка со стороны отца была из людей.  Ристард спросил у одного из своих прибли-женных, Фремиля, кто это и в чем он провинился. Последний, совершенно забыв, кем является сам Ристард, с удовольствием рассказал ему следующее. Высокого гвельфа звали Гилли.  Благодаря своему не чисто гвельфскому происхождению, отец Гилли испытывал сочувствие к людям, в том числе и к рабам. Он выкупал их и постоянно вел разговоры о необходимости отказа от рабского труда, за что по многочисленным требованиям соотечественников – гвельфов был заточен в тюрьму. Гилли, который к моменту ареста отца не имел других родственников, взяли ко двору, чтобы в окружении чистых гвельфов искоренить из его головы вредные идеи, которые мог внушить ему родитель.
Очень скоро Ристард стал подозревать, что доброта и повышенное внимание, которым его окружили придворные, были не искренними, а всего лишь еще одним средством завоевать расположение королевы. Они тщательно следили, чтобы он не получал не только никаких сведений о внешнем мире, но и о месторасположении и границах их страны. Мальчика не оставляли одного ни на минуту. Поскольку  летать он не мог, а ходить пешком королева находила для будущего короля неприличным, из дворца во дворец его переносила на шелковых носилках почетная стража. Ристард справедливо подозревал, что блестящее сопровождение следует за ним повсюду не только для почета, но и чтобы шпионить. Вскоре он убедился, как мало стоит вся их лесть.
Однажды он ужинал на своей половине дворца вместе с придворными. Во время трапез блюда с едой всегда вносили закованные в цепи люди. Ристард постоянно краснел при их виде, стыдясь сидеть среди гвельфов, но молчал. Несколько ранее неосторожно брошенных фраз дали ему понять, сколь тонкая грань отделяет его от них. Ведь если бы он сейчас попал в рабы, то не смог бы помочь не только им, но и себе, и уж тем  более Мариккен. В этот раз все шло как обычно, пока к столу не приблизилась высокая женщина с седыми волосами, которая несла поднос с пирожными.
- Гляди-ка, и впрямь обычный мальчишка! – воскликнула она при виде Ристарда. – И не стыдно тебе, когда другие люди страдают, сидеть с этими летучими пустышками!
В гневе женщина из всех сил бросила поднос на пол. От грохота стража очнулась и выволокла бунтовщицу из зала. Ристард обвел глазами придворных. Он встретил только внимательные и любопытные взгляды. Придворные пытались понять по его настроению, какие чувства они должны изобразить. Внезапно мальчик сорвался и закричал:
- Уйдите все! Оставьте меня в покое! Я устал! Я хочу побыть один! Один! Без свидетелей, которые подсматривают во все щели!
К его удивлению, зал тут же опустел. Пока Ристард лежал, уткнувшись в подушку, Фремиль собрал царедворцев в соседнем коридоре и сказал:
- Если мальчишка первым попадет к королеве и нажалуется на нас, нам всем придет конец. Надо опередить его и погубить первыми.
Остальные с ним согласились. Уже через несколько минут вся толпа бросилась в ноги королеве Лионессе, умоляя выслушать.
Королева милостиво согласилась и едва не оглохла от жалоб на Ристарда, терпеть грубость и тупость которого у ее приближенных якобы не было уже никаких сил. Растерянно переводя взгляд с одного на другого, она заметила, что один гвельф стоит спокойно и не участвует во всеобщем галдеже.
- А ты, Гилли, почему молчишь? – спросила она.
- Я не думаю, что будущий король от природы груб, ваше величество, - ответил Гилли. – Да, он стал раздражительным, а сегодня выгнал нас. Мне кажется, что он просто устал. Мы день и ночь не даем ему покоя, а ведь он всего лишь человеческий мальчик. Люди живут меньше, чем мы, и они гораздо слабее нас.
- Он так говорит, потому что в его жилах течет людская кровь! - попы-тался перебить его Фремиль.
Однако Лионессе больше понравились слова Гилли, а потому она приказала всем замолчать.
- Ты тоньше понимаешь природу людей, Гилли, - сказала королева. - Будущему королю нужен друг. Ты станешь им, войдешь в доверие, постараешься стать ему необходимым. Каждый вечер, когда он будет засыпать, ты будешь приходить ко мне и рассказывать все о его поступках, словах и мыслях. А чтобы у него не возникло подозрений, и ты мог быть с ним все время, я назначаю тебя его оруженосцем. Приказ я подпишу завтра, а пока иди и поговори с ним.
Едва Гилли скрылся за дверью, как Фремиль не выдержал:
- Что вы  делаете, ваше величество! Вы же назначили оруженосцем бу-дущего короля сына опасного бунтовщика!
- Да, я приставила его к Ристарду, чтобы проверить на верность, по-скольку близость к человеку скорее сможет проявить его истинные чувства, а также потому,  что со своей получеловеческой природой он легче може войти в доверие к мальчику и расположить его к новой жизни.
    Весть о том, что у него теперь как у настоящего рыцаря есть оруженосец, Ристард принял холодно. Он считал Гилли  шпионом, и это было так, но потом они подружились, не смотря на разницу в возрасте.  Гвельф выглядел очень юным, хотя ему было уже триста лет.   Когда Гилли и Ристард пригляделись поближе один к другому, они почув-ствовали сначала интерес, затем расположение друг к другу, а в конце -  самую горячую дружбу. Они раскрыли друг другу сердце и самые заветные мечты, стараясь при этом быть предельно осторожными, ведь обязанности Гилли шпионить за Ристардом никто не отменял.  Сблизила их необходимость скрывать от всех свои истинные чувства и мысли. Оба они, ощущая сострадание к людям-рабам, тем не менее старались вести себя как все гвельфы, чтобы не возбудить подозрений и оставаться на свободе. Они верили, что в один прекрасный день найдется способ ос-вободить находившихся в рабстве людей. Только Гилли еще мечтал о том, как  его отец выйдет из заточения, а Ристард о том, как он вырвется на свободу из царства гвельфов и отправится на поиски Мариккен. Узнай кто-нибудь, какие беседы они ведут, страшные кары были бы неизбежными.
- Знаешь, Гилли, - признался однажды своему другу Ристард, - не нравится мне вся эта жизнь. Может, Мариккен там умирает, а я разгуливаю по разным глупым концертам. Хотя королева и пообещала найти Мариккен, кажется, она водит меня за нос. Послушай, а вдруг меня обманули и Мариккен никто не похищал, а она находится среди ваших рабов?
- Ты хороший друг, Ристард, и мне хочется тебе помочь, - задумчиво сказал Гилли.- Вот только как это сделать? Если бы у тебя были крылья, мы полетели бы в рудники, заглянули бы в прачечные, на кухни, всюду, где используют рабов, и ты посмотрел бы на них. А так… я даже не знаю, как все это устроить.
- А я, кажется, знаю, - заявил Ристард. – Завтра я скажу королеве, что хочу увидеть все богатства своей будущей страны и всех своих подданных. Пусть нам, например, в первый день поставят троны перед входом в один какой-нибудь рудник, а все  работающие там пусть пройдут мимо, держа в руках самые лучшие из находок, добытых там. Во второй и последующие дни мы осмотрим таким образом все рудники. Затем перейдем к поселениям. У вас их много?
- Ну, столица, в которой мы сейчас находимся, пять городов поменьше, а в деревнях мы не селимся.
- Отлично. Я скажу, что хочу увидеть своих подданных во всем их блеске. Пусть пройдут передо мной и королевой в лучших одеждах, в сопровождении всех своих домочадцев, включая рабов.
- Прекрасная мысль, - согласился Гилли. – Я еще  тебе советую полностью отказаться от человеческой одежды и прически, это подчеркнет, что ты стал вполне своим.
Затея удалась. Королева увидела в просьбе Ристарда хороший знак и на все согласилась. Поскольку мальчик неделю не спрашивал ее о Мариккен, она решила, что в вихре развлечений он наконец-то забыл ее.
Едва ли не  месяц  с бьющимся сердцем, до боли в глазах Ристард всматривался  в изнуренные лица рабов, проходивших мимо него, но напрасно. Мариккен среди них не было. Когда многочисленные показы богатств гвельфской страны и процессии жителей иссякли,  усталый и удрученный Ристард признался своему другу:
-Гилли, я больше здесь жить не могу. Я смотрел на этих рабов, и мне стало еще более больно и стыдно, чем раньше. Больно потому, что они страдают, а стыдно потому, что я сижу и спокойно смотрю, как их изнуряют работой. И еще хуже мне делается от мысли, что Мариккен, возможно, тоже где-то мучается, и никто ей не поможет.
- Я согласен с тобой, что гвельфы поступают не лучшим образом, обманывая людей и обращая их в рабов, - согласился Гилли. – Я сочувствую тебе в деле с Мариккен, но пока мы мало что можем для нее сделать. Мои чары слабее чар королевы, и я не могу помочь бежать и скрыться даже тебе одному, а не то что всем рабам.
- Но что-то нужно делать, - сжал кулаки Ристард. – Нельзя же просто сидеть, смирившись со всем.
- Один выход есть, но он труден, - шепнул Гилли, осторожно оглядываясь.
- Какой? Говори скорее! Даже если нужно перенести гору с одного места на другое по камням, я согласен! – воскликнул Ристард.
- Нет, горы трогать не нужно, - Гилли наклонился к мальчику и зашептал в самое ухо: - Ты должен завтра пойти к королеве и сказать, что не годится будущему королю гвельфов совсем не знать волшебства. Пусть тебя научат колдовству, а через тебя подучусь и я. Когда благодаря полученным знаниям мы станем сильнее королевы, мы сможем освободить всех рабов, а потом ты отправишься на поиски Мариккен.
- Разве ты не отправишься со мной? – спросил Ристард.
- Нет. Какими бы ни были гвельфы, это – мой народ. Я останусь с ними и попытаюсь сделать их лучше.
- Ты такой благородный, Гилли! – сказал Ристард и в порыве благодарности обнял друга. – Только тебе не кажется, что это все очень долго?
- Есть и короткий путь. Иди и выскажи королеве все, что ты думаешь о рабах и Мариккен. В миг очутишься в рудниках, - рассердился Гилли и отстранился.
- Ты, как всегда, прав. Я сделаю так, как ты сказал.
- Вот и хорошо. Только наберись терпения и больше не заводи разговоров о Мариккен, так тебе доверят больше колдовских знаний, - сказал Гилли и тут же заметил, что его друг нахмурился. – Что с тобой?
- Знпешь, мне как-то не очень нравится обманывать королеву, - неохотно признался Ристард.
- Ну, знаешь, если тебе нравится, как она лжет, будто ищет Мариккен, то выпутывайся сам. – Гилли встал, собираясь уйти.
- Пожалйста, не уходи! – остановил его Ристард. – Ты прав, ради Мариккен и других рабов королеве нужно отплатить той же монетой.