Ива. Не святая. Любовь Алаферова

Любовь Алаферова, "Не святая", http://www.proza.ru/2010/02/15/1149

Любовь Алаферова обладает редким талантом – писать сентиментальную прозу, настоящую. Ее произведения отличаются чувствительностью в лучшем смысле этого слова. Уважаю Любовь за то, что она способна писать искренне, трогательно, но ни в коем случае не слащаво и не слезливо.

Рассказ «Не святая» написан в характерной авторской манере.
Мне кажется, что задумывая его, Любовь рассуждала примерно так же, как и классики сентиментализма: мир спасется не разумом, а чувствами.

Не соглашусь с теми, кто не принял счастливый конец рассказа. На мой взгляд,  концовка органична и не так проста, как кажется.
Действительно, возрождение деревни Плещеевка начинается со счастливой случайности, по-другому -  чуда, что вполне в духе нашего менталитета и неистребимой веры в сказки. Однако не забываем, что чудо, во-первых, было предопределено поступком героини, и во-вторых, в конце рассказа вернувшиеся жители активно работают, а не просиживают на печи.

Рассказ «Не святая» мне очень понравился, тронул до слез,  но странная штука – когда читала во второй раз, в глаза лезли не слезы, а разного рода огрехи.
И это очень жаль, потому что такой рассказ не должен быть одноразовым.
Поэтому предлагаю пережать шланг с надписью «Эмоции» и посмотреть, что получилось  на сухом остатке. Чтобы не восхищаться общим видом платья – типа, ах! – а посмотреть, как скроено, как обработаны швы, где вытачки и как – вообще – платье село по фигуре.

Сначала хочу поговорить о главных героях – о трех старухах.
Обращу внимание на количество – три. Три бабки, каждая со своим именем, внешностью, биографией. Однако в большинстве эпизодов автор объединяет их в группу – нечто слитное, единое. Единообразное? Героини все делают хором.
Смотрите:
«Бабульки  засветили керосиновую лампу» 
«всполошились бабки, всматриваясь в заоконную осеннюю темень»
«бабки  засмеялись, загомонили»
«бабки разглядывают красивые цветастые баночки, принюхиваются, одну уж открыли, нашли там варенье. Ничего так вареньеце – переварено  малость, решили бабульки»
«бабульки бережно сложили подарки в Натальин сундук, наскоро прибрали на столе, и улеглись»
Вроде бы – иногда – смотрится нормально. Объяснимо. Старушки долгое время прожили вместе, сроднились, отсюда и одинаковые реакции («бабки притихли, сгрудились в кучу»).
Однако автор перебирает со слиянием героев. Его (слияния) слишком много. Создается впечатление, что героини не только говорят хором и ходят строем, но и едят одной ложкой и имеют единственную голову на троих.
Предлагаю автору проверить – какой же замысел планировался? Почему героинь именно три?
Вообще-то, три – очень хорошее число. Три апельсина, три толстяка, три медведя.
Применительно к старухам у меня возникли неожиданные ассоциации – три старухи-финки из сказки «Снежная королева», три бабы Яги, которые вручили Ивану-царевичу - кто клубочек, кто полотенце, кто иголку. Может быть, даже – три мойры, богини судьбы.
Хотелось бы верить, что автор выбрал троих не просто так – что что-то там такое планировалось.
Но сомнения все-таки остаются. Точно планировалось?
Или все проще? Три – потому что так сказалось. А группой – потому что так героями проще управлять. Легче выстраивать мизансцены.
«Наталья с Нюрой Коноваловой спорить не стали, добавили себе чайку погорячее и приготовились внимательно слушать.» (с)

Именно здесь – в детальной проработке героев -  как мне кажется, кроется основная точка роста рассказа.
Обязательно надо вернуться и обыграть – получится отличная фишка. Причем фишка утонченная, она явно проступит только при внимательном прочтении, но по-любому даст потрясающее послевкусие.

Не буду отрицать, автор попытался придать индивидуальность героям, но - как мне показалось – не вполне удачно.
Попробуем тупо выписать характеристики бабок. Получится:

1. Наталья Соколова, «младшенькая из бабулек, всего-то тридцать третьего года рождения прошлого уже  века». Я бы предложение подсократила, убрала бы «прошлого уже  века». Выглядит избыточно и, по большому счету, ничего не прибавляет.
Но вернемся к характеристике героини. Что мы про нее знаем?
У нее есть изба. Изба хорошая, крепкая. Автор подробно – очень подробно! – описывает обстановку, утварь. Деталей много, они яркие, сочные, картинка складывается. Но задам вопрос – зачем?
Что, описываемая изба отличается от прочих? У двух других героинь дома попроще? Если да, то как это работает на образ Натальи Соколовой? Если нет, то зачем автор заострил на этом читательское внимание?
Вопрос, что называется, для домашнего обдумывания. Сейчас просто пометим этот факт.

2. Матрена Степановна, потом – Степановна (в отличие от первой героини фамилии нет, но есть отчество).
Есть описание внешности – толстая, «туша», но с бесцветными тонкими губами, которые она то и дело обиженно поджимает. Вопрос тонкий, но лично у меня не сложились эти две черты вместе. По моим представлениям, толстухи и губы имеют толстые. Но это – сущее ИМХО.
Еще Степановна трусовата («Ты, Степановна, всю-то жись трусихой была!» (с)

3. Нюра Коновалова, потом – Нюрашка.
В принципе, я=читатель нормально воспринимаю авторские предложения называть героев – кого по имени, кого по отчеству. Но мы договорились, что сейчас перекрываем эмоции и смотрим только на то – КАК сделано? И зачем?
Если автор называет героиню сначала по имени и фамилии, а потом уменьшительно – то что должно поменяться в восприятии читателя? Какая цель преследовалась?
Ответ «Так получилось» не принимается.
«Степановна бабок и огорошила:
- Девки, а ведь я знаю,  кто вчерась у нас был!
Нюрашка с Натальей так и вздрогнули» (с)
Ничего не утверждаю, просто предлагаю автору проверить – какая была задумка и как она двигает сюжет.
По поводу внешности третьей героини. «она  смолоду в отчаянных ходила, невзирая на маленький росточек и модную ныне худобу» (с) Так ли нужно тут уточнение про «модную ныне»? Что прибавляет?


Напомню, это мы просто - без затей – выбирали из повествования характеристики героинь. А теперь наложим на них роли – что же делают бабки по сюжету?
Наталья Соколова. Похоже, она только дает приют. Именно в ее избе происходят сцены, являющиеся поворотными. В этом контексте подробные описания избы  весьма кстати. Функция героини в рассказе, в принципе, понятна.
Матрена Степановна. Вспомнила и разъяснила подругам личность странного визитера. Поскольку это – центральная часть сюжета, получается, что Степановна – главная среди главных героинь. В таком случае описаний явно недостаточно.
Нюра. Нюрашка. Вот ее функция, честно говоря, мне показалась непонятной. Что она сделала такого, чтобы это нельзя было делегировать другим героиням? Думаю, тут тоже есть повод для раздумий о роли героев.
Если подводить промежуточный итог, то сюжет настоятельно просит переосмысления функций героинь. Может быть, надо разобраться с иерархией старушек, кое-чего добавить?

Иду далее – с частым гребнем, как и обещала))

Любовь, текст надо сокращать. Воду – а она есть – надо отжимать. Убирать пустые места. Делать текст более концентрированным и, как следствие, более пронзительным.
Просмотрите, например, диалоги – на предмет «пустоты»

Два диалога, которые располагаются друг за другом.
1. «Степановна бабок и огорошила:
- Девки, а ведь я знаю,  кто вчерась у нас был!
Нюрашка с Натальей так и вздрогнули,  Нюрашка аж чай с блюдца на клеёнку пролила.
- Кто жа? - Наталья клеёнку тряпицей протёрла и ворчливо сказала:
- Ты, Матрёна, смолоду приврать-то любила! Гляди-ко, мы не знаем, а она знает!
Степановна победно оглядела подруг и торжественно с расстановкой произнесла:
- Миша-ленинградец, вот кто!
- Какой Миша-ленинградец? Ты чё, подруга, варенья дарёного чё ли объелась?
Степановна поджала узкие ехидные губки и обидчиво сказала:
- Всё-то вы забыли!  А я вот помню: баба Дарья-то по суседству жила, и Мишину историю я от неё тогда ещё, в сорок втором, слышала и Мишу маленького помню и мать его Фриду тоже помню! И если вы, дурищи,  спорить  и перебивать меня не будете, я вам сей же час всё расскажу!
Наталья с Нюрой Коноваловой  спорить не стали, добавили себе чайку погорячее и приготовились внимательно слушать.» (с)

2. «- Мы это и без тебя знаем, ты про Мишу рассказывай, - встряла Нюрашка.
- Будете перебивать – ничё вам не расскажу, - Степановна к окошку отвернулась и обидчиво поджала губы .
- Нюрашка, молчи! - цыкнула на Нюру Наталья, – давай, Мотя, рассказывай, она не будет больше!
Степановне и самой невтерпёж, она ещё немного для пущей важности поломалась, но скоро  поддалась уговорам и наконец продолжила» (с).

Дважды Степановна пытается рассказать подругам про таинственного визитера, но те реагируют абсолютно одинаково – не верят, сомневаются, перебивают. А Степановна дважды (замечу, за очень короткий промежуток времени) обидчиво поджимает губы.
Возможно, она да, такая обидчивая, чуть что – так губы сжимать. Бывает.
Но в чем смысл двух диалогов, практически полностью повторяющих друг друга по эмоциям героев. Два диалога двигают сюжет в два раза быстрее?

Убирайте повторы, их тоже много.
          
«В деревне Плещеевка Талицкого района Ярославской области осталось ТРИ ЖИЛЫХ дома и ТРИ  ЖИТЕЛЬНИЦЫ. Все ТРОЕ  в годах немалых, прямо сказать - преклонных.  ЖИТЕЛЯ последнего схоронили  бабульки лет этак пять тому назад…» (с)

Или:
«Сменялись зимы и вёсны, полоскали деревеньку тёплые  летние дожди, пели  суровые песни метели, а  ПЛЕЩЕЕВКА  помирать  передумала. А ПЛЕЩЕЕВКУ и  не узнать - похорошела, нарядилась, точно сочная румяная девка на выданье. Защеголяла беленьким, заново выкрашенным кружевом старинной резьбы, щедро развешанным по оконцам ПЛЕЩЕЕВСКИХ изб,  осветилась нежно-розовой пеной цветущих садов, засияла свежим, густо пахнущим деревом  новеньких срубов. По вечерам струились синие дымки над банями, сыто, уверенно блажило стадо, с достоинством  шествуя  по деревенской улице,  бултыхались в речушке, сварливо ссорились гуси, жаворонками заливались озорные голоса ребятишек.  И плыл над ПЛЕЩЕЕВКОЙ, таял в мерцающих сумерках величавый и благодатный колокольный перезвон.    
В середине лета, аккурат после Троицы, ПЛЕЩЕЕВСКИЙ батюшка засобирался в дорогу» (с)
Вообще, в тексте слова «Плещеевка», «плещеевский» употребляются двадцать два раза. Не многовато ли?

То же – про «избу Натальи Соколовой» - четыре раза и один раз «дом Натальи Соколовой».
«коротали вечерок старушки в избе Натальи Соколовой»
«В  избе Натальи Соколовой было тихо, тепло, грустно»
«А в избе Натальи Соколовой радостный шумный переполох»
«важный начальник под неотложным и благовидным предлогом был приглашён в избу Натальи Соколовой»
«По вечерам бабки собирались на лавочке возле дома Натальи Соколовой»
Если рассматривать избу как место, в котором происходят все важные события, то, может, оно и нормально.
Но не производит ли это  впечатления холостого хода? Автор будто бы бегает по кругу, пытаясь объяснить читателю то, что и так понятно.

Как мне кажется, правильным решением будет – сокращать, безжалостно отсекать лишнее, оставлять только то, что бьет четко в цель, а не рядом. Хоть и кучно.
И стопроцентно уверена,  что при внимательном вычитывании текста все это с легкостью уберется.

Посмотрим на такое предложение:
«лихие людишки  срезали провода тёмной воровской ночью, и с тех пор неприкаянно и грустно  торчали вдоль деревенской улицы осиротевшие покосившиеся столбы» (с)
Понятно, какие эмоции хотел вложить автор в эту фразу, но не получилась ли она перенасыщенной?
Тут и «лихие людишки», и «тёмной воровской ночью», и «неприкаянно и грустно», и «осиротевшие покосившиеся». Ох…
Каждое из слов эмоционально окрашено и хорошо, но вместе? Не много ли?

Следующее замечание из разряда сущих ИМХОв.
Заметила, что автор любит пространную атрибуцию к диалогам.
Например:
« - старик  отставил чашку, чуть склонил седую голову и, блеснув чёрными сумрачными  глазами, неожиданно легко улыбнулся».
Или:
«и вот за чаем-то,  шумно прихлебнув с блюдечка и отправив в рот ложечку заморского варенья, Степановна бабок и огорошила:»
Или:
«Степановна перевела дух, промокнула уголочком фартука глаза, высморкалась и продолжила:»
Вещь, конечно, на любителя, но, на мой взгляд, такие длинные конструкции замедляют темп повествования и в целом утяжеляют текст. Мне кажется, что атрибуция должна быть покороче, а описания следует вынести в отдельные фразы. ИМХО.

Также испытываю сомнения по поводу частого употребления просторечных оборотов.
Мне кажется, в данном тексте их явно переизбыток.
«Дед-то ажник  испужался»
«Люди гинут, а он тут митинг устраиват!»
«могет быть  работа заела,  могет прибалевал, а могет  и в  тюрьме сидел»
Все-таки художественный текст не есть фотографическое воспроизведение действительности. Кое-что должно быть адаптировано.

Хочу обратить внимание на описание природы. В сентиментальной литературе пейзаж – неотъемлемая часть повествования. Картины природы призваны оттенить эмоциональное состояние героев. В рассматриваемом тексте все на месте, практически все описания природы соответствуют задуманным целям. Кроме одного.
Очень меня смутила погода во время встречи героев.
Читаю:
 1. « Вот в такие-то времена, в осеннюю дождливую пору коротали вечерок старушки в избе Натальи Соколовой…»
2. В дверь постучали.
«- Господи помилуй, кого там лешак несёт? - всполошились бабки, всматриваясь в заоконную осеннюю темень.»
То есть за окном унылая осень – с дождем, теменью и мраком… Бр-р!
3. Заходит гость.
«Наталья решительно откинула  толстенный кованый крюк  и распахнула дверь.
- Входите. Разболокайтесь вот здеся,  чайку, али может самогоночки  примите с морозца-то?»
А морозец-то откуда взялся?
Может, просто холодно? Промозгло? Мерзко?
4. Хотя ветра нет.
«и снова Плещеевка погрузилась в шлёпающую монотонным дождём мрачную тишину».
Не могу настаивать, но предлагаю автору отдельной, как говорится, строкой подумать про погоду.
Наброски-то очень хорошо вышли.
Сначала гнусная – беспросветная – осень. Странный визит странного пришельца.
Потом бесконечная зима.
Потом весна. Обновление. Начинается строительство церкви.
Потом благодатное лето – работа кипит.
И хочется верить, что новая осень придет не беспросветная, а полная дарами – и дарами заслуженными.
Отличная символика, только надо воду кое-где отжать.

Вот такие мои замечания и комментарии. Возможно, Любовь, они будут Вам полезны.

В рассказе есть невероятные по силе эпизоды – про эвакуированных на станции, про лица, покрытые серой шевелящейся пленкой… Очень сильно!
В умении подавать детали так – такими словами - заключается Ваш талант, Любовь. На него надо опираться, его надо культивировать. Вы обладаете удивительной способностью откликаться душой на окружающее, и это – главное. Это – либо есть, либо нет.Остальное – набирается.
Пишете Вы очень хорошо.
Спасибо за рассказ!

С уважением,
Ива