Мои игрушки

Игрушки своего самого раннего детства я толком не помню. Одно воспоминание, о котором я уже упоминал, осталось, - я иду с отцом и матерью по Кутузовскому проспекту, таща за собой на веревочке трактор с прицепом из полиэтилена. Запомнилась даже расцветка (поскольку других не выпускалось и я, даже через много лет, встречал подобные) ; ярко желтый с красными колесами. При движении он ужасно грохотал ; колеса были полые и гремели как барабаны.

Других воспоминаний о игрушках до семилетнего возраста у меня не сохранилось. Видимо, покупали мало, поскольку мне, в качестве игрушек давали награды дедов и грамоты бабки, которые я благополучно испоганил, прежде чем осознал, что это такое и какое значение имеют эти книжечки, коробочки, ленточки и листочки бумаги. К сожалению, все документы были превращены моей детской рукой в альбомы для рисования - закрашены, замазаны и их пришлось выкинуть ; и наградные листы, и наградные книжки – все без остатка. Даже медали я умудрился поломать. Не знаю, что уж я с ними делал, но на Отличном железнодорожнике, барельеф черного паровоза был затерт до неузнаваемости. Медаль «Отличник пищевой промышленности» лишилась осетра и еще какой-то живности, которая была приклепана к медали. Зачем мои родители так поступали ; не понимаю. Ну, не было денег на игрушки,; дай мне палку какую-нибудь, камешки, брусочки, как это всегда было в деревнях, и сто, и двести, и пятьсот лет назад. Зачем надо было уничтожать моими руками семейные реликвии ; этого я не понимаю. Ну, видимо такое уж было отношение к своему прошлому в моей семье по материнской линии ; наплевательское, жили одним днем, прошлым не интересовались, а в будущее страшились заглянуть. День прошел ; ну и хер с ним. Жизнь прошла ; ну и хер с ней. Моя мать потеряла, и могилу своей бабки, и могилу своего отца, вот только могилу своей матери ; единственное, что сохранилось от ее прошлого, она свято охраняла ; ну и то хлеб, как говорится. (Фото из каталога - не мои)

 

 

Подарки на семилетие
На семилетие, мне надарили безумную кучу подарков. Мне кажется, что мамка хотела таким образом загладить свою вину передо мной за то, что не сохранила семью и лишила меня отца. Хотя, может быть, я и не прав. У нее я об этом никогда не спрашивал, поскольку знал, что это бесполезно - все равно ничего толкового не скажет. Если она чувствует свою вину в чем-либо, то будет выкручиваться, придумывая, выдумывая, но никогда честно ни в чем не признается

Седьмой день рождения я запомнил не по подаркам - это был первый школьный день рождения. Моя жизнь резко изменилась в том году. Если до этого я был знаком с пятью, ну, максимум, десятью ребятами, то теперь знакомых стало более сотни! В 131 школе было 6 первых классов по 30-35 человек. По словам матери, на мой день рождения пригласили почти весь класс ; такая у нас в школе была традиция. Я не помню! Не уверен! Где бы они все поместились в нашей квартире? Может быть, приходили - уходили? А может быть это родительская гипербола для придания важности моменту. Я не помню. Запомнилось, что был шум и суета. Мать носилась, как угорелая, из комнаты в кухню и обратно с кастрюльками, тарелками и прочей утварью. Какие-то взрослые, гомонили не хуже детей. Моя бабка, хоть не старая по годам, но необычайно дряхлая, забилась куда-то в угол...

Но возвратимся к подаркам

Первым был Атомоход «Ленин» ; огромный, около полуметра, белый пластиковый корабль с красным вертолетиком на юте, который можно было снять. Поэтому я мог им водить над судном ; типа, летаю. Несколько лет я пускал его плавать по ванне. Отличная игрушка, хотя и занимала много места, а мы с матерью и бабкой жили в одной комнате ; ставить его было некуда. Поэтому днем он лежал на моей кровати, а на ночь отправлялся в плавание по полу.



Второй подарок (самый замечательный) ; немецкая железная дорога Piko 12 мм ; лучшая игрушка из всех тех, какие у меня были. Простой круг с паровозом, двумя пассажирскими и одним почтовым вагоном. Пульт управления изменял направление движения и плавно регулировал скорость. С советской, простите за выражение, дрянью, такое нельзя сопоставить. Эта штука позволяла не просто играть, а изучать. Все было выполнено натурально со скрупулезной точностью. На миниатюрных рельсах можно было увидеть не только, как крепятся рельсы к шпалам, но и саму фактуру дерева. Правда, иной раз приходилось брать увеличительное стекло, настолько эти элементы были малы. Вагоны как настоящие - входи, садись, да езжай. Как я мечтал увидеть мир из свого вагончика. Уже вовсю шагало телевиденье. Я представлял - вот бы такую маленькую камеру туда, внутрь. Едет игрушечный поезд, а я наблюдаю свою комнату оттуда через телевизор. Была мечта - а ныне - реальность! Сегодняшние мальчишки смотрят на мир из своих квадрокоптеров, танков, автомобилей и не на телевизоре, а прямо в очках.

Вот только двери не открывались в моих вагонах и в салонах не горел свет. Мне так хотелось влепить туда лампочку, но эта мечта осталась неосуществимой для моих детских рук. Днище вагона рельефно отображало трубопроводы, была даже дырка для сортира, колесные пары имели фиктивные рессоры. На паровозе были все трубопроводы, рычаги управления, а в тендере проглядывался насыпанный уголь. Мне кажется, что эта игрушка дала мне намного больше в изучении механики, чем школа с убогими уроками труда. Пусть автосцепка была не очень точна в размерах, но работала также как настоящая!

Гонять паровозик по кругу мне очень быстро наскучило. Захотелось чего-нибудь посложнее - станцию, тупичок, стрелку. В общем ; сделать нечто похожее на то, что я видел, из окон электрички. Но! Эти модельки продавались в Москве только в двух магазинах ; в Доме игрушек на Кутузовском и в Детском мире на Лубянской площади (Дзержинского). И если бы они там продавались ; проблем бы не было! Но в те времена ; времена тотального дефицита, ничего так просто не продавалось. За фурнитурой ; рельсами, стрелками, станциями, несмотря на их высокую цену, выстраивались очереди. Товар заканчивался в момент и на следующую продажу составлялась запись. Локомотивы продавались свободно, но сколько они стоили! Маленький локомотив стоил 9 рублей, а красивый современный скоростной, как Токио-Киото ; целых 25. Я копил-копил деньги и, конечно, так и не накопил. Мать наскребла немного денег и времени, чтобы съездить и купить мне четверо прямых рельсов для увеличения размера круга и все. Понемногу интерес к игрушке стал снижаться. Я все реже доставал ее, а потом и совсем забросил.

Потом много раз в течение своей жизни я пытался создать макет железной дороги, но, то времени не хватало, то денег, а то просто-напросто терпения. Так эта моя мечта и осталась мечтой. А теперь, на старости лет, когда есть и деньги, и терпение, исчез интерес...

В Детском Мире я как-то в конце 1990-х годов встретил отличный макет и всего-то за 1300 долларов, но подумал - зачем? Зачем? Для того, чтобы включить один раз, посмотреть минут пять и забросить надолго, если не навсегда?

Только в раннем детстве мы мыслим сердцем, с каждым годом, начиная все больше и больше думать головой. А старость, это - чистый и трезвый разум!

Еще мне подарили игрушечную заводную рыбку и катер. Очень красивые, раскрашенные игрушки, с хорошей деталировкой ; на катере был прорисован весь такелаж, а у рыбки ; плавнички и чешуйки, но, к сожалению, сделанные из железа, они слишком быстро заржавели и испортились. Жаль - рыбка была класс - махала хвостиком и за этот счет плыла - почти как настоящая.

Хочу отметить, что в те годы большинство игрушек делалось из железа. Мне подарили еще заводной мотоцикл, который был сделан так, что катался по кругу. Сейчас же много игрушек делается из пластика, что, по-моему мнению, не слишком удачно. Я понимаю, что пластик дешевле, красочнее и долговечнее, но, когда берешь в руки железную игрушку, и чувствуешь в руках, ни с чем несравнимый холод металла, ощущаешь значительный вес этой игрушки, то проникаешься к ней уважением. Видно, что это первый шаг к настоящему, чувствуешь себя приобщенным к миру взрослых. А пластиковая игрушка у меня таких чувств не вызывает ; подделка да и все. Она словно говорит: подрасти, сынок, потом можно будет и настоящее потрогать. Игрушка и не более… Обидная игрушка…

И самое удивительное ; мне подарили две куклы ; негритенка и еще какого-то мужика. Негритенку я тут же, не отходя от кассы, при всем честном народе, отвернул голову и его сразу пришлось выбросить, что разобидело мать. Почему - не знаю? Может его черная морда с выпученными губами (кстати - сделан был очень искусно и натуралистично) мне была противна, может неосознанное проявление национализма, а может обида - что я девка какая-то, чтобы в куклы играть ; кто сейчас поймет. Куда делась вторая кукла ; не знаю, видимо, тоже выбросил.

Помню, Андрей Карпов мне подарил какую-то книгу. Что это была за книга ; не могу вспомнить. Что-то детское, типа Аркадия Гайдара, запомнилось, что она была большого, подарочного, формата, с крупными картинками отличного качества. Куда она делась? Ума не приложу.

Еще мне запомнилась пожарная машина немецкого производства. Вообще, в те годы, самые лучшие игрушки производила Германия. Да и сейчас, по-моему, Германия и Швейцария ; лучшие производители моделей и технических игрушек. Машинка была класс ; в не работало все, как в настоящей. Выдвигалась, при помощи рукоятки, трехколенная лестница, ручкой - поворачивалась платформа, рычагами - устанавливались упоры. Все было сделано достаточно точно и аккуратно. Выдвигалась лестница без скрипа, вращалась хорошо, дверки в кабину открывались, внутри был руль и панель приборов. Играть в нее было одним удовольствием.

 



 

Еще, правда уже на восьмилетие, мне подарили отечественный экскаватор с прямой лопатой. К чести наших, скажу - как настоящий, металлический, с полным управлением на тросиках. У него все работало ; двери открывались, платформа поворачивалась, стрела поднималась, ковш открывался. С такой игрушкой можно было учиться на экскаваторщика. Хотя рукоятки управления были не настоящие, но сам смысл работы был реальным. Вот только покрашен он был гадкой тоскливо-тусклой зеленой и синей краской. Сохранилось в памяти, как я под дождем (!) этим экскаватором копаю мокрую землю перед подъездом. Вот насколько была интересная игрушка, что я не мог оторваться от нее и никакая непогода не была помехой. Только гусениц у экскаватора не было ; они были фальшивые и в них были встроены колеса. Не помню куда она делась, то ли я ее сломал, то ли кому-то отдали ; все-таки игрушка дорогая. Ничего не помню!

 



 

Подобные игрушки еще долго продавались ; мне было уже лет 12, а они все еще лежали на прилавках магазинов. Потом как-то тихо-тихо исчезли. Видимо ; перестали выпускать. Делать их было нелегко, стоили они недешево ; рублей 9 или 12, инфляция росла, если бы на них поставили цену 15 рублей ; их бы никто не купил. Вот так и не стало очень красивых и натуралистических моделей. Правда, потом, году в 1976, я видел, что-то вроде экскаватора, но из пластика, какого-то петушиного красно-желтого цвета. Такая гадость!

Некоторые игрушки я больше никогда в жизни не видел, даже похожих не припоминаю. Была у меня какая-то насосная станция, куда наливалась вода, потом по трубам попадавшая в фонтанчик. Помню, было очень красиво и занятно ; я заигрывался и часто ее переворачивал ; вода выливалась, а мать ругалась. Поэтому она эту игрушку не любила и, когда та сломалась, вздохнула свободнее и новой такой мне не купила. А потом они навсегда исчезли из продажи.

Очень любил я гараж с качающимся коромыслом, где один автомобильчик сначала заезжал на первый, следующий на второй этаж, а потом, поочередно, съезжали вниз. Сейчас нечто подобное продается, но из пластика и намного примитивнее сделано. Что говорит о том - меняется время, меняется техника, меняются и игрушки. В наши годы уже никто не играл в деревянных лошадок, предпочитая им автомобили. Видимо пришло время и автомобилям уступить пальму первенства, компьютерам и космическим кораблям.

Электрические игрушки


 

На девятый мой день рождения, мать подарила планетоход латвийского производства. Тогда все электрофицированные игрушки делались только там. Выпускали «Веселого пекаря», который пританцовывая, подкидывал на сковородке блин, «Планетоход», «Стиральную машину» и еще какие-то игрушки, о которых я уже позабыл. Мне они особенно не светили, поскольку стоили для нас целое состояние. Планетоход потянул на 7 рублей. Много-много, для зарплаты в 125 рублей, из которой надо было, и одежду купить, и нас двоих накормить, и квартиру оплатить и все-все-все... Зато он стоил того. Светло желтый, с прозрачной кабиной, где сидели фигурки двух космонавтов, с подпружиненной антенной на крыше, двумя стабилизаторами на корме, он имел в передней части большую полусферу из матового стекла, под которой был спрятан вращающийся диск с пупырышками, окрашенный в три цвета, подсвечиваемый двумя лампами, создающий фантастические цветовые картины53. Особенно красиво это смотрелось в темноте или полумраке. Но это не все ; игрушка умела обходить препятствия. Упершись в ножку стула, она бурчала на месте несколько секунд, качаясь из стороны в сторону, как бы выбирая направление обхода и двигалась дальше, обходя препятствие54. Интересная штука.

Жаль, что пластик того времени был недолговечен, от пребывания на свету он быстро хрупчал ; через год-другой отвалились кормовые стабилизаторы (которые я несколько раз приклеивал), потом затуманились стекла кабины, с цветного диска стал осыпаться лак (а ведь прозрачного цветного лака в СССР нельзя было купить ; первый цветной лак я смог купить только в 1989 году), а через четыре года ; корпус треснул сам собою и игрушку пришлось выкинуть со слезами на глазах.

Вообще, в те годы иметь электрическую игрушку было очень проблематично. Батарейки! Предмет страшнейшего дефицита! Все электрические игрушки, приемники, фонарики были в тягость, из-за того, что купить батарейки было очень сложно, практически невозможно. У многих из-за этого месяцами не работали, ни приемники, ни и магнитофоны. Для ребенка, которому купили электрическую игрушку, батарейки… а вернее ; дефицит батареек, был страшной карой.

Вот вспоминается, подаренный на мое десятилетие «Танк КН-70». Обалденная игрушка ; с настоящими, не рисованными, резиновыми гусеницами, которые двигались (!!), вращающейся башней, и мигающей красной лампочкой в стволе. На длинном проводе размещался довольно красиво выполненный блок управления, в который засовывались две батарейки КБС55. Танк ездил вперед-назад, вертел напра-налево башней, мигал и издавал звук, похожий на звук выстрелов. Я был готов играть в него весь день, да не тут-то было! Оказалось, что два мотора и лампочка жрет столько, что батареек хватало на 15-20 минут. Таскать батарейки килограммами не получалось - их не было в продаже! Купить адаптер от сети также было невозможно. Поэтому некоторое время я возил танк руками, а потом и вовсе забросил его на шкаф, где он благополучно покрылся пылью и растрескался. В 1974 году, почувствовав, что Галька и Светка гораздо более интереснее, я его выбросил.

 



Фонарики
Сколько у меня было фонариков! Как же мне нравилось ходить вечером при свете карманного фонаря! Но все это омрачалось буквально через двадцать минут, когда фонарик тух. Надо было идти за батарейками, а где их купить? Вот в чем вопрос!

Помню, у меня был сигнальный фонарик (квадратный) с двумя цветными стеклышками ; зеленым и красным. Его мне подарил двоюродный брат Димка. Ох, как мне было нравилось переключать эти стеклышки и глядеть на цветной свет, струящийся из него. Современным людям, а тем более детям, меня трудно будет понять, поскольку современный мир очень-очень цветной. А наш мир был черно-белым. Черно-белый телевизор ; раз. Одежда, в которой преобладали темные и белые тона ; два. Оранжевых, лиловых, розовых кофточек найти было невозможно. Белый, черный, темно-синий, коричневый ; выбор невелик. Мертвенно-синее освещение на улицах ; три. Черно-белые, точнее желто-белые, журналы и книги, в которых цветные вкладки были такой редкостью, что только ради них порою и покупали журнал. Никаких цветных реклам, ни подсветок витрин ; ничего. Дай бог, чтобы на магазине имелась, светящаяся белым или голубым неоном, надпись «Гастроном» или «Продмаг». Мне повезло ; около моего дома существовал магазин тканей под названием «Радуга»56. Так вот на нем название «Радуга» было сложено из разноцветных (!) неоновых трубок. Эту надпись многие жители рассматривали с изумлением и любовались ей. Ничего подобного в нашем районе больше не было. Самым цветным был исключительно светофор ; я часто подолгу задерживался около него, глядя, как он переключает свои огонечки.

 



 

И только в 1984 году в Минске я приобрел аккумуляторный фонарь местного завода, который проработал около 5 лет. В 1988 году, зимой (!), в лесу, я при его свете прошагал около 40 минут! Ну, естественно, я экономил, и в неопасных местах его выключал. Но все равно ; 40 минут для карманного фонаря тех лет ; фантастический результат. Потом, когда аккумуляторы сдохли я, с большим трудом, купил новые ; на них он светил только минут пять. Даже помню маркировку Д-0,1 1989 года выпуска. Все полетело в помойку!



 

 

Кстати - все фонари до 1980 года были металлическими. Поэтому сильно ржавели, поскольку батарейки содержали что-то едкое и буквально через год фонарь внутри покрывался ржавыми пятнами. Клеммы закисали, он переставал светить, приходилось чистить...

 

 



 

Чтобы не мучиться с батарейками, продавались фонарики с встроенной динамкой, которые мы называли «лекарством от онанизма». Работали они безотказно, но рука (особенно детская) уставала очень быстро.

 



Другие игрушки
Когда я жил еще на Кутузовском проспекте у меня было несколько забавных «народных» игрушек. Ведь в доме №17, стоящим рядом с отцовым домом был магазин «Сувениры», просуществовавший до середины 1990-х, где продавали, в расчете на иностранцев, товары, так называемых, народных промыслов.

Пластмассовая лошадка, сделанная из бусинок натянутых на резинки. Она стояла на подставке с кнопочкой. Кнопочку нажимаешь - резинка ослабевает, и лошадь рассыпается, превращаясь в ниточки и бусинки. Отпускаешь кнопку ; лошадь снова крепко стоит на ногах. Мне очень нравилась эта штучка, я раз по сто в день нажимал и отпускал кнопку, собирая и разваливая фигурку лошадки.

Несколько похожих по цвету и материалу пластмассовых свистулек, в которые наливалась вода и они свистели на разные голоса. Мне кажется, что эти звуки бабке моей даже нравились, поскольку она безропотно наливала в них воду, стоило мне только ее об этом попросить. Чего нельзя сказать о следующей игрушке.

 



 

«Клюющие курочки», которые существуют уже более 400 лет, и, несмотря на все новые модные веяния, наверное просуществую еще лет 400. Это диск, на котором расположены фигурки курочек с качающимися головами, к которым привязаны ниточки, собранные под диском тяжелым деревянным шариком. Диск покачиваешь, шарик на ниточках крутится, а курочки, поочередно, клюют носами. Хорошая игрушка, да ужасно шумная. Бабка вечно охала-вздыхала, стоило мне только взять ее в руки. А когда деревянные куры начинали клевать фанеру так, будто бригада плотников забивает гвозди, она вылетала из комнаты в коридор и стояла там, время от времени заглядывая через приоткрываемую дверь, до тех пор пока я не переставал в нее играть. Дети, кстати, обожают шум, производимый их игрушками. Шум оживляет игрушку или игру. Ведь все живое порождает звук ; собака лает, лошадь стучит копытами, птица поет, машина гудит, паровоз… И чтобы почувствовать, что паровоз настоящий, ребенку приходится дудеть, пыхтеть, свистеть. Тогда игра становится более реальной. Поэтому детей и не раздражает шум от игрушек, чего нельзя сказать о взрослых.

У меня была еще одна деревянная игрушка – «медведь с мужиком». Двигаешь палочку взад-вперед и по очереди то мужик ударит топором, то медведь. Сделана была эта игрушка очень мастерски, поэтому стоила дорого, видимо намного дороже «курочек», поэтому мне ее долгое время не покупали, хоть я и просил.

 



 

Когда я перехал на Хорошевку, в магазине «Универмаг», что ныне под номером 23 по Проспекту Жукова продавались (и мне не достались) юмористические сувениры – «топор» и «пила». Первый изображал топор вбитый в пень с надписью на топоре «Не руби с плеча», второй аналогично, только вместо топора была пила с какой точно надписью – не помню, что-то вроде «Не пили, пила». Мать говорила, оправдывая то, что не покупает их мне, это – для взрослых, свадебные сувениры. Мужу - не руби с плеча, жене - не пили. Мне они нравились, но - не судьба. А когда я смог себе самостоятельно что-либо покупать, то такие предметы уже вышли из моды и исчезли навсегда.

 



 



Годы шли – менялся интерес к игрушкам. Все чаще стали встречаться оружейные игрушки. И это естественно, - время шло, пора было становится мужчиной. Благо в те годы, на фоне истерии о Второй мировой войне в средствах массовой информации, любимой нашей игрой была войнушка. Нам повезло еще и тем, что где-то в 1971-72 годах в наших дворах велись какие-то строительные работы. Может быть это прокладывали телефон (тогда пошла всеобщая телефонизация наших квартир), может вели еще какие-то коммуникации - не важно. Главное – нарыли много траншей, котлованов, пусть небольших, но для нас это были «настоящие» окопы, ходы сообщения, блиндажи. Для которых мы таскали с помойки и отовсюду, где можно, какие-то картонки, доски и прочий хлам. Война шла не на шутку.

Много у меня было пистолетов. Запомнилось, во-первых, все они были железные, а не пластиковые, во-вторых, что большинство из них стреляли пистонами. Один пистолет, я помню, постоянно прищемлял мне палец и на нем не сходила много месяцев царапина, пока этот пистолет не сломался или потерялся. Хоть пистоны достать было трудно – не так часто они бывали в продаже, но зато позволяли почувствовать настоящий «запах боя» - ни с чем не сравнимый запах горелого пороха. До сих пор для меня это самый лучший аромат – наверное многие поколения охотников и воинов оставили любовь к пороху в моих генах. Пистоны бывали в виде кружочков – после каждого выстрела их надо было менять и ленточные – которые позволяли сделать двадцать выстрелов без замены ленты. Потом, как-то пистоны стали исчезать из продажи, а пистолетики начали «стрелять» трещоткой – совершенно не интересно «понарошку». Слава богу – тут и детство кончилось.

Был у меня и автомат ППШ – практически точная копия, с деревянным ложем и прикладом, который, к сожалению, стрелял трещоткой, но был достаточно тяжелый и выглядел как настоящий. Это было круто, поскольку, в отличие от пистолетов, игрушечные автоматы в те годы принялись лепить из пластмассы, что, конечно, понижало их игровые достоинства. Уж очень «игрушечные» они были.

Была у меня еще одна штука – всем игрушкам игрушка – точная копия пистолета Люггера «Парабеллум» с единственным недостатком – это была отливка – в ней ни одна деталь не двигалась. Зато по весу она была даже тяжелее настоящего пистолета. Как она попала ко мне и откуда – загадка. Для чего она была сделана? Вернее всего для музея, вряд ли для коллекции, поскольку она точно воспроизводила только внешний вид оружия, но не его устройство. Парабеллум отличался необычайно удобным хватом – я до сих помню, как он хорошо ложился даже в мою детскую руку. Когда я, через много лет, возьму в руки настоящий, боевой, парабеллум, то сразу вспомню модель далекого детства – настолько они были похожи. К сожалению, какая-то дура из числа подруг моей матери, сказала, что с таким пистолетом они (то есть мы - я да Колька) пойдут грабить магазины и мать тайком выбросила его в Москву-реку. Это был финал! Моя истерика длилась несколько недель. Мать дурила мне башку, что я сам виноват, что не помню куда положил любимую игрушку. Я перерыл всю квартиру сантиметр за сантиметром, но ничего не нашел! Никому из ребят такую ценность я дать не мог. Пришлось надавить на мать и она раскололась. Слез было море. Отвращение к матери - велико! Смотреть на нее без содрогания я смог, по-моему, только через месяц-другой.

Неужели такую красоту надо было уничтожать! Спрятала бы или передала дяде Саше на хранение, коли боялась за меня. Жалко, очень жалко.

Но, как ни странно, самой лучшей игрушкой для меня были листы ватмана или рулоны миллиметровки, которые притаскивала с работы для меня мать. Из них я мог сотворить, что угодно! Я застилал ими весь пол в комнате и рисовал то, что хотел. Чаще всего это были реминисценции из прочитанных книг. Прочтя «Год садовода» Карела Чапека, я изображал клумбы и цветники, прокладывал тропинки, пересаживал цветы с одного места на другое. Прочтя «Морские рассказы» Станюковича я превращал пол в моря и океаны, рисовал острова, порты, гавани. Можно было вырезать какие-то фигурки и без проблем перемещать их по бумажному фону. Так я плавал на кораблях, летал на самолетах, устраивал сражения, перемещал клумбы и цветники, а иногда и целые города.

.И конечно – солдатики – гениальная игрушка всех времен и народов. Плох тот солдат, который не желает стать генералом. Солдатики позволяли ощутить себя командиром, великим стратегом. Мне повезло иметь настоящих, трофейных, оловянных солдатиков, которые подарил мне мой кузен Димка, поскольку к тому времени он уже вырос из детских игр. Они были, как настоящие, только из металла. Одежда, обувь, амуниция, погоны - все выписано, вырезано с величайшей точностью. Помимо солдат у меня были еще две пушки, мотоцикл с коляской и какие-то боевые машины. На колесах оружейных лафетов можно было разглядеть спицы и резиновые шины (!) ; не покрашенный металл, а именно – надетые сверху резиновые шины. Здорово!

Солдатики моего детства уже отличались халтурностью – так более-менее передавая облик солдата. А в начале 1970-х годов появились пластиковые, которые хоть и были более красочными, и даже более натуралистическими, но они были легкими! Что это за солдаты, когда небольшой ветерок опрокидывал их. На неровной поверхности они вообще не держались. А ведь летом мы играли во дворе на реальной местности. Рыли окопы и вели бои мелкими камушками. Поэтому тяжесть для солдатиков была очень и очень важна.

Еще мне нравились настольные игры. Не шахматы и шашки, которых я никогда не понимал и, поэтому, не любил (об этом отдельный рассказ). А игры, которых в те годы было очень много и которые представляли собою лист картона с нарисованными дорожками. На каждой дорожке были обозначены места куда можно было ставить фишку. А перемещалась фишка путем бросания обычных игральных костей – сколько очков выпадет - на столько мест и сдвигаемся. Но в некоторых местах существовали определенные условия – то ли возвращаешься назад, то ли проскакиваешь вперед и проч. Причем игра была посвящена какой-нибудь сказочной теме – не могу упомнить, что точно было, но по каким-то сказкам, книжкам, а иногда и просто – самокройно выдуманным. Запомнилось одно - как я бродил по какому-то подземелью с гномами, кобольдами и прочей нечистью. Сам маршрут всегда был красочно разрисован, что привлекало.

Была у нас какая-то игра, где ходили по горам. Всего в ней было где-то около ста точек, но первые тридцать вели вверх, в горы, а следующие тридцать - вниз, с гор. И мы, играя с Колькой, представляли ее как жизнь человека. Шестьдесят лет - пенсия - для нас это было несусветной цифрой, моральной смертью и, вообще, казалось недостижимым. Пенсионеры, да это же глубокие старики, уроды и инвалиды. Значит - до тридцати лет мы растем, идем в гору, а после тридцати - стареем и катимся с горы. Мы все время, смеясь, пытались на ней угадать - когда сдохнем, кидали кости, считали очки. Но не угадали!

Еще помню «Рыбалку» игру немного иного плана, на все равно интересную. Были удочки, у которых на нитке болтались маленькие магнитики и рыбки с металлическими нашлепками на носах. Из картона собирался непрозрачный кубик, куда засыпались рыбки. А дальше – закидываешь удочку и ловишь. У рыбок были очки. Чем меньше рыбка - тем больше очков. Первые рыбки ловились весьма легко, последние - тяжко. К тому же, удочкой не разрешалось водить по дну - ее можно было только забрасывать. За каждый заброс очки убавлялись.

 



 

А вот о такой игре мне оставалось только мечтать. Я не помню сколько она стоила, но мать говорила - «Даже не мечтай - тебе мячик купила, иди во двор и гоняй с Колькой».