Свитчер - глава 4

23 апреля 2010 года, Москва

«Ну, и что мы имеем на сегодняшний день?»

Майор Востриков всегда начинал утреннее рабочее совещание («оперативку») именно этими словами. Каждый божий рабочий день. Который далеко не всегда исчерпывался официальными «с понедельника по пятницу». И работала его команда очень редко «с 9 до 6». Обычно гораздо больше. Но они не жаловались. Каждый из них уже давно сделал вполне осознанный выбор в пользу «служить и защищать» - и каждый день подтверждал его. Очень качественной и результативной работой – даже по меркам Московского Уголовного Розыска, уже много десятилетий славившегося профессионализмом своих сотрудников.

Каждый из них был по жизни опером. Ментом. Впрочем, сами себя они называли «копами». Да и их коллеги из других отделов и департаментов МУРа между собой называли их точно так же. Иногда ещё и «американцами». Кто владел английским – ещё и The Finest – как сами себя называли сотрудники Полицейского Управления Лос-Анджелеса, в котором полгода стажировался руководитель группы по раскрытию особо сложных убийств Николай Востриков.

Вернувшись из этой стажировки, он радикально перестроил работу своей группы по американскому образцу – что не замедлило сказаться на результатах его работы. Его даже пригласили читать лекции в Академию МВД, от чего он решительно отказался, заявив, что на пенсии – пожалуйста, а сейчас ему лучше не отвлекаться от ловли убийц и прочих отморозков, опасных для жизни и здоровья граждан России.

Он даже перевооружил всех своих сотрудников с табельных «Макаровых» на несравнимо более эффективные австрийские «Глоки-17». Воспользовавшись очередным «царёвым указом» от 2007 года, разрешившим структурам МВД приобретать и использовать оружие иностранного производства. И, разумеется, «надавив» на полковника Федотова после успешного завершения очередного «федотовского дела». Отказать ему полковник не мог – честь не позволяла. Да и особо не хотел.

Причина столь решительного и радикального перевооружения была проста. В магазине «Макарова» было восемь патронов. В магазине «Глока» - восемнадцать. Девятимиллиметровых патронов 9х19 «парабеллум» (помощнее макаровских 9х18). А учитывая специфику «персонажей», с которыми регулярно приходилось иметь дело Вострикову и его команде, это зачастую была разница не в десять патронов, а между жизнью и смертью. Что и было успешно доказано на деле. И не один раз.

Но «Макаровы» он в МУРовскую оружейку не сдал. А оставил в качестве бэкапов. Запасных пистолетов, то есть. Что опять же как минимум дважды спасло жизнь. Однажды – ему; в другой раз – Маше Кругловой. Марье Сергеевне.

«Имеем убийство. Множественный огнестрел. Судя по всему, в некотором роде ритуальный. Хотя смысл сего ритуала пока что решительно непонятен. Пока лишь дело ясное, что дело тёмное…»

Как обычно, старший лейтенант Анджей Муравский сразу начал с выводов. Несмотря на все усилия по коучингу своего подчинённого, которые не жалея времени, прилагал майор Востриков.

На самом деле старлея звали Андрей. Андрей Владиславович Муравский. Но поскольку он был не просто поляком, а принадлежал к весьма древнему (по его словам, разумеется) шляхетскому роду, никто его иначе как Анджеем не называл. Иногда даже паном Анджеем…

«Не спеши с выводами, пан Анджей» - резко оборвал его майор. Их коллеги переглянулись. Не без улыбок, разумеется. «Начни с фактов. Выводы потом будем делать. Совместными усилиями».

Пан Анджей глубоко вздохнул и продолжил:

«Убиенную зовут – точнее, наверное, звали – Ирина Михайловна Василевская. Тридцати двух лет от роду. Судя по многочисленным надписям – на футболках, фото и т.д. – она была известна в определённых кругах как Госпожа Дорис…»

«Дорогая Дорис Хольт из братской ГДР…» - меланхолично произнёс дядя Миша.

Полковника Михаила Борисовича Нефёдова несколько месяцев назад срочно отозвали с полностью заслуженного отдыха для оказания помощи майору Вострикову по очередному «федотовскому делу» (майору периодически казалось, что он работает не на МУР, а на полковника Федотова – или на его загадочных руководителей). Помощь он оказал – и существенную, после чего… решил не возвращаться на пенсию, а продолжить службу государству Российскому в команде майора Вострикова. Не испытывая ни малейшего неудобства от подчинения майору. Впрочем, подобное случалось и в других подразделениях. И МУРа, и вообще МВД.

«Откуда???» - почти одновременно выпалили все «копы». Точнее, почти все.

«Это цитата из болгарского детектива» - в своей обычной спокойно-ироничной манере пояснил Ахмед. «Богомила Райнова. Что может быть лучше плохой погоды, если мне не изменяет память. Её произносит ближе к концу книги Эмиль Боев. Добавляя: Я здесь от болгарского Центра. Хороший совковый детективчик, надо отметить. Читал как-то в раннем детстве…»

После таких цитат у майора Вострикова возникал только один вопрос: «Есть на свете хотя бы один детектив, который Ахмед не читал?». Нет, точнее, всё-таки два: «И когда он всё это успевает?»

Капитан Ахмед Лахиялов был чеченцем и мусульманином. Впрочем, мусульманином он был ровно таким же, как пан Анджей – католиком, а майор Востриков – православным. То есть, бесконечно далёким и от своей религии, и от своей церкви (если в исламе можно было вообще говорить о какой-либо церкви).

В МУРе Ахмеда не очень любили (по понятным причинам, ибо слишком многие сотрудники МУРа не раз и не два побывали в Чечне в весьма длительных командировках) и поэтому перемещали из отдела в отдел, пока он не оказался в группе Вострикова. Майор посещения Чечни не избежал, но на всё происходившее там имел точку зрения существенно отличную от наиболее распространённой в России, поэтому национальность капитана Лахиялова была ему совершенно безразлична.

А вот острый ум, редкая даже для опера наблюдательность, абсолютное бесстрашие (Ахмед не боялся, казалось, никого и ничего) и постоянная готовность капитана рисковать (а то и пожертвовать) своей жизнью, чтобы спасти товарища (а то и вообще незнакомого человека) были настоящей находкой.

Обычно майор относился весьма терпимо к подобным разговорам на отвлечённые темы даже во время оперативок (нужно же было как-то снимать запредельное напряжение). Но сейчас ему было не до шуток.

«Так, собрались все» - жёстко перебил он капитана. «Времени мало, работы много. Сверху давят. Дело догадываетесь, какое. Шутить потом будем»

Затем обратился к Муравскому:

«Продолжайте, пан Анджей».

Обычно в его группе все были на «ты». Но обращение «пан Анджей»… иногда предполагало учтивое «вы»…

Пан Анджей продолжил:

«Разведена, детей нет…»

«Алиби мужа проверили?». Майор был уверен, что проверили,  но лишний раз осведомиться не мешало.

«Проверили» - неожиданно мягким голосом ответила Марья Сергеевна. Капитан Круглова, то есть. «Весь вчерашний и позавчерашний день провёл на деловых переговорах. Его видели с полдюжины… коллег, партнёров, клиентов… Ну и девочек по вызову до кучи. А также сотрудниц стрип-бара Golden Dolls. На Невском»

Пристрастие российских предпринимателей к подобным видам досуга не переставало удивлять майора. Особенно после того, как он посетил… скажем так, существенно более пуританские США.

«Кстати,» - обратился он к Валентину Крашенинникову, «прикреплённому» к его группе специально по этому делу, «время смерти?»

«23:00 21 апреля. Плюс-минус где-то минут двадцать…»

«Что ещё успели узнать?» - снова обратился он к Муравскому

«По картотеке пальчики не проходят. Нигде не светилась, в оперативные разработки не попадала, ни с кем из уголовного мира рядом замечена не была…»

«Плохо дело» - подумал Востриков, начиная ощущать запах висяка. С каждой минутой всё более отчётливый.

«Любовники, любовницы?»

В современном начисто аморальном мире, донельзя повёрнутом на сексе, второе выяснять было не менее (а то и более) необходимо, чем первое. Востриков уже давно перестал удивляться заголовкам в жёлтой прессе (которые он вынужден был созерцать в киосках по дороге на работу): «Я спала с любовницей мужа»…

«Проверяем. Пока ничего явного нет»

«Работа?»

«Она не работает» - пожал плечами пан Анджей. «При разводе получила очень неплохие деньги. Квартиру, БМВ Х5, солидный счёт в банке… На проценты можно всю жизнь жить комфортно…»

«Развод?»

«Судя по всему, спокойный. Она очень сильно помогла мужу в становлении его бизнеса в своё время, поэтому он спокойно и без вопросов отдал ей половину состояния. Не преследовал, не просился обратно. Судя по всему, просто разошлись дороги. Общались мало, но, вроде, вполне дружелюбно. Опять же, детей нет…»

Пока никаких зацепок не было. Решительно никаких.

Нужно было, как говорится, заходить с другой стороны. Который, как говорится, ближе к телу.

«Ты давеча что-то там говорил про глушитель?» - обратился он к криминалисту.

«Говорил» - спокойно ответил Крашенинников. «И готов, как говорится, за базар ответить»

«Слушаем тебя»

Эксперт вздохнул, потеребил подбородок и спокойно приступил к объяснениям.

«Во-первых, никто из соседей ничего не слышал. Да, в квартире отменная звукоизоляция, но всё же восемь выстрелов… Очень похоже на глушитель…»

«Не факт» - спокойно парировал Востриков. «У ПМ не такой уж громкий бой, а звукоизоляция действительно отменная. Никто же не слышал криков. А судя по ударным инструментам сей леди, крики должны были быть. И зело громкие…»

«Во-вторых,» - невозмутимо продолжал криминалист, «…выстрелы, которые разворотили лицо Ирины Михайловны…» - он сделал многозначительную паузу, «были сделаны почти в упор»

«И?» - майор начал откровенно терять терпение.

«Обычно при пистолетном выстреле в упор пороховые газы весьма существенно обжигают кожу жертвы. А в данном случае ожога почти не было. Учитывая, что глушитель отводит значительную часть пороховых газов… я думаю, что он всё-таки был…»

Всё это становилось очень похоже на заказуху. Заказное убийство, то есть. Но кому и как Госпожа Дорис перешла дорогу… или наступила на мозоль так, чтобы её… вот таким образом…

Сплошные загадки. Прав пан Анджей, несомненно прав. Дело ясное, что дело тёмное.

«Ещё что-нибудь?» - снова обратился он к криминалисту.

«Да, есть ещё кое-что» - в своей обычной невозмутимо-бесстрастной манере продолжил эксперт. «Во-первых, пули…»

«А что с ними?»

«Пули мягкие, безоболочечные. Так называемые спортивные пули. Деформированы настолько, что их привязать к конкретному стволу практически невозможно. Любой ловкий адвокат убедит присяжных – а такое дело неизбежно будет рассматривать суд присяжных – что любая привязка, мягко говоря, сомнительна. Так что даже если мы найдём ствол…»

«… то мы ничего никому не докажем» - подумал Востриков. Он начинал испытывать к убийце всё большее и большее уважение. Он, конечно, душегуб, но профи. Только вот каким же таким образом госпожа Дорис заработала внимание такого профи? Да ещё настолько пристальное… Загадки, загадки…

«Но это ещё не всё» - всё также спокойно-бесстрастным тоном продолжил Крашенинников.

«Что ещё?»

«Труп обнаружил сосед. Дверь в квартиру была приоткрыта. »

«Любопытно» - подумал майор. «Василевская, судя по всему, жила одна. Нигде не работала. Её могли не хватиться неделями. Почему же он не закрыл дверь? Хотел, чтобы её как можно быстрее нашли? Чтобы доказать, что контракт выполнен? Или здесь что-то другое?» Загадки, сплошные загадки…

«… как и дверь в комнату. Поэтому он сразу увидел её… и тут же бросился вон из квартиры. И вызвал милицию…»

«И что это значит?» - нетерпеливо перебил криминалиста Востриков.

«А это значит, что натоптать не успел» - спокойно ответил Крашенинников. «А в патруле, который приехал на вызов, смышленый сержант оказался. И сам на ботинки пластиковые пакеты надел, и другим натоптать не позволил. Сохранив место преступления в чистоте ну просто девственной…»

«И что это нам даёт?» - не унимался Востриков.

«Я буквально каждый миллиметр в квартире осмотрел. И особенно в комнате» - по-прежнему спокойно ответил криминалист. «В тот вечер шёл дождь, так что хоть какие-то следы должны были остаться…»

«Но не остались». Это был не вопрос. Это было утверждение.

«Но не остались» - повторил за майором Крашенинников.

«А это значит…»

«А это значит» - снова повторил за майором криминалист, «…что убийца использовал бахилы»

Картина вырисовывалась мрачная. Даже очень мрачная. Вполне достойная кисти какого-нибудь Иеронима Босха. Неизвестный преступник (UNSUB по-аглицки), вооружается пистолетом с глушителем, надевает бахилы, проникает в квартиру безработной, но вполне обеспеченной дамочки, развлекающейся экстремальными секс-играми с пока-непонятно-кем, стреляет ей в сердце (майор уже знал, что именно выстрел в сердце был смертельным), затем почему-то всаживает ей в живот  четыре пули, а тремя оставшимися уродует до неузнаваемости лицо. Мягкими пулями, не позволяющими идентифицировать ствол. После этого подкладывает под труп листок бумаги с латинской надписью, призывающей всех читателей спасаться от ада.

Что немедленно вызвало аж целых три вопроса.

«Замок взломан?»

«Никак нет» - вздохнул Крашенинников. «Никаких следов взлома»

«Значит, либо у него был ключ…»

«… либо она сама его впустила» - вмешался в разговор дядя Миша.

«Звонки сотового и домашнего проверили?» - обратился Востриков к майору Точилину.

Майор Владимир Александрович Точилин (по совершенно непонятным причинам получившим обращение Вольдемар) был в команде Вострикова кем-то вроде местного эксперта по коммуникациям, компьютерам и прочему хай-теку.

«Проверяем» - ответил Вольдемар. «Пока никаких открытий»

«Впустить можно по-разному» - пояснил дядя Миша. «Например, под дулом пистолета…»

«Видеокамера, консьержка?»

«Ни того, ни другого» - ответил пан Анджей. «Так себе квартирка была – хоть и в сталинском доме. Муж был слишком своим бизнесом занят, чтобы радикально обустраивать семейное гнёздышко»

«Возможно, поэтому они и расстались» - подумал Востриков. «Или ему надоели её тематические эскапады. Или… да мало ли почему люди расходятся…»

«Гильзы?» - снова обратился он к криминалисту. И как он забыл задать этот вопрос, когда заговорил о пулях? Стареешь, видимо, майор…

«А нету гильз» - усмехнулся эксперт. «Очень аккуратно подобраны убийцей. И, думаю, находятся вне пределов нашей досягаемости…»

«Тут вот ещё какое дело…» - продолжил он. «По местоположению и характеру пулевых ранений я примерно прикинул, где стоял убийца…»

«И?»

«И смоделировал траекторию вылета гильз. Ну, и соответственно, возможные места их падения…»

Востриков заворожено слушал. Он чувствовал, что сейчас услышит нечто важное.

«Вокруг которых я взял образцы ворсинок ковра»

«И?» - снова с нетерпением произнёс майор.

«И обнаружил микрочастицы латекса» - невозмутимо, но эффектно завершил своё выступление криминалист. «Что позволяет утверждать, что преступник в момент совершения убийства был в латексных перчатках…»

«Неудивительно» - буркнула Марья Сергеевна. «Где бахилы, там и перчатки. Странно было бы, если бы их не было…»

Теперь нужно было разобраться с надписью.

«Какие-нибудь идеи по поводу надписи у кого-нибудь есть?» - обратился он сразу ко всем присутствующим. «И по поводу этого… знатока латыни?»

«Я не думаю, что он знает латынь» - как обычно, иронично-спокойно произнёс капитан Лахиялов. «Я думаю – даже уверен – что он просто водит нас за нос. Точнее, пытается навести на ложный след. Как Джефферсон Хоуп инспектора Грегсона в Этюде в багровых тонах…»

«Поясни» - потребовал Востриков.

«Поясняю» - иронично-невозмутимо ответил Ахмед. «Есть такой фильм – Сквозь горизонт. Event Horizon в оригинале. Тот редкий случай, когда перевод лучше оригинала…»

«И?»

«В этом фильме подобная фраза звучит дважды…»

Феноменальная память и невероятная эрудиция капитана Лахиялова восхищала Вострикова. Хотя иногда и пугала…

«Один раз – как Liberate me. Спасите меня. Второй же – как Liberate tuteme ex inferis. Спасайте себя от ада…»

«Постой, постой...» - запротестовал дядя Миша. «Убийца использовал другое слово. Не tuteme, a voxme…»

«Правильно использовал» - раздался голос криминалиста. «Как раз voxme – то и правильно в этом контексте»

«Но откуда…»

«Это уточнение он нашёл ровно там же, где и я» - улыбнулся Ахмед. И спокойно добавил: «на странице обсуждения этого фильма на IMDB.COM»

«Где???»

«На сайте International Movie Data Base. Всемирная база данных по кинофильмам. А также актёрам… и всему прочему, связанному с кинематографом. Пятая по счёту рецензия или что-то вроде того…»

Майор Востриков вдруг явственно вспомнил этот фильм. По сюжету – довольно средний научно-фантастический ужастик; по подбору актёров – весьма неплохой (Сэм Нил, не говоря уже о Лоуренсе Фишбёрне). Но было в этом фильме нечто… что поднимало его над сонмом аналогичных поделок.

Центральная идея фильма. Бесконтрольное стремление к знаниям, к покорению новых рубежей и вершин неизбежно открывает двери в Ад. Более того, в отличие от всех прочих фильмов в этом Ад был показан наглядно. Всего несколько секунд… но так, что майор потом аж три ночи боялся выключать свет. Хотя был человеком далеко не робкого десятка.

«Неужели он действительно хочет нас предупредить о чём-то?» - обеспокоенно подумал майор. «Что он убивает порождения Ада? Тех, кто способен открыть двери в Ад? Или что он сам – порождение Ада и откроет эту дверь… если его не остановят? Или это просто совпадение, а он нас действительно дурачит?»

«Почерк… проверили?» - вновь обратился он к криминалисту.

«Это не почерк» - невозмутимо ответил Крашенинников.

«А что же?» - удивился майор.

«Это компьютерный шрифт Edwardian Script ITC» - объяснил эксперт. «Прекрасно имитирующий человеческий почерк»

«Записка напечатана?» - изумился Востриков

«Да, именно напечатана» - подтвердил криминалист.

«Но как…»

«На обычном лазерном принтере – каких миллионы. На стандартном листе писчей бумаги формата А4. Из которой резаком – например, для фото – вырезали листок как две капли воды похожий на карточки для заметок, продающиеся в любом магазине канцтоваров. По соответствующему образцу…»

Это могло говорить о подготовке к серии. А могло ни о чём не говорить. То есть, о разовом акте…

Отвратительное стакатто служебного телефона оторвало его от грустного внутреннего выбора. Между просто висяком и висяком серийным. Ибо такую серию раскрыть будет ох как сложно. Если вообще возможно.

«Майор Востриков»

«Доброе утро, майор». Это был полковник Федотов. «Совещание закончилось?»

«Почти» - без какого-либо энтузиазма в голосе ответил майор.

«Что-нибудь удалось выяснить?»

«Пока никаких зацепок. К сожалению. Это может быть что угодно» - честно ответил Востриков.

«Меня это не удивляет» - неожиданно ободряющим тоном произнёс полковник. «Я знаю, что ты и твои копы – настоящие профи, но дело сложное. Информации мало пока. Поэтому я не жду немедленных результатов»

«И на том спасибо» - подумал майор. Впрочем, не особо доверяя своему визави.

«Скажи мне майор» - как-то даже вкрадчиво проговорил Федотов. «что тебе подсказывает твоя интуиция? Опыт, знания и так далее. Не бойся ошибиться – сейчас это не страшно. Просто… мне очень нужно знать сейчас хотя бы твой best guess. Наилучшую возможную догадку, то есть…»

«И на него давят» - подумал Востриков. «Но почему? И кто?»

И вдруг у него в голове словно что-то щёлкнуло. К нему пришло озарение. Одно из тех, что помогло ему раскрыть не одно сложное дело. Как обычно, это было совершенно иррациональное озарение. Ну, или почти иррациональное. Он просто увидел это дело. И понял, с кем и с чем он имеет дело. И будет иметь. Теперь он это просто знал.

«Это серия» - спокойно и чётко заявил он. «Мы имеем дело с серийным убийцей. Очень умным, умелым, хладнокровным и хорошо подготовленным серийным убийцей. Будут ещё трупы. И, боюсь, немало»

«Я принимаю твоё мнение, майор» - как ни странно, несколько успокоенным голосом произнёс полковник. «Желаю удачи!»

В трубке раздались короткие гудки. Востриков нажал кнопку «Отбой» и обвёл взглядом свою ягдкоманду.

Все они изумлённо и ошарашено смотрели на него.