1492

Рисунок 96г: Прогулка по приятным местам
***

За полчаса, наверное, раз пятьдесят пришлось отвергнуть свои собственные мысли. Я туда не пойду. И кто с такой частотой подсовывает неверные эти решения?…

Во мне что-то агонизирует, но раз в целом я чувствую себя хорошо и лучше, чем прежде, значит, быть посему. Многие поумирают, раз я по-прежнему ни в чем не добиваюсь успеха…

У меня 1001 неудача – доверял даже евреям и прочим людишкам с амбициями, что всегда гиблое дело – но судя по физиономиям любой 1000 прохожих, у них этого добра, по меньшей мере, на порядок больше…

***

Пахло мочой и соленой рыбой, причем на дороге…

Магнитофон замолк и я прислушался к телевизору, говорившему из дальней комнаты…


***

Интересовать должен не сюжет, а вопрос, чем данный писатель занимается за кадром. В последнее время я описываю подсознание писателя в тот самый момент, когда он пишет книги сознания. Там всё иначе! Но должно быть интересно и действие - так сказать, над-сознание…

Действие нельзя описать без того, чтобы оно не превратилось в сознание? На этот вопрос знает ответ лишь неоткрытая часть моего подсознания…

Там вповалку спит бригада бойцов. Они работали в ночь и я их не буду будить даже по важному вроде вопросу…

Мог бы и лучше написать, но, понимаете, в этом случае я себе принимался руки целовать. Балансировал между тем, чтобы от отвращения ручку не ломать и чтобы от восхищения руки не лобзать. Я их быстро начинаю потирать. Ведь нет ни дам, ни посторонних. Но в итоге, как Божий день, сера моя литература…

«Пошел, поехал» – обычная литература, но, может быть, это и есть настоящая сказка, потому что на самом деле, раз пишут, они дома сидят. И они не скучны, а только многочисленны. Убить отряд, чтобы, став виднее, расцвел уцелевший единичный человек?! («Ах ты, мозгоклеп, убийца наших сказок…»)

«Всё идет к конфликту, к нарушению моисеевых заповедей, даже к убийству, деваться некуда и мне остается только описать это приближение…» – так мог бы начаться мой новый роман, но, как зритель в кино, мой глуховатый писатель никогда не распознает, стреляю ли я холостыми. В большинстве случаев это очень плохо, но в этом – очень хорошо.

Я – путь муравья, который есть трещина. Я был водой, но потом эта жизнь меня заморозила и в вашей глыбе появилась изысканно тонкая трещина…