Спокойных дней не будет - часть 17

В среду вечером, едва заскочив в офис, подписав гору бумаг и отдав распоряжения на четверг, он ждал Соню возле ее работы, стоя под козырьком подъезда и скрываясь от вечернего солнца. За его спиной топтались два охранника в почти одинаковых костюмах. Мимо потоком шли и шли люди. Соня появилась в сопровождении невысокого мужчины, который что-то оживленно ей рассказывал, а она слушала и улыбалась и обернулась на свое имя только со второго раза.
- Что ты тут делаешь? Ты же был в Кельне.
- В Мюнхене, Софья, - холодно поправил ее Илья. - Сегодня уже среда, и я, как и собирался, прилетел назад.
- Уже среда? Я думала, ты задержишься до понедельника.
- Работа закончилась, и я вернулся. - Его все больше раздражало ее нежелание помнить детали его жизни. - Я не любитель мюнхенских пивных, ты знаешь. Пойдем, нам надо поговорить.
- Но я, - заупрямилась она, пока ее спутник, прервавший свой забавный рассказ, терпеливо стоял чуть поодаль и просто смотрел то на нее, то на Илью. - Хорошо, как скажешь. Похоже, мне пора, Саша, увидимся завтра. Ах, да, тебя не будет. Значит, до пятницы?
- До свидания, Соня, - с легким разочарованием попрощался Александр Васильевич.
- Я постараюсь завершить все к пятнице, чтобы тебе не напрягаться накануне отпуска.
- В этом нет необходимости. Если не получится завтра...
- Не волнуйся, все получится. Пока!
Соня молча шла за Ильей к его машине, изредка кивая и улыбаясь знакомым.
- Эй, Софья Премудрая, ты сегодня бросаешь своего мерина здесь?
Кирилл посигналил, высунулся из окна машины, проезжая под шлагбаумом, замахал ей рукой.
- Нет, конечно, я сейчас за ним вернусь.
- Я уж думал, дашь прокатиться. Ладно, приятного вечера!
Илья открыл сестре заднюю дверцу и помог сесть, обошел машину, сел с другой стороны, бросил водителю: "Пойди погуляй, я позову!" и вопросительно уставился на свою спутницу. Едва за водителем захлопнулась дверь, он не выдержал корректной паузы.
- Итак, ты меня избегаешь!
- Какая ерунда, Илюша. Зачем ты накручиваешь себя?..
Она опустила виноватые глаза, и он сразу же подумал, что это плохой знак, и пошел в атаку.
- Или ты пытаешься манипулировать мной?
- Как? - вяло возмутилась она. - Тем, что работаю, устаю, засыпаю в одиннадцать часов, как примерная девочка, и в восемь уже на ногах?
- Ты сама хотела этого.
- Я и не жалуюсь.
- Ты пытаешься заставить меня...
- Нет, я просто хочу тебя.
Ее неосторожные слова послужили сигналом к действию. Илья сгреб Соню в охапку, навалился, прижал к спинке сидения, и она со всей страстью ответила на этот поцелуй. Его руки сами вспоминали манящие изгибы ее тела, впадинки и выпуклости, которые скрадывались одеждой, но казались хорошо знакомыми на ощупь. И он уже, как мальчишка, готов был забыть, что они находятся в машине. Но она вдруг отодвинулась, сделала серьезное лицо.
- Мы не можем заняться этим посреди улицы.
- Нет, конечно, ты права. Поедем в гостиницу.
Он поцеловал ее за ухом, прошелся губами до плеча, неожиданно для себя понял, что от ее кожи пахнет яблоком, теплый аромат летнего сада. Терпкий, с кислинкой вкус глянцевого плода. Запах напоминал ему о далеком детстве, но не был запахом из детства. Это был дорогой французский парфюм. Соня изменила своей многолетней преданности дому Диор, теперь она не только смотрела иначе, она даже пахла иначе. Майский жасмин в ее жизни сменился августовским яблоком, и эта перемена пугала его и дразнила. Она повзрослела, та маленькая девочка, которую он когда-то держал на коленях, а он даже не заметил когда.
И он бросил все усилия на то, чтобы соблазнить эту новую незнакомую женщину. Стосковавшаяся по его объятиям Соня дрогнула, как готовая рухнуть под ударами тарана дверь, но все же нашла в себе силы отстраниться, на мгновенье удержала его руки в своих, но остановить не смогла. Он, вожделея, потянул ее к себе на колени, не дожидаясь ответа.
- Поедем. Я позову водителя.
- Нет, Илья, я не поеду.
- Но в нашей квартире, - он сам удивился, откуда вырвалось слово "нашей", словно он действительно купил эту квартиру, чтобы встречаться с ней, - полным ходом идет ремонт. Там море людей, и мы не сможем...
- Я что-нибудь придумаю в ближайшее время.
- В ближайшее время! - вскинулся он, словно обрезался об ее отказ, как о ледяной осколок. - Черт возьми, о чем ты говоришь! У меня нет этого времени. Я хочу тебя сейчас, а не когда-нибудь в перспективе, а ты...
- Илюша, милый, я, правда, что-нибудь придумаю, - разволновалась она, не ожидая от него вспышки гнева.
- Не называй меня милым! Что происходит между нами?
- Ничего не изменилось, просто сегодня я никуда не поеду.
- Не понимаю, почему?
- Неужели все надо объяснять? Хорошо, у меня те самые дни!
Она с вызовом посмотрела ему в глаза, и он не смог определить степень ее искренности.
- Но ведь ты лжешь, - сомневаясь, не удержался он. - Я так и думал. Я бы очень удивился, если бы ты согласилась. Все шло к тому, что ты опять обманешь меня.
- Ты не должен так думать, это несправедливо.
- Несправедливо играть моими чувствами, как это делаешь ты!
- Я не играю, - оправдывалась она с видом загнанного зверя.
- Тогда поедем. Я хочу этого! - потребовал он.
- О, да, конечно, это главное! - Его настойчивость вывела ее из себя. - Ты думаешь только о своем удовольствии... Хорошо, давай здесь, в машине. Какая разница, где быть шлюхой для тебя. Используй меня сейчас, зачем куда-то ехать, платить за номер в отеле!
- Я никогда не использовал тебя, Софья, - холодно и раздельно сказал он, приблизив к ней окаменевшее лицо. - И не нужно делать мне одолжений. Бросаешь мне секс, как подачку уличному псу, лишь бы я отвязался.
- Перестань!
Он не понял, что случилось. Слезы хлынули у нее из глаз, заструились по щекам, и она даже не попыталась остановить их.
- Почему ты кричишь на меня? И почему ты всегда так уверен в том, что я обманываю тебя?
- Соня, что ты!
Он не ожидал такой реакции, сжал ладонями ее виски, заглянул в мокрые глаза.
- Ты считаешь, что я дрянь, да? У тебя уже был повод убедиться в этом?
Он прижал ее голову к груди, гладил по волосам, по вздрагивающей спине. Она никак не могла успокоиться, дрожала, как осиновый лист, неуверенно пыталась оттолкнуть его.
- Я никогда этого не думал. Но когда ты так близко, я теряю голову.
- Я боюсь тебя, - вдруг призналась она. - И не знаю, как мне быть. Ты ведь держишь меня на расстоянии, только и ждешь, что я стану требовать чего-то, добиваться тебя, но когда я не делаю того, в чем ты был уверен, ты впадаешь в другую крайность, обвиняешь, унижаешь меня.
Она вырвалась, без сил откинулась на спинку сидения, уставилась в окно. Илья достал из кармана платок, повернул к себе ее голову и принялся вытирать мокрое лицо.
- Ты тоже должна понять меня, Соня. Я дважды предложил тебе встретиться, и ты отказала. - Из нападающего он сам не заметил, как превратился в обвиняемого. - И что я должен был думать? Ты молодая и красивая. И я понятия не имею, чем ты живешь, о чем думаешь. Ты вышла только что из здания, и у тебя было такое лицо... Ты улыбалась этому типу, еще только улыбалась, а я уж подумал Бог знает что. Ты никогда не улыбалась так мне.
- Как так? Спокойно? Равнодушно? Он просто приятель, один из многих, человек, с которым я работаю. Любому из них я могу улыбаться, и ничего не должна сверх этого. И если ты и можешь ревновать к кому-то, то только к себе прежнему, которому я могла принадлежать когда-то раньше. Я всю мою жизнь любила тебя, думала о том, как стану выполнять твои желания, угадывать их... А теперь я замужем и несу свои обязательства перед своей семьей. Не обвиняй меня в этом, ты сам хотел, чтобы так было. Ты думаешь, мне легко все это?
Ему нечего было возразить. Он совершил ошибку, выдав ее замуж, и каждый день совершал ошибку, ревнуя и мучаясь, хотя мог бы за день организовать ее развод и получить то, что много лет назад едва не упустил совсем.
- Раньше я и представить не мог, что смогу прикасаться к тебе. - Он снова обнял ее, притянул к себе. - А теперь не могу и не желаю обходиться без тебя. В Германии я вообще ни о чем не мог думать. Клаус что-то говорит, а я представляю, как вожу тебя по местным улицам, а ты рассказываешь про архитектуру или что-нибудь из художественной литературы, как ты умеешь.
- Не думала, что тебе это нужно.
Она удивилась, повернула к нему заплаканное лицо и посмотрела с нежностью и состраданием.
- Вот и я не думал. - Он почти взял себя в руки после этого приступа сентиментальности. - А теперь хочу, чтобы ты была рядом, даже если и половины из твоей интеллектуальной болтовни не смогу понять.
- Все ты можешь. Просто ты никогда не воспринимал меня слишком серьезно.
- Наверное, я и сейчас не воспринимаю, - с обычной ехидцей согласился Илья. - Но дело не в серьезности. Я просто знаю, что не хочу быть без тебя и никак не могу быть с тобой. И у меня не получается объяснить...
- Давай уедем с тобой из города, - вдруг предложила она, загоревшись новой идеей, - и я сделаю все, что ты захочешь. Только потерпи, пожалуйста.
- Куда мы уедем?
- Не знаю пока. Разве это так уж важно? Я придумаю нам еще одну ночь, а потом еще одну и еще.
- Ты же знаешь, со временем у меня всегда трудно...
- Мы что-нибудь выкроим, - пообещала она и потянулась к нему. - А теперь поцелуй меня.
Илья не стал противостоять искушению. Она подставила для поцелуя соленые губы, нежно гладила его затылок, прильнула к нему, как заскучавшая в одиночестве кошка, провоцируя на то, от чего отказалась еще несколько минут назад, но он не позволил себе больше ничего лишнего. Сам оправил на ней одежду, убрал за ухо выбившуюся прядь, стер платком остатки размазанной по губам помады, покровительственным жестом потрепал ее на прощанье по щеке и вышел из машины, чтобы открыть ей дверь.
- Позвони мне на следующей неделе, - потребовал он. - Только сама, чтобы я не добивался тебя понапрасну.
- Конечно. - Слезы уже высохли у нее на ресницах, осталась лишь легкая припухлость век и губ. - Я все сделаю, а ты найди время для нас.
- Я постараюсь.
- Я пойду?
- Да, только... Обещай мне, что у тебя с этим типом ничего не будет.
- С которым?
- Ну, с тем, который вышел с тобой сегодня. - Он неопределенно помахал рукой в воздухе. - Я не запомнил его имени.
- Ах, Илья, опять ты за свое! Конечно, у меня с ним ничего нет, не было и никогда не будет. Слышишь? Никогда не будет, я тебе клянусь.
Едва ли он поверил ее пламенным клятвам, но показывать своего недоверия не стал.
- Позвони, не забудь, - строго напомнил Илья и, махнув стоящему поблизости водителю, вернулся в машину.

В назначенное время Илья в светлых брюках и легком свитере стоял перед подъездом городской квартиры. У его ног лежала дорожная сумка. Соня опаздывала, и он уже стал злиться на себя, что не догадался высмотреть ее из окна, а стоял на тротуаре, как дурак, на потеху соседям.
Но вместо небесно-голубого Мерседеса к дому из-за угла, как-то нелепо дергаясь и виляя задом, подъехали темно-зеленые Жигули со стеклами, оклеенными черной светозащитной пленкой. Машина рывком остановилась напротив Ильи, и он отвернулся, услышав скрип открываемого окна.
- Куда ехать, начальник? - раздался нарочито грубый женский голос, который он узнал бы из тысяч других. - Подвезу недорого.
- Соня! - вздрогнул он и повернулся на звук.
Она улыбалась ему из машины и кивала в сторону пассажирского сидения.
- Давай скорей!
- Что это за глупости? Где твой...
- Садись, поговорим по дороге, - потребовала она, увидев в зеркало подъезжающую сзади машину.
Он подхватил свою сумку и бросил ее в багажник рядом с Сониными вещами. Потом сел на пассажирское место и захлопнул дверь.
- Не закрыл, - сказала она. - Сильнее. Еще раз. Да ты что, хлопнуть дверью не можешь?
Он со всей силы шарахнул дверью, машина припадочно затряслась. Сзади посигналил натертый до зеркального блеска Лексус, требуя освободить дорогу, и Соня, нарочито вздохнув, взялась за ручку переключения передач.
- Ну, с Богом.
Машина прыгнула вперед, но не заглохла, к его изумлению, и, рыча, как бульдозер, тронулась с места.
- Где ты это взяла? - спросил он, с презрением наблюдая, как рыскает автомобиль по дороге между припаркованных с двух сторон иномарок. - На какой свалке? И что с твоей машиной?
- Так много вопросов, - нахмурилась она, пытаясь удержать руль и помнить о третьей педали. - С какого начать?
- С главного. Какого черта?!
- Да какая тебе разница, на чем ехать? - Она быстро покосилась в его сторону. - Я взяла машину у Насти на три дня. Мы не можем ехать на дорогой машине в самый обыкновенный дом отдыха для простых смертных.
- Это почему?
- Ты сам не хотел, чтобы мы привлекли к себе внимание. А эта машина такая же, как у всех. Ну, только буковка "У" сзади. Но ведь этим теперь никого не удивишь, правда?
- Эй, руль держи! - крикнул он, когда она начала поворачивать из двора на улицу, и машина едва не зацепила столб.
- Да я вижу, вижу, - спокойно ответила Соня. - У нее другой угол поворота, все никак не привыкну.
- Это я заметил, - пробурчал он, с завистью глядя из окна на проплывающую мимо представительскую Ауди. - А ты не можешь ехать быстрее?
- Да куда уж тут быстрее? - Она с усилием воткнула третью передачу. - Ни одна собака не пропустит. Все так и норовят пролезть первыми.
- А раньше ты такого не замечала? - ехидно спросил он.
- Честно говоря, я об этом совсем не задумывалась. Просто ехала и все. А теперь я минут десять стояла на повороте, и никто даже не попытался притормозить.
- Странно, да? - поддел ее Илья. - Почтение не к человеку, а к его машине, одежде, положению в обществе, кошельку.
- Хочешь провести со мной воспитательную беседу на тему: "Как хорошо быть богатым"? - съязвила она.
- Нет, это я так.
Из окна дешевой золотисто-коричневой иномарки на него смотрела хорошенькая блондинка с томным взглядом и тонкой сигареткой в руке. Он слегка наклонил голову и улыбнулся, но она вздернула брови и, облив его презрением, сделала музыку погромче и прикрыла окно. "Сука!" - сказал он про себя, представив, как бы она поступила, если бы на нее обратил внимание другой Илья - владелец последней модели Мерседеса.
Блондинка, избавившись от сигаретки, первая стартовала со светофора, а Соня не справилась с первой передачей, и машина благополучно заглохла.
- Ну, что же ты! - Он был недоволен ее оплошностью, слушая гудки из длинной очереди позади. - Сколько нам ехать?
- Кажется, километров сто, плюс-минус...
- Ты шутишь! Мы такими темпами никогда не доберемся.
- Подожди, милый, - с мягким терпением принялась объяснять она. - Это в городе трудно. Все эти светофоры... А выйдем на трассу, и все станет куда проще. Настя сказала, что машина даже сто километров ходит.
- Сто километров в час под горку или на буксире? - поинтересовался он. - Ты и на тридцати руль удержать не можешь.
- Хочешь сесть сам?
- Нет уж, уволь.
- Тогда перестань меня все время подгонять.
- Я и не подгоняю.
- Нет, подгоняешь!
- Не дерзи!
Он положил руку ей на колено и повел вверх по ноге, наслаждаясь шелковистой мягкостью кожи.
- Что ты делаешь! - взвизгнула она, и из стоящей рядом машины на нее уставился парень весьма развязного вида. - Убери руку.
- Закрой окно, на тебя смотрят! - Ему пришлось убрать заигравшуюся руку. - Зачем так орать?
- А ты знаешь, что секс за рулем - один из серьезных факторов аварийности на дорогах?
- Я-то знаю. А вот откуда об этом знаешь ты, недотрога?
- Из Интернета, - ответила она и оправила юбку. - И не хочу узнавать из личного опыта.
- Ладно, выберемся из города, остановишься на обочине, и пересядем на заднее сиденье подальше от руля.
- В машине неудобно, - сказала Соня, бросив быстрый взгляд назад.
- Вот и проверишь, а то твоя теоретическая подготовка плохо подкреплена фактическим материалом.
- Я предпочла бы добраться до кровати...
- Ну, судя по скорости передвижения, нам много чего придется делать в машине. Ты едой запаслась? Котелок, тушенка, спички.
- Угу! И в багажнике у меня био-туалет, - подхватила она.
- Тогда можешь не торопиться. Попробуем походной экзотики.
Он шутил, он был в хорошем настроении, и она чувствовала себя прекрасно, даже несмотря на то, что машина явно не признавала в ней хозяйку. Наконец они выехали из города, и дело пошло на лад. Соня увереннее управлялась с рычащей железякой, но, привычная к скорости и комфорту, всякий раз обижалась, когда мимо проскакивали шустрые "девятки" и "десятки", не говоря уже об иномарках.
- Не лезь в скоростной ряд! - командовал Илья. - Прибавь газу! Так и будешь тащиться за фурой? Не связывайся с этим идиотом, не видишь, он все равно проскочит, а потом подставит тебе бампер. Забыла, что у тебя тормозной путь в три раза длиннее?
- Ты можешь замолчать? - наконец спросила она без признаков раздражения. - Я еду, как могу. Все дело в машине. Хочешь сменить водителя?
- Нет. Скорее, я просто хочу водителя. Сколько нам еще ехать до того момента, когда я получу своего водителя в постель?
- Если будешь меня третировать, то тебе еще долго. Я тебя пешком отправлю.
- Ладно. Цель у меня благая, так что я лучше потерплю, но уж потом пощады не жди. Я тебе припомню каждую яму на дороге, каждую аварийную ситуацию.
- Припомни, пожалуйста, - проворковала она и с нежностью обернулась к нему. - Только ничего не забудь!
- Не сомневайся!
Витиеватая вывеска дома отдыха "Сказка" показалась между деревьями как-то неожиданно, и Соня в последний момент едва успела свернуть к воротам. Охранник не пропустил машину на территорию, сославшись на распоряжение дирекции, и возмущенный Илья подхватил обе сумки и направился в сторону белеющего в конце дорожки корпуса. Соня заперла машину, подергала все дверцы, и догнала его уже на середине пути.
- Ну, вот мы и приехали, милый. Ты рад?
- Что-то я не уверен, что здесь есть чему радоваться. - Он обвел мрачным взглядом ухоженные дорожки и подстриженные кусты. - Захолустье. Какой-то пионерский лагерь.
- О, тоска по детству, - понимающе заулыбалась Соня. - Расскажешь?
- Устрою тебе побудку утром в семь часов. Линейку. Уборку территории.
- А зачем линейка? Что вы мерили?
- Ох, Соня, я бы тебе сказал.
- Что-то неприличное?
- Мы были детьми и очень приличными, в отличие от вас.
- Будешь меня перевоспитывать? - пококетничала она.
- Да, прямо сегодня вечером и начну.
Но вечер явно задерживался, потому что возле стойки администратора выстроилась большая очередь.
Илья покосился на расстроенную Соню, но промолчал, поставил сумки с вещами у ног и скрестил руки на груди.
- Ты похож на капитана Немо, - шепнула она, просунув руку ему под локоть и стараясь отвлечься от неприятных мыслей.
- Я похож на идиота, если сюда приехал, - не удержался он.
- Надеюсь, на влюбленного идиота? На князя Мышкина?
- Тебе бы все смеяться...
- А я тогда что же, Настасья Филипповна?
- Нет, влюбленная идиотка.
Он окинул ее неодобрительным взглядом, но она растянула губы в виноватой улыбке.
- Ох, умеешь ты сделать комплимент.
Через пятнадцать минут медленного продвижения в очереди он начал проявлять признаки нетерпения. Рылся в карманах в поисках зажигалки, вытащил сигареты, но курить на улицу не вышел. Потом достал мобильный и стал вызванивать какого-то Алексея Викторовича, разыскивая его по всем известным номерам, но не нашел, чертыхнулся.
- Ну, что ты так волнуешься?
- Не привык я к этому, - заворчал он, как пещерный лев. - Терять время в очередях...
- Не хочешь посмотреть на это с другой стороны? Например, так: мы вместе, значит, ты не теряешь время, а пользуешься возможностью побыть со мной.
- Это демагогия, Соня. - Она в недоумении нахмурилась, и он смягчил формулировку. - Я понимаю, что ты пытаешься меня утешить, но торчать в холле в этом Зажопинске... Согласись, не лучшее занятие для нас обоих.
- Уже немного осталось, потерпи, милый.
Их очередь подошла только через десять минут. Он, как жонглер, ловко крутил в пальцах сигарету, нервно выстукивал ею по исцарапанному покрытию на стойке какой-то сложный ритм, пока предпенсионного возраста дама с прической, похожей на опутанную паутиной Пизанскую башню, искала Сонину фамилию в списке зарезервированных номеров.
- Вот! - Она ткнула пальцем в бумагу. - Паспорта давайте.
Соня подвинула к ней заранее подготовленные паспорта и деньги и заглянула за стойку.
- У вас двухместный номер на втором этаже в главном корпусе, двести шестнадцатый.
- Это здесь? - спросила наивная Соня и заискивающе заулыбалась администраторше.
- А где же, по-вашему, это может быть?
Перед ней стоял немолодой мужчина с тяжелым подбородком, злыми глазами и мрачным выражением лица и смазливая девчонка в дорогих шмотках немного за двадцать. Небось, выскочила замуж за богатенького. Над приспущенными с мясистого носа очками дама окатила ледяным взглядом человеконенавистницы всю линию выстроившихся у стойки отдыхающих. Соня словно прочитала ее мысли и смутилась, поспешно кивнула, и та, не торопясь, взялась листать документы. Илья сильнее застучал сигаретой по стойке, не вмешиваясь в их диалог.
- У нас не курят, молодой человек, - заметила специально для него сердитая дама, не отрываясь от своего занятия.
- А чего еще у вас не делают?
- Илюша!
Соня дернула его за рукав и сделала большие глаза: не связывайся. Но дама проигнорировала хамский вопрос, вчиталась в открытый паспорт Сони, потом развернула второй документ и снова подняла на них прищуренные глаза. Значит, они не молодожены. Тогда зачем ей голову морочить?
- Вы знаете, что в этих номерах только одна кровать?
- Неужели? - Илья не на шутку завелся от этой бессмысленной реплики. - А сколько нужно кроватей человеку, чтобы спать?
Он и так потерял в этой богадельне кучу времени, стоя в очереди, как в голодный год за колбасой. Желание разнести этот холл нарастало с каждым мгновением. Соня вцепилась в его ладонь, но он с раздражением вырвал у нее руку и перегнулся через стойку к даме.
- Но вас же двое, - резонно заметила она, не почувствовав внешней угрозы.
- А должно быть трое? Таков тут стандарт для двухместного номера? - с издевкой спросил он и рыкнул на пританцовывающую рядом Соню. - Не лезь, пока не просят!
- И вы не женаты.
- На ней - не женат. И что помешает мне спать с женщинами, на которых я не женат? Ваша полиция нравов?
- Но ведь вы родственники!
- А генетический анализ тоже надо представлять для заселения?
Илья, казалось, перестал злиться и теперь глумился над администраторшей вовсю. Но Соня раньше брата поняла, что она имеет в виду, и не смогла сдержать испуганной улыбки в ожидании неизбежного скандала.
- Илюша! - Она снова завладела его рукой, приподнялась на цыпочки, зашептала в самое ухо. - Кажется, у нас будут проблемы. Она подумала...
- Я не могу поселить вас вместе с дочерью в один номер!
Наконец, дама пришла в себя от бесстыдства ситуации и громовым голосом подвела итог перепалки.
- С дочерью?
Илья угрожающе опустил тяжелые руки на стойку, и сигарета рассыпалась на множество кусочков. Соня не смогла сдержаться, хихикнула и на мгновение уткнулась носом в его свитер, пахнущий французской туалетной водой.
- У нас приличный отель, а не какой-то там московский бордель, - заключила дама, помахала паспортами и выложила их обратно на стойку.
- Какого дьявола!..
Соня знала, что это самое мягкое из того, что он может сказать буквально через мгновенье. Совещания в стиле "прораб на стройке" были его коньком.
- Послушайте, просто поселите нас, - начала было она.
- Не могу, - отрезала дама. - Вы ему не жена, а дочь.
- Я не дочь!
- Ладно, пусть дочь! - угрожающе начал Илья. - Перестань! - Он зло одернул Соню, которую внезапно скрутил приступ еле сдерживаемого хохота. - И что теперь делать? Писать отказ от отцовства?
- Меня не касается, что вам делать! - Она наконец-то поняла, что посетитель издевается над ней, и возмущенно поджала губы. - Возвращайтесь к жене. Следующий, подходите.
Их паспорта лежали на стойке в отказниках, но ей было почему-то не ясно, что так легко избавиться от этой парочки не удастся.
- Хорошо, дайте мне еще один номер, - неожиданно мягко нашел компромиссное решение Илья. - Зарегистрируйте нас в разных номерах.
- А где же я его вам найду в разгар сезона! Отпускники за три месяца пишутся.
Она снова обвела глазами людей по ту сторону баррикады, призывая их в свидетели, но свидетели аполитично безмолвствовали и грели уши на чужом скандале.
- У вас должен быть резерв, - настаивал он, снова готовый потерять остатки терпения.
- Резерв у нас только для президентов, - съязвила администраторша, не желая признавать в нем значительную фигуру. - Или депутатов. И сейчас все номера заняты.
- Депутатами, твою мать? Или президенты понаехали? - рявкнул Илья, отчего дама вздрогнула и начала озираться по сторонам, видимо, желая привлечь на свою сторону охрану.
- Мужчина, не мешайте работать! Если у вас есть депутатская книжечка - предъявите, или освободите место.
Соня прекрасно знала, что произойдет дальше. Илья, доведенный до крайности, потребует управляющего и устроит ему разгон. Она испуганно покосилась на мужчин и женщин, стоящих за ними в очереди. После того скандала, который сейчас раскрутит Илья, им будет совсем не просто получить свои законные места в этой "Сказке", но брат снова удивил ее, когда пошел по другому пути - пути банального подкупа. Илья достал из портмоне несколько сложенных пополам пятидесятидолларовых купюр и поставил их перед дамой.
- Полагаю, - с опасной вкрадчивостью начал он, - что этого хватит, чтобы купить у вас второй номер?
- Я же сказала вам, что номеров нет. И уберите вашу валюту.
- Деньги-то я уберу, - подозрительно мягко сказал Илья, убедившись, что парламентская дискуссия зашла в тупик, и тут же перешел к экстренному введению чрезвычайного положения. - А потом я за пять минут разыщу вашего хозяина и через час перекуплю весь этот серпентарий! Позвольте, ваш отель, как вы смели выразиться! - Его голос взлетел вверх и заполнил все пространство холла, отчего даже привычной Соне захотелось забиться куда-нибудь в уголок и не высовываться до окончания бури. - И вы к чертовой матери потеряете эту ответственную работу, не дотянув до скорой пенсии! И будете торговать семечками на трассе до конца следующего тысячелетия! Я доступно излагаю свою несложную мысль?
В очереди сзади кто-то злорадно хихикнул и получил за это звонкий удар ладонью между лопатками. Соня обернулась и увидела несколько пар глаз, горящих скандальным азартом. Однако, большинство было раздражено задержкой, и им не было дела до справедливого решения ситуации. Они хотели начать отдыхать, но слушая раскаты грома возле стойки, предпочли помалкивать и не вмешиваться.
- Мужчина, не надо меня запугивать, - зашипела седовласая дама, вжавшись в стул. - Я тут выполняю прямые распоряжения дирекции.
- Да хоть самого Господа Бога!
- Илюша...
- Где телефон дирекции?
Он повел налитыми кровью глазами по стенду за спиной администраторши.
- У нас проблема? Клиент скандалит?
Невесть откуда появившийся молоденький охранник в черной форме и грубых армейских ботинках наконец-то поспешил на помощь подавленной администраторше.
- Быстро развернулся и пошел искать своего директора! - скомандовал Илья, чем привел паренька в глубокий ступор. - Второй раз повторять не буду!
- Илюша, позволь мне...
- Дайте же им еще один номер или номер с разными кроватями и обслужите нас уже. Нам тут вечно торчать, что ли? - в конце концов возмутился женский голос из очереди.
Соня воспользовалась тем, что Илья отвлекся на охранника, и заняла его место у стойки. Она просительно наклонилась к даме, вгляделась в табличку на столе рядом с настольной лампой.
- Пожалуйста, Елена Ивановна, голубушка, всего на два дня.
Дама посмотрела на нее испуганным и недоверчивым взглядом из-за подведенных бровей, хотела что-то сказать, но передумала и вытащила из ящика второй ключ.
- Четвертый этаж, во втором корпусе. И не надо тут скандалить.
- Спасибо вам огромное, - выдохнула Соня и подтолкнула Илью.
- Мне еще и спасибо сказать?
Он подхватил сумки с пола, схватил Соню за руку, как непослушного ребенка, и потянул в сторону лестницы.
- Мужчина, ключ заберите, - скрипучим голосом вслед им бросила Елена Ивановна.
- Нам он ни к чему.
Но Соня вырвала руку и обернулась к стойке.
- Давайте, я оплачу второй номер и ключ заберу.
Она догнала брата уже на лестнице, смеясь, схватила за свитер.
- Милый, ну, что ты там устроил, честное слово! У нее же есть распоряжение - разврат не поощрять ни под каким предлогом.
- Все, закрыли тему, - огрызнулся он и переложил сумки в другую руку.
- Брось, ну, брось, - все тянула за свитер она, не пуская его дальше.
- Ну?
Он уронил вещи на замызганную ковровую дорожку и в нетерпении повернулся к сестре. Она обхватила его шею, поднялась на цыпочки, прильнула долгим поцелуем и потерлась об него гибким телом, дразня то упругой грудью, то бедрами. Илья, заведенный сценой в холле, обхватил ее, как пьяный завсегдатай бара, притиснул к стене, запустил руку под тонкую кофточку.
- Тебя это возбуждает, да, Соня?
Она вырвалась, яростно блеснув глазами, оправила одежду, вытерла губы.
- Вот еще! Ты грубиян, ужасный тип!
- Хм, это тебе и нравится! И разве не так ты хотела? Естественные отношения на природе.
Он насмешливо скривился и потянулся потрепать ее по щеке, но Соня уклонилась от этой снисходительной ни то ласки, ни то оплеухи и с видом капризного ребенка надула губы.
- Хочешь со мной поссориться? Не выйдет. Лучше пойдем в номер.
- Ну, может в номере и будет лучше...
- Будешь так себя вести - ничего в номере не будет!
Они шли по коридору, шутливо переругиваясь, и в какой-то момент у него возникло стойкое ощущение, что в этих шутках всего лишь доля шутки, и Соня сознательно и весьма умело обостряет обстановку, заставляя его думать о таком развитии любовной игры всерьез. Но даже понимая, что им манипулируют, он не находил в себе сил прервать эту игру.
- Интересно, как ты меня остановишь?
- Интересно, как ты будешь принуждать меня.
- Пойдем, это я тебе легко покажу.
- А не боишься, что я стану кричать?
- Попробуй! Тогда я тебя еще и выпорю за эти фокусы.
- Я подумаю, Илюша, предоставить ли тебе такую возможность.
Они вошли в крохотный тесный коридорчик, где помещалась только настенная вешалка и мутное зеркало. Двухместный номер оказался двенадцатиметровой комнатенкой с двуспальной кроватью посередине, узким рыжим шкафом и журнальным столиком, на котором стоял телевизор. Единственный стул, играя роль кондиционера, подпирал балконную дверь, чтобы не закрылась от сквозняка.
- Это дом отдыха или СИЗО? - спросил он и бросил сумки возле шкафа.
- Я предупреждала тебя, что это не пять звезд.
Соня пыталась казаться уверенной в себе и неприхотливой, как морской пехотинец.
- Да уж, со звездами здесь не очень. Кажется, студенческие общежития сейчас куда лучше обставляют.
- Откуда тебе знать, что делается в общежитиях? Или ты уже не брезгуешь и студентками?
- Сонька, ты зарываешься!
- Если ты будешь злиться, то испортишь выходные нам обоим. А мне здесь нравится! - Она сбросила туфли, вспрыгнула на застеленную покрывалом кровать, встала во весь рост, прошлась по периметру, заложив руки за спину, как франт на прогулке. - Стандартные удобства, господин миллионер, у вас будут дома. А здесь у вас буду я, между прочим, единственная и совершенно нестандартная.
- И множество клопов, - с мрачным оптимизмом добавил он, разглядывая стены.
- Что?! - Она соскочила с кровати и уставилась в потолок. - Правда?
- Да пошутил я! Тут и без их участия бомжатник. В таких местах здоровые люди зарабатывают клаустрофобию, а больные окончательно сходят с ума.
- Ну, нам с тобой это не грозит.
- Я ненормальный, потому что приехал с тобой сюда, а ты совершенно чокнутая, потому что привезла меня, даже не задумываясь о последствиях.
- Перестань брюзжать! Обычный номер, ничего особенного, - пожала плечами она, втайне проникаясь его уверенностью.
- Когда это ты в таких ночевала?
Она ничего не ответила, сдернула покрывало, с недоверием оглядела свежее постельное белье, заглянула под подушку и осталась удовлетворена результатами осмотра, насколько это было возможно в столь непривычных условиях.
- Спать на ней можно. Что еще надо двум близким родственникам? Ты где будешь спать, папочка?
Она оперлась коленом о край кровати, потянулась за полотенцем, лежащим на дальней подушке. Илья окинул ее соблазнительную позу откровенным взглядом и решил, что тянуть больше не следует.
- Я - сверху, - заявил он. - Или вот так. - И, не долго раздумывая, грубо обхватил ее сзади, прижал к себе. - Ты, надо отдать тебе должное, прекрасно смотришься на любой кровати. Думаю, пора отметить наше успешное поселение самым разнузданным развратом, в котором нас заподозрили.
- Пытаешься оправдать доверие общества? Как это называется в политике?
- Я слишком долго ждал, чтобы рассуждать о политике.
Соня выпрямилась, повернула к нему голову и приняла его поцелуй. Он в нетерпении помог ей избавиться от кофточки и бюстгальтера и толкнул на кровать. В эту минуту их бесцеремонно прервали. Звеня ведрами, в незапертую дверь ввалилась уборщица в неизменном синем халате и рыжих резиновых перчатках.
- Мусор уже приготовили?
- Пока нет, - машинально ответил он, и обернулся на голос, все еще прижимая к себе Соню с задранной почти до пояса юбкой.
Уборщица задержалась на любовниках долгим осуждающим взглядом, нахмурилась, и Илья, закашлявшись, как застигнутый врасплох подросток, обхватил Соню обеими руками, пытаясь закрыть от постороннего взгляда. Незваная гостья заглянула в комнату, будто предполагала, что таких, как они, в номере еще несколько человек, посмотрела на сумки, лежащие у шкафа, на свесившееся с кровати покрывало, и, хмыкнув, подалась в ванную комнату. Зашумела вода в бачке, раздалось шуршание, и она вышла оттуда с пакетом, полным мусора.
- Хоть бы после ужина занялись! - Она снова взглянула на застывшие от неожиданности фигуры. - А то прямо так, не распаковав вещи, как оголодавшие. Тьфу!
И закрыла за собой дверь, бормоча что-то нечленораздельное. Соня, словно устыдившись ее справедливого обвинения, потянула вниз юбку, отодвинулась от мужчины.
- Куда это ты, недотрога? Испугалась старой ведьмы?
- Надо бы спуститься к ужину, - извиняющимся голосом сказала она.
- Я не голоден. И, если помнишь, мы только что собирались...
Но она уклонилась от его зовущей руки, достала из сумки джинсы, начала переодеваться, потом распустила волосы и заново собрала их на затылке заколкой.
- Пойдем вниз, ужин уже в самом разгаре.
- Я не хочу есть, я хочу тебя.
- А я сначала хочу есть, а потом тебя, - возразила она, остановившись в дверях комнаты и приглашая его последовать за собой.
- Если ты настаиваешь... Никогда раньше не видел, чтобы ты носила джинсы.
- Так ты мне сам запрещал. Ты многого обо мне не знаешь.
- Есть что-то существенное, что мне еще следует знать? Ты ведь не лесбиянка и не колешься?.. - Она засмеялась, махнула на него рукой, открещиваясь от глупых обвинений. - Кстати, джинсы на тебе сидят отлично. Боюсь только, что ты будешь привлекать к своей попке слишком много внимания.
- Ну, милый, после той сцены внизу мы с тобой будем здесь мистер и миссис скандал нынешнего уик-энда. А ты заметил, что с нами в очереди стояли одни семейные пары?
- Тем хуже для них, - пожал плечами Илья. - В Тулу со своим самоваром...
- Мне кажется, или ты разочаровался в институте брака? - едва сдерживая улыбку, спросила она.
- Слова-то какие! Не придумывай.
Он ощутимо шлепнул ее ниже спины и вытолкнул в коридор.
Соседи по столику в столовой разглядывали их так внимательно и смущенно, что Соня заподозрила, что они тоже были невольными свидетелями перепалки у стойки администратора.
- Сто лет не бывал в столовых. - Он наклонился к Соне, стараясь умерить свой хорошо поставленный руководящий голос. - Как здесь принято?
- Сейчас принесут еду, видимо, - шепнула она в ответ, оглядываясь на другие столы, к которым подкатывала тележка с едой.
То, что приехало к ним на передвижном подносе, Илья не назвал бы едой ни при каких обстоятельствах. Худосочная официантка шваркнула перед ним тарелку с серой массой, в которой угадывалось картофельное пюре. Рядом в беловатой подливке, больше похожей на расслоившуюся побелку, плавали куриные кости. Альтернативой курице была серая котлета, на вид шершавая от панировки и оттого еще менее привлекательная. Творожная запеканка и булочка вызывали аппетита ничуть не больше, чем засохшие наутро остатки еды после попойки. Пятнадцати лет постперестроечного периода здесь словно не бывало.
- А чай? - спросила Соня. - Или кофе?
- Кофе только утром. А чай вон там! - официантка мотнула стриженой головой в сторону выстроившейся очереди с пустыми стаканами в стальных подстаканниках.
По всему залу стоял торопливый металлический звон столовых приборов о тарелки, как в мрачных фильмах про армейские будни. Илья ковырнул котлету, которая тут же развалилась, словно только этого и ждала, недоверчиво понюхал то, что смогло зацепиться за вилку, но попробовать не решился. Пюре оказалось едва теплым и вызвало почти рвотные воспоминания о старшей группе детского сада, где за спиной воспитательницы они любили заряжать картошкой самодельные катапульты из столовых ложек. Соня даже не притронулась к тому, что стояло перед ней. Подперев подбородок обеими руками, она смотрела на брата, который пытался есть запеканку. Их соседи не жаловались на отсутствие аппетита и убирали все со своих тарелок за милую душу.
- Ты двое суток будешь голодать? - спросил Илья, выведя ее из задумчивости.
- Это уж точно лучше, чем отравиться, - тихонько посетовала она. - Прости, я не знала, что все будет так.
- Не расстраивайся. - Он обернулся к соседям, отчего те дружно вздрогнули и вытянулись на своих стульях почти по стойке "смирно". - Вы не знаете, здесь есть бар, кафе или что-нибудь, где подают еду.
- Конечно, есть, только он до одиннадцати работает.
- Слышала? Мы еще успеем. Господи, какая дрянь! - Он отодвинул тарелку с недоеденной запеканкой. - Как думаешь, там кредитки принимают?
Соня фыркнула и спрятала улыбку в ладони. Он понимающе покивал и полез в портмоне.
- У меня только сто рублей. И доллары. У тебя есть местная валюта?
- Даже не знаю, - спрятав хитрую усмешку, протянула Соня, засверкав глазами. - Я, между прочим, заплатила за оба номера. Может, съездим в соседний город в обменник? Хотя, наверное, все уже закрылось...
- Тебе мало, что ты нас чуть не угробила по дороге сюда?
- Садись ты за руль. Я же не против. - Она отломила кусочек черного хлеба и положила в рот. - А хлеб свежий.
- Издеваешься, да? Я в эту развалину теперь ни за какие деньги даже пассажиром не сяду. Вызову машину.
- Пожалуйста, - с поддельной обидой в голосе сказала Соня. - Мог бы сам побеспокоиться о транспорте. Настя и так с ума сходит за свою ласточку. А на электричке я все равно не поехала бы ни за что.
- С чего вдруг тебя на экстрим потянуло? - глядя в ее бессовестно-серьезное лицо, спросил Илья. - В Москве тоже будешь на таком ездить, а своего любимчика Насте отдашь?
- Она давно уже просит покататься.
- Она пока еще не заработала. Я тоже на Волге начинал.
- Ты шуток не понимаешь, да? - внезапно рассмеялась Соня, взяла его руку в свою и поцеловала, прижалась щекой, не заметив изумления соседей по столу. - Да есть у меня деньги, пойдем в бар. Ты когда голодный - просто ужас что за тип!
- Я всегда ужас что за тип, - самодовольно сказал он, поднимаясь из-за стола.
- Я знаю, - выражение нежности на ее лице сменилось выражением неподдельного восхищения. - И это меня ужасно заводит!
В баре оказалось не в пример столовой приличнее. Во всяком случае, в съедобности поданных блюд уже никто из них не усомнился. Соне удалось заказать себе несколько бутербродов с семгой. Подумав, она попросила подать ее без хлеба, чем ввергла бармена в искреннее изумление. Илья попытался выбрать себе что-нибудь выпить, но она ласково  попросила его обойтись без алкоголя в эти выходные.
- Да я, собственно, и не пью, - удивился этой просьбе он. - Ты же знаешь.
- Знаю. Вот и сейчас не нужно.
- Но курить-то ты мне позволишь, женщина? - с издевкой спросил он.
Едва они заняли крайний у окна столик, как бар стал стремительно заполняться людьми. У стойки образовалась очередь желающих расслабиться после трудовой недели. Бармен включил музыку на порядок громче, и вечер пятницы начался. Илья сам отодвинул от их стола два свободных стула, чтобы исключить возможность любого соседства. Теперь они были вдвоем посреди наполненной посетителями полутемной комнаты. Илья, насытившись мясом, как довольный хищник, откинулся на спинку стула и медленно потягивал средней паршивости кофе, Соня болтала соломинкой в стакане с апельсиновым соком.
- Прости, милый, я, правда, не знала, что это такая дыра. Но отдыхать поблизости от города вместе в "Бору" или в "Ватутинках" мы ведь не можем...
- Откуда ты выкопала этот, с позволения сказать, отель?
- Нашла в Интернете ссылку, потом опросила всех своих знакомых и коллег, никто этого места не знал. То есть, встретить здесь кого-нибудь из наших на выходных - шанс минимальный. И на рекламной странице было, сам понимаешь, написано не вполне то, что мы увидели.
- Можно привлечь их к ответственности за недобросовестную рекламу. Как потребители мы имеем право...
- Ты будешь реализовывать это свое право? И я не буду. Мы же не хотим скандала в печати. Известный бизнесмен судится с домом отдыха "Сказка". А как он попал в эту "Сказку"? И зачем?
- Затем чтобы впредь неповадно было!
- О, они запомнят этот уик-энд навсегда...
Она взяла его за руку и нежно ее пожала, он усмехнулся и сжал ее ладонь в ответ. Она поморщилась и выдернула руку, покрутила на пальце врезавшееся в кожу обручальное кольцо.
- Сонька, ты пытаешься из меня веревки вить, что ли?
- Позвольте пригласить вашу даму.
Слегка подвыпивший молодой человек завис над их столом, переводя глаза с Ильи на его спутницу. Илья в недоумении посмотрел ему за спину, словно раздумывая, не спросить ли о том, куда он собрался ее пригласить. Но на выложенной плиткой круглой площадке, оказывается, на самом деле начались танцы.
- Нет, - отрезал он. - Она не танцует.
- Я не танцую? - переспросила Соня и, поймав его помрачневший взгляд, чуть кокетливо отказала чужому мужчине. - Да, я не танцую.
- Жаль.
Нежданный кавалер ретировался и тут же нашел себе пару из числа нескольких девиц, недавно заявившихся в переполненный бар и столпившихся у стойки в ожидании своей очереди. Илья отодвинул пустую чашку и снова завладел Сониными пальцами.
- Да, милый?
- Пойдем-ка в номер, - попросил он, понизив голос. - Иначе здесь я заработаю мигрень.
- Может, пройдемся по улице? Вокруг лес, свежий воздух.
- Хочешь потянуть время?
- Ах, ты об этом! - Она заговорщицки улыбнулась и сразу же поднялась. - Нет, конечно. И он мне не понравился, я бы все равно не пошла.
Илья промолчал, сделав вид, что не заметил поясняющей реплики, и, обняв за талию, провел ее сквозь круг танцующих. В коридоре она на минуту задержалась у расписания работы местного клуба, где сегодня была заявлена традиционная дискотека, и сразу оказалась в обществе двух праздношатающихся в поисках приключений мужчин. Илья вынужден был вернуться к стенду и взять ее под руку, чтобы избежать недоразумений.
- Ты пользуешься слишком большим успехом. На работе тебе тоже прохода не дают?
- Это из-за джинсов, ты же сам сказал, - хохотнула Соня, оглянувшись на замерших в удивлении неудачливых поклонников.
- Так избавься от них.
- Прямо здесь?
В номере он первым же делом запер дверь на ключ, закрыл балкон и задернул занавески. Соня уселась на кровать по-турецки и включила телевизор. Сквозь хрипение и бегущие полосы пробился рекламный блок, после него сразу же началась новостная программа.
- Выключи ты эту дрянь, - сказал Илья и расстегнул свою дорожную сумку. - Незачем забивать голову всякой ерундой.
- Слушай, правда, что на самом верху подняли вопрос о пересмотре итогов приватизации?
- Соня, я сказал, выключи.
- Нет, подожди, пусть пока поговорит, в конце про погоду скажут. А у нас на работе все обсуждают возможность нового дефолта. Что ты думаешь по этому поводу?
- Это интервью? Похоже, тебя подослали ко мне, красавица. Куда смотрела моя охрана! Где ты прячешь диктофон?
- Нет, правда? - теребила его она. - Ведь может быть дефолт, и опять все рухнет.
- Мне больше думать не о чем, по-твоему, да? А вы бы лучше там работали, приносили пользу обществу, а не трепались попусту.
- Мы и работаем, - обиделась за себя и за коллег Соня. - Одно другому не мешает, мы ведь не механизмы.
- Радеете за державу? Все равно вы ничего не решите, сколько бы ни обсуждали, - с презрением заявил он.
- Конечно, мы всего лишь этот самый электорат, бессловесная масса. - Он усмехнулся, когда эта аристократка по духу и по рождению причислила себя к низшим слоям общества в новом для него демократическом порыве. - Мы не решим, а ты можешь решить, ведь ты и тебе подобные стоят во главе экономики страны. Поэтому я и задала вопрос тебе.
- Не по адресу вопрос, мадемуазель избиратель. Не преувеличивай мои возможности. Я не Сорос и дефолтами не заведую.
- И не Господь Бог? - поддела его она. - А я-то думала...
- Для многих - нет, а для тебя - уж точно он.
Он оставил сумку в покое, сел рядом, обнял ее за плечи и потянулся за ее спиной за пультом. Она вычислила его маневр и передвинула игрушку подальше от его руки.
- Ну, выключи, девочка, - утомленно попросил он и поцеловал ее за ухом. - Меня тошнит от первого канала.
- Но ведь кое в чем они правы, сознайся, - не сдавалась Соня.
- Ты и в политике разбираешься? Я думал, что ты искусствовед, историк.
- Не кусайся, - легонько стукнула его по руке она. - Они тебя замучили, мой милый, я знаю. Что им всем нужно от тебя?
- То же, что и от других, - скандала, сенсации и денег в конечном итоге. Все всегда упирается в деньги. Власть действует через своих псов, пока не может напасть открыто. Сначала сильную дичь нужно измотать.
- Но в чем смысл теперь нападать на тебя? Ты ведь уже создал свою империю, а теперь работаешь на общее благо. И победителей не судят.
- Это ты так считаешь, детка, а в этой стране их и судят, и сажают, и даже физически устраняют. Разве история Российского государства тебя ничему не научила?
- Но если все так плохо, тогда уедем отсюда. Многие так и делают и не мучаются угрызениями совести. С твоими капиталами тебя примет любое государство, и есть же еще оффшорные зоны...
- По-твоему, я должен бежать? Разве я не работаю, как вол, почти тридцать пять лет, не создаю рабочие места, не привлекаю инвестиции, не вношу свою лепту в экономику? - возмутился он.
- А они будут говорить людям, что ты не хочешь платить налоги, залезаешь в народный карман... Ну, не ты конкретно...
- Лично ты знаешь хоть кого-нибудь, кто здесь исправно платит налоги? Вот скажи, сколько ты получаешь на своей работе, официально, по документам?
- Полторы тысячи рублей, кажется. А остальное - неофициально в конверте.
- Вот тебе типичный пример ухода от налогов. Так поступает любой бизнесмен, если хочет вести бизнес здесь, и это еще цветочки. Так что дело не только в налогах.
- Значит, это все из-за приватизации, да? Благодаря ей ты оказался владельцем такой большой компании?
- Послушай, девочка моя, я не стану говорить с тобой об этом ни дома, ни в офисе, ни тем более в постели.
Он снисходительно потискал ее, как котенка, надеясь переключить на более близкую форму общения, чем обсуждение политической обстановке в стране.
- То есть, ты не хочешь говорить именно со мной? - едко уточнила она.
- Я устал от этих разговоров, бессмысленных дискуссий... А тебе достаточно знать, что у тебя будет все, что только пожелаешь, дефолт тебе не грозит, и твоим близким бояться нечего.
- Но я хочу знать...
- Не забивай свою красивую головку бесполезными мыслями.
Он потянулся, чтобы снять заколку с ее волос, но она выскользнула из-под его руки и вернулась к прежней теме.
- Но ведь речь идет о переделе собственности, а это означает революцию, национализацию...
- И электрификацию всей страны, но это вотчина господина Чубайса, - хохотнул Илья, желая перевести разговор в шутку. - Глупости все это, Соня. Ты что, начиталась Маркса? Что бы ни случилось в этой стране, лично тебя никакой передел не коснется. У тебя есть недвижимость за границей, счета в зарубежных банках, акции серьезных западных компаний, которые никогда ни рухнут, что бы здесь ни стряслось. Ты и Белла обеспечены всем, что нужно для спокойной и безбедной жизни в любом уголке мира. А то, что ты вышла на работу, я расцениваю, как блажь. Хочешь побыть пролетарием, зарабатывать себе на колготки? Поиграй, я не против. На содержание своей семьи тебе здесь не заработать, так что и переживать незачем.
Соня поморщилась на этот презрительный отзыв о ее работе, но затевать ссору не стала. Они договорились, что в этом вопросе останутся каждый при своем мнении. Нарушать перемирие не было причины.
- Но я беспокоюсь о тебе. Ты столько вложил в свое дело и теперь в один миг можешь все потерять...
- Ты, правда, такая наивная или прикидываешься? Никакой реставрации коммунистического режима не будет. Во всяком случае, ты можешь быть уверена, что один вид собственности я больше не потеряю никогда.
- Вот как? И что же это за собственность?
- Ты!
Он все-таки исхитрился и, воспользовавшись тем, что она отвлеклась, выключил телевизор, столкнул пульт на пол. Соня укоризненно взглянула на него:
- Я не собственность.
- Пой, птичка!
- Точно тебе говорю!
Она оттолкнула его, попыталась сбежать с кровати, но он успел удержать ее. Соня приняла вызов, и в результате они устроили возню со смехом, визгом и обязательным насильственным раздеванием, входящим в программу вечера. Это не было похоже на любовную игру, которую она так трогательно и стыдливо описывала ему в прошлый раз, но, похоже, жаловаться на его невнимательность сейчас не собиралась. Двуспальная кровать под ними истерически заскрипела, как старая телега, грозя в любую минуту рассыпаться. Илья повалил Соню на живот поперек кровати, улегся сверху, выдернул из ее волос заколку, и они тяжелым потоком упали вниз, рассыпались по полу.
- Все, сопротивление бесполезно. Ты - моя! Скажи, что будешь любить меня, что бы ни случилось.
- А что может случиться?
Она прищурилась, глядя в сторону, и приоткрытый рот дрогнул в сдержанной усмешке.
- Например, я стану старым.
- Ну, это нетрудно спрогнозировать...
- Чертовка! - Он тронул губами ее шею и снова поднял голову. - Даже не думай, это будет еще очень не скоро. Так ты будешь любить меня?
Он приподнялся, давая ей свободу, и она ловко перевернулась на спину.
- А куда же я денусь?
Он смотрел в ее запрокинутое смеющееся лицо и видел молодую женщину, которая дарит свою беспечную любовь и свое достойное поклонения тело и смеется, но уже над ним, а не вместе с ним. Пауза подозрительно затянулась, и Соня оставила своим вниманием потолок и перевела глаза на брата. Его глаза были серьезными и злыми.
- Господи, какой же ты! - Она обхватила его за шею, наклонила к себе. - Почему ты боишься? Почему ты, такой сильный и независимый, так не уверен в себе, когда речь идет о нас? Или, может, во мне? Ты же знаешь, что я никогда тебя не оставлю. Я буду любить тебя до конца своей жизни. Моя последняя мысль, мой последний вздох будет о тебе. И я не хочу пережить тебя ни на день.
- Не говори так. - Он категорически отказывался верить ее книжным признаниям. - Ты настолько моложе меня, что это даже неприлично. Ты моложе моей дочери.
- Я не понимаю, зачем ты это говоришь! Для меня это не имеет никакого значения! - возмутилась она.
- Это пока я могу быть для тебя мужчиной, а не лежачим больным.
- Ты говоришь о сексе, да? Хочешь смешать понятия и запутать меня?
- Ты на столько лет переживешь меня, малышка, - с удрученным видом вздохнул Илья, и она поняла, что шутить он не расположен.
- Кто это может знать? Я убью себя, если тебя не станет, уйду вслед за тобой в вечность, как служанка за фараоном, как кошка фараона.
- Замолчи! - Он снова поцеловал ее, на этот раз задержался губами дольше. - Что за страсть к древнему Египту? Хочешь повторить подвиг Клеопатры?
- Вот еще! - Она фыркнула, заворочалась под ним, словно хотела освободиться, но тут же оставила эту попытку, заставив его вспомнить о том, ради чего они приехали. - Клеопатра была маленькая, толстая и страшная. Говорят, она завлекала мужчин умом и голосом. Даже Цезарь так попался.
- Бедный Цезарь! - покачал головой он. - Значит, он попался не на ее красоту, а на свои политические амбиции? Впрочем, это делает ему честь.
- В глазах мужчин, но не женщин. Мне нравился красивый миф о любви.
- Женщины вечно придумывают себе мифы про любовь, - презрительно заметил он.
- А мужчины про войну, - мгновенно парировала она.
- И про женщин. Но мне даже ничего придумывать не надо: ты у меня красивая, стройная, умная. Наверное, потому что питаешься одной рыбой, как русалка.
- А русалки едят рыбу?
- Не знаю. Надеюсь, что не утопленников.
- Фу! - Она скривилась и попыталась оттолкнуть его. - Какая гадость!
Но он закрыл ей поцелуем рот, и она затихла под ним, крепче прижала его к себе.
- Как думаешь, - наконец спросил он, отстранившись и любуясь ее пугливыми ресницами и выступившим на щеках румянцем. - В Ниле водятся русалки?
- Крокодилы там водятся. - Она распахнула задорные глаза и придала лицу серьезное выражение. - А им все равно, что есть.
- Жаль, что мы не крокодилы, а то сегодня нам туго пришлось в столовой.
- Ты мне всю жизнь будешь это вспоминать?
- Нет, только полжизни. Хочешь, увезу тебя зимой в Египет? Будем бродить по рынку в Каире, накупишь себе всякой ерунды.
Ее волнующая близость рисовала в воображении картинки, которые имели мало общего с пирамидами, Красным морем и всем сонмом египетских богов.
- Давай дождемся зимы, не будем загадывать.
- Ах, какая разумная у меня девочка. За ней нужен глаз да глаз, а то появится такой Марк Антоний...
- Опять ты за свое! Я не стану ждать никакого Марка Антония, мой Цезарь. Я знаю, что не могу принести тебе царство, не смогу помочь тебе в твоих делах. Я всего лишь смертная женщина, которая любит тебя.
- Это уже немало. И ты обещаешь хранить мне верность?
- Клянусь!
- Ты ведь знаешь, я не потерплю соперников.
- Перестань угрожать мне, мужчина. Лучше докажи прямо сейчас, что я нужна тебе. Или все-таки нет?..
Когда кровать перестала скрипеть, они так и остались лежать поперек смятой постели. Илья протянул руку и подтащил к себе подушку, а Соня привычно расположилась у него на плече.
- Мне нравится, когда ты сверху. - Она, вздохнула, пробежала пальцами по его груди. - Я чувствую себя совсем слабой и беззащитной, а ты даешь мне эту защиту.
- Мазохистка.
Он погладил ее по голове, прижался губами к влажному виску.
- Наверное, так было раньше, - в задумчивости продолжила она, - давно, в древние времена. Женщина доставалась самому сильному воину, а у животных до сих пор так.
- Хочешь сказать, что мы с тобой - как две домашние собаки?
- Нет, вот еще! Как два диких льва. Правда, царь зверей живет в прайде и у него таких львиц...
- Не думай о других, моя красавица, - приказал он и крепче прижал ее к себе. - Твой лев любит и будет любить только одну львицу.
- И она любит только одного льва, - блаженствуя от его признания, замурлыкала Соня.
- У тебя это так натурально получается! - Он с восхищением почесал ее за ухом, словно она и впрямь была большой кошкой. - Как ты издаешь такие звуки?
- Не знаю. Просто мурлычу и все.
Она потерлась о его плечо и, наслаждаясь его близостью, сомкнула ресницы.
- Какой же ты все-таки еще ребенок!
- С тобой я готова оставаться ребенком до конца жизни.
Она тесно прижалась к нему, поискала щекой удобное положение и затихла. Илья подумал о том, что завтра не придется никуда спешить, мобильный телефон выключен, его никто не найдет в этой невероятной глуши, и закрыл глаза.