Буся

                Б У С Я

     - Васильевна, пора! Чайник вскипел! - выйдя на порог садового
  домика объявила соседка.
     - Погоди, Семёновна. Я только руки вымою, - отвечаю ей и иду к
  баку с водой.
     За чаем согрелись, разговорились. Раиса Семёновна подкладывает
  полешки в печку и, налегая на "Р" рассказывает разные истории.
     - Вчера тебя в саду не было, а я была. Вот так, как сегодня,
  налила чайку, попила с пряничком, в термос кипяток залила и пошла
  на огород. На столе хлеб в тарелочке остался, колбаски кусочек и
  жареные семечки в целлофановом пакетике.  Я вчера гладиолусы выкопала,
  вымыла их, разложила в теплице, чтоб вода с них стекла, а тут и
  дождичек припустил.
     Вхожу в дом, а мышонок шасть под кровать. Я к столу. Ага, вот они,
  мышиные горошины. Пакетик прогрызенный, шелуха на столе валяется. Видать она, паразитка такая по столешне бегала и везде свой нос совала.
  Что ж я, после мыши, есть буду? Нет, конечно. Раскрошила хлеб, семечки
  высыпала на фанерку и за порог положила. Птички всё, дочиста, склевали. А от мышки теперь всё на полочку прячу. У-ух, доберусь я до тебя, - погрозила Семёновна кулаком в угол, где притаилась мышка и,
  прихлебывая чай, продолжила. - Вот, на днях, носила я одёжку садовскую домой, стирать. Видать в тряпье мышку домой принесла. Буся мой все
  ходил, нюхал. Глазищами так и зыркает. Он её, голубушку, вы-ыследит.
  Он не успокоится, пока не поймает.
     Вот как-то мяучит Буся у порога. Гулять просится. Выпустила я его
  в подъезд, а он к соседской двери подбежал и опять замяукал. К соседке в гости хочет. Развалится там, на кресле и только глазами водит,
  разглядывает. А в этот раз забежал и пошел по всем комнатам проверять.
  Потом глядим, а он с балкона ящерицу в зубах несёт. Мы, с соседкой,
  повскакивали на диван и как завизжим. Сын её прибежал, отнял ту ящерицу у кота и унёс во двор. В траву выпустил. Ну, вот, подумать только,
  откуда она взялась в жилом квартале, аж на третьем этаже! Как же она
  вскарабкалась по гладкой стене на такую высоту?
     - Город быстро растёт, а у них территория четко размечена, гостям
  не больно рады. Вот и приспосабливаются, кто, как может, - высказываю
  я своё предположение.
     - А в прошлом году тоже случай был. Бусинька со мной на кровати
  спит. Прямо на грудь мне ложится, только поверх одеяла. На голое тело никогда не ляжет. Только укроюсь, а он прыг ко мне, растянется,
  довольный такой, заведет торохтелку. А я нахваливаю его: "Люба моя!
  Золотничок ты мой! Рыбонька! Колокольчик ты мой!" Он трется мне о
  щеку, о подбородок и мурлычет.
     Не помню уже, что показывали, но допоздна смотрела. Потом телевизор выключила и уже задремала. Вдруг, мой Буся как встрепенётся.
  Соскочил с постели и давай носится по квартире. Осатанел совсем.
  Включаю ночник и иду смотреть, что там такое. Ты не поверишь - летучая мышь по комнате мечется, визжит, скрежещет. А Буся мой то по
  ковру под самый потолок взбежит и оттуда прыгнет, то со шторины
  прыгнет, то со шкафа на нее охотится. Ей-то жить охота, уворачивается.
  Он ещё больше злится. Я прижалась к стене, и так страшно стало, что и
  не высказать. Ночью, одна в доме и эта мышь такой переполох устроила.
     Вот я крадучись, крадучись, открыла дверь на кухню и кричу: "Буся!
  Буся! На кухню её гони!" А он, как будто понимает, что я ему говорю.
  Выгнал все-таки её на кухню. Захлопнула дверь и думаю: "Никуда она
  до утра не денется. Балкон у меня застеклённый. Везде всё закрыто.
  Легла я на кровать, а Буся у дверей сидит, караулит.
     Дождалась утра, стучусь к соседям. Говорю: "Спасайте, летучая
  мышь в дом залетела".
     И что ты думаешь, всю кухню мы обшарили, а её, проклятущую, так и
  не нашли. Ладно. Пошла я на работу. Вечером прихожу, опять всё обсмотрела. Нет её. Ну, нет так нет. Мы с Бусей поужинали и пораньше
  спать легли.
     Где-то в час ночи опять писк, скрежет. У Буси глаза зеленым огнём полыхают, носится по дому как разъяренный тигр. Тут уж я не
  стала ждать утра, постучалась к соседям. Они, в чем были, пришли
  смотреть на ночную разбойницу. А Буся, пока я за ними ходила, сцапал её за крыло и мне тащит. "Ах, ты ж мой защитничек! Моя ты радость!
  Хозяин в доме!" - нахваливаю я его, а мышь в руки боюсь брать. А она
  визжит, трепыхается.
     Когда всё насмотрелись на неё, сосед вынес во двор и положил под
  куст. Утром её уже там не оказалось. До сих пор не пойму, как она
  в дом забралась…
     А Бусичка у меня молодец. Прямо таки геройский парень. Надо бы
  ему травки нарвать. Когда из сада возвращаюсь, он у ног вертится.
  Гостинца ждёт. Надо бы его сюда принести, чтоб хоть маленько мышей
  попугал, а то уже совсем обнаглели.
     - Я тоже этой ночью плохо спала. Ещё третьего дня принесла домой
  целую сумку стручков фасоли. Рассыпала на газете, под батареей, чтоб
  подсохла. А вчера поделала, что самое необходимое и села на скамеечку
  зеленые стручки лущить. Только руку протянула, а из этого вороха кто-
  то как прыгнет, да так высоко, прямо мне через левое плечо перемахнул.
  Я так чашечку из рук и выронила. Тоже, как и ты, сколько не смотрела,
  а так и не нашла прыгуна. Сегодня, утром, смотрю, а на подоконнике,
  среди цветов, кузнечик сидит. Большой такой, сантиметров пять-шесть,
  не меньше. Не стала я его ловить. Сняла с подоконника горшки с цветами и приоткрыла окно. Он свежий ветерок почуял, усиками пошевелил
  и прыг на волю.
     - Так ты, что ж это, кузнечика так испугалась, что ночь не спала? -
  подивилась Семёновна.
     - Если бы кузнечика. Сама, поди, слышала, с вечера поднялся сильный ветер. В трубе прямо таки
  по-волчьи выло. Вот лежала и слушала. Только стала забываться, подсохшие стручки фасоли перестрелку начали. Ладно бы лопались, а они тут же
  половинки в разные стороны спиралькой выворачивают. Всю ноченьку
  треск и шелест в квартире, будто мыши бегают. Как-то даже не по себе
  становится.
     - Пугливые что-то мы с тобой стали, Ты б хоть котёнка завела. Всё
  веселей. У меня Буся вместо собаки. Только кто к дверям подойдет, он
  раньше звонка вскакивает. А как же, защитничек мой! Бусичка! Голубок
  мой ненаглядный...

                24 сентября 2003 г.