Живые мертвецы и трагедия русской интеллигенции

Заметили, как широко и красочно на протяжении отходящего в лету десятилетия в мировом  кинематографе расцвели сюжеты о зомби и апокалипсисе? Именно эти темы приобрели небывалую доселе популярность в художественном представлении о будущем человечества, тогда как фантастические ленты, трактующие грядущие события иначе, чем полный швах и мировой аут, можно пересчитать по пальцам.

Сплав тем конца времен и воскресения мертвых, прежде несколько иначе представлявшийся с подачи христианской мифологии и достигший апогея на светлой стороне в русской религиозной философии в лице Николая Фёдорова, породил новый жанр на кинематографической палитре: апокалипсис живых мертвецов. Еще в прошлом столетии порождения  мрачной фантазии о жизни после смерти могли претендовать на исключительность и кошмарить лишь маленькие городки да придорожные кладбища. Нынешний же век их прочит уже не меньше, чем на победное шаркающее шествие по разлагающейся планете.

Апофеозом зомбифории стали рекордная в 2010 году популярность осенней премьеры сериала «Ходячие мертвецы», появление курсов изучения зомби в американских университетах и зомби-парады, родившиеся в 2001 году на улицах Сакраменто. Даже самый популярный за всю историю канала ABC сериал Lost чуть было не перерос из приключенческого триллера в сагу об оживших трупах, вовремя свернув в сторону философской притчи о жизни и смерти.

Впрочем, я хотел бы поговорить не об успехах зомбификации и даже не о возможных (и, как вы поймете, далеко не главных) ее причинах: мировой бессоннице, глобализации, засильи интернет-общения или расцвете массовой культуры. Тема истоков и целей изображения грядущего в лилово-зеленых тонах требует отдельных исследований. Однако сегодня я расскажу об открывшемся мне чудовищном заблуждении в понимании образа и метафоры  живых мертвецов и непростительной ошибке при проведении параллелей в реальном мире.

Начну с того, что внутренний мир живого мертвеца воспринимается исключительно из его внешних проявлений. Нелогичность и неправильность выводов, основанных даже на поверхностном восприятии, просто поражает. Что мы знаем о современном образе ожившего трупа? Это медлительное существо, лишенное разума, издающее нечленораздельные животные звуки, движимое инстинктами, самый важный из которых — инстинкт нападения на живых людей и животных и поедания плоти. Нападают мертвяки толпой, но социальных групп и  иерархий не образуют. В различных источниках тот или иной характерный признак ходячих мертвецов может ставится под сомнение, но чаще всего оказывается, что  нетипичные черты объясняются попыткой выдать в качестве зомби низших вампиров либо мутациями самих зомби с зарождением разума и социализацией.

Помимо художественного осмысления существуют поиски применения феномену живого мертвеца и в науке: так называемый философский зомби, который в той или иной степени сходен с живым человеком , но лишен сознательного опыта. Именно в этом произвольном допущении и кроется  самая фатальная ошибка и заблуждение, из которых истекают все логические несоответствия в образе ходячих мертвецов.

Допустим на минуту, что зомби действительно лишены разума, как и другие животные за счастливым исключением человека. Однако можете ли вы привести в пример хоть одного хищного  зверя, который  вел бы себя сходным образом, а именно: бесцельно слонялся по окрестностям в надежде натолкнуться на зазевавшуюся жертву? Все наше представление об основанном на инстинктах поведении животных должно противиться иррациональным с биологической точки зрения действиям живых трупов. И единственное объяснение, которое способно снять возникающие противоречия, состоит в том , у зомби отсутствует вовсе не  сознание, а как раз напротив — бессознательное!

Вообразите себе человека, лишенного доступа к долговременной памяти, условным рефлексам, культурным архетипам, чувствам, эмоциям  и всему тому, что составляет подсознание и надежную основу человеческого поведения. Вообразите также, что все те действия, которые обычный человек совершает автоматически: дыхание, ходьба, удержание головы, закрытие глаз, артикуляция,- живой мертвец, лишенный  бессознательного, принужден делать в ручном режиме, непосредственно управляя электрическими импульсами  и сотнями мышц. Более того, вообразите существо, оставшееся без  защитных покровов и механизмов, для которого мир представляется какофонией звуков, необработанных картинок, телесных ощущений; существо, которому необходимо приложить неимоверные интеллектуальны усилия для того, чтобы выделить из потока информации внешнего мира самое важное или  просто закрыть глаза и отдернуть руку. Вы все еще верите в то, что живые мертвецы не чувствуют боли только потому, что никак не реагируют на ваши тычки саперной лопаткой?

И после всего сказанного, разве не получим мы в результате нашего мысленного эксперимента титана мысли и духа, непрестанно дергающего рычаги биологического механизма под названием человеческое тело, вынуждая последнее, при том находящееся далеко не в лучшей форме,  к постоянному движению, просто потому, что остановка хоть на мгновение мельницы разума, лишенного фундамента бессознательного, погружает сознание в бесконечную пустоту и самозабвение.

Но, спросите вы, как же разумное существо оказывается способным к убийству и пожиранию плоти? А разве стыд, жалость, сочувствие, совесть, любовь, культура и все то, что входит в понятия гуманизма и человечности не берет свое начало именно в бессознательном сверх-Я? Разве не подсознание толкает нас на благородные поступки, разве не оно, противостоя или потворствуя инстинктам заставляет нас проявлять альтруизм или эгоистичность в отношении себе подобных? И разве человек, принимая те или иные решения, приучен беспрестанно твердить в сознании прописные истины?

Что побуждает живого мертвеца к убийству? - мысль. Что удерживает его от насилия?- лишь физическая невозможность насилие совершить. И если в отношении подобных себе барьером может быть осознание общности и разумной взаимопомощи, то живые люди должны представляться чистому разуму лишь как легкодоступный и само-воспроизводимый пищевой ресурс.

Однако есть и вторая  фундаментальная ошибка: неверная параллель между ходячими мертвецами и реальностью. С легкой руки Джорджа Ромеро, режиссера «Ночи живых мертвецов» и «Рассвета мертвецов», термины «зомби» и «оживший труп» стали синонимами. Столь верное наблюдение, наложенное на представление о неразумности живых мертвецов уводит поиски  прототипов реального мира в противоположном от истины направлении. Вовсе не в стане плохо образованных, ведущих бессмысленную однообразную жизнь потребителей массовой культуры стоит искать прообраз зомби, но в среде высоколобых и всесторонне образованных интеллектуалов.

А как же критическое мышление,- спросите вы - разве оно не служит надежной защитой от зомбирования? Святая наивность! Как может человек, у которого с выхолощенными и сублимированными инстинктами и взращенной рациональными шаблонами интуицией, витающий в облаках абстрактной идеи для самых будничных вещей, запертый в клетку технологий и наукообразных сентенций, отличить правду от лжи и манипуляцию от открытого доброжелательного взаимодействия?

Трагедия русской интеллигенции состоит в том, что ей первой из интеллектуальных сообществ человечества выпало умереть и воскреснуть в новой ипостаси. Из века в век в русском образованном человеке вымывались социокультурные пласты, национальные архетипы, генетически и геополитически исконно свойственные русской ментальности, призванной служить защитным фильтром и средством взаимодействия с реальным миром. Именно русская ментальность, связь с народной культурой русских интеллектуалов, пала первой жертвой надвигающейся глобализации и рационализации человечества; именно русские а затем и российские интеллектуалы первыми утратили связь с  истоками , получив взамен образование из идеологических шаблонов, абстрактных знаний и игры разума. Подобно компьютерной программе, лишенной доступа к драйверам устройств, интеллектуал, лишенный ментальности, погружается в рефлексию, бессмысленные блуждания в поисках идеи жизни, бесплодное общение с себе подобными или в топорное преобразование действительности прямым и разрушительным доступом к реальности, топором или ломом, — вот она, ноша русского интеллектуала-интеллигента со времен  декабристов на Сенатской площади.
 
Вопреки  напрашивающейся аналогии, плеяда великих русских писателей во главе с Достоевским, вовсе не жаждала заразить вирусом интеллигенции весь мир, но лишь пыталась вразумить соотечественников и предупредить мир о грядущей опасности. Той опасности, которую ныне интеллектуалы Голливуда чувствуют незарубцевавшимися фибрами ускользающей ментальности и выплескивают паническими  картинками конца времен под нашествием загнивающих и неспособных к самовоспроизводству живых трупов.

Кто виноват в нарастающей утрате интеллектуалами бессознательного, - мировая бессонница, глобализация, засилье интернета или всемирный заговор — тема отдельного разговора.

Что делать? Отступить к темному средневековью и феодализму и с раскачкой выпрыгнуть в светлое будущее? Не думаю. Может быть найдется способ получше?..

Но средство, позволяющее локализовать вирус интеллигентности, широко известно: объединить интеллектуалов простой, ритмичной и глобальной идеей экспансии: будь то неизведанные дали космоса или глубины океана, миссионерство или прогрессорство. Найти бы только поскорей подходящих синих человечков. И пусть на этот раз у них будет хоть какой-то иммунитет к нашим летальным хворям. Ведь все что не убивает, сделает их сильнее. Ну, то есть, не убивает окончательно.

---------------------------------------

Опубликовано на портале Сергея Голубицкого: http://sgolub.ru/eklektika/eklektika-maks-liberum.