То, что останется после тебя. глава 2

2


   Чувство одиночество вновь нахлынуло на Игоря. С этим надо было что-то делать. Жизнь не кончилась, чтобы там ни было, и накладывать на себя руки он не собирался. 
   Лебедев прошел на кухню. Все чисто, аккуратно, видимо мать убиралась здесь недавно. А, может быть, это была жена? Посуда лежала на своих местах, все как положено. Холодильник, стоящий в углу кухни, был выключен. Игорь заглянул внутрь него. Разумеется, пусто. А чувство голода терзало его все сильнее и сильнее. Ему ведь теперь даже не на что было купить продуктов. Оставалась только мать. Она единственная, кто накормит его.
   Игорь вышел из квартиры, и запер дверь. В тот момент, когда он спускался с третьего этажа, этажом ниже щелкнул входной замок и на лестничной пло-щадке показался сосед Виктор Коршунков. Увидев Лебедева, он в изумлении воззрился на него.
   - Не может этого быть! Гошка, ты что ли?
   Игорь остановился и, немного смущенно улыбаясь, кивнул.
   - Я.
   - Как, неужели выпустили?
   - Выпустили, - подтвердил тот.
   Виктор протянул руку, и поздоровался с Игорем.
   - А я слышал, будто бы тебе пять лет впаяли.
   - Так оно и есть, - с грустью сказал Лебедев. – Да вот, за хорошее поведение выпустили досрочно.
   - Амнистировали, значит?
   - Амнистировали.
   Виктор качал головой, и оглядывал соседа. Они были примерно одних лет.
   - А ты хорошо выглядишь.
   Игорь поморщился, и махнул рукой.
   - Да ладно, брось.
   - И куда ты теперь?
   - В смысле куда иду, или как дальше жить собираюсь?
   - Ну, как жить собираешься?
   - Если честно, то я пока и сам не знаю. Пока ничего не известно.
   - Сейчас вроде бы не советские времена. Судимость на человеке клеймом не лежит, - подбодрил Виктор.
   - Надеюсь.
   - Да не унывай ты, - подмигнул Виктор. – Хорошие программисты сейчас везде нужны. Тем более, как это называется, хакеры.
   - Будем искать, - вздохнул Игорь.
   Виктор почесал затылок, не спуская глаз с Лебедева.
   - А тебя когда выпустили?
   - Да вот, только сегодня.
   - Поздравляю. Тебя встречал кто?
   Игорь покачал головой.
   - А кто меня будет встречать-то? Любка ушла от меня, а мать не знала, что я выхожу сегодня.
   - Да, ну и дела, - сочувственно произнес Виктор. – Слышал я про Любку.  Тяжело, наверное, когда дома никто не ждет?
   - А что поделаешь?
   Виктор помялся.
   - А что у вас с Любкой-то произошло?
   - А я и сам не знаю, - сказал Игорь. – Я где был? Все решилось без моего участия. Она просто поставила меня перед фактом.
   Виктор понимающе покивал.
   - Ну, хоть какие-то у тебя планы есть? Задумки, может быть?
   - Да какие же планы, - безрадостно рассмеялся Лебедев. – Тут, слава Богу, на волю выпустили, а планы-то строить некогда было.
   - Ну да, это верно.
   Виктор опустил глаза, затем снова вскинул взгляд на Игоря.
   - А если честно, скажи, за что тебя, все-таки, посадили?
   Тот вздохнул, засунул руки в карманы.
   - За изготовление и распространение пиратской продукции для компью-теров.
   - Что, серьезно? – не поверил своим ушам Виктор. – Всего-то?
   Игорь кивнул.
   - Нет, ну, в самом деле, нашли преступление, - в сердцах возмутился Виктор. – Тут вон, миллиардами воруют, и ничего! А здесь злодея нашли. Биллу Гейтсу, что ли, убыток нанес?
   - Получается, что так.
   - Вот страна, вот страна! – возмущался Виктор.
   Игорь дружески хлопнул его ладонью по плечу.
   - Ладно, все уже в прошлом.
   - Ничего себе, в прошлом! Тебя на год в каталажку упекли, можно сказать, жизнь сломали. Разве ты сам сможешь все это забыть?
   Забыть это Лебедев, конечно же, не мог.
   - Могло быть и хуже. Мог и все пять лет отсидеть.
   - Пять лет? Да у нас за убийство столько не дают! Банк ограбишь – меньше получишь.
   - За убийство не дают, - согласился Игорь. – А за взлом программы дают.
   Виктор промолчал, лишь качал в возмущении головой.
   - Ну ладно, - сказал он, после небольшой паузы. – Ты есть-то хочешь?
   - Если честно, то еще как, - признался Игорь. – Тюремная баланда – это сам знаешь, не праздничный стол. Нормальной пищи хочется.
   - Ну, так заходи к нам, - предложил Виктор. – Моя как раз борщ с пельменями приготовила.
   Игорь засмеялся, чувствуя, как у него рот заполняется слюной.
   - Соблазнительно, но я, вообще-то, к матери собирался. Домашняя еда, она самая вкусная, знаешь ли.
   - Это верно, - улыбнулся в ответ Виктор. – Что ж, в таком случае, не смею настаивать.
   Они простились. Выйдя из подъезда, Игорь остановился, оглядываясь по сторонам. Вот он, родной двор. Сколько же раз он здесь гулял, как один, так и с женой. Здесь они любили сидеть на лавочке. Вон в том скверике. Здесь даже трава еще осталась. Не вытоптали. И как же все-таки здесь красиво. Конечно, он и раньше это замечал, но никогда не ощущал это так отчетливо и ясно. Вот он газон с зеленою травой, на которой бы он с удовольствием повалялся, если бы не боялся привлечь к себе нездоровое внимание.
   Игорь неторопливо двинулся по тропинке. Денег на дорогу у него не было, да он и не жалел. Никогда ему еще не хотелось с такой силой прогуляться пешком.
   Идти было долго, но Лебедев и не торопился. Он шел и вдыхал в себя запахи, поражаясь их разнообразием и количеством. Никогда раньше он не замечал этого или просто не обращал на них внимания. Запахи автомо-бильной гари, которые раньше вызывали у него раздражение, теперь до-ставляли наслаждение. Это были запахи свободы. Его радовало и умиляло все, проносящиеся мимо автомобили, автобусы, идущие прохожие, такие разные и, в то же время такие одинаковые. Радовали и пестрые яркие одежды женщин. Все это вызывало на душе щемящее чувство.
   Было жарко, и Игорь подумал о том, как замечательно было бы сейчас оказаться где-нибудь на пляже, окунуться в речную воду, желательно с головой. А потом лечь на горячий песок и подставить себя жаркому солнцу. Возможно, он так и сделает, сходит на пляж. Обязательно это сделает, к чему упускать такие прекрасные моменты в жизни. Но это будет не сегодня. Сегодня ему больше всего хотелось домашней еды и домашнего уюта.
   Настроение вновь поднялось, и даже мысли о предательстве жены отходили на задний план.
   Игорь поднялся на восьмой этаж девятиэтажки, в котором проживала его мать. Только бы она была сейчас дома.
   Он позвонил в дверь и прислушался; есть ли кто дома. Надежда себя оправдала. За дверью послышались неторопливые шаги. Щелкнул дверной замок, и на пороге показалась мать Игоря Валентина Ивановна.
   - Гоша, сынок! – Мать на секунду замерла в изумлении, затем бросилась на шею сына.
   - Мама, - тихо произнес тот, закрыв глаза и, обняв мать, гладил ее по спине.
   - Сынок, сынок! – по лицу Валентины Ивановны текли слезы. – Ты здесь, ты дома!
   - Все в порядке, мама, я дома.
   Седая мать принялась осыпать лицо сына поцелуями.
   - Но как, почему? Тебя же должны были выпустить только через три дня.
   - Они что-то напутали. Ты же знаешь всю эту систему.
   Мать оторвалась от сына и, со слезами на глазах, рассматривала его, словно не в силах поверить в реальность происходящего.
   - Как же ты похудел, - сказала она.
   Игорь в ответ печально улыбнулся. Он смотрел на мать. Она тоже из-менилась. За этот год, что он провел в тюрьме, она постарела лет на пять. Он почувствовал сильное чувство жалости к матери; сколько же она выстрадала за это время, переживая за сына.
   - Когда же ты вышел? – спросила Валентина Ивановна, вытирая рукой слезы.
   - Сегодня, - ответил Игорь.
   - Боже ты мой, а я и ничего и не знала! И никто тебя не встретил! В жизни себе этого не прощу.
   - Да что ты говоришь, мама, - улыбнулся сын. – Ты же ничего не знала.
   - И ты сразу же сюда приехал?
   - Нет, я сначала заехал домой.
   - Домой, - произнесла Валентина Ивановна. По ее лицу промелькнула тень.
   Игорь понял, о чем она думает. Он осмотрелся по сторонам, словно боясь, что за ними смотрят.
   - Может быть, мы войдем внутрь? А то нас могут здесь увидеть.
   - Да-да, конечно, - заторопилась Валентина Ивановна, отступая назад, и пропуская Игоря внутрь.
   Он оказался в знакомой с детства квартире. Это и был его первый дом, дом, с которым были связаны все его детские воспоминания. Целый год он здесь не был. Игорь прошел в комнату. Здесь ничего не изменилось. Как было все год назад, так все и осталось. Словно и не уходил отсюда. Небольшая двухкомнатная квартирка была по-прежнему уютной и родной. Здесь все жило жизнью, чувствовалась заботливая женская рука.
   - Ты, наверное, голоден? – спросила Валентина Ивановна.
   - И еще как?
   Когда он посмотрел на мать, то его взгляд красноречиво выразил все его чувства и без слов.
   - Сейчас, сейчас, я что-нибудь приготовлю, - засуетилась Валентина Ивановна, спеша на кухню.
   - Что ты хочешь? Что тебе приготовить?
   - Все равно, лишь бы было вкусное и домашнее.
   Мать загремела посудой. Лебедев прошелся по комнате, наслаждаясь родным запахом. Это был запах дома. Наверное, для каждого человека существует запах, который ассоциируется у него с родным домом. Игорь сел на диван, и блаженно откинулся на его спинку. Так сидел он несколько минут, прислушиваясь к тому, как на кухне мать гремит посудой и хлопает дверцей холодильника.
   Сидеть в одиночестве быстро надоело, и он прошел на кухню.
   - Да ты садись, не стой, - сказала Валентина Ивановна, не отрываясь от работы.
   Игорь сел на табурет, и не сводил глаз с матери.
   - Ну, рассказывай, как ты, что?
   - А что тут рассказывать, - вздохнул он. – Тут рассказывать только душу травить.
   Мать понимающе закивала.
   - Все равно не могу себе простить, что не встретила тебя. Ведь я же все равно могла бы все выяснить. Не могу даже представить того, через что тебе пришлось пройти.
   Игорь промолчал.
   Валентина Ивановна налила в кастрюлю воды, и поставила ее на огонь.
   - Как же ты теперь жить будешь? – спросила она. – Что дальше-то? Куда?
   Он пожал плечами.
   - Что же у вас с Любкой-то случилось? Почему она тебя оставила вдруг, и в такой момент?
   - Я думал, ты мне скажешь, - признался Игорь. – Я вообще ничего не понимаю. Что произошло, пока меня не было?
   Мать принялась резать овощи.
   - Я сама не понимаю. Ничего и не происходило. Вроде бы все шло, как и шло. А потом бац, узнаю об этом от нее.
   - Но я-то вообще ничего понять не могу, - сказал Лебедев. – Как гром среди ясного неба.