Синдром совести

Владимир Токавчук



СИНДРОМ СОВЕСТИ


 
ЧАСТЬ 1

ЖЕЛТОЗУБЫЕ ПОРУЧИТЕЛИ
Нечего делать внутри, я стою на пороге.
Жду когда кто-нибудь треснет мне дверью по морде,
Жду,  когда кто-нибудь переломает мне руки
Или попросят войти, или выгонят на фиг.
Кто я такой? Наркоман, алкоголик, бродяга.
Женщины смотрят в глаза мне и плачут от жажды.
И половина из них чтит меня как героя.
Другие же чту как отъявленного негодяя.

Знай, я хотел убежать, но мне некуда деться.
Ноты и тексты ты утром получишь по почте.
Я пришел с войны, распахнув шинель,
А под ней билось сердце.
 И это сердце никто, никогда не растопчет! 
Гр. «Сплин», слова из песни «Нечего делать внутри».

Глава 1

Небольшой город Косомыл, с населением чуть больше 60 тысяч человек располагался в Красноярском крае межу Ачинском и Шарыпово. Градообразующим предприятием там был местный горно-обогатительный комбинат.
Было 1 июня 2003 года. Погода была прескверная, небо было затянуто серым одеялом туч, лил дождь, который, то просто крапал, то переходил в ливень. В 8.15 местного времени на железнодорожный вокзал прибыл поезд Новосибирск – Косомыл. Так как здешняя железная дорога была не электрифицирована, вагоны тащил тепловоз. Здание вокзала города Косомыла было бело-зеленого цвета; посередине, сразу после центрального входа находился просторный зал ожидания, обставленный киосками со всяким барахлом и кафешками. Потолок над этим залом находился на высоте 5 метров. По бокам вокзал был двухэтажным, там располагались служебные помещения.
«Поезд Новосибирск – Косомыл прибыл на первый путь от перрона»,– раздался гнусавый равнодушный голос. Пассажиры стали нехотя вылезать из вагонов под дождь. В основном это были коммерсанты-сумочники, приехавшие с товаром из Новосибирска, и теперь суетливо выгружали свои баулы. Одна из них, девушка Надя, с усердием, достойным уважения, пыталась выдрать из вагона огромную клетчатую сумку. Но та, проклятая, напрочь застряла.
– Может Вам помочь? – услышала где-то из тамбура мужской голос девушка Надя.
Поскольку Надя стояла, повернувшись своей не худенькой попой, облаченной в черные джинсы, к обладателю голоса, да еще и нагнувшись, в попытке вытолкнуть баул, то отвечать в таком состоянии ей совсем не хотелось. Она выпрямилась и обернулась. Сумочница Надя была длинноволосой блондинкой с ярко накрашенными губами, одетой помимо джинсов в голубую вареную куртку с резинкой на талии.
Человек, который предложил ей помощь, оказался парнем где-то 180 сантиметров росту. Его черные густые волосы изрядно отросли, и по прическе было видно, что он просто давно не стригся, а не какая-то виртуозная парикмахерша приложила сюда руку. Волосы уже имели длину порядка 7-8 сантиметров и почти скрывали шею.
На лице парня была трех - четырехдневная щетина, а голубые глаза, почти закрытые волосами, выглядели уставшими. Одет он был в обычную черную куртку из натуральной кожи, старенькие грязные джинсы и стоптанные ботинки. Рядом с ним на полу стояла большая спортивная сумка, которую он держал за лямку. Голос парня показался Наде весьма приятным.
– Помогите, пожалуйста,– ответила сумочница, отходя в сторону.
В следующий момент ей показалось, что парню стало плохо. На какую-то секунду он закрыл глаза, и даже пошатнулся, а затем резко открыл их и со всей силы ударил ногой в клетчатый баул. Тот кубарем покатился на мокрый перрон. Парень подхватил свою сумку и в то же мгновение исчез в освободившемся проходе. Сумочница Надя хотела было обматерить его, но когда опомнилась и выскочила из вагона, пробравшись сквозь потянувшихся пассажиров, её обидчика и след простыл. И лишь большая клетчатая сумка так и валялась в луже.
Вообще-то Александр Андрюкин не был склонен к подобным поступкам, но уж больно он устал за последнее время. И возиться с чьими-то сумками у него не было ни сил, ни желания. Он не был в родном городе, в котором родился и вырос, почти год, но не испытывал никаких иллюзий. Мысли в его голове текли как бы сами собой. В это промозглое утро ему хотелось только одного – попить горячего кофе.
Андрюкин зашел на вокзал. Там были две кафешки. Та, где были столики со стульями, была изрядно забита народом. Очередь состояла где-то из 7-8 человек, поэтому Андрюкин пошел в другую. В другой народу почти не было. Там не было еще и стульев, а столики были высокие и круглые, со стоячими местами. Александр заказал кофе «три в одном» и, осторожно взяв стаканчик со струйками пара, встал за один из столиков. Стена с дверью, ведущей в зал ожидания, сплошь состояла из стеклопакетов, и все происходящее в зале, было хорошо видно. Именно безразличными наблюдениями за пассажирами и занялся Андрюкин.
В его голове все еще плыли воспоминания об ужасной поездке. Как грузный мужик сверху постоянно храпел ночью, как сумочница напротив, худощавая женщина лет 45, донимала разговорами… “Боже мой, – думал Андрюкин,– как меня это все загребло!” В какой-то момент он понял, что к окружающим людям испытывает почти отвращение. Александр знал, что так не должно быть, и выглядит он отнюдь не лучше окружающих. Но почему-то все это вызвало лишь апатию, бороться с собой Андрюкин не собирался.
Александр снова посмотрел на пассажиров. Его взгляд лениво перебирал фигуры. Вот какая-то бабка с обвязанной тряпкой тяпкой и ведром собралась явно на дачу; вот какой-то хрыч в черепаховых очках читает “Московский комсомолец”; толстая тетка с дочуркой лет 15, а это…
Андрюкин присмотрелся. Он все больше узнавал в одной девушке свою знакомую. Знакомая была высокой блондинкой (хотя от природы была русая) с мутными серыми глазами. Её манера ёжиться создавала впечатление, что ей постоянно холодно, а привычка тянуть концовку фраз – что она пьяная или обкуренная. Звали знакомую Наташа, и училась она когда-то с Александром Андрюкиным в параллельном классе в одной из семи школ города Косомыла. Через несколько секунд Александр не сомневался, что перед ним бывшая однокашница.
Андрюкин подхватил стакан, взял сумку и отправился к Наташе. Она смотрела куда-то в сторону, и, похоже, вздрогнула от голоса.
– Привет,– поздоровался Андрюкин.
– Привет,– Наташа Мутнова не скрыла удивление от неожиданной встречи.– А ты здесь что делаешь?
– Я? Я из Новосиба приехал.
– Погостить?
– Нет, навсегда.
– А я к бабушке в деревню. А че ты с Новосибирска-то приехал?
– Да… не сложилось там,– как-то замявшись, ответил Александр и отхлебнул кофе.– А ты чем занимаешься?
– Да так, ничем… Университет заканчиваю, я же на заочке училась.
– На юриста вроде?
– Да, теперь думаю, где работу найти. Хотя мне еще дипломную защищать.
– Что, в Косомыле с работой лучше не стало?
– Еще хуже…
Разговор как-то повис в вокзальном шуме. Андрюкин снова припал к стаканчику с кофе. В этот момент противный голос объявил электричку Мутновой. Она поднялась, подхватив полиэтиленовый пакет, набитый неизвестно чем, большой длинный зонтик с загнутой ручкой, и проронила:
– Ну, пока.
В синей куртке Мутнова ежилась, это создавало впечатление, что ей холодно, хотя на улице и в вокзале было вполне тепло, тем более в такой курке – осенней ветровке.
– Счастливо,– ответил её собеседник и прикончил кофе.
Андрюкин еще некоторое время наблюдал за уходящей Наташей, а потом понял, что пора идти на автобусную остановку. От этой мысли становилось неприятно и неуютно, ведь дождь так и продолжал изливать на Косомыл свои потоки…

*   *   *

Всё детство и старшие годы Саша Андрюкин провел в небольшом дворе в центральном районе Косомыла. Сам город располагался между двумя холмами, но со временем разросся и на них. То, что располагалось посередине и называлось в простонародье – Центром. Район на восточном холме – Восток, а на западном (точнее за ним) находился ГОК , от того район звали Комбинатный. Официально же в Косомыле были только улицы и два пригородных поселка – Осиновка и Половодьевский. Осиновка располагалась с другой стороны восточного холма, а Половодьевка – на севере, и название у деревни было говорящее, так как местная река Тала любила по весне разливаться и текла куда-то на север, впадая в Чулым.
После 6 лет, проведенных в Новосибирске, Андрюкину казалось, что Косомыл маленький и убогий. Повсюду имелись панельные пятиэтажки, а количество появившихся магазинов, павильонов и забегаловок резало глаз. Когда-то их было раза в три меньше.
 Кособокий красный автобус остановился в очередной раз и Александр вышел на «своей» остановке, на которой он выходил когда-то сотни раз. От дождя повсюду на асфальте стояли прозрачные лужи, и, спрыгивая с подножки, Андрюкин попал ногой в одну из них. Брызги окатили его джинсы, и он выругался.
С двором у вернувшегося в город Александра были связаны особые воспоминания. С детства Андрюкин страдал «взрывоманией». Любовь к взрывам была неистребима. Уже в 11 лет смешивать порох со спичечными головками юному пиротехнику Саше стало скучно. Мать товарища и соседа Димы Симочко работала в школе учителем химии. В вузовском учебнике по химии Саша и Дима прочитали о создании нитроглицерина. У своей мамы в школьной лаборатории Симочко умыкнул нужные реактивы: серную и азотную кислоты и глицерин. Андрюкина спасло только то, что реактивов было слишком мало, и когда две волны готового нитроглицерина встретились на дне баночки из-под майонеза, и произошел взрыв, ему только обожгло руку и порезало осколками лицо. Шрамы на шее и на щеке возле правого уха были воспоминаниями о неудачном опыте создания нитросоединения.
В 13 лет отец обещал купить Саше новый велосипед. После истории с нитроглицерином ему навсегда запретили заниматься химией. Но разве это могло остановить? За последние деньги Саша купил у пацанов с Комбинатного натрия, сжег его, получив пероксид, а затем смешал с этиловым спиртом. Он знал, что полученное вещество С2Н5ОNa весьма взрывоопасно, но решил, что маловато его, да и как обойтись без любимого пороха? В алюминиевую трубку Андрюкин набил пороха, заткнул бумагой один конец и сплющил молотком другой. Затем он запихал в мусорный бак бутылку из-под кефира, в которой был «супчик» из пероксида натрия и спирта. В бутылку Саша воткнул трубу сплющенным концом, а в верхний, забитый бумагой, насыпал пероксида натрия, оставленного предусмотрительно как запал. При попадании на бумагу или вату пероксид натрия воспламеняет ее.
Бахнуло так, что у некоторых жильцов двора повыбивало стекла в окнах, а ошметки мусора разлетелись в радиусе десяти метров. В результате велосипед Андрюкину так и не купили, потому что на эти деньги его отец стеклил окна. Позже Саша решил, что сначала следовало получить велосипед, а уже потом устраивать «бум». А когда в его бредовых пиротехнических идеях появилась осмысленность, Андрюкин понял, что в той истории с выбитыми окнами ему очень повезло (или наоборот не повезло), что все это взорвалось. Он решил, что еще много чего не знает о любимом деле, тем более что этому всячески препятствовали, и заявил родителям: «Я пойду учиться только на факультет, связанный со взрывчатыми веществами». Таковых в Косомыле не было, и Александр, закончивший школу, с серебряной медалью, отправился грызть науку в Новосибирск на факультет нитросоединений. Его родители решили, что наконец-то тяга их сына к взрывам пойдет ему на пользу.
Через пять лет бывший студент - взрывотехник, а ныне дипломированный специалист, Александр Андрюкин, вернулся в Косомыл, чтобы устроиться работать на местный ГОК. Однако комбинат переживал не лучшие времена, там шли сокращения, рабочим задерживали заработную плату. Говорили, что происходит передел собственности, высшим кругам не до развития производства и всего ГОКа, и Андрюкина на работу не взяли. Больше по специальности ему в Косомыле устроиться было негде. В конце августа прошлого 2002 года, Александр вернулся в единственное место, кроме Косомыла, где у него были хоть каике-то связи – в Новосибирск. С тех пор в Косомыле его никто не видел. Родители Андрюкина рассказывали, что в Новосибирске он открыл какую-то фирму, что дела их сына идут более чем хорошо, и он даже присылает им деньги. Но на самом деле никто толком не знал, что произошло с Александром Андрюкиным за этот год. Говорили, что Саша весьма переживал, что не смог заниматься любимым делом и в родном городе ему не нашлось места, хотя работать взрывотехником на комбинате было весьма логично.

*   *   *

Квартира семьи Андрюкиных находилась в обычной пятиэтажке на третьем этаже. Она была трехкомнатной. Главой семейства был Юрий Федорович Андрюкин – здоровый лысоватый мужик лет пятидесяти, ныне с непомещающимся в брюки животом. Каждое утро Юрий Федорович начинал с поднятия 16-ти килограммовой гири. Как правило, его норма была: двадцать раз правой рукой и пятнадцать левой. Впрочем, это была лишь зарядка, а лет двадцать назад Юрий Андрюкин побеждал в районном соревновании по гиревому спорту, а побед в конкурсе на поднятие гири на «проводах зимы» было вообще не сосчитать. Работал Юрий Федорович простым машинистом на железной дороге.
Его жена Станислава Павловна работала школьной учительницей. Она преподавала русский язык и литературу, хотя за 25 лет, что она проработала в школе, ей «доверяли» вести и историю, и рисование, и даже экономику.
У Александра было две сестры: Людмила и Валентина. Людмила была старше брата на пять лет и постоянно озабочена удачным замужеством. В результате, как это часто бывает в таких случаях, замужество оказалось неудачным, и через два года сестра Александра развелась. Сам он был очень доволен, что все это происходило, когда жил в Новосибирске. Теперь Людмила находилась в новом поиске…
Валентина же была поздним ребенком, родившись на 12 лет позже Людмилы. Сейчас она собиралась в 11 класс, и что она представляла собой как личность, Александр знал весьма посредственно, ведь, когда он уезжал в Новосибирск, ей было всего десять, а во время каникул дома он, как правило, только ночевал, бывая либо на даче, либо где-нибудь с друзьями.
О приезде Андрюкина - младшего из семьи никто не знал, он только догадывался, какой будет переполох, когда его увидят. Было воскресенье, значит дома, должна быть мать и Валентина, отец мог быть на работе. Людмила с маленькой дочкой жила отдельно.
– Кто там? – послышался сонный голос Станиславы Павловны. Был уже десятый час, но в квартире все спали.
Александр заметил, что железную дверь за этот год перекрасили из полового в голубой.
– Мама, это я.
Дверь спешно открыли.
– Саша! Саша приехал! – воскликнула мама Андрюкина.
Она бросилась обнимать своего сына.
– А я уже и не знала что думать! – продолжала Станислава Павловна.– На звонки ты не отвечаешь, сам не звонишь…
– Ну, мама, получилось так. Мобильник я потерял. Ты уж меня извини.
– Ну, заходи.
– О, Санька! – это в прихожей Андрюкина встречала сестра Валентина.– Ты куда пропал?
Валентина стояла босиком в ночнушке, и длинные русые волосы струились по ее плечам. Она выросла настоящей красавицей, и ее брат только сейчас заметил это. И хотя он видел сестру каждый год, в его сознании она постоянно оставалось десятилетней девочкой.
– Выглядишь как хиппи! – то ли с иронией, то ли с легкой неприязнью добавила Валя Андрюкина.
– А я и есть хиппи,– ответил Александр и улыбнулся.– Ну что, поколение NEXT, так и слушаешь «Руки вверх» и Юру Шатунова?
– Ты че, ща же «Фабрика звезд».
– Их че теперь с конвейера выпускают? – и брат Вали сквасил мину, искренне пытаясь понять, что это такое.
– Ну ты – баклан! Ты че, в Новосибе телик не смотрел?
– А ты знаешь, ведь правда, – почти не смотрел.
– Ну хватит ерунду говорить! – возмутилась Станислава Павловна.– Ты и правда, Саша, как-то выглядишь неважно.
– Да это все дорога. Некогда мне было марафет наводить, – ответил Александр, сняв куртку, и подхватив сумку, прошел в зал. – А папа где?
– На работе… И мама Александра стала рассказывать сыну о делах его отца и семьи в целом. Отдельной интересной темой как всегда была Людмила.
Очень скоро хрупкая фигура Станиславы Павловны, одетая в цветной халат, засуетилась на кухне, а Александр уплетал наспех сваренные пельмени. На сковородке уже жарилась картошка, а в кастрюле варились сосиски. Андрюкин был действительно голоден, и хотя деньги у него были, в поезде он никуда не отходил от своих вещей. И почти не ел. 45-летняя сумочница думала, что он на глубокой финансовой мели и постоянно что-то предлагала ему: от пива до ветчины. Но Александр сказал, что он не пьет, а из всего остального съел лишь немного шоколада и два пластика ветчины, которые пришлись весьма кстати к его запасам булочек и лапши.
Раньше, когда вся семья была в сборе, у Александра была своя комната. Люда и Валя жили в другой, а в зале спали родители. Однако сначала уехала Людмила, потом и сам Саша, и теперь в его комнате обитали родители. Уголок, по необходимости превращающийся в двуспальную кровать, теперь пустовал. Андрюкин подумал, что спать в зале – это весьма неудобно. Ему хотелось уединения и покоя, а так… Бог с ним, что утром все будут шнырять через твою комнату, так а днем что? Вечный присмотр всех членов семьи?
Его мысли прервала мама:
– А ты, Саша, что так приехал? У тебя же все хорошо было, фирма своя…
– Да, сегодня есть фирма, завтра нет фирмы… Бизнес! Да, я же вам подарки привез!
После раздачи подарков Александр принял ванну, побрился и лег спать. Ему почему-то было все равно, что спать он лег в зале.

*   *   *

Проснулся Александр Андрюкин от голосов, раздающихся на кухне. Голоса были девичьи, звонкие и веселые, то и дело они переходили в легкий смех. Один из голосов принадлежал Валентине, другой – скорее всего, какой-нибудь ее подружке.
Андрюкин поднялся, потер глаза, и обнаружил, что уже без десяти девять. Небо разъяснилось над Косомылом, и теперь вечернее солнце весело блестело в оставшихся от дневного ливня лужах. Андрюкин проследовал на кухню.
Рядом с Валентиной за кухонным столом сидела ее подруга и одноклассница Диана Ростовцева. Александр узнал ее, однако, когда именно в последний раз он видел Диану, вспомнить не мог. Он лишь отметил, что когда бы ни был этот последний раз, Ростовцева сильно повзрослела. Единственное, что не изменилось в ее облике – это глаза. Они все также были большими и темными, как черный шоколад. И всякий, кто умел увидеть через глаза душу, мог прочесть в них необыкновенную жизнерадостность и жизнелюбие.
– Привет,– поздоровался Александр.
– Привет, – ответила Диана.
– Санька, попьешь с нами чаю? – спросила Валентина.
– Попью, отчего же не попить. Блин, Диана, когда я тебя последний раз видел? – добавил Андрюкин, немного помолчав.– Ты у нас стала настоящей красавицей.
– Когда на производственной практике был, – как-то робко заметила Ростовцева.
– Это значит два года назад…
– Саша, – вдруг как-то оживленно обратилась Диана к Андрюкину, – а правда, что вы, взрывники, можете сделать бомбу из чего угодно?
– Правда, – снисходительно улыбнувшись, ответил брат Валентины.
– Здорово, – почти по-детски воскликнула Ростовцева. – А как?
– Ты хочешь, чтобы я рассказал какой-нибудь рецепт?
– Саня, да у нее на этой фигне, как у тебя, теперь крышу рвет, – вступила в разговор Андрюкина.– Прикинь, она, как ты, на этого твоего взрывотехника собирается!
– Серьезно что ли? – спросил Александр.
Ростовцева кивнула.
– Взорвала что-нибудь?
– Нет.
– Ну и правильно. Видишь? – и Александр показал на шрамы, проходившие на шее и лице, возле левого уха.– Если бы осколок попал чуть правее, я бы был сейчас одноглазым.
Но, похоже, это нисколько не испугало Ростовцеву. Андрюкин взглянул на нее и заметил, что на него смотрят, как на героя. Темно-русые волосы обводили худощавый овал лица Дианы, а поскольку кожа ее была почти белая, Андрюкину показалось, что лицо Ростовцевой светится, и от этого ему стало не по себе. Он отвел глаза и добавил:
– Хорошо, что все обошлось. Мне тогда родители настрого запретили прикасаться к реактивам. Я считал это жуткой несправедливостью, а теперь понимаю, что они были правы.
– В принципе, я знаю теорию,– продолжила разговор Диана, – но самая большая проблема для меня – детонатор.
– Используй бикфордов шнур.
– Что?
– Первое современное средство взрывания, которое до сих пор используется, было предложено Бикфордом в 1831 году. Это был обычный огнепроводный шнур.
– Но это же примитивно!
– Зато надежно. Бомбы начала двадцатого века были вообще опасны, как в изготовлении, так и в применении. Взрывалась смесь бертолетовой соли с сахаром. А в качестве средства взрывания использовалась тонкая стеклянная трубка с серной кислотой. Когда бомбу бросали, трубка разбивалась, и кислота воспламеняла бертолетову соль. Один раз в Питере ёхнула эсеровская подпольная лаборатория, так там чугунные ограды посрывало.
– Угу,– прервала рассказа Валентина,– а у нас во дворе однажды ёхнуло так, что у всего двора стекло повыбивало! И вообще хватит об этой хрени!
– А мне интересно! – возразила Диана.
– Ладно, в другой раз расскажу про колхоз, у которого аммиачная селитра самовозгорелась на складе, – завершил Александр и прикончил остатки чая. За время этого разговора он приговорил добрый десяток печенюшек.
- В таблетках «Кальцекс» содержится уротропин, – почти протараторила Ростовцева, когда Андрюкин вышел из-за стола,– при нитровании уротропина получается гексоген.
– Это, который циклотриметилентринитрамин?
– ?
– Неплохо. Как только получишь уротропин из этого дерьма, позови меня. И не вздумай нитровать его! Про нитровать я серьезно.
– Саша, почему ты не работаешь по профессии? – искренне удивилась Диана.
– В нашей стране мало кто работает по профессии.
– Ну началось! – воскликнула Валя.
– Ты закончил ВУЗ год назад, а до сих пор помнишь название гексогена по номенклатуре органики.
– Раньше мне по ночам снились взрывы. А теперь нет…
– Почему?
– Все меняется…

*   *   *

Утро для Александра Андрюкина началось с похода в парикмахерскую. По случаю понедельника народа в ближайшей парикмахерской «Альбина» не было, и очень скоро на голове Александра образовался «ёжик». Далее в планы входила встреча с соседом и товарищем детства Димой Симочко, но Андрюкин собирался не только проведать старого друга и повспоминать нитрование глицерина. Дима Симочко был владельцем двух бензоколонок и полдюжины торговых точек.
Как сыну учительницы химии и экономиста мебельной фабрики удалось добиться успехов в 25 лет (Симочко был на два года старше Андрюкина) в Косомыле не знал толком никто. Парень Дмитрий был, конечно, смышленый, да и отец все-таки экономист, хоть и на захудалом производстве, но это ведь ничего еще не значит. К тому же не было у Симочко никакого образования кроме средней школы и двух лет КГУ , откуда его выгнали, судя по слухам, за подстрекательство к массовой драке студентов.
Жил Дима Симочко теперь не в соседнем подъезде, а в коттедже, расположенном в центре города, на месте старых деревянных домов.
Коттедж был небольшой, из красного кирпича, с черными железными воротами и большой злой собакой внутри ограды. Добрался до него Андрюкин на обычном автобусе.
Раздался басистый лай собаки. По голосу животного Александр пытался определить породу. Почему-то ему непременно представлялся либо ротвейлер, либо дог.
– Артур, молчать,– послышался женский голос за оградой.– Молчать я сказала! – когда Андрюкин услышал этот голос, ему представилась хорошенькая девушка.
Он оказался прав. Дверь в воротах отворила девушка лет двадцати-двадцати двух с черным карэ, одетая в халатик. Кто она такая, гость Дмитрия не имел понятия.
– Здравствуйте, – начал Александр, – а здесь проживает Дмитрий Симочко?
– Да. А вы кто?
– Я Александр Андрюкин, друг детства, можно сказать. Дима сейчас дома?
– Нет, он на работе. Но я передам, что вы приходили. Как ваша фамилия?
– Андрюкин. А вы кто, можно поинтересоваться?
– Жена Димы. Оля.
– Очень приятно. Передайте Диме, пусть он на домашний телефон позвонит, он его знает. Мне очень хочется его увидеть. Давно не виделись…

Глава 2

У Дмитрия Симочко действительно было много дел 2 июня, в понедельник. Дела заключались в том, что бизнесмен Симочко решил открыть еще одну АЗС. Проект находился в зачаточной стадии, которая всегда несет в себе кучу бюрократии и бумажной работы. Домой вернулся Симочко лишь в десять вечера.
Поскольку основной задачей Ольги Симочко было ублажать мужа, она предпочитала ужин (обедал Дмитрий дома крайне редко) готовить сама. Уборка, правда, поручалась горничной. А вообще-то, в голове ее мужа, родившегося в простой советской семье, намертво застыл стереотип, что еду в доме должна готовить жена. Так всегда ему говорил папа, которого он очень любил и уважал.
И вот, когда уже довольный всем Симочко уплетал столь любимый им борщ, Оля, сидевшая напротив, подперев голову руками, вдруг вспомнила:
– К тебе сегодня какой-то друг детства приходил…
– Какой друг?
– Неприятный тип. Одет был вроде прилично: в костюм, правда, без галстука. Мне его глаза не понравились. Помнишь, когда к тебе от Шмеля приходили – у них похожие были. Но у тех хоть какие-то признаки жизни во взгляде были. А у этого… Пустые и равнодушные. Как будто в колодец смотришь. И почти не моргают…
- Так ты спросила кто это такой? – почти сошел на крик бизнесмен Симочко.
– Да. Александр…, то ли Андрюков, то ли Андрюкин…
– Господи! Ну, ты меня и напугала! Это же Санька! Черный, с меня ростом?
– Ну…
– Да я его с детства знаю! В одном доме жили!
– У него глаза, как у киллера!
– Оля, расслабься… Хотя он же взрывник… В Новосибирске целый год непонятно чем занимался, – и от этих мыслей у бизнесмена Симочко мурашки пошли по коже.


*   *   *

Какие были отношения у Андрюкина с Виталием Лопатиным, сказать было трудно. Последний жил на Комбинатном и каждое лето, когда у Андрюкина были каникулы, Александр покупал у него тротил, чтобы где-нибудь за городом устроить «маленький бум». Андрюкин считал, что это своего рода итог учебного года – воплотить полностью самому в жизнь то, чему тебя научили. Эти своеобразные «экзамены» студент факультета нитросоединений проводил уже четыре года подряд, начиная с 1999-го. Именно у Лопатина тринадцатилетний Саша купил когда-то полкилограмма натрия, после чего лишился велосипеда.
Андрюкин разыскал Лопатина очень просто – позвонил ему на сотовый, номер которого он знал еще с прошлого года. Они решили встретиться в одной забегаловке на Комбинатном. Забегаловка называлась «Антарктида».
Зимой пространство вокруг кафешки и вправду напоминало Антарктиду. Сразу за дорогой, у которой располагался вход в кафе, был пустырь, а за пустырем – железнодорожное полотно. И зимними вечерами посетители, курившие у дверей, могли наблюдать, как напротив ходят составы и ветер гоняет снег в желто-коричневом сухостое. Но сейчас на дворе был июнь, пустырь был заросшим чертополохом, полынью, крапивой, лопухом и другой травой. У кафе был асфальт, сразу за ним начиналась грязь, а по обе стороны от забегаловки стояли угрюмые серые пятиэтажки, чьи жители в это время года не страдали от перебоев с отоплением.
Андрюкин подошел к «Антарктиде» в девятом часу вечера. У кафе уже собирался всякий сброд, который, однако, весьма дружелюбно относился ко всем незнакомцам, включая Александра.
Лопатин был молодым человеком 26 лет отроду, широкий в плечах, с крепкой мускулатурой и ростом 180 сантиметров. У него были черные короткие волосы, однако, гораздо длиннее характерной бандитской прически, и серьга в левом ухе. В тот вечер он был одет в синюю футболку, джинсы и черную ветровку. Лопатин сидел за одним из столиков, и потягивал разливное пиво.
Когда Андрюкин подошел, они с подельником Лопатиным молча поздоровались за руку, затем Александр сел напротив.
– Санька, давно не виделись. Каким судьбами к нам? – начал Лопатин.– Родителей повидать или по каким другим делам?
– Да не получилось у меня в Новосибе,– ответил Андрюкин.– Решил в родном городе фирмочку открыть.
– У-у,– одобряюще помычал его собеседник.
– Ну, и по традиции – маленький фейерверк!
– Сколько?
– Две по двести.
– Базара ноль, цены ты знаешь.
– А ты как? Чем-нибудь другим не стал заниматься?
– Да думаю. Есть варианты. А может ты меня в фирмочку возьмешь?
– А может и возьму. Ты бомжовские притоны знаешь?
– ?
– Мне бы бомжей где-нибудь, да тех, которые поприличней, и с документами.
– Это тоже такая замутка?
– Ну, бери пивка, рыбки; посидим потрем, – предложил Александр и увидел на лице собеседника появляющуюся улыбку.
– О`кей. Да только знаешь, никто ведь толком не знает в Косомыле, чем ты в Новосибе занимался. И почему ты оттуда сюда приехал, тоже ведь вопрос.
– Я же говорю, бери пивка, а там все и узнаешь.
Очень скоро на столе появилось пиво, и пара сухих соленых щучек, а Андрюкин начал свой рассказ:
– Косомыл – город, конечно, небольшой, но находится в очень удачном месте: между Шарыпово, Назарово и Ужуром. Люди во всех этих городах любят брать кредиты – большие и маленькие, для бизнеса или чтобы мебель прикупить. И у всех этих людей одна проблема – где взять поручителей. Вот и буду я помогать людям за определенную плату искать этих поручителей. Ладно, кто по мелочи берет, тот и друзей с родственниками найдет. А кому надо по 500 тысяч и больше? А если еще и дело палёвое? Где же их раздобыть-то?
– Да уж найдут…
– А зачем, если за один процент от кредита, ну или там за два, если кредит больше ста тысяч, я этих поручителей найду в лучшем виде? Зачем искать лохов или мутные завязки, если я и моя фирма, по сравнению с банком, просто контора по благотворительности?
– А ты-то где их найдешь?
– А я, что зря про бомжей спрашивал?
Лопатин на секунду задумался, а затем издал искренний раскатистый смех.
– Ну, ты даешь, Санька! Кто же тебе даст сто штук под поручительство бомжа? – сквозь смех спросил Виталий?
– В разных банках, конечно, разные требования, но все, что требуется от поручителя – это паспорт, его копия, копия трудовой книжки, заверенная работодателем, справка с основного места работы о размере дохода за истекший календарный год и истекшие календарные месяцы текущего года. Еще, конечно, требуют ИНН, ну или, как наш дорогой сбербанк, справку от психиатра, но и то – это для крупных кредитов.
– У бомжей и паспортов-то часто нет…
– Согласен. Но лучше бы он был. Потому что, все остальное можно сделать.
– Это лажа…
– Это не лажа! Это примерно 30-50 штук дохода в месяц. А может и больше. Лично мне и 30 хватит. Тебя мучает вопрос, откуда у бомжей охрененные доходы за последний календарный год? 10 тысяч рублей, я открываю какое-нибудь ООО «Хрен моржовый» и пишу этим бомжам хоть по сто штук в месяц. Количество псевдоработников я могу довести хоть до бесконечности, рисуя на бумаги какие угодно зарплаты. Все равно этих бомжей после получения кредита никто и никогда не увидит.
Впервые во время этого разговора Лопатин задумался.
– Сколько ты примерно имеешь в месяц? – спросил Александр.– Да еще и рискуешь, что за твой маленький бизнес тебя заметут.
– Примерно ту сумму, которую ты назвал. Иногда больше.
– Это будет хорошая прибавка за абсолютно безопасную работу.
– Лады. Бомжи будут. Этим ты и занимался в Новосибирске?
– Да. Хорошая схема – проверенная схема… Перед Новым годом люди любят брать кредиты. За декабрь месяц я с подельником срубили больше двухсот штук. Занимались лишь отмыванием бомжей. Увы, мы поссорились не с теми людьми. Поэтому я приехал сюда.
– Какие планы на вечер? – неожиданно сменил тему Виталий.
– Да никаких. Правда, мне домой должны вечером позвонить. Надо трубу к местной связи подключить. Ну, да и хрен с ним, со звонком.
– Тогда есть предложение: берем бухла и ко мне на хазу. Баб снимем.
– А почему бы и нет…




*   *   *

Утром помятый Александр появился дома. Станислава Павловна уже ушла на работу. Зато приехал отец Андрюкина. Он сидел на кухне и уплетал пельмени, когда его сын открыл дверь своими ключами и прошел внутрь.
– Ну, и где мы всю ночь пропадали?
– Знаешь Виталия Лопатина?
– ?
– Да не важно. В общем мы всю ночь… – и Александр щелкнул себя по шее.
– Совсем от рук отбился в своем Новосибирске, – совсем не как наставление сказал Юрий Федорович, а скорее как шутку, и добавил, вставая из-за стола: – Ну, здравствуй сынок!
И оба Андрюкина обнялись.
– Тебе вчера Дима Симочко звонил. Номер сотового оставил, – раздался голос Валентины откуда-то из прихожей.
– Я знаю, – ответил Андрюкин младший.

*   *   *

Александр вскоре позвонил Симочко, и они договорились о встрече. Затем весь день Андрюкин младший помогал Андрюкину старшему ремонтировать машину в гараже. Это были неновые «Жигули» шестой модели. Однако когда отец вернулся домой Александр остался в гараже.
Погода была скверная: дул промозглый порывистый ветер, по небу блуждали тучи, осыпая иногда город легкой моросью. В гараже играло радио, и диктор обещал, что уже завтра будет солнечно и тепло. «Хотелось бы», – подумал Андрюкин. Он сидел на табуретке за старым столом, покрытым облупленной краской, и что-то паял под светом такого же старого светильника, висевшего над столом. Время от времени он ругался, то ли оттого, что что-то не получалось, то ли оттого, что паять было неудобно – весь стол был уставлен запчастями «Жигулей» и другими железками.
Когда железная дверь гаража раскрылась, Андрюкин аж вздрогнул. Но ничего сверхъестественного в гараже не появилось – в светлом проеме двери показались фигуры Валентины и Дианы. Если бы девушки были внимательней, они наверняка бы заметили, что у Александра слишком серьезное и напряженное лицо.
– Привет, – поздоровалась Ростовцева.
– Привет.
– Ты куда пропал? Тебя мама есть зовет, – сообщила Андрюкина.
– Паяю.
– И что же ты паяешь? – поинтересовалась Валентина вызывающим тоном. Они с Дианой подошли к Александру.– Если ты что-то паяешь, это не к добру. Поскольку радиотехника тебя, насколько я знаю, интересует не больше, чем политическая обстановка в Сомали. Зато очень интересует любая хрень, приводящая к взрыву с помощью тока.
На столе у Андрюкина лежали провода, связывающие между собой два маленьких переключателя, какие использовались на старых советских приборах, и ту часть корпуса от китайского будильника, в которую помещается батарейка и конденсатор-накопитель. Если бы девушки понимали, что соорудил Андрюкин, то узнали бы принципиальную схему конденсаторного взрывного прибора.
- Да кто его знает, что это такое, – невинно проронил Александр.– По мне, это часть системы зажигания для автомобиля…
- Саня, я ведь у отца спрошу, – пригрозила Валентина.– Я понимаю, что тебя учили на это пять лет, и мусорницы ты взрывать уже не будешь. Но я думаю, твои подвиги родители не одобрят. Возьми нас на свой спектакль, и мы никому не расскажем.
– Да, Саша. Неужели тебе трудно,– вставила слово Ростовцева.
– Да я сам не знаю, сработает эта хреновина или нет. Буду шнуром поджигать.
– Значить все-таки решил бахнуть, – констатировала Валя.
– Да я каждый год бахал на Зеленой горе.
– А это что такое? – поинтересовалась Диана.
– Схема конденсаторного взрывателя, – пояснил Андрюкин.– Принцип действия: конденсатор-накопитель относительно медленно, где-то 10-20 секунд накапливает электроэнергию, идущую от батарейки, это производится после включения вот этого рубильника, а после включения второго – вот этого, вся мощность посылается во взрывную сеть, причем с быстротой в несколько миллисекунд. После этого взрывается детонатор и все. Бах!
– И почему же это не сработает? – поинтересовалась Валентина.
– Я же говорю – шнур надежней. Ладно, девочки, на выходных развлечемся, а сейчас по домам.
На самом деле Андрюкин лукавил. Ему приходилось делать и более сложные схемы взрывных приборов. И не зря он купил у Виталия Лопатина две тротиловые шашки, а не одну. Первую он действительно собирался взрывать на Зеленой горе с помощью огнепроводного шнура. Вторую же – использовать как страховку собственной жизни, и только что сделанное устройство предназначалось именно для нее. Ведь Александр Андрюкин собирался добиться встречи с главным криминальным авторитетом Косомыла, и как любой взрывник, сапер или пиротехник, Андрюкин не любил сюрпризы. А что может произойти во время этой встречи, не знал никто.

*   *   *

Ресторан «Орхидея» был лучшим в Косомыле. Белые скатерти с золотистым узором по кромке, мягкий свет, тихая приятная музыка. Повсюду самые различные растения, включая орхидеи. Посетителей совсем немного, они ужинают и о чем-то тихо разговаривают, поскольку сидят в основном парами. Эту идиллию нарушил возмущенный голос молодого человека в темно-синем костюме с белой тонкой полоской:
– И из-за этого ты хотел меня видеть?
На молодого человека и его собеседника – голубоглазого брюнета в черном костюме и белоснежной рубашке стали оглядываться. А брюнет сказал:
– Да тихо ты, Дима,– это был Андрюкин.
Именно здесь он встречался с Дмитрием Симочко.
– И что я ему скажу? Что его хочет видеть мой друг детства?
– Нет. Человек, который хочет открыть фирму. Пойми, Дима, они все равно ко мне придут, рано или поздно. Так уж лучше я к ним.
– Да я Шмеля сам всего два раза видел.
– Но с людьми-то ты его контактируешь, верно?
– Че, в крутого решил поиграть?
– А я и есть – крутой.
– Ты же Шмеля не знаешь…
– Так вот и познакомлюсь.
– Ты еще стрелу ему набей!
– Зачем же стрелу, деловую встречу. Ну, так как?
– Только ради тебя. Потому что ты же все равно, дурак, полезешь.
В этот момент, пожалуй, впервые за сегодняшнюю встречу, Симочко вспомнил слова своей жены и заглянул Андрюкину в глаза. Андрюкин в это время наблюдал за одной особой, сидевшей за другим столиком наискосок. Особой была девушка возрастом «чуть за двадцать», довольно симпатичной внешности и с ярко-рыжими волосами. Девушка была не одна – ее спутник сидел к Дмитрию и Александру спиной. Внешне это походило на свидание, но лицо у рыжеволосой незнакомки было слишком грустным и напряженным. Одета она была в закрытое вечернее платье.
Пока Александр наблюдал за этой парой, Симочко наблюдал за его взглядом. «Какие должны быть глаза у человека, нет у мужчины, ведь в данном случае это имеет особое значение, который смотрит на симпатичную девушку? – задал про себя сам себе вопрос друг детства Андрюкина.– Заинтересованные? Страстные? Влюбленные? Томные? Пожирающие? Веселые, наконец?» Ничего из этого Симочко не увидел в глазах своего друга детства, и от этого ему стало жутко. Создавалось впечатление, что Андрюкин смотрит вникуда, в какой-то космос, который видит только он.
«А если он и правда киллер? – ужаснулся бизнесмен.– А если ему заказали Шмеля, а я его наведу?» – что было бы дальше, Симочко думать не захотелось. В обратку тоже было идти глупо. Бизнесмену стало неуютно, легкое отчаяние овладело им. Ему захотелось встать и уйти. Немедленно! Он уже не знал, что говорить, что делать.
Но если бы Дмитрий Симочко так легко впадал в панику, он не добился бы в 25 лет всего, что имел. Он взглянул на пару, которая заинтересовала Александра, и понял, что мужчину он знает. С девушкой было хуже, но это не имело значения.
– Знаешь, кто это? – спросил Симочко у друга детства.
– Кто?
– Владелец единственного в городе казино. Там же можно найти и Шмеля. Но не всегда.
– Надо как-нибудь сходить в казино. Да, – Андрюкин потянулся в карман,– вот номер моей трубы. Только сегодня подключился.
– Да, ты же не сказал, чем будет заниматься твоя фирма?
– Искать поручителей.

*   *   *

Следующие три дня: среду, четверг и пятницу Андрюкин практически не выходил из дома. Его передвижения ограничивались походами в ближайший магазин да гараж. Было видно, что он в ожидании.
В субботу Александр сказал отцу, что хочет съездить с сестрой и Дианой на пикник за город,  и попросил машину. Погода наладилась еще позавчера. Было солнечно и жарко, как и положено летом. Александр был в кремовой рубашке с кротким рукавом и синие джинсах. Валя – примерно так же, только рубашка был клетчатая, а джинсы ржавого цвета. И только Диана оделась как на праздник – в легкое белое платье и туфли.
Старенькая шестерка остановилась возле ручья. Дорога, похожая скорее на направление, в этом месте становилась совсем непригодной. Косомыл, пусть не слишком людный и шумный, остался где-то позади. А впереди возвышалась гора, ярко-зеленая от молодой травы, и покрытая редкими белыми стволами берез. Пели птицы, ветер гнал запах ранних полевых цветов.
Девушки достали покрывало, расстелили его недалеко от ручья, затем рядом появились бутерброды, пиво, чипсы, «Кириешки», «Кока-кола» и прочая походная пища. Все трое уселись в тень кустов, росших возле ручья, и принялись за съестное. Диана пиво не пила, как и Александр, который  был за рулем, зато его сестра лихо опустошила полторушку. В это беззаботное время запищал мобильник Андрюкина.
– Саня, это Дима.
– Я понял.
– Сегодня в восемь в казино. Я сообщил Шмелю.
– И что он?
– Сказал, что все равно будет там. Это правильно. Зачем лишний раз тревожить Шмеля.
– И то верно: шмелей дразнить незачем.
– Ну, тогда до  восьми.
– Без проблем. До восьми.
– Кто это звонил? – спросила Диана.
– Дима Симочко, ты его должна знать.
– У них теперь какие-то завязки по бизнесу, – пояснила Валентина.
– И что за бизнес? – продолжала Ростовцева.
– Открою фирму, которая будет искать поручителей, – пояснил Андрюкин.
– Это когда кредиты берешь?
– Да.
– А где же ты их сам будешь искать?
– В подъездах, притонах, помойках, свалках…
– ? – на лице Дианы появилось искреннее удивление.
– Поручителями будут бомжи.
– А разве это возможно?
– Если человек летает в космос, почему же из бомжа нельзя сделать поручителя?
– Но это же неправильно! – возмутилась Ростовцева.
– Наш мир несовершенен.
– Но несовершенным делаем его мы!
– У тебя ко мне претензии или ко всем?
– А как же совесть?
– Как сказала одна моя знакомая, совесть – это болезнь. Ведь человеку плохо, когда его мучает совесть. Значит – он болен. В здоровом состоянии человек чувствует себя хорошо. Ты же не считаешь правильным, когда у тебя болит зуб?
- Правильно. Нервы сигнализируют тебе, что с твоим зубом что-то не так. Так и совесть – сообщает, что с твоим духом что-то не в порядке!
– И что же ты делаешь с зубом? Вырываешь! Боль – неестественна!
Диана ничего не ответила, она лишь надула губки и опустила глаза.
– Давайте-ка, сделаем то, ради чего мы сюда приехали, – сменил тему Александр.
– А это точно не опасно? – скорее для вида спросила Валентина.
– В принципе ставить уколы тоже опасно, – загонишь воздух в вену и – кирдык!
– Ладно, ладно. Верим мы тебе, – согласилась Андрюкина.
Где-то в ста метрах, в нижней части горы, Андрюкин положил заряд в 200 граммов тротила в небольшое углубление, придавив сверху подгнившим и упавшим стволом березы. Для детонации он использовал обычный огнепроводный шнур. По его расчетам взрыв должен был произойти через полторы минуты. Когда Александр поднес зажигалку, он взглянул на секундомер.
Андрюкин поспешил к сестре и Ростовцевой. Когда он вернулся, то все трое встали у машины и начали ждать. Александр смотрел на секундомер. Он решил произвести обратный отсчет.
– Три… – только и успел произнести взрывник.
Куча земли, дерна и другого мусора взмыли в воздух черным месивом. Подгнивший ствол разломило и раскидало вокруг. Одна из его частей долго еще катилась вниз по склону.
По расчетам Андрюкина взрыв должен произойти на две секунды позже.
– Здорово! – проговорила Ростовцева.
– Да неужели? – с сарказмом заметил Александр.– А как же совесть?
– Причем здесь совесть?
– Между прочим, за это в УК РФ есть статья.
– Саша, ты хочешь сказать, что когда меня мучает совесть, это плохо?
– Решай сама. Это твое дело, – ответил Андрюкин.


*   *   *

Александр Андрюкин терпеть не мог бандитов, и потому еще более странным выглядело его желание встретиться со Шмелем. Тем не менее, к встрече Андрюкин подготовился тщательно: надел свой лучший костюм, пошитый в Новосибирске на заказ, белоснежную рубашку и дорогой галстук. Так же с собой была взята новая черная барсетка, купленная накануне. Барсетка была достаточно большой, из натуральной кожи и с кодовым замком. К казино «Старая лампада» Александр подъехал на такси, хотя от него оно располагалось в двадцати минутах ходьбы.
В субботу в казино было много народу. Это Андрюкин понял еще по количеству машин на улице. Охрана у входа была крайне вежлива:
– Здравствуйте, оружия с собой нет?
– Нет, – покачал головой Александр.
– А в барсетке что?
– Деньги.
– Проходите, пожалуйста.
В казино Андрюкин был в первый раз. Он и не знал, что в шестидесятитысячном Косомыле столько состоятельных людей. Симпатичные девушки-крупье в бордовой униформе уже своим видом завлекали сделать ставки. Александр же искал Симочко. Он стоял около одного из столиков, у рулетки, с женой Ольгой.
– А, Саня, привет, – бизнесмен пожал руку другу детства.– Не хочешь сделать ставку?
– Здравствуйте, – поздоровалась Ольга Симочко.
– Не стоит так официально, – ответил Андрюкин.– Мы с Димой знаем друг друга с детства. Если бы я еще подружился и с Вами, я бы мог считать себя другом Вашей семьи.
– Вы умеете говорить, Александр. Но мне почему-то кажется, что в ваших словах мало искренности, – резко ответила Ольга.
– Как можно доказать искренность? – пожал плечами Андрюкин.
– Так вы будете делать ставку или нет? – вмешалась в разговор крупье – высокая коротковолосая брюнетка. – Испытайте судьбу.
– Оля! Давайте сделаем так: если я сейчас выиграю – значит, я говорю правду; если я проиграю – ну что ж, мои слова неискренни! – предложил Александр.
– Ничего себе! – не смогла себя сдержать девушка-крупье.
– Шансов проиграть больше, чем шансов выиграть, – добавил Андрюкин, заметив колебания Ольги.
– Вот это-то и настораживает! Неужели вы так просто можете расписываться в своей неискренности?
– Слова! Слова! Что цена им, если вы не верите мне просто так?
– Хватит устраивать шоу! – возмутилась Симочко.
– Теперь это дело чести! Где тут можно купить фишки? – продолжал Андрюкин.
– Возьмите мою, – послышался приятный девичий голос сзади.
Андрюкин обернулся. Это была та самая рыжая незнакомка из ресторана. В том, что она была здесь, не было ничего удивительного, ведь она сидела за одним столом с хозяином этого казино. На этот раз, она была в цветной тяжелой атласной рубашке и черных брюках. Рыжие, как огонь, волосы были убраны в небольшой хвостик. А зеленые глаза просто завораживающе контрастировали с этими же волосами. Роста рыжеволосая девушка была среднего – где-то метр шестьдесят, но высокие каблуки делали ее выше, как минимум, еще сантиметров на восемь.
Пожалуй, Александр слишком долго смотрел на нее, и это вызвало замешательство рыжеволосой незнакомки:
– Я случайно услышала ваш разговор…
– Все в порядке. Александр, – и Андрюкин склонился, чтобы поцеловать руку девушке.
– Галя, – лишь успела ответить она.
– Галя, вы хотели предложить мне фишку?
–Да, вот. На десять долларов.
– Большое спасибо, – Александр повернулся к крупье: - 13 черное.
– Это абсурд! – снова возразила Ольга Симочко.
– Оля, это всего лишь игра, – успокоил ее муж.
– Кто-нибудь еще будет делать ставки? – спросила крупье.
У стола стояли: сам Андрюкин, девушка Галя, почему-то взявшая его под руку, Ольга и Дмитрий Симочко, и еще какой-то полный лысоватый мужчина. Все посмотрели на него, но лезть в столь щекотливое пари он не стал, лишь разведя руками.
Крупье крутанула рулетку.
Шарик заметался. Все следили за ним, затаив дыхание. Рулетка встала. Шарик остановился на «13 черное».
– Потрясающе! – воскликнула Галя.
– Сама судьба рассудила нас, – обратился Андрюкин к Ольге.– Галина, возвращаю вам вашу фишку. Впрочем, выигрыш тоже можете забрать себе.
На Ольге Симочко не было лица.
– Вы не хотите больше играть? – удивилась Галя.
– Галина, я бы с удовольствием просадил этот выигрыш, – ответил удачливый игрок Андрюкин, – но я здесь не для этого. Дела!
– Жаль. Делайте свои дела и приходите!
– Если получится. Дима?
– Пошли, – сухо ответил Симочко.
Бизнесмен подошел к одному из охранников, и что-то сказал ему. Тот кивнул и направился к Александру.
– Идемте со мной, – сказал охранник.
Симочко с женой остались в игровом зале, Андрюкина же повели на второй этаж. Туда вела широкая лестница, находившаяся прямо посередине зала. Андрюкина привели в какую-то комнату. Комната не блистала изобилием мебели: стол, стулья, окно с жалюзи, кожаный диван и телевизор с видео в углу.
– Садитесь, – сказал охранник и вышел.
Андрюкин сел за стол. Барсетку он поставил перед собой, положив ладони на ее бока. В коридоре послышались шаги. В комнату зашли трое. Впереди был мужчина лет сорока, и его комплекция не вызывала у Андрюкина сомнения, кто перед ним. Неестественно круглое туловище действительно напоминало шмеля. При этом живот не выделялся из общей формы. Этакая бочка на двух ногах в хорошо пошитом костюме. Лицо у Шмеля было уголовное, с бульдожьими щеками. А короткую стрижку завершали залысины.
«Боже мой, – подумал Александр, – в Косомыле даже нормального вора нет!»
Другими двумя были хозяин казино и охранник. Ни того, ни другого Андрюкин не успел толком разглядеть, потому что Шмель начал с места в карьер:
– Где этот фраер, который меня видеть хотел?
Андрюкин виновато улыбнулся.
– Чё надо?
– Меня зовут Александр Андрюкин. Я хочу открыть фирму, которая ищет поручителей.
– Ну а я здесь причем?
– Но ты же в городе главный у братвы?
– Тебе че, крыша нужна?
– Типа того.
– А что за бизнес такой - «поручителей искать»?
– Люди берут кредиты, им нужны поручители. А бесплатно в наши дни ничего не делается.
Шмель задумчиво пошамкал губами.
– Не нравишься ты мне, фраер, – сказал он, – А вдруг ты – мент.
– Ну и что? Какое у меня задание? Прийти и сказать: крышу хочу? И за что же тебя взять-то потом?
– Умный, да?
– Да уж не тупой – это точно, – ответил Андрюкин и сжал барсетку.
– А знаешь, что с умными бывает?
– Живут они мало, – спокойно ответил Александр.– Я же с делом пришел, базар вести, а меня уже мочить собираются. Не по понятиям это.
– Да кто же тебя мочить собирается? – рассмеялся Шмель и хлопнул Александра по плечу.– Открывай свою фирму – кредиты вещь хорошая. О бабках с моими ребятами потом побазаришь.
Шмель, который все это время не садился, повернулся и вышел. Андрюкин облегченно выдохнул. Никто не заметил, что левой ладошкой он прикрывал два переключателя, торчащие сбоку из складок кожи. Первый – приводил в действие конденсатор, второй – детонировал 200грамм тротила, спрятанного внутри. Именно эту схему собирал взрывник в гараже, и, если бы что-то пошло не так, у Александра был бы весомый аргумент – смерть всех присутствующих.
– Евгений Богомолов, владелец этого заведения, – протянул руку хозяин казино.
– Александр Андрюкин.
Богомолов был достаточно молод, – ему не было и сорока. И по сравнению со Шмелем просто красавец. Стройная фигура, интеллигентные черты лица…
– Значит, если понадобится кредит, можно обращаться к вам? – на этот вопрос Богомолов уже знал ответ.
– Да. Найдем поручителей на любые условия.
– И это прибыльное дело?
– Для вас – точно. Я тоже – не в дураках.
– А поручители?
– О-о-о, они счастливы больше всех, – и от этих слов Андрюкина откровенно пахнуло мокрухой.
– Тогда может сыграете? – предложил хозяин заведения.
– Да, вы уж извините. Дело в том, что я вас видел в «Орхидее». Вас и рыжеволосую девушку Галю. Я буквально только что с ней познакомился. Ее фишка и моя удача принесли неплохой результат. Она сказала, что будет меня ждать. Еще раз меня извините, но кем она вам приходится? Просто я не хочу проблем.
– Да что вы? Какие проблемы? Раз вам так везет вместе, можете играть хоть весь вечер.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Просто знакомая…
В этот вечер Андрюкин больше не играл.

Глава 3

Раннее летнее солнце било откуда-то из-под шторки. Александр Андрюкин открыл глаза и чуть не ослеп – луч рассвета падал ему прямо в зрачки. Он отвернул голову, пожмурился и поглядел на часы. Было без десяти шесть. Андрюкин так и продолжал спать в зале на разложенном уголке.
В голову полезли вчерашние воспоминания. Казино, встреча со Шмелем, барсетка набитая тротилом… «Как все глупо! – подумал Александр.– Зачем все это было нужно?  Рисковать жизнью, чтобы опередить бандитов на шаг. Сотни людей платят братве деньги, и все счастливы! Все прекрасно работает! Все! Хватит! Пора завязывать с тротилом, братвой и иже с ними. Нужно делать дела, просто жить. Отступать все равно некуда. Ведь я дома. И хватит ходить по проституткам с Лопатиным и заглядываться на любовниц владельцев казино! Хватит ездить не в своих санях. Каждому свое».
Улица 50 лет Октября начиналась на восточном холме в частном секторе, спускалась вниз, и заканчивалась где-то возле Комбинатного, пересекая почти весь Косомыл. Именно на ней и стоял дом семейства Андрюкиных, школа, в которой учились все дети этой семьи и дом Натальи Мутновой. В отличие от Андрюкина Мутнова жила не в панельной пятиэтажке, а в частном доме.
Именно к Мутновой и решил в это утро отправиться Александр. Лопатин взял на себя поиск бомжей, теперь был нужен юрист, чтобы заниматься бумажной работой и оформить на себя одну из фирм. Ведь изначально схема предусматривала их парность: одна непосредственно ищет клиентов и всучивает этим клиентам поручителей, именно в нее будет обращаться народ; другая – некое ООО, задача которого лишь фиктивно принимать на работу бомжей и выдавать справки об их большой зарплате. Оформить эти шараги на разных людей – было элементарной предосторожностью против обвинения в мошенничестве.
Наташа Мутнова должна была получить диплом через полмесяца. Она не имела понятия, куда ей идти на работу. И к тому же Андрюкин знал ее много лет. Александр решил, что лучшей кандидатуры ему не найти.
В 10.30 Андрюкин вышел на 50 лет Октября. Улица выходила на восток, вверх на холм. До дома Наташи Мутновой было минут 30 ходьбы. Когда-то, еще в 11 классе, Александр был возле дома Мутновой с товарищами и одноклассниками. Поскольку было два параллельных выпускных класса, все культовые школьные мероприятия, типа 1 сентября или выпускного, проводились этими классами вместе. Трудности объединяют – между классами, которые раньше бывало и враждовали, завязались дружеские отношения. Андрей Погорелов, с которым Андрюкин сидел за одной партой, потом женился на Марине Торговаровой из параллельного класса. Самому Андрюкину тоже нравилась девушка из параллели - Наташа Мутнова, но тут школьные годы подошли к концу, выпускнику Александру предстояла учеба в Новосибирске. Все на этом и закончилось.
Погода была отличной. Пели немногочисленные птицы. Через 10 минут Андрюкин прошел мимо родной школы, еще через десять – начался частный сектор: обычные деревенские дома с палисадниками и ставнями. Наташа Мутнова жила на самом верху. Её дом имел номер два.
Почти весь Косомыл был виден с холма, на котором стоял дом Мутновых. Само жилище было небольшим, не слишком ухоженным. В палисаднике росла ранетка. Белые опавшие лепестки еще были видны под деревом. Солнце уже разворачивалось, и здесь, на восточном холме Косомыла, оно припекало особенно жарко. Андрюкин нажал на кнопку звонка.
Открыла сама Наташа. Ее волосы были растрепаны. На худой фигуре было какое-то длинное цветное платье. Мутнова улыбнулась и поздоровалась:
– Привет, – при этом она почему-то поежилась.
– Привет.
– Что это ты вдруг решил зайти?
– Я… я по делу.
– Какому?
– Ты скоро диплом получаешь?
– Ну вот, 20 июня защита дипломной. Ну, где-то 28 дадут диплом.
– И куда ты работать?
– Да не знаю… Может в РОВД.
– И сколько тебе там платить будут?
– Не знаю… Тысячи три.
– Пошли ко мне в фирму, я тебе буду платить в два раза больше.
– Что за фирма?
– Будем искать поручителей…
И Александр рассказал Наталье схему, ту самую, по которой он работал в Новосибирске, и которую он поведал Лопатину.
– Фирму я запишу на тебя, а ООО – на себя, – закончил Александр.
– Но это же мошенничество, – совсем вяло возразила Мутнова, протянув слово «мошенничество».
– Да. Нас могут загрести по  176-ой статье УК РФ. Это незаконное получение кредита. За это дают штраф от 200 до 500 минимальных зарплат, либо арест от 4 до 6 месяцев, либо срок – от 2 до 5 лет. Однако вся схема предусматривает много уловок, и главная из них – юридическая независимость фирмы и ООО. Фирма может мазаться, что справки о доходах выдавало общество, а общество, что бумажки для получения кредита использовала фирма, а не оно. Круговая порука. Залететь под статью больше шансов, конечно, у общества, но и статья там будет уже совсем другая.
Мутнова мялась.
– Я не хочу нарушать закон, – наконец проговорила она.
– А я, значит, хочу… Знаешь, Наташа, если наше государство сделало так, что взрывник, которому ничего не стоит устроить апокалипсис целому кварталу, не может найти работу, пусть получает нарушителя закона. Пусть вообще спасибо скажет, что я братве бомбы не делаю, и теракты чеченам не провожу! У тебя потрясающий выбор: или пойти в РОВД, в такое «чистое и законное» за три штуки, или к мошеннику, весь грех которого в том, что люди, ручающиеся за кредит, не могут его потом выплатить, хотя по всем законам совести и юриспруденции – выплачивать его должен тот, кто брал. И все это за шесть штук.
Андрюкин замолчал. Его слова звучали убедительно. Да и никогда не хотелось Мутновой подаваться в ментовки.
– Я подумаю, – сказала Наташа, – я же еще не получила диплом.
– Подумай, давай дам тебе свой телефон, – ответил Александр.

*   *   *

В Новосибирске фирма, ищущая поручителей, так и называлась «Поручитель», а ООО – «Эверест». Андрюкину были симпатичны эти названия, но их нужно было менять. В результате было решено фирму обозвать «Северной звездой», а шарагу, выписывающую справки о доходах бомжей – ООО «Джомолунгма». В общем, логика прослеживалась.
Учредителем общества с ограниченной ответственностью может стать любой совершеннолетний гражданин Российской Федерации. Для этого лишь нужен уставной капитал, минимум десять тысяч рублей. В случае долгов и банкротства, учредитель отвечает только уставным капиталом. Андрюкин навряд ли ответил бы и этим, по той причине, что никакой коммерческой деятельностью его ООО «Джомолунгма» заниматься не собиралось. Оно должно было существовать только на бумаге.
Проблем было много. Найти офис, оформить тысячу и одну бумажку! А «Северную звезду» следовало оформлять на другого человека. Наташа Мутнова же еще не дала  точного ответа. Так Александр погрузился в обычную рутину.
Когда было снято две комнаты в местном детско-молодежном центре «Горизонт», а ООО «Джомолунгма» было готово отправиться в плавание по океану с названием «российский бизнес», Андрюкину пришла SMS-ка от Мутновой: «Я согласна». Было это 25 июня. «Тогда я зайду завтра в час», – написал ответ Александр. «Тогда до завтра…»

*   *   *

На следующий день, в час дня, Александр Андрюкин, как и обещал, стоял у ворот дома Мутновых. Погода, как обычно в последнее время, стояла прекрасная. Даже жаркая. Александр был одет в легкие летние брюки и черную футболку. Черные, когда-то коротко подстриженные волосы уже немного и как-то нелепо отросли. Ко всему во рту у него была жвачка. Андрюкин совсем не походил на бизнесмена и владельца такого загадочного ООО «Джомолунгма». Впрочем, в России бизнесмены, бывало, выглядели и похуже.
За ворота вышла сама Наташа. На бизнес-леди она тоже не смахивала: клешеные джинсы и цветная маечка, оголяющая пуп. По обыкновению, она была похожа на обкуренного растамана. Этой паре предстояло снабдить поручителями четыре ближайших города…
– Привет, – начала Наташа.
– Привет, – традиционно закончил лаконичное приветствие Андрюкин.
– Мы куда-то пойдем?
– Да. Знаешь где ДМЦ «Горизонт»?
– Ага.
– Вот нам туда. Почему ты согласилась?
– Не знаю,– пожала плечами Мутнова, – мне в РОВД не понравилось. Все говорят, что там бардак, а их начальник Медведев погряз в коррупции. И вообще… Платят там мало.
– Мне нужно на тебя оформить «Северную Звезду» – фирму по поиску поручителей. В «Горизонте» я снял две комнаты. Их двери находятся почти друг напротив друга. Это наши офисы. В общем, пошли…
Когда Наталья попала в свой будущий кабинет, она увидела следующую картину: стол далеко не первой молодости, возле которого на стуле сидел крепкий брюнет с серьгой в левом ухе, и красной майке, открывающей мускулистые плечи и руки. Кроме этого в комнате размером где-то 2 на 3 метра, стоял второй стул и затрапезный шкафчик.
– Знакомьтесь, – начал Андрюкин, – это Виталя Лопатин, это Наташа Мутнова.
– Наташа, – обратился к девушке Лопатин, – я рад, что в нашем коллективе такая симпатичная дама.
– Коллективе? – удивилась Мутнова.
– Да, – подтвердил Андрюкин, хотя официально к нашим конторам Виталя никакого отношения не имеет, он очень важная деталь в этом механизме. Он будет искать главное – поручителей. Они же бомжи и бичи. Он уже нашел пару домов, куда мы будем прописывать тех, кто без прописки. А вот это твой кабинет, – и Александр провел рукой вокруг.
– Ничего себе, – вновь удивилась Наталья, – здесь же бичевник полный. Как будто эти поручители жили до этого здесь.
– Да. Будем приводить в цивильный вид, – согласился Андрюкин.– Это твое рабочее место, обустраивай его как хочешь. Сначала я хотел свою шарагу тоже здесь расположить, но решил не привлекать внимание. Это не огромный Новосибирск. Поэтому ООО «Джомолунгма» находится в трех метрах отсюда. Впрочем, чтобы ты и я не скучали, я почти все время буду проводить здесь. Да и клиентуру нужно обрабатывать с навыком.
– Я думала, что все  будет не так…
– Все в наших руках, Наташа. Нас ждет куча бумажной работы.
– Когда вам красавчиков-то подгонять? – спросил Лопатин.
– 7 июля должны быть намётки. А дальше - как только первый клиент появится.
– Сделаем, – закончил Виталий.



*   *   *

7 июля в понедельник, Виталий Лопатин купил местную газету «Косомыл Экспресс». Бывало, что сам Лопатин помещал в ней объявления: «Продам пиротехнику…» Теперь же его интересовало другое. То, что искал, Виталий нашел в рамочке на третьей странице: «Северная звезда». Вы хотите взять кредит, но за вас некому поручиться? Мы поможем вам найти поручителей для любого кредита, на любых условиях. Сумма значения не имеет. Наши поручители готовы нести, как субсидиальную, так и солидарную ответственность. Оплата – 1% от суммы кредита, если она менее 100 000 рублей и 2% – если более. Для кредитов более 1 миллиона рублей взимается 2,5% от суммы. И главное – мы найдем их в течение трех дней!» Далее в объявлении шел адрес и телефон.
«Пора наведаться в «Северную звезду», – решил Лопатин.
«Тойота» местного продавца оружия, взрывчатых веществ и другой утвари вне закона заехала на цветастую территорию ДМЦ «Горизонт». Когда-то это был детский садик. Теперь же ДМЦ был не против подрабатывать на сдаче помещений в аренду. В одном из них и находилась фирма «Северная звезда», о чем теперь сообщала зеленая табличка с золотистыми буквами. Лопатин открыл дверь и удивился, как преобразился «бичевник», а именно так его охарактеризовала Мутнова, в приличный офис.
Стены были оклеены приятными глазу обоями, пол был устелен новым линолеумом, на окне красовались жалюзи, а за двумя черными столами сидели Наталья и Александр. Они общались с молодой парой. Пара была одета весьма прилично. Лопатину сразу бросились в глаза бриллиантовые серьги посетительницы. По всему – это были клиенты. Лопатин поздоровался, оглядел себя – вид на этот раз у него был вполне солидный, а затем жестом предложил Андрюкину выйти. Диалог вела Мутнова, и Александр последовал в коридор.
– Ну, ни хрена вы обустроились! – полушепотом сказал Виталий.
– Элементарный маркетинг, – ответил хозяин ООО «Джомолунгма».– Люди видят, что у нас приличный офис.
– А это клиенты?
– Да.
– «Косомыл Экспресс» вышел только сегодня…
– Мы уже на той неделе дали бегущую строку и объявление в «Путеводитель», – «Путеводитель» был местной рекламной газетой.
– Понятно. Значит нужны красавчики… Ты ща свободен?
– Ну, вот они уйдут…
Андрюкин не договорил, дверь офиса «Северной звезды» открылась, и из нее вышла пара, по пути они прощались с Мутновой.
– Вы убедили нас, – обратился к Андрюкину мужчина лет тридцати в хорошо пошитых брюках и белоснежной рубашке, – Мы с женой непременно придем к вам через три дня. Все наши пожелания мы оставили вашей ассистентке.
– Вообще-то она – хозяйка фирмы.
– Извините. Всего хорошего, – ответил первый клиент.
– До свиданья, – попрощалась его супруга в белом обтягивающем платье.
Андрюкин и Лопатин вернулись в кабинет.
– Они хотят взять 200 тысяч и требуют поручителей, несущих солидарную ответственность, – как-то растерянно сообщила Мутнова.
– Да хоть негров! – рассмеялся Виталий Лопатин.




*   *   *

Александр и Виталий ехали в «Тойоте» последнего куда-то на Комбинатный.
– Нужно по пути бутылку водки купить, – нарушил молчание Лопатин.
– Мне поручители в божеском виде нужны, – ответил Андрюкин.
– Не ссы, Саня, все будет в лучшем виде, – оптимистично заметил продавец оружия и хлопнул Александра по плечу.
Многие районы Комбинатного были в полном запустении. Там процветал криминал, алкоголизм и наркомания. В Косомыле считалось, что центр кончается там, где проходят железнодорожные пути, а все, что западнее и есть Комбинатный. Таким образом, чтобы попасть из Центра на Комбинатный,  нужно было непременно пересечь железную дорогу. На автомобиле это можно было сделать в трех местах: в двух под мостами и в одном на переезде. Самым насыщенным местом была улица Маяковского, именно по ней и мчалась «Тойота» Лопатина.
Улица Маяковского шла прямо до ГОКа, но Лопатину на ГОК было не нужно. Он свернул направо на Горную, затем поплутал по переулкам и остановился в месте, которое полностью отражало суть его обитателей, ибо иначе, как бичевником его назвать было трудно. Александр понял, что, несмотря на свое долгое проживание в Косомыле, он здесь впервые.
Заросли черемухи и другой крупной и средней растительности, гаражи, погреба – вот, что предстало перед взором Андрюкина.
– Пошли, – скомандовал Лопатин.
Лопатин и Андрюкин все же решили купить водки, и Александр прихватил ее с собой. Далее они с Виталием прошли тропинкой за гаражи и вышли к двухэтажному бараку. До барака было метров 15, но как преодолеть их, Андрюкин не имел никакого понятия. Посреди так называемого двора была огромная зеленая лужа, украшенная по бокам помойкой и грязью. Из лужи торчали: покрышка от грузовика, проволока, пустая банка из-под краски и много другого в таком же стиле. Особое отвращение вызывал плавающий в луже труп лысой кошки, такой же зеленый, как и сама лужа. Андрюкин с тоской вспомнил, как в Новосибирске можно было найти бомжей на вокзалах и в вытрезвителях.
Прыгая, как по болоту, оба представителя фирмы «Северная звезда» наконец-то добрались до подъездов. Их было два. Лопатин нырнул в один из них, показав жестом партнеру, чтобы тот следовал за ним. Подъезд внутри соответствовал всему остальному: ужасный запах, стены непонятно какого цвета и все это погружено в вечный полумрак и темноту. «Лишь бы куда не встать», – подумал хозяин ООО «Джомолунгма». В темноте Андрюкин не рассмотрел дверь, которую отворил Лопатин. То, куда попали представители «Северной звезды», повергло Андрюкина если не в шок, то в глубокое уныние. Назвать квартирой это было трудно. Панели были цвета, в народе известного, как серо-буро-малиновый: одна краска показывалась из-под другой. Пол был до того грязен, что его настоящий цвет давно стал загадкой. Стены над панелями и потолок были сплошь в черных горелых пятнах и надписях. Одна из надписей гласила: «Посмотри вверх». Андрюкин поднял глаза «Х…ли пялишься», – было написано на потолке. Александр почувствовал желание немедленно уйти, но здесь были его… поручители.
В прихожей, у входа в комнату, на полу, оперевшись спиной о стену, сидела женщина. Или девушка. На вид ей было лет 25, и если ее привести в божеский вид, она была бы очень ничего. На ее бледное лицо спадали русые, давно не мытые волосы. Никаких синяков и других повреждений на лице не было, глаза были закрыты. На худом теле была одета потертая черная куртка и замызганные джинсы. На ногах были кроссовки. Рядом с ней, возле двух пустых пивных бутылок валялся жгут и шприц.
– Дай бутылку, – обратился Лопатин к Андрюкину, забрал водку, перешагнул через ноги наркоманки и ушел в комнату.
– О, Вася! – послышался отвратительный пропитый голос.
– Я не Вася, я Виталя, – ответил Лопатин.
– Виталя, – голос был женским, – будь другом, налей, а?
– Дело есть. Помнишь, о чем договаривались?
Александр не стал прислушиваться к невнятной речи, он подошел к девушке и присел на корточки. Неожиданно для него она открыла глаза.
– Ты из милиции? – еле слышно проговорили синие губы.
– Нет. Хочешь заработать сто рублей?
Синие губы еле заметно улыбнулись.
– Че, трахнуть, что ли хочешь?
– У меня есть деньги на нормальных проституток. А у тебя есть шанс отмыться, поесть. Денег дам. Для этого нужно сходить в банк и подписать несколько бумажек. Паспорт-то есть?
– Вот оно что? Дурак ты, у меня отец тремя магазинами владеет. А ты помыться!
– А ты к нему пойдешь?
– Нет. Он меня два месяца назад выгнал. Я сама виновата, он меня два года лечил. Я опять колоться стала. Вот и сказал, что я ему не дочь. И выгнал…
– Ну, так как?
– Дашь денег на дозу?
– Сто рублей плюс питание. Больше мне предложить нечего. Слышишь в той комнате разговор. Там ща на бутылку водки согласятся.
Девушка впервые начала шевелиться. Она подняла руку, убрала со лба волосы и повернула голову, чтобы как следует рассмотреть Андрюкина. Судя по всему, когда-то она была настоящей красавицей. Её зрачки еще оставались суженными, а взгляд стеклянным.
– На сколько дней дело? – спросила она.
– На три.
– Послезавтра у меня начнется ломка, тебе придется купить мне дозу.
– Тогда денег не получишь.
– Я согласна. Ты мне нравишься. У меня парень когда-то был на тебя похож. Я бы даже за так с тобой трахнулась.
– Зоопарк!
– Эй, – послышался голос Лопатина из комнаты, – я договорился. Иди сюда.
Александр поднялся и прошел дальше. Увиденное в комнате его уже не удивляло. Какая-то тетка лет пятидесяти сидела на кровати с панцирной сеткой. В углу на каком-то тряпье спали двое мужиков. Один из них стал материться, просыпаясь от разговора. Кроме кровати, в комнате из мебели был стол, заваленный объедками, а по табуретке ползал большой клоп. Старый черно-белый телевизор, который давно уже явно не работал и использовался как тумбочка или стул, в зависимости от обстоятельств.
– Вот, – Лопатин указал на тетку, – Юлия Афанасьевна. Сказала, если ее помоют и дадут эту бутылку, хоть душу дьяволу продаст.
– Ты говорил, что мыть их можно тут в кочегарке, в ста метрах отсюда. Пошли договариваться, – и Андрюкин дернул Лопатина за рукав.
– Эй, а выпить налить! – возмутилась Юлия Афанасьевна.
– После дела, – сухо ответил Александр.
– Тогда я не согласна!
Андрюкин взял водку у Виталия и, посмотрев на бичевку, спокойно, но очень выразительно спросил:
– Хочешь, я разобью ее прямо сейчас?
Немой ужас застыл в глазах Юлии Афанасьевны.
– Да ладно тебе, хлопчик! Но душа же горит! Налей хоть маленечко!
– После дела! – твердо повторил Андрюкин.
– Ну, пожалуйста! – взмолилась бичевка.
Но Александр и Виталий уже пошли к выходу. Наркоманка так и сидела у стены, только согнула ноги.
– Тебя как зовут-то, богатая невеста? – спросил у нее Андрюкин.
– Оксана.
– Мы через час, Ксюха, придем. Так, что не уходи.
Оба вышли из дома.
– Ты че ей сто грамм то не налил? – удивленно спросил Лопатин.
– Опытный я. Нальешь, потом еще потребуют. Спекулировать начнут.
– Ты думаешь, из нее поручитель получится?
– Получится. У них одна проблема – зубы желтые. Чем мы их только не отчищали! – сказал Александр и добавил: – Нервы стали ни к черту!
– Так ты в бизнесе не один был? – вернул тему Лопатин.
– А счас что, один? – ответил Андрюкин вопросом на вопрос.

*   *   *

Тем временем, на улице 50 лет Октября, в доме Андрюкиных беседовали Валентина и Диана Ростовцева. Темой их беседы был брат Валентины.
– На что тебе сдался Санька? – говорила Андрюкина.– Вот за тобой какой парень бегает – Кирилл Петроченко.
– Детский сад, твой Кирилл. Помнишь, как всего два года назад этот Кирилл с Сашкой Городовым презервативы с водой с третьего этажа скидывали? – ответила Ростовцева.
– Да неизвестно, чем еще мой братец в Новосибе занимался!
Диана рассмеялась.
– Ты чего?
– Ну, не скидывал же он презервативы с водой.
– Да, кстати, хочешь его фотографии из Новосибирска покажу?
– Конечно хочу!
Альбом лежал в одной из антресолей стенки. Валентина встала на цыпочки и вытащила кучу бумаг, тетрадей. Среди них лежало несколько альбомов, обычных полиэтиленовых на 36 фотографий. Всю эту кучу она положила на диван-уголок.
– Вот они, кажется, – проговорила Валя Андрюкина.
– А это, кажется, его старые конспекты, – Ростовцева перебрала тетради.
– Точно, нашла, – подтвердила Валентина.– Вот их группа… Ты че там, про тротил какой-нибудь зачиталась?
– Это его дневник, – ответила Диана.
– Дневник? Санька их никогда не вел.
Ростовцева пожала плечами и сказала:
– Можно я возьму почитать, он же все равно ничего не заметит. Мне очень интересно!
– А если заметит? Он же мне голову отвернет! Да и представь, вдруг твой дневник возьмут почитать без спроса?
– Если человек, который меня любит, то почему бы и нет?
– Так все запущено? Ладно, только по-быстрому,– вздохнула Валя.
– Спасибо! Я его за два дня прочитаю…
Фотографии были обычными, студенческими. Но слишком уж часто на них мелькала кудрявая длинноволосая брюнетка. Кто она? Ростовцева знала – ответ в обычной 48-листовой тетради. Вернувшись домой, она сразу села читать…
 

ЧАСТЬ 2

ДНЕВНИК

Скоро рассвет,
Выхода нет,
Ключ поверни, и полетели
Нужно писать в чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене!
Гр. «Сплин», слова из песни «Выхода нет».

Глава 4

Я не знаю, когда все это началось. Если считать, что все события, связаны между собой, то можно так дойти до самого детства, когда я обнаружил в себе любовь к взрывам. Но все же, я считаю, это началось с моей студенческой жизни, с тех пор, когда я появился в Новосибирске. С тех пор, когда я познакомился с Екатериной Ленской. В нашей группе было больше парней, чем девушек. Не намного, но больше. Все-таки что-то взрывать – это больше мужское занятие, нежели женское. И были ребята, которые в этом качали. Я, Витя Ситчихин, Денис Степанов – из этих студентов вышли хорошие специалисты. Но все  мы уступали Кате Ленской. Не знаю, наверное, это какой-то определенный способ мышления: видеть в веществах не их предназначение в общем понимании, а химические связи, и то, как они будут распадаться. Катя вполне могла получить с натяжкой тройку на какой-нибудь истории или культурологи, на физ-ре она вообще появлялась раза два в семестр, но то, что она творила на экзаменах по всем видам химии – это было нечто. На третьем курсе она могла беседовать на экзамене с преподавателями о погоде – они все равно знали, что она ответит на отлично, да еще и их подгрузит.
Катя Ленская не была ботаничкой и не была уродиной. Она была общительной симпатичной девчонкой. Хотя, как можно назвать девчонкой замужнюю женщину! Да, она была единственной в нашей группе, кто пришел на первый курс со штампом в паспорте. Когда мы толпились абитурой в коридорах при поступлении, никто этого не знал. Все лишь обратили внимание на ее «карманную» собаку, кобеля чихуа-хуа по кличке Арни (она говорила, что это за «потрясающее» сходство маленькой худой собачки с Арнольдом Шварцнеггером). Она с ней никогда не расставалась. Преподы ругались, но Арни (вот умница) никогда не лаял, не бегала по аудиториям, а мирно спал в сумке или рядом. Но этим удивлять нас Катя Ленская только начала.
Высокая и стройная, с длинными черными волосами, которые, как правило, были завиты в кудри, – Катя сразу стала объектом внимания мужской части группы. А тут, бац, какое разочарование – она замужем. И было ей, в отличие от большинства, не 17 или 18, а 19. И приезжал за ней к университету серебристый «Ауди». Пацаны стухли, девчонки стали завидовать и сплетничать по углам. Многих бесил Арни. А меня интересовало другое – ее знания о взрывчатых веществах.
На тупого протеже Ленская не тянула. И вообще она была человеком-загадкой. Нигде особо не распространялась о своей жизни и прошлом. Не обращала внимания на слова: «Да на хрен мы ей нужны, за ней каждый день «Ауди» приезжает». Она как будто вообще не замечала окружающих, ее интересовал сам процесс обучения. У меня скоро не возникло сомнений – этот человек пришел учиться исключительно для того, чтобы учиться.
Мы общались в основном на темы типа: «А что, если смешать это с этим…» По вечерам я пил пиво с одногруппницами, они были веселыми классными девчонками, но не знали, что тротил – это вообще-то 2,4,6-тринитротолуол, пока неожиданно им этого не сказали на химии. А Катя с нами пиво не пила, ее каждый день домой увозил шофёр. А как хотелось просто пообщаться за пределами университета. Как-то одна из моих одногруппниц откровенно подковырнула меня: «Мы у Сани для удовольствия, а для души у него Катенька!» Почему-то мне показалось, что она не так уж и не права.
Уже ближе к декабрю Кате сообщили на трубу (а в группе она была единственная с сотовым телефоном), что впервые «Ауди» за ней не приедет, и ей нужно добираться до дома на автобусе или маршрутке. Катя посмотрела на меня и задала гениальный вопрос: «А где здесь остановка?» На что я ответил: «Тебе срочно нужно домой?» Она ответила, что ее мужа Валеры не будет весь день, а возможно и ночь. И спешить ей некуда. «Тогда может по пиву?» – спросил я. Ленская лишь пожала плечам, что означало – да ради Бога.
Стояла середина ноября, погода была ветреной и не слишком морозной. Мы шли по парку, покрытому свежим снегом, как тонким покрывалом. Небо было серым и низким. Я спросил о том, о чем давно спросили уже все:
– Катя, а кто твой муж?
– Ты же знаешь, я всем  говорю, что бизнесмен.
– Понятно… – я понял, что эта версия для всех без исключения.
– Это не совсем так. Он бандит.
– Что же ты тогда делаешь в университете?
– Я всегда мечтала учиться в ВУЗе. Я из бедной семьи, из очень бедной… А школу закончила с золотой медалью.
– ? – я действительно был удивлен.– А я с серебряной.
– Но в действительности меня всегда кроме химии ничего не интересовало. Я надеялась, что медалистке будет легче поступить на бюджетную основу. Фиг! Все места были проданы за взятки.
– А как же ты познакомилась с Валерой?
– Отца у меня не было с младенчества, мама тянула как могла. Когда я закончила школу и не поступила, думала идти в какой-нибудь техан или ПТУ. А тут заболела мама. Я решила идти на работу, пошла торговать на рынок. Там я и увидела впервые Валеру. Он как-то сразу обратил внимание на меня. А потом он пропал. Я спросила у его пацанов где он, а они ответили: «Не твое дело, метелка». Но оказалось, что они ему передали мой вопрос. И он появился сам.
– Он был рэкетиром?
– Он держал этот базар. Пришел и сказал, что нужно поговорить, увез в какой-то ресторан. Сказал, что сейчас ему нужно отсидеться, шли какие-то разборки, но когда они закончатся, он обязательно вернется, и, достав из кармана пачку долларов, протянул ее мне. Потом он как будто забылся, стал рассказывать вещи, которые я не должна знать. Что ему нужно завалить какого-то Пончика, и это было бы сделать проще, если бы был жив его взрывник Коля Фейерверк. И тут я сказала, что бомбу могу сделать я…
Я предполагал, что Валера Ленский – бандит, скорее даже, я это знал. Но такого поворота я не ожидал. Наверное, я сошел с лица, но старался выглядеть как можно более невозмутимым.
– И что было дальше? – спросил я.
– Он не поверил мне. Тогда я стала подробно рассказывать ему сам процесс… Я убедила его. Я сделала бомбу, по новостям показали репортаж о гибели авторитета Пончика, а Валера сказал, что я спасла его, что он любит меня, и предложил выйти замуж. Так я стала женой бандита. Но я всегда мечтала учиться в ВУЗе, ходила и уговаривала его, он был против, но, в конечном счете – согласился.
– Когда ты делала бомбу, ты понимала, что убиваешь людей? – не выдержал я.
– Конечно. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что я могла ее и не делать. Я даже могла доллары не брать и вообще уйти с рынка. А потом прийти домой к больной маме, которая только под себя не ходила, и сказать: «Мама, теперь нам будет нечего есть, денег на лекарства тебе тоже не будет. Зато, мама, ты можешь порадоваться, какая у тебя честная и законопослушная дочь!»
– И что сейчас с твоей мамой?
– Валера оплатил полностью ее лечение, она живет и здравствует в престижном районе Новосибирска. Понимаешь, Саша, благодаря Валере исполнились все мои мечты, я люблю этого человека, он сделал меня счастливой. Старую жизнь я вспоминаю как кошмар!
– А как же совесть? Разве она не мучает тебя?
– Саша, совесть – это болезнь. Отравлять сейчас себе жизнь тем, что от бомбы, которую я сделала, умер какой-то Пончик. Обычный ублюдок…
– Твой муж не лучше.
– Да. Наверное, ты прав. От этого меня тоже должна мучить совесть. Пойми, когда человека мучает совесть, ему плохо, он болен. Боль неестественна. Неужели ты не знаешь про состояние под названием гомеостаз? Все находится в равновесии, боль – отступление от него. Совесть – болезнь. Пойди я у нее на поводу, мама бы умерла, я бы жила в нищете и только мечтала бы об учебе здесь. Вот и все.
Я тогда осудил ее. Считал это мнение пошлым и циничным. Хм, совесть – болезнь? Без нее, ведущей самоконтроль, человек начнет творить полный беспредел! И уж гомеостазом там  и пахнуть не будет! Это путь к краху! Вот, что я решил. Но не зря в библии сказано: «Не суди, да не судим будешь». Если бы я тогда знал, что меня ждет…

*   *   *

Меня мучил вопрос, а если бы Катя Климова (это была ее девичья фамилия) не зарабатывала деньги на хлеб и лекарства для больной матери, если бы она могла поступить на коммерческую основу в ВУЗ, как могут себе это позволить множество девушек из нормальных семей, стала бы она так рассуждать, полюбила бы она этого Валеру? Я был уверен, что нет. Я понял, что влюбился в Ленскую. Она сидела со мной за одной партой, она была со мной до того искренней, что созналась в убийстве, и я мог общаться с ней на любые темы, но я знал, что мы никогда не будем вместе, хотя мог протянуть руку и дотронуться до нее. Потому, что есть какой-то Валера. Где я был два года назад? Пошел в девятый класс пятнадцатилетним пацаном. Даже, если бы я был рядом, я не смог бы дать денег ее маме на лекарства, сделать так, чтобы она поступила в университет. Я понял, что даже при фантастических раскладах я уступал здоровому мужику с толстым кошельком. Я ненавидел серебристый «Ауди», который приезжал каждый день к университету. Я возненавидел всех бандитов. И я ничего не мог сделать!
Выхода не было. Я решил переключиться на обычных студенток, с обычными проблемами, которые заключались в написании курсовых и неудачных свиданиях. Эти проблемы я понимал, потому что сам был таким же. Благо, в группе у меня сложились хорошие отношения почти со всеми, поскольку на предложение круто затусоваться я всегда охотно соглашался. Сначала все тусовались по принципу «кто свободен, тот и пьет», но со временем эта тусня поделилась на мелкие группы. И у меня тоже была своя компания: я, Ден Степанов, Паша Нарубин и четверо девчонок, лидером среди которых была Ольга Дьяконова. Паша как-то сказал мне открытым текстом, что Дьяконова ко мне неравнодушна, просто считает, что внимание должен уделять парень, а не наоборот. И если я начну за ней ухаживать – это верняк. Быть с девушкой, которая считается своей среди друзей – это счастье. А для меня тогда – и решение всех проблем. Ко всему, Ольга была симпатичной девушкой. И явно умной, поскольку никогда не ревновала меня к Ленской. В общем, я сделал нужный ход, и у меня появилась подружка. Было приятно, что на 23 февраля кто-то сделал личный подарок. Хотя приятного было много…
На лето я отбывал в Косомыл, да и вся наша толпа разъезжалась кто куда: Ден – в Барабинск, Паша – в Ачинск, его подруга Наташа  Верещак – в Искитим, Лена Димидко – в Прокопьевск (говорили, что ее отец там разворовал все шахтерские деньги, и, глядя на то, как она снимала квартиру в центре Новосиба и жила на широкую ногу, я в это верил). Моя Оля и ее закадычная подруга Лиля Ахметханова были местными. Только дома я смог наконец-то опомниться от всего происшедшего.
Осень началась с неожиданного. Оля сообщила мне, что за лето нашла себе  другого. Мы расстались друзьями, без обид. В совместных попойках Дьяконова участвовала все реже и реже, а потом и вовсе перестала. По законам арифметики, дабы мне не обламываться я мог замутить со свободной Ахметхановой, но на это я бы ни в жизнь не подписался. Она была страшная, как моя жизнь (хотя я все же оцениваю свою жизнь более симпатичной). Ахметханова поняла, что ей ловить нечего, и тоже слиняла. Верещак стала обвинять Пашу в изменах, и они расстались. И только Лена Димидко всегда была рада потратить на нас шахтерские деньги. По идее, она была с Деном, но ничего серьезного между ними так и не было, и стало вообще трудно определить с кем она. Короче, начался полный зоопарк!
Я же пытался просто уйти от себя. Ведь со мной за одной партой по-прежнему сидела Катя Ленская.

*   *   *

Так я и жил – непонятно как. В какой-то момент мне стало вообще все равно. Я думал только о том, как закончу университет и буду работать по любимой профессии. Это было единственным, ради чего стоило жить.
Тем не менее, в конце 3-его курса произошло событие, которое изменило мое отношение к жизни. То, что Катя Ленская откровенно забивает на некоторые предметы и часто пропускает, – к этому привыкли уже все. Но то, что случилось с ней в 6-ом семестре, вышло за все рамки. Её появления в университете можно было сосчитать по пальцам в прямом смысле слова. Перед сессией её повесили на отчисление. Наша староста и моя старая добрая знакомая Оля Дьяконова подошла ко мне и сказала: «На трех предметах Катя не появилась ни разу. У нее не сдан зачет с прошлой сессии. Те преподы, на чьих предметах она не была, сказали, что не допустят ее ни к зачетам, ни к экзаменам. Я не знаю, что ей можно сделать? Если только купить все! У тебя вроде её телефон, позвони ей, пусть хотя бы придет».
Я позвонил. Противный женский голос мне сказал, что абонент не доступен. Но у меня был не только телефон, но и адрес. Катя как-то дала его, сказала на всякий случай. Я решил, что всякий случай настал.
Особняк из красного кирпича, огромные железные ворота и охрана – бритые мужики – вот, что я увидел по указанному адресу. Одному из них я сказал, что мне нужна Катя Ленская. Обо мне сообщили, а потом сказали: «Пошли». Перед входом в дом меня обыскали. В шикарной гостиной я сел на диван и увидел, как со второго этажа ко мне спускается худощавый, но с хорошо накачанными мышцами мужчина. На вид ему было лет 28-30. Он не был уродом, одет был безукоризненно. И только слишком короткие светлые волосы говорили о том, что он бандит. Я понял кто он – это был Валера Ленский. Тот самый, которого я так люто ненавидел. Самое смешное было в том, что он не вызывал у меня отвращения, вообще никаких негативных чувств. И от этого презрение я стал чувствовать к самому себе.
– Ты не бандит,– начал он, осмотрев меня.– Мент что ли?
– Студент. Я из университета, где учится Катя.
– Ты и есть тот Саша Андрюкин? Ни фига, да мне Катя тобой все уши уже прожужжала, я даже ревновать стал! – и Ленский протянул мне руку – Валера.
– Саня, – ответил я и протянул свою в ответ.
Мне тут же организовали кофе со всякими вкусностям. А вскоре появилась и сама Катя. Она была в каком-то длинном дорогом халате, а черные волосы покрывали её плечи. Волосы были вьющимися, почти кудрявыми, и впервые я понял, что никакой химии она никогда не делала – её волосы было достаточно накрутить плойкой, чтобы они стали теми кудряшками, с которыми Катю все привыкли видеть. Вид у Ленской был довольно уставшим, хотя она пыталась выглядеть бодро и даже улыбалась.
– Здравствуй, Саша,– поприветствовала она меня и села напротив.
– Привет.
– Какими судьбами?
– Твой телефон отключен. Пришел сообщить тебе, что тебя отчисляют.
– Ну да… – похоже, это не стало для Ленской удивлением, что было совершенно логично – она была не на столько наивна, чтобы думать, что в университете у неё все замечательно.
– У тебя долг с прошлой сессии, на 4 предметах тебя к этой сессии не допускают.
Катя вздохнула.
– У нас с Валерой возникли проблемы,– ответила она.– Мне было нельзя появляться в универе.
«Ага, знаю я эти проблемы, – подумал я.– Опять надо какого-нибудь Пончика завалить».
– Ну, вот видишь, Катерина,– вступил в разговор Ленский, – я же говорил, что из твоей учебы ничего не выйдет.
Ленская которая всегда казалась верхом уверенности и самодостаточности на этот раз, а точнее в обстановке своего дома, имела какой-то жалкий вид. Она ничего не возразила и даже не ответила, а просто опустила глаза и уставилась в стол.
– Ну в чем я виноват? – повышенным голосом спросил её муж.– Ведь училась же до этого!
Я понял, что назревает скандал. И хотя мне было ужасно любопытно посмотреть на семейную жизнь Ленских, я все же решил, что пора ретироваться. Отчего-то сцена разборки бандита со своей женой мне представлялась весьма опасной. Я уже видел, как Ленский бегает по этим хоромам с пистолетом, стреляет в потолок и орет «бедной» Кате: «Убью, падла!» Поэтому я сказал:
– Ну ладно, я думаю, что свой долг я выполнил и мне пора прощаться. Спасибо за угощение.
– Ну давай, друг семьи,– ответил Ленский с какой-то злобой.– Видал я таких друзей… Хе, любимый одногруппник жены. Тут директора фирм в друзья набиваются, а тут…
Бандит Валера Ленский не закончил. Наверно, из-за элементарной вежливости (хотя после всего сказанного, вежливость навряд ли была уместна), судя по всему, далее бы следовали одни маты. Может в его поведении отразилась ревность, а может то, что я, сообщив Кате об отчислении, снова раздул старую семейную проблему, как раздувают уже почти потухший огонь. Так или иначе, его слова задели меня, тем более что в друзья я никому не набивался. Поэтому я ответил:
– Спорить сложно, директора фирм по любому круче студента третьего курса. Однако, что директора фирм способны помочь вашей жене с учебой – я сильно сомневаюсь, а вот студенту третьего курса это вполне по силам. Всем до свидания.
Я уже отошел на несколько шагов, когда услышал голос Ленского:
– Эй, Андрюкин, подожди!
Я остановился и обернулся.
– Там серьезно не все потеряно? – продолжил он.
- У некоторых бывало и похуже.
– Ты можешь Катерине помочь?
– Мог бы. Однако, после услышанных слов, не имею никакого желания.
– Да ладно тебе! Меня Катька уже этим запилила. Мы тут ругались в говно! А тут еще ты приходишь и говоришь: все, типа, пи…дец! Мы из-за этого, если хочешь знать, с Катериной уже 2 недели в разных кроватях спим. Ну, ты понимаешь…
Я посмотрел на Катю. Она оживилась и с надеждой смотрела на меня. Как я мог отказать ей? Особенно после стольких семестров за одной партой и нашей, по мере возможности, дружбы. Даже, если бы я никогда не любил её, после всего этого кинуть её – было бы полным свинством.
– Хорошо, – ответил я.– Только в университете ей придется появиться.
– А все проблемы уже решены, Санька! Хоть сейчас езжайте! И ты об этом не пожалеешь! В смысле, что согласился помочь, – сказал Валера Ленский.
Катерина просто сияла.
– Спасибо, Саша,– ответила она.
Пришлось мне отложить все пьянки, да и многое другое из своего обычного времяпрепровождения, и сесть с Катей за учебники. Первым делом мы сдали тот самый зачет, из-за которого Ленскую повесили на отчисление, а потом занялись курсовыми, рефератами, пропущенными лабораторными. Возможно, где-то Ленская потом и надавала взяток (хотя я в этом почти уверен), но сессию она сдала вполне благополучно.
Что же касается её мужа, то слова «друг семьи» он больше не говорил с сарказмом. А по окончании учебного года пригласил меня домой, и я, он и Катя распили бутылку коньяка. За этим символическим банкетом Валера сказал, что друзья познаются в беде и, что я оказался правильным пацаном. Вот так я стал действительно другом семьи Ленских.
Но, пожалуй, главным в этой истории для меня стало, что я изменил своё отношение к ситуации. Валера Ленский оказался нормальным мужиком, особенно, по сравнению со своими коллегами. Он не вызывал у меня ни ненависти, ни отвращения, ни презрения. Похоже, я даже стал понимать, за что его любит Катя. Что же до самой Кати, то все это закончилось моим выравниванием чувств к ней. Я уже видел в ней скорее друга, нежели женщину. И от этого стало намного легче. В один прекрасный момент, я уже понял, что не люблю её. Вернее очень люблю, но как товарища. И в этой дружеской любви растворились все  те чувства, которые я испытывал когда-то.

*   *   *

Два последних года учебы были неплохими временами. Я рад, что провел их со своими друзьями: Деном, Пашей и Леной Димидко. В 2001-м летом я проходил практику на нашем ГОКе и, казалось, что через год вернусь в Косомыл, чтобы работать взрывником и препятствий для этого я не видел. В принципе, это было тем, о чем я всегда мечтал. Да и в личной жизни, решив проблему с Ленской, у меня настал полный карт-бланш. Но на самом деле все мои приключения только начинались…
Когда мама в письме рассказывала мне, что на ГОКе происходит смена руководства, я не придал этому особого значения. Ведь взрывники нужны всегда. Но по ГОКу прокатились сокращения, и желторотый юнец Саша Андрюкин стал там никому на хрен не нужным. Ситуация не менялась все лето.
От скуки я покупал тротил у Лопатина и взрывал его на Зеленой горе. Звонил в Прокопьевск Лене Димидко. Она предложила мне женитьбу и место взрывника у угольщиков. Мне ли не знать её биографию, где до этого предложения была целая «футбольная команда» и становиться её «тренером» мне совсем не хотелось. Поэтому я поблагодарил её за такие радужные перспективы и отказался. В конце концов, Лена была просто другом.
Осенью я решил вернуться в Новосибирск. Кроме Косомыла это было единственное место, где у меня были хоть какие-то связи. Родители собрали мне денег, и вот я снова в Новосибе! В старом добром большом Новосибе! Уж здесь я точно найду работу по профессии! Пару дней я протусовался у бывшего одногруппника, а потом снял на два месяца квартиру возле Димитровского моста и приступил к поискам работы. Начала облетать листва, затем она облетела, и зима стала подавать первые неказистые признаки. А я все искал. Я думал устроиться кем-нибудь другим, но не делал этого по одной единственной причине – это означало поражение. По ночам мне снилось, как я что-то взрываю. Пять лет я учился не для того, чтобы где-то сидеть охранником! Однако ситуация становилась похожей на критическую.

Глава 5

Это был выходной день – 19 октября 2002 года, по-моему, суббота. Я проснулся в своей пустой однокомнатной квартире. Поскольку на стенах кроме большого календаря над столом больше ничего не висело, я поставил свою «полуторку» посреди комнаты «головой» к стене. Упираться лицом в голую стенку мне совсем не хотелось. Из-под шторок били солнечные лучи, это говорило о том, что на улице установилась ясная погода.
Первое, что мне пришло в голову - сегодня организации не работают, и никуда не нужно идти. Затем я вспомнил, что вчера я в очередной раз обломался, и вечером у меня была внутренняя истерика под влиянием охватившего меня отчаянья. Я лег спать в надежде, что утро вечера мудренее. Но, похоже, полегчало мне не очень. Я даже пожалел, что не женился на Лене Димидко. «Сейчас бы в каком-нибудь коттедже в Прокопьевске кидал бы Лене утреннюю палку и никаких проблем!» – подумал я. Все-таки Димидко была симпатичной девчонкой, хоть и мелкой, хорошо, если метр шестьдесят будет. Впрочем, мысли о бывшей одногруппнице меня быстро покинули, и я стал размышлять о предстоящем дне. Я понял, что заняться мне абсолютно нечем, более того, с деньгами у меня очень и очень плохо. Их было где-то рублей 200. Значит, нужно было идти в переговорный пункт звонить домой и опять (как это было унизительно!) просить перевести мне деньги. Где-то за окном шумел город, а в квартире тишину нарушало только тиканье часов. Мне стало тоскливо.
Наконец, я поднялся с постели. Кроме кровати в моей комнате ближе к окну стоял стол, заваленный газетами с объявлениями, стул, в противоположном углу старый цветной телевизор, впрочем, он уже неделю как благополучно не работал, и шкаф в другом конце комнаты. Я подошел и посмотрел на календарь, висящий над столом. 6 ноября, чуть больше, чем через две недели кончался срок сдачи квартиры. Всего две недели! И что я должен за них сделать? Найти работу? Устроиться куда-нибудь перебиться? Или на все забить? Почему я решил, что если не нашел работу за полтора месяца, я найду её за две недели? Опа, типа чудо! Перебиться? И что? Засосет, и продашь ради куска хлеба последнее, чем дорожишь – мечты о своей профессии. А потом в твоей голове возникнет пошлая мысль, что в принципе и так неплохо. Да пошло оно все на х…!
На самом деле, последнюю мысль я проговорил вслух и скинул в сердцах все газеты со стола. Они с шумом упали, разлетелись по полу, самая верхняя так нелепо растопырилась на линолеуме. А потом опять настала тишина. Буйствовать дальше было глупо, и я пошел умываться.
Позавтракав разогретыми макаронами с тушенкой, я закурил. Когда меня спрашивали, курю я или нет, я всегда начинал задумываться, не зная как ответить на этот вопрос. Дело в том, что курил я исключительно в зависимости от месторасположения и обстоятельств. Так, в Космыле, я почему-то не курил или курил, но очень редко. В Новосибе это тоже происходило какими-то налетами: то пачку за день, то две сигареты в неделю. Все это началось с того, что в общаге я постоянно ходил курить в коридор с друзьями, а потом и сам начал. Сейчас я курил весьма много.
Затем я собрал все деньги, которые у меня были в наличии. Оказалось 193 рубля. Отложив сотню, я пошел в переговорный пункт. Однако, по пути я по привычке читал на остановках и прочих подобных местах объявления. На одном из них требовались охранники. «Обращаться в любое время, без выходных. Зарплата 6 тысяч» – гласила бумажка. Указанный адрес был недалеко, но нужно было переехать на другой берег. Дул промозглый ветер. Подняв воротник, я отправился по Димитровскому мосту пешком – времени у меня было предостаточно. Чувство стыда не давало просить денег. Оставалось надеяться, что пошлая мысль: «Да и так неплохо», – в моей голове не появится.
Шел я довольно долго – часа полтора, может чуть меньше. «Моцион» (а именно так называлась шарага, которую я искал) оказался каким-то блатным магазином. Я подошел к молодой напыщенной продавщице и сказал, что я по объявлению. Она попросила подождать, и пошла звать менеджера. Магазин был довольно большим – двухэтажным. Торговали здесь всем помаленьку: техникой, шубами и всякой другой хренью. А на входе висело огромное объявление: «Ночью дешевле! Скидки 10 процентов!» Наконец, пришла менеджер – женщина лет тридцати с отточенной вежливостью и продажной душой. Этой отточенной вежливостью она меня и послала, охранники требовались лицензированные.
Я вышел из этого «Моциона», подумал секунду-другую, что означает это название, и, укутавшись в свое черное осеннее пальто, бесцельно побрел по городу. Все эти недели, что я искал работу, я почти не пил, разве только по вечерам немного пива. Это объяснялось очень просто – я должен был всегда выглядеть достойно, чтобы никаких запахов перегара и бодунов. И вот теперь я почти физически ощущал желание напиться.
С 93-мя рублями сделать это было не так-то просто. Я посмотрел на часы. Было десять минут третьего. У меня было еще три часа, чтобы успеть в переговорный пункт. Долбанный «Моцион»! (и что это слово только значит?) Он заставил меня изменить своим принципам, а потом послал, как дешевую шлюху. Да пошло оно все!
Я купил в первом же магазине бутылку водки, пластмассовый стаканчик и бутылку дешевой семирублевой газировки. По-моему на этой полторушке было написано «Груша», хотя, может быть, это был чернослив. У меня осталось еще где-то 14 рублей. Сначала я думал на них уехать домой, но потом решил, что дойду так же, как пришел, и взял пива. С этой бутылочки я и начал свою пьянку.
Я пил на каких-то дворовых лавочках и, наверное, выглядел, как последний бичара, но никакого стыда я не чувствовал. Сначала мне даже полегчало, и стало казаться, что за эти две недели я непременно найду работу, но  после опустошения 2/3 содержимого бутылки это чувство прошло. Я понял, что это конец. И все, что я могу сделать – это протянуть до понедельника, попросить из дома денег на билет и вернуться в Косомыл. Когда я подошел к Димитровскому мосту, было уже темно. Часов 8 или 9. И водки, и газировки почти не осталось.
Почему-то мне уже не было холодно. Пальто было расстегнуто, в одной руке я держал стеклянную поллитровку с остатками водяры, в другой – легкую почти пустую пластмассовую полторушку «груши» или «чернослива» – в общем, воды с ароматизаторами. Почему-то мысль про ароматизаторы не выходила у меня из головы. Я думал, что если людям внушают, что это якобы груша или чернослив, то почему не сделать такую же водку? Почему в водке всегда есть С2Н5ОН, а в газировке груши нет?
Мост был пустынен. Кроме машин мне никто не встречался. Дневной промозглый ветер куда-то пропал, хотя с Оби тянуло холодом. Желтый цвет фонарей и дорога, ведущая в никуда! Я всю жизнь буду помнить это. И одиночество, которое, как ураган, несет тебя неизвестно куда и зачем. В этом огромном трехмиллионном городе я был никому не нужен.
Где-то посередине моста я остановился. Обь подмигивала мне блестками отраженного света. Я тупо смотрел в черную воду. Так прошло минут 20. Потом я поднял бутылку водки и посмотрел на количество содержимого. Там было еще на раза два, но я выпил все за один, швырнул пустую стекляшку в Обь и издал, что было сил, крик:
– Жизнь – говно-о-о-о!
Пальцы той руки, что держала вторую бутылку, разжались. Легкая пластмассовая посуда упала, и, покатившись, разлила остатки содержимого.
– Господи, ну скажи, чего хорошего принесла мне эта жизнь? Разве в ней есть хоть какой-то смысл? – продолжал я уже потише.
– Не делай этого, – совершенно неожиданно откуда-то из-за спины раздался ровный мужской голос.
Я обернулся. Где-то метрах в трех, справа от меня стоял парень. На вид ему было чуть больше двадцати, но по своим размерам он вполне тянул на тинэйджера лет пятнадцати. Небольшого роста, худое тело. Он был одет в черную вязанную шапку, черную куртку, из-под которой виднелся бирюзовый свитер с открытым горлом.
– Чего не делай? – спросил я.
– Вспомни, ведь были же моменты в твоей жизни, когда она казалась тебе зашибись? По-любому, были, – ответил он.
–Ну да! Только вот чего я не должен делать?
– Да ты только подумай, какая вода холодная!
Я рассмеялся. Этот глупый человек думал, что я хочу покончить с собой! Но ведь со стороны это выглядело именно так. Да и вода была действительно настолько холодной, что я бы предпочел повеситься.
– Я не собираюсь прыгать, – ответил я, посмеявшись, – мне просто очень хреново!
– Кому сейчас не хреново?
– Этим трем миллионам новосибирцев, которые вокруг меня.
– Но это ты зря. Представь, что у кого-то в эту минуту умерли родные, или кому-то изменила жена, и он застал её за изменой, или кто-то смертельно болен. Ты думаешь, что этим людям лучше, чем тебе?
– Да, все очень глупо. Очень!
– Ну, так сделай, чтобы все было не глупо. Например, отправляйся домой. Тебя наверняка там ждет красавица-жена или мама.
– Меня там никто не ждет. Там пусто… Во всех смыслах этого слова. Хотя?.. Именно этим я и занимаюсь – иду домой.
Я застегнул пальто и взглянул на своего случайного собеседника. Сделав три шага навстречу ему, я протянул руку.
– Спасибо за разговор. Меня зовут Александр. Можно просто Саня.
– Вадим. Вадим Угрёв, – пожал мне руку парень, и рукопожатие, несмотря на его маленькую фигуру, у него было весьма крепким.
– Ты прав. У меня никто не умер, меня никто не предал, я ничем не болен. Я просто потерял смысл жизни.
– Потерять можно только то, что имел.
– А он был. Я пять лет учился на взрывника, мечтал работать по профессии. Оказалось, что я никому не нужен.
– А разве ты не нужен самому себе, своим родным, друзьям?
– Конечно, нужен. Но я же не могу работать у них взрывником!
– Значит весь смысл жизни – работать взрывником. Пусть все помирают, все кидают, можно и СПИДом заболеть, лишь бы работать взрывником!
В одну секунду все стало очень просто. Очень! Я мог устроиться на эту работу завтра или через неделю, или через месяц. Какая разница! Но вот, если умерла твоя мама, через месяц она уже не вернется.
– Ты прав, – ответил я. – На хрен такой смысл! Мне вон на тот берег. Если хочешь, мы можем пойти вместе. Нам ведь по пути?
– Да, по пути, – ответил Вадим, и мы побрели в темную тень того берега.
Мы разговорились. Выяснилось, что Вадим закончил какой-то техникум на юриста. А где можно найти сейчас достойную работу юристу со средне-специальным образованием, если с высшим, как собак нерезаных? Вот и работал он курьером в какой-то фирме. Потом он поведал о том, как его мама сбежала с каким-то бизнесменом в Нижний Новгород в 93-ем, а отец два года назад женился. «Сижу один в квартире – скука смертная, – говорил Вадим.– Только и провожу свободное время за пьянками и курением гашиша. Давай я тебе телефон домашний дам. Если что – звони. Пить, я вижу, ты тоже горазд. Так, что вдвоем будет веселее. А то знаешь ли, пить в одного - первый признак алкоголизма».
Перейдя мост, мы расстались. Я зашел домой, взял оставшиеся деньги и купил что-то поесть. На следующий день я позвонил домой и попросил денег. Сказал, что если не найду работу до 4 ноября – вернусь домой. Но домой я не вернулся. И в принципе, я даже не нашел работы. Ситуация сложилась по непредсказуемому сценарию.
Я тоже сдыхал от скуки в своей пустой квартире и поэтому позвонил Вадиму очень скоро. Мы встретились, попили пива, поговорили за жизнь. Общение было интересным и приятным. Казалось, не было темы, на которую нельзя поговорить с Угрёвым. Поэтому мы стали тусоваться вместе и очень скоро сдружились. Это было здорово, мы могли просто идти часами по городу, покупать по пути пиво и всякие аксессуары к нему, типа фисташек, «Кириешек» и просто разговаривать. Разговаривать обо всем!
Мы пили у Вадима на квартире, пили у меня на квартире. Я уже не был один в этом огромном городе, у меня был друг. Пожалуй, таких друзей у меня еще не было. Но работу я так найти и не мог. А это означало, что скоро я соберу немногочисленные манатки и отправлюсь в Косомыл. В пятницу вечером,  а это было уже 1 ноября, Угрёв зашел ко мне. Я уже решил провести ближайшие выходные с ним, попрощаться и 4-ого вечером купить билет. Понедельник я оставил на последний шанс, в который, надо сказать, абсолютно не верил.
Вадим спросил меня, курил ли я до этого гашиш. Я ответил, что до этого момента два раза курил в общаге, но меня не догнало. Один раз я курил «через бутылку», а другой «через косяк».
– С первых разов никого не догоняет, – ответил Вадик.
– У тебя есть?
– Да. Новый канал пробил. Ну, так как?
– Давай.
Вадим выбил из сигареты табак, часть этого табака перемешал с мелко нашинкованным гашишем и забил косяк.
– Вот эта ракета нас сейчас унесет, – сказал Угрёв.
Когда мы курили, я сказал, что работы нет, и 5 или 6 ноября я отправляюсь домой в Косомыл.
– Мне тут как-то месяц назад под травой одна идея пришла, – вдруг начал Вадим.– Гениальная схема зарабатывания бабок. Я уже весь этот месяц все думаю: реальная она или нет. И за этот месяц я не нашел в ней ничего нереального, более того, я все больше убеждаюсь в её гениальности.
Я почувствовал, что меня «догнало». Душа как будто отделилась от тела и устремилась под потолок.
– И что же это за идея? – спросил я и наклонился к Вадику, чтобы втянуть в себя дым, который он гнал с обратной стороны косяка наружу.
– Ты знаешь, что когда люди берут кредиты, им нужны поручители?
Я кивнул, задерживая дым в легких.
– А если никто не хочет идти в поручители, а кредит надо взять? – продолжил Угрёв, слюнявя пальцами косяк, чтобы он не горел слишком быстро.
Я пожал плечами, не выдержал и выпустил дым.
– Так вот, я думаю, что за поиск поручителей нужно брать деньги, а поручителей делать из бомжей, – закончил Вадик.
Я был уверен, что он гонит под травой.
– Ты прав,– ответил я, – такое можно придумать только по обкурке.
Мир вокруг сузился до размеров одной комнаты. Тело стало почти невесомым и, казалось, отделилось от моего сознания. Мне даже стало казаться, что оно перестало слушаться меня, но я пошевелил пальцами на руках и понял, что все это глюки.
– А что мешает делать из бомжей поручителей? Лишь бы у них паспорт был. А все остальное… – Вадим затянулся.
– Ну, какие же они поручители? – возмутился я. - Они же не работают!
Угрёв выпустил дым, посмотрел куда-то в никуда и проронил: – Зашибись!
Настала моя очередь хапнуть. Вадим жестом показал, чтобы я нагнулся. Я сидел на своей кровати посередине комнаты, а он напротив меня на стуле. Когда я закончил втягивать дым, я кивнул.
– Нужно открыть ООО – общество с ограниченной ответственностью. Скажем, ООО «Волк и семеро козлят». И вот эти козлы будут впаривать, что бомжи у них по 20 штук в месяц получают и давать справки в банк! – выдал Вадим.
Я аж прыснул дымом.
– Почему-то сейчас это выглядит реально, – сказал я. – Не знаю, как будет на утро.
– На утро тоже будет зашибись.
Косяк кончился, а мы уже давно летали на этой ракете. Чтобы было удобно сидеть обоим, мы оба сели на кровать с разных сторон, оперевшись о спины друг друга. Даже наши затылки уперлись.
– Есть только одна проблема, – откуда-то сзади сказал Вадим, – денег на раскрутку нет.
Неожиданно для себя я вспомнил Ленскую. Я вдруг необычайно обрадовался тому, что все у нас с ней сложилось именно так. Да я и понял, что иначе быть не могло! И что все это был промысел Божий…
– Я знаю, где взять денег! – чуть ли не закричал я.
– Я тоже знаю, – ответил Угрёв. – Нужно сделать из поручителей бомжей… то есть, из бомжей поручителей и самим взять кредит.
– Нет! Мы пойдем к моей знакомой – Кате Ленской.
Настала тишина.
– Эта не та, у которой муж бандит? – наконец-то ответил Угрёв.
– Она самая, – ответил я. Как-то я рассказал эту историю Вадику.
Я закрыл глаза. В моей голове появлялись какие-то образы, вспомнить которые потом было совершенно невозможно. Чувство, что моё сознание существенно потеряло связь с телом, не оставляло меня. Более того, в какой-то момент я увидел самого себя… как бы изнутри. И я показался себе настолько отвратительным, что подскочил, и побежал к унитазу блевать. Вадик сказал, что это «передоз».

*   *   *

Я не видел Катю с начала июля. Когда мы получили дипломы, Ленская сказала мне, что по этому поводу у неё дома небольшой банкет, и пригласила меня. На небольшом банкете подали черную икру, осетрину и гребешки, которые до этого я никогда не ел. После праздника мы попрощались, пожелали друг другу удачи, и честно сказать, я думал, что больше не увидимся.
Однако в полдень 3 ноября я и Вадим стояли возле ворот дома Ленских. Нам открыл Жора, он узнал меня и воскликнул:
– О, Санька! Какими судьбами!?
– Катя или Валера дома? – спросил я, поздоровавшись с Жорой за руку.
– Да, оба дома, недавно встали.
– Мне нужно с ними поговорить.
– Ну, заходи.
Я и Вадик уселись на тот самый диван, на который я сел первый раз в доме Ленских, и на котором потом сидел постоянно. Домработница Ульяна Павловна – полная женщина лет сорока сообразила нам чаю, а потом по лестнице спустилась Катя. Она была в джинсах и легком коричневом пуловере. По плечам, как всегда, свисали черные волнистые волосы.
– Саша! – воскликнула она. – Я думала ты в Косомыле! Привет!
– Привет, Катя. Познакомься, это мой друг Вадим. Мы по делу.
– По делу? – послышался голос сзади. Я обернулся, это был Валера, он пришел откуда-то с улицы. – Я думал ты давно руду в своей деревне взрываешь.
Ленский поздоровался со мной и Угрёвым, и сел напротив. Его жена села рядом с ним.
– Итак, что за дело? – начал Валерий.
– Нам нужны деньги, – ответил я. – Моя карьера взрывника не сложилась. Не могу найти работу. Но Вадиму пришла в голову одна коммерческая идея. Для её раскрутки нужен начальный капитал. Где-то 15-20 тысяч.
– Долларов? – спокойно спросил Ленский.
– Рублей, – ответил я.
– Рублей? – Валера расхохотался. – Что же это за такой коммерческий проект?
И мы с Вадимом поведали о своей идее. После этого Ленский вышел из-за стола, скрылся за дверью слева. По-моему, там был кабинет. Когда он вернулся, в его руке была пачка 500 рублёвых купюр. Он бросил её на стол.
– Вернете, когда сможете.
– Здесь 50 тысяч, а мы…
Валера не дал мне договорить.
– Такой бредовой идеи я еще не слышал. Мне очень интересно, чем все это закончится. Если будут проблемы, говорите, что ходите подо мной. Дерзайте, ребята!
– Ну, спасибо, Валера! – я пожал Ленскому руку.
– Всегда пожалуйста…

*   *   *

Мне и самому все это казалось безумием! Но, как известно, назвался груздем – полезай в кузов. Мельница закрутилась. Обратного пути не было.
Мы начали с основания  ООО «Поручитель» и ООО «Эверест». Сняли кабинет в одном из административных зданий. Знакомый Вадима – охранник Жека с вокзала должен был снабжать нас бомжами. Чтобы приводить их в божеский вид, мы сняли подвал, и установили там старую ванну. И смеситель. Шмотки для них решили брать в секонд-хенде. Через две недели все было готово. Первый клиент к нам пришел 19 ноября.
Я очень волновался, когда мы шли в банк. Но все прошло гладко. Мы дали нашему поручителю 100 рублей и подарили шмотки. Он был весьма доволен. А как мы были довольны! Поскольку после истечения срока сдачи моей квартиры я переехал к Вадиму, мы в тот же день затеяли у нас дома здравую пьянку! На следующий день мы болели с бодуна, а к нам пришли еще двое клиентов. Работа закипела!
Я боялся и второй, и третий раз, когда мы шли в банк. Я понимал, что деньги должны отдавать те, кто их брал, а не бомжи, я понимал, что этим людям мы помогаем, ведь они брали кредиты для дела и просто не могли найти поручителей, и все же я боялся… Я думаю, во мне говорила совесть. Совесть не всегда грызет как мышь, или пилит, как пила. Иногда она вызывает страх. «Ведь это же неправильно, а вдруг обман раскроется», – говорила она мне. Ей было наплевать, что я больше не просил у родителей денег, что я сказал им, что нашел хорошую работу в фирме, и у меня все хорошо. «А вдруг обман раскроется? А вдруг обман раскроется?» Мы обсуждали эту тему с Вадимом десятки раз и решили, что пришить нам дело почти невозможно. В конце-концов я одержал победу. Когда за декабрь мы срубили с Вадимом больше 200 штук! И отдали долг Ленскому. Его глаза нужно было видеть, он, похоже, похоронил эти деньги. Больше я не боялся, я решил, что пора жить полной жизнью. Наверное, это было даже интереснее, чем взрывать руду на ГОКе. Может оттого, что я и так жил, как на динамите. И как у опытного взрывника проходит страх перед взрывчатыми веществами, так и у меня пропал этот страх разоблачения.

Глава 6

В марте, где-то в самом начале, когда весна больше похожа на зиму, мы с Вадиком, как обычно, сидели в кабинете. Дверь отворилась, и на пороге появился Ленский. Он как всегда был одет безупречно, не то, что мы с Вадиком. Да я-то еще ладно, а вот Вадик порой походил больше на наших поручителей, чем на бизнесмена. Хотя сейчас Угрёв сидел в костюме и галстуке. Ленский же был в кожаном черном плаще и ботинках, в которые хоть смотрись – увидишь отражение. Если бы я ездил на машине, наверное, тоже бы ходил в таких. Впрочем, об этом позже…
– Ну, что, бригада! Как у вас тут дела? – спросил Валера.
– Да все пучком, – ответил Вадим.
Ленский прошел и сел напротив меня.
– А ты что скажешь, Саня? – вновь спросил он.
– Подпишусь под словами Вадика.
– Ну, пучком – это не конкретно. Честно сказать я никогда не верил, что из этой авантюрной идеи получится что-то путнее. Но вы молодцы…
– Да, Валера. Я и сам иногда диву даюсь. Спасибо Вадику, идея его, – ответил я.
– Вы отдали мне долг еще в прошлом году, уже два месяца работаете себе в удовольствие…
– Это ты к чему, Валера? – перебил его я.
Все же он впервые появился в нашей конторе, и, несмотря на наши приятельские отношения, мне это не понравилось. Все конечно может быть, но я не верил в дружеский визит Ленского. Ленский был бандитом, а у них дружеских визитов в фирмы не бывает.
– Вы занимаетесь опасным бизнесом, – Ленский убрал наконец-то с лица фальшивую дружелюбность. – Ваши поручители – полный фуфел. Вы даже не знаете, где сейчас большая часть из них. А вдруг кто-то сидит сейчас у мусоров, и рассказывает им про свое приключение в фирме «Поручитель», а может кто-то рассказывает не ментам, а какому-нибудь банку. А это серьезное учреждение, ты даже не представляешь, насколько серьезное! Если им что-то не понравится, они придут и загнут здесь всех раком!
– Хорошую же ты нам судьбу предсказываешь, Валера, – ответил я.
– В том-то и дело, что я не хочу, чтобы так было, – пояснил бандит.– Вам нужна крыша, Саня. И более могучей крыши, чем я, вам не найти.
– Понятно… И значит, если мы согласимся, никакой банк не придет, и не загнет нас раком? – рассуждал я.
– Думаю да. А если придут, то будут иметь дело со мной.
– А ты что скажешь, Вадик? – поинтересовался я.
– Валерий прав. Это хорошее предложение. Как я понимаю, он человек серьезный, так нам будем спокойнее, – ответил Угрёв.
– Ну, что ж, Валера, видно нам без тебя никак. Но, я думаю, что это все не за бесплатно?
– Дружба – дружбой, служба – службой. Мое предложение таково – 10 процентов от прибыли. Даже церковь в средние века брала десятину, так что все по-божески.
– А как ты узнаешь, что мы отдали именно 10 процентов? – спросил Вадим. – А вдруг это будет 5 процентов?
– А я вам верю, - наигранно выразительно сказал Ленский, и эта выразительность означала только одно – мы очень пожалеем, если будем его обманывать.
Настала нездоровая тишина. Ленский был слишком умен, чтобы она затянулась.
– Ну, что, братва, договорились? – бодро спросил он и протянул мне руку.
Выбор был невелик. Точнее его не было. Послать его – означало поссориться с бандитом, а это означало конец бизнесу. Да и почему мы с Вадиком решили, что все у нас так красиво проходило и получалось? Быть может Ленский давно уже прикрывал наши задницы, просто мы не знали этого? Уйдет – придут другие. И эти другие не будут так дружелюбны. Да, и в конце концов, мы тут тоже не цветы выращиваем! Мы дурим банки, а этот человек просит деньги, за то, чтобы все делали вид, что все замечательно. Наверное, он был даже нужнее нам, чем мы ему.
– Договорились, Валера, 10 процентов, – пожал я руку Ленскому.
Когда Валера Ленский ушел, Угрёв спросил меня:
– Тебе так жалко 10 процентов? Или дело в принципе?
Видно на мне совсем не было лица.
– Нет, – ответил я, – дело не в деньгах и не в принципе. Будем считать его своей службой безопасности. За пять штук в месяц – это хорошая дешевая служба. В охранной фирме с нас бы содрали больше. Дело не в этом. Просто я пришел к выводу, что мы – ничем не лучше его. Такие же бандиты, только он пихает в задницу паяльники, а мы все делаем в чистых перчатках. И возможно, чтоб мы и дальше не мазали рук, ему придется пихать в задницу паяльник.
– И что ты предлагаешь?
– Совсем недавно я терпеть не мог бандитов, а сам стал им. Какой-то абсурд! Почему я постоянно должен переступать через себя ради каких-то химерных целей?
– Ну, ладно, можешь выйти из дела. Я же не мафия, отпущу с пожеланием удачи и счастья. Если все, что ты сейчас сказал для тебя действительно важно.
– Тогда получится, что я тебя кинул.
– То есть, перед тобой стоит дилемма? Или выйти из дела и не нарушать закон, или кинуть друга.
– Я уже сам не знаю, что передо мной стоит. Может, все закончится в этом деле замечательно, а все эти порывы совести – пустой звук. Мы же не будем заниматься этим вечно?
– Ну, знаешь, я даже не могу тебе сказать. Хрен знает, как долго это будет длиться! Хотя, скорее всего, ты прав. Это не может длиться вечно. Наверное, через годик лучше все это свернуть. Подзаработаем денег и придумаем что-нибудь другое.
– Да, кстати, ты вроде машину собирался покупать.
– Да, пока не знаю… А ты не хочешь авто прикупить?
– Нет. Я мотоцикл хочу.
– Байкер что ли?
– Да, дело не в этом, хотя, наверное, может и в этом. Просто я в детстве велосипед хотел, а мне его не купили. Чисто по моей вине. Я взорвал во дворе мусорку, у многих стекла повылетали, отец застеклил окна на те деньги, на которые собирался купить мне велосипед.
– Так купи велосипед!
– Ага, самолет!

*   *   *

Свою мечту я осуществил с наступлением первого тепла, то есть с наступлением апреля. Вадим познакомил меня с одним своим знакомым байкером со странным погонялом Слава Октябрю. Я спросил Угрёва откуда это взялось? А он ответил, что этого чела зовут Слава, а фамилия у него Октябрёв. Вот так все просто.
Байк мне покупали как раз со Славой Октябрю (мне объяснили, что слово «октябрю» не склоняется), все же ни я, ни тем более Вадик в этом сильно не понимали. В результате я приобрел отличный байк «Kawasaki Zephyr 1100», правда, подержанный. Но Слава Октябрю заверил меня, что на нем я могу летать еще целую вечность. Ездить на мотоцикле учил меня тоже Слава. Глядя на его красную бандану, я думал, что Слава Октябрю – это не только из-за имени.
Катались мы за городом. Слава говорил, что я быстро учусь. Я решил, что не верить ему у меня повода нет, и купил через Ленского права. Я хотел категорию А, а Валера: «Ты гонишь», – и пробил, где проставлены все: А, и В, и даже С. После этого я не ездил на работу на метро. А поскольку я по-прежнему жил с Вадиком, то он тоже. Это было удобно, но удовольствия от таких поездок было немного. Светофоры, менты, машины… Поэтому я любил гонять часа в 2 ночи, до 4-5 утра. Все еще холодный апрельский ветер, скорость, чувство свободы… Было здорово!
Была еще одна ложка дёгтя в мою «байкерскую» бочку мёда. Гараж я приобрел слишком далеко от дома Вадика. До него было 20 минут ходьбы или одна остановка на метро. Иногда байк ночевал под окнами, но спал я тогда неважно.
26 апреля была суббота, на работу идти было завтра не нужно. Вадим предложил мне покурить травы, но я ответил, что кататься обкуренным мне не хочется. Когда я уходил, была почти полночь. Я оставлял Вадика со спокойной душой, уж с гашишем он точно не заскучает, а через часок ему будет гораздо лучше, чем мне…
Идти до гаража пешкодрапом мне совсем не вкатывало. Я отправился в метро. В это время там уже было пустынно. Поэтому фигуру высокой длинноволосой девушки я заметил сразу. Собственно кроме нее у торговых точек под землей никого больше не было. Хотя, похоже, точки эти уже закрылись.
Девушка была одета в синий с ржавым отливом джинсовый плащ и такие же клешенные джинсы. Её волосы были весьма длинными, светло-русыми прядями спускаясь до самых лопаток. Челка была убрана наискось под эти же волосы. Я заметил, что в профиль у нее весьма интересная форма лица. Нижняя часть как бы выдвигалась вперед, но это ни в коем случае не делало её страшной, скорее наоборот, делало отличной от других. К тому же все черты её лица были весьма аккуратны: маленький чуть-чуть курносый нос, тонкие губы.
По выражению её лица и координации, я понял, что припозднившаяся незнакомка явно выпивши. Она тыкалась в закрытые торговые точки. Когда мы почти сравнялись, она вдруг обратилась ко мне:
– Извините, у вас не будет закурить?
– Будет, – ответил я и достал сигареты.
Она взяла одну, а я поднес зажигалку.
– Спасибо, – получил я благодарность.
– И не боитесь вы, вот так одной, так поздно ходить по метро?
Девушка пожала плечами. Нужно было что-то делать. Или идти дальше, или что-то говорить. Что-то было в этом человеке такое, что заставило меня говорить. Ничего лучше придумать я не смог, кроме как:
– Девушка, а с вами можно познакомиться?
– Конечно можно.
– Меня зовут Александр.
– Настя.
– А какие у тебя на сегодня планы, Настя?
– Никаких.
– Тогда могу предложить отправиться со мной. Я хочу добраться до гаража, там стоит мой байк. Всю эту ночь я собираюсь кататься.
– Байк, – Настя как-то загадочно улыбнулась.
Глаза у неё были потрясающе голубыми, таких я ещё не видел. Как оказалось, эта насыщенность цвета была неестественного происхождения. Настя носила линзы. На самом деле её глаза были цвета зеленого чая. Как я это узнал?...
– А вдруг ты маньяк?
– Разве я похож на маньяка?
– Нет.
– Скоро метро закроется, мне надо торопиться. Ты со мной?
– Да.
На самой платформа, кроме нас, был какой-то мужик.
– Видишь, Настя, здесь ведь можно и настоящего маньяка встретить…
– А ты значит, меня защитишь?
– Без сомненья. И все же, как ты сюда попала в такой час? Может тебе куда-то надо уехать?
– А разве я не с тобой?
– Конечно, со мной, но, быть может, ты собиралась домой?
– Нет. Точно не туда. Я с родителями поругалась.
– Они, наверное, волнуются…
– Мне это не интересно. Расскажи лучше что-нибудь о себе.
В этот момент дверь вагона распахнулась перед нами.
– О себе? – переспросил я в пустом вагоне. – Ну, как ты поняла, я люблю кататься на мотоцикле. Я не женат, мне 22. Что-нибудь еще?
– А кем работаешь? Или учишься?
– Фирма «Поручитель». А чем занимаешься ты?
– Учусь.
Вагон метро ревел как реактивный самолет. Как я уже говорил, мы ехали в нем одни. Настя сидела рядом и смотрела куда-то в пол. Я обнял её за талию. Она подняла на меня свои голубые глаза. Через секунду мы целовались. Это был долгий французский поцелуй. Нас прервало то, что выходить все же было нужно!
– Давай скорее, – сказал я. – Это наша остановка! – и схватил девушку за руку.
На платформе мы поцеловались еще, потом целовались на эскалаторе, потом на улице. К моменту, когда мой «Кавасаки» выехал из гаража, это произошло уже раз пять.
– Любишь кататься с ветерком? – спросил я.
– Ага.
– Ну так полетели!
И мы помчались по ночному Новосибирску. Разноцветные вывески и огни фонарей мелькали мимо нас. Был первый час ночи, и движение было еще оживленным, но уже через час я стал нарушать все скоростные ограничения. Была отличная весенняя ночь!
Где-то в три нас засекли менты. Когда Настя увидела, что за нами сорвалась милицейская «жучка», она спросила, крикнув в ухо:
– Почему за нами погналась милиция?
– А что ты хотела? Мы ехали за сотню.
Оторваться от них было не сложно. Я повернул ручку газа и фонари стали мелькать чаще. Мы разогнались до 160-ти. В какой-то момент мне самому стало страшно. Но чувство страха перемешалось с чувством восторга. Примерно то же я чувствовал, когда взрывал что-то.
Я скинул скорость и завернул в тихий переулок. Мы остановились.
– Ну, как? – спросил я. – Чувствовала полет?
– Вообще классно, – Настя слезла с байка. – Ноги только затекли. А как мы от ментов ушли! Никогда такого не испытывала!
– Не жалеешь, что пошла со мной?
– Шутишь? Нет, конечно! – ответила моя попутчица.
- Уже поздно. Вернее скоро будет рано. Четвертый час утра. Куда тебя отвезти?
– Я не хочу домой. Можно к тебе? С кем ты живешь?
– С другом Вадимом. Без проблем. Ко мне, так ко мне…
Вадик уже давно спал.
Все же апрельские ночи холодные. И я, и Настя весьма замерзли. Я поставил чайник. Пока он кипятился, мы целовались на кухне. У Насти была отличная фигура. Я гладил её спину, бедра, грудь.
Когда мы попили чаю, я осторожно проводил свою гостью в одну из комнат. Всего их в квартире Угрёва было две. Сам Вадим дрых в зале. Мне нужно было отлучиться. Я указал Насте на диван, предложив располагаться. Когда через 5-6 минут я вернулся, она уже спала, свернувшись калачиком прямо в одежде. Я накрыл её покрывалом, а сам лёг на кровать, что стояла в этой же комнате. От всего происшедшего я здорово возбудился, но я был, пожалуй, рад такому итогу. Я знал, что захочу увидеть эту девушку еще, и не хотел, чтобы все это выглядело, как переспать и расстаться. Я поднялся и пошел в прихожую. Настя сопела на всю комнату, она совсем вырубилась.
Я сделал это даже не из любопытства. Я знаю, что лазать по чужим карманам - это, мягко говоря, плохо, и все же я это сотворил. Я пошарился по карманам джинсового плаща Насти. И нашел то, что искал – её трубу. Затем я залез в «телефонную книгу», ища номер домашнего телефона или её родителей. Надпись «мама» вряд ли обозначала что-то другое. Номер был городским. Звонить с её телефона я не стал, а переписал номер, и всё положил на место. Затем я подошел к домашнему аппарату.
– Алло, – послышался женский голос.
– Здравствуйте, извините, что так поздно. Но, думаю, для вас это весьма важно. С вашей дочкой Настей все в порядке…
– Кто вы такой?
– Я … я её знакомый. Она сегодня пришла ко мне, сейчас благополучно спит на диване. Целая и невредимая.
– Ой, спасибо вам большое! Мы так переживали! Как вас зовут? Знаете, большинство знакомых Насти не обладают такой сознательностью. Мы пытались до неё дозвониться, у неё деньги кончились…
– Меня зовут Александр. Так что спите спокойно. До свидания.
Я не дождался ответного прощания и прервал связь. Затем я сжег бумажку с номером. После этого я пошел спать.

*   *   *

Когда я открыл глаза, то увидел пред собой лицо Насти. Увидев, что я проснулся, она тут же сказала:
– Саша, там твой друг… Я же его не знаю!
– Ну да… Ты в туалет, наверно, хочешь?
Настя кивнула. Только сейчас я заметил, что её глаза поменяли свой цвет. «Может, мне показалось вчера?» – подумал я.
– Сколько времени? – спросил я.
– Полдвенадцатого.
Я встал, оделся и вышел в зал. Вадима там не было. Похоже, он что-то колдовал на кухне.
– Вадик, я вчера с гостями пришёл, – начал я. За моей спиной появилась и сама гостья.
– А, ну здорово! А я смотрю, чей-то плащ незнакомый… Вадим.
– Настя.
После этого она исчезла в туалете.
– Ну, как вчера покатался?
– Сам видишь, что отлично. А ты как вечер провел?
– Да тоже зашибись. Яичницу с пивом будете?
Вопрос был явно лишним. Когда мы все втроём вкушали сие блюдо, я сказал:
– Настя, может, позвонишь родителям? Они ведь волнуются.
– У меня все равно телефон за неуплату отключили.
Только сейчас я понял, что вчера мне весьма повезло. Если бы деньги на трубе моей гостьи были, то эта труба, скорее всего, была бы отключена. А еще неизвестно, есть ли на её телефоне PIN-код или нет… Лично на моем есть.
– Да здесь и городской есть, и у меня есть, – ответил я.
– Ладно, потом.
Вадим заметил, что наша новая знакомая постоянно щурится, и спросил:
– Плохо видишь?
– Да. Линзы ношу. Я вчера с ними уснула. Просыпаюсь часов в шесть – кошмар!
– Это потому у тебя цвет глаз изменился?
– Да, они у меня в линзах голубые.
– Может, выпьем за знакомство? – взял слово Вадим.
– Давайте выпьем, – отозвалась Анастасия, и мы чокнулись разлитым по стаканам пивом.
Родителям Настя Нифонтова позвонила только часов в пять вечера. С моей трубы. К тому времени мы уже хорошо выпили. Настасья сказала, что в состоянии алкогольного опьянения ей домой не хочется, и мы пошли погулять. Угрёв остался дома.
Была отличная весенняя погода. Настя все же заговорила о родителях. Сказала, что они её не понимают. Мы обменялись номерами телефонов, и я посадил Нифонтову в такси. Было это часов в восемь вечера. Когда Настя залезла в машину, она сказала:
– Ну все, пока. Обязательно увидимся. Ты классный!
– Ты тоже… что надо! – ответил я.
Настасья позвонила мне в тот же вечер. Оказалось, она забыла у меня линзы.

*   *   *

Я договорился, что завезу линзы Нифонтовой в университет во время обеда. Оказалось, что она училась в НГУ. А её линзы плавали в стакане с водой у меня дома.
Мой «Кавасаки» рассекал по Академгородку. Настя ждала меня у главного корпуса возле входа. На ней были, как следствие плохой памяти, очки. Не сказать, что они ей не шли, но вид в них у Настасьи был какой-то смешной. Наверное, оттого, что она походила на прилежную умную студентку, которой, судя по-вчерашнему, она не была.
– Привет. Долго думал, как транспортировать твои линзы. Решил купить в аптеке контейнер и раствор.
– Привет. Ты торопишься? Спасибо, что привез.
– Там Вадик один отдувается. Но думаю, что нет.
– Тогда, может, погуляем?
– Конечно.
Мы бродили среди сосен Академгородка, выпили по пиву (я правда безалкогольного, впервые в жизни), целовались. Я вдруг совсем забыл обо всех этих сумасшедших делах с поручителями и почувствовал себя беззаботным и счастливым! Вот так 18-летняя студентка второго курса НГУ украсила мою скучную жизнь.
– Сильно досталось от родителей? – поинтересовался я.
– Досталось, конечно. Особенно от отца. Но пережить можно. Мама просила передать тебе спасибо. Зачем ты ей звонил?
– Я подумал, что твои родители переживают… Извини, что пришлось полазить в твоей трубе. Не нужно было этого делать?
– Когда пришла домой, то даже благодарила тебя про себя. Ты явно облегчил удар. Ну, полазил, да полазил, что теперь…
– Я наблюдательный человек. Ты, наверное, из богатой семьи? Просто учишься в НГУ на юриста, труба за штук десять, цепочка золотая на шее за столько же. И при этом не боишься по ночам ходить…
– Да, ты прав, – Настя почему-то улыбнулась. – Не слышал про депутата законодательного собрания Нифонтова?
– Нет. Это твой отец?
Настасья кивнула. В принципе это ничего не меняло.

*   *   *

В этой истории с Настей Нифонтовой было еще много приятных моментов. Но, как часто случается, приятное длится недолго и заканчивается плохо. Первым, что меня насторожило, было то, что Настю оказалось трудно «выловить». Впереди были майские праздники, и я планировал их провести с Нифонтовой. Но первого она была с какими-то друзьями, второго просто «не смогла», третьего её телефон весь день не отвечал, а когда ответил, мы с Вадиком уже напились. И только четвертого мы увиделись, со времени нашего знакомства прошла ровно неделя. Все эти дачно-весенние праздники я размышлял над событиями ночи с 26 на 27 апреля. Мне не давала покоя мысль, что тогда, когда Настя заснула на диване, нужно было её разбудить под любым предлогом и заняться с ней сексом, а не ударяться в эти телячьи нежности. Я был почти стопроцентно уверен, что она этого хотела, но просто заснула. Все эти размышления начались оттого, что я стал сомневаться, представится ли мне подобный шанс ещё. Хотя, был ли вообще смысл думать об этом в данной ситуации?
Я окончательно разозлился, когда четвертого мы наконец-то встретились, а Нифонтова исчезла в девять вечера, сославшись на родителей. Тех самых родителей, которым я уговаривал её позвонить! Какой же я тормоз! Ей не нужен был жених, который дружит с её родителями и заботится о ней, ей нужен был кент, с которым просто можно было бы круто затусоваться! С которым можно было бы забыться и не думать о доме, и тех самых родителях! А что ещё может быть нужно восемнадцатилетней девушке, шарахающейся в полночь в метро и согласившейся отправиться с первым встречным? Да, ей хотелось, чтобы я её трахнул! Какой же я тупень! Пока я в эти праздники обрывал телефон, это, скорее всего, делал кто-то другой. Какой-нибудь малолетний педальный конь! Какой я все же тормоз!

*   *   *

В общей сложности мы встретились с Настей пять раз, включая наше знакомство. После четвертого мая я как-то позвонил ей, а она сказала, что ей куда-то ехать лень, и я могу подъехать к её дому на своем байке. Её квартира находилась в одном из элитных домов Новосибирска.
Тогда все было нормально. Мы покатались, Настя сказала, что у неё на завтра важные дела в НГУ, какая-то защита или что-то в этом роде. Я привез её домой где-то в двенадцать. По-моему, это было шестого мая. Девятого мая состоялась наша последняя встреча.
Я опять подъехал к дому Нифонтовой на своём «Кавасаки». Было где-то часа три. Настя предложила посидеть в кафе недалеко. Вернее, она использовала слово «клуб».
Кафе оказалось явно не забегаловкой. К тому же сразу выяснилось, что у неё там куча знакомых: от бармена до посетителей. Мы сделали заказ и сели за один из столиков. Наше общение длилось максимум полчаса, пока к нам не подошли два типа. Им было не больше двадцати. Они были хорошо одеты, и явно входили в местную тусовку. А местная тусовка, как я понял, состояла из деток богатых людей Новосибирска, и этот клуб, который я так позорно называл «кафе», явно был одним из мест, где эта молодежь зажигала. Впрочем, мне почему-то было это все глубоко фиолетово…
– О, Настюха! Привет! – воскликнул один из них, и бесцеремонно схватил Нифонтову за руку, вытягивая из-за стола. Нифонтова нехотя подалась.
– Привет, – ответила Настасья и как-то съежилась.
– Ты че так рано? – продолжал тинэйджер-переросток, и, абсолютно не обращая внимания на меня, стал лапать и обнимать мою спутницу. Все-таки мою спутницу!
– Молодой человек, – раздался мой голос, – вообще-то она пришла со мной!
– А ты кто такой?
– Конь в пальто, – выразительно ответил я.
– Ну и дуй отсюда конь, пока пальто не порвали!
Кажется, я встретил тех самых малолетних педальных коней, которые драли Настю. А конем почему-то оказался я, обидно…
– А ты не хочешь у меня отсосать?
– Че?
Я не дал ему договорить. Я резко вскочил и схватил из-под себя стул. Стул был хорош: с круглыми железными ножками, и одна из этих ножек ударила крутому клубному челу прямо в репу. В последний момент он попытался все же увернуться, нагибаясь. В результате я попал лишь по затылку и дабы не попасть в Настю был вынужден стул отпустить. Тот с грохотом улетел куда-то в зал.
Удар оглушил моего оппонента, и пока он приходил в себя, упав руками на стол, я схватил его голову и стал пихать мордой в салат, а потом вытащил за волосы, и что было силы ударил кулаком в зафиксированную чавку. Частички салата, прилипшие к лицу, разлетелись в воздухе. Тинэйджер-переросток улетел на пол.
Когда я стал подходить ко второму, он испуганно отскочил. А ко мне бежал уже охранник, приличный, надо сказать, бугай. Я схватил уже Настин стул и запустил в бугая. У меня это вышло так ловко, что тот даже и попытаться увернуться не успел. Его сбило как со «стингера», он упал на пол, схватился за лицо и стал стонать и даже кричать что-то малопонятное. Я уже думал для полного удовольствия разобраться со вторым переростком, но похоже его даже близко не было.
Я осмотрелся. Бармен уже что-то кричал в телефон, похоже, вызывал милицию. Бугай орал, похоже, я сломал ему нос. Тинэйджер-переросток вырубился. Настя стояла и хлопала голубыми от линз глазами.
– Что ты сделал? – испуганно спросила Нифонтова.
– Это с этими друзьями ты гуляла первого мая?
– Рома! Ты же покалечил его! – с ещё большим испугом сказала Настя.
– Я представляю эти прогулки по элитным заведениям Новосибирска. А потом, что случается потом?
– Я не пойму о чем ты?
– Я ухожу! Ты со мной?
Настасья стояла и молчала. Охранник стал подниматься, нащупываю дубинку. Я развернулся и резко пошел к выходу. Мне хотелось перейти на бег, но делать этого было ни в коем случае нельзя. Я вышел, быстро добежал до байка, и когда уже завел мотор и тронулся, увидел Настю. Она стояла у входа в кафе, ах нет, в клуб, и смотрела на меня. Я поднял вверх правую руку и улыбнулся ей. Через секунду я выехал на проезжую часть и скрылся. Это был последний раз, когда я видел Анастасию Нифонтову.

*   *   *

– Ну, что, Настя, как там этот … Рома? А охранник? Ему-то вообще ни за что досталось, – Нифонтова позвонила мне в этот же вечер.
– Нормально. Жить будет. Сотрясение мозга правда. А охраннику ты губы разбил и два зуба выбил. Меня милиция о тебе расспрашивала. Я сказала, что не знаю, где ты живешь, кто ты такой и даже твой телефон. Мол, сегодня и познакомились.
– Спасибо…
– Я не смогу быть с тобой…
– Я знаю… Мы слишком разные.


Глава 7

В одно солнечное майское утро к нам пришёл Петрович. Я бы назвал Петровича профессиональным бомжом. Все же мне, после приличного уже опыта общения с низшими слоями социальной пирамиды, стало казаться, что одни люди становятся бомжами из-за каких-то диких обстоятельств, а другие – потому что им нравится. Можно  сказать, что это такая разновидность хиппи. Петрович как раз был таким. Честно сказать, он на бомжа, в классическом виде, сильно-то и не походил. Вши по нему не бегали, ужасного запаха он не издавал, правда, бриться не любил. Так иногда случалось, что некоторым бичам и бомжам нравилось подрабатывать поручителями после первой ходки, они сами приходили к нам и предлагали свои услуги. Но дело обстояло так, что в одном банке использовать того же поручителя было уже нельзя, а, использовать его в другом банке – было совсем рискованно. Петрович решил предложить себя уже в третий раз. Мы хотели было его послать, но он сказал, что у него есть абсолютно легальный паспорт на другое имя. Нас это заинтересовало. Нам этот мужик нравился, и богатого поручителя Петрович исполнял очень лихо. В общем, он был ценным кадром.
Петрович просто сказал, что пришел в милицию и заявил там, что потерял паспорт. Никаких документов кроме паспорта у него не было, и свое новое имя он придумал от балды. Если раньше он был Андрей Петрович Залейко, то стал Андреем Петровичем Ворошиловым. Я и Вадим спросили, почему Ворошиловым, а он ответил, что Клим Ворошилов его кумир. Все-таки Петрович был не настолько старым, чтобы зажигать при Климе Ворошилове. Фраза новоиспеченного однофамильца известного советского командира: «Ну, теперь можно еще две ходки», – нас с Угрёвым даже рассмешила.
Смеялись мы недолго. Моя труба запиликала, я увидел, что это Катя Ленская и принял звонок. Она сообщила, что её мужа, Валеру Ленского, убили сегодня ночью.
Катя держалась молодцом. В её голосе, не было ни истерики, ни плача. Поскольку я произносил фразы типа: «Как убили?» – в кабинете настала тишина. Я закончил разговор, и Вадим спросил:
– Кого убили?
–Ленского.
– И как это произошло?
–Как убивают людей его профессии – на разборках.
Петрович сразу засобирался, сказав, что зайдет позже, а я и Вадик закрыли контору и поехали на мотоцикле к Ленской.

*   *   *

На похоронах авторитета Валеры Ленского было много коротко стриженых парней, венков и цветов. Его похоронили на престижном кладбище, установили большой монумент, но навряд ли от этого всего ему стало легче.
Я и Вадим долго обдумывали сложившуюся ситуацию и решили: доделываем текущие дела и сворачиваем лавочку. Ситуацию теперь предсказать было невозможно и нам не хотелось попасть под какой-нибудь передел собственности местных криминальных структур. И все же мы не успели…
Мы в срочном порядке отрабатывали последнее дело, дабы не заморачиваться, решили использовать в этом деле Петровича. Было это 20 мая, с момента гибели Ленского прошло 6 дней. Я и Угрёв сидели в конторе, когда на пороге появились трое людей. Один из них был небольшого роста, одет в дорогой костюм и галстук. Явно этот костюм был изготовлен на заказ, потому что он совсем не висел на худом теле этого молодого человека. Он был постарше нас с Вадимом, но этому субъекту не было еще и тридцати. Как и двум бугаям, что стояли за его спиной. Они напоминали два шкафа, перед которыми стоит тумбочка. И хотя бугаи  были одеты тоже прилично, у меня не возникло сомнений кто они такие. И все же «тощий» меня удивил…
– Здравствуйте, – сказал он, – мы из банка «Картинг». Это вы Александр Юрьевич Андрюкин – владелец фирмы «Поручитель»?
– Да… это я.
– Дело в том, что ваша фирма предоставила поручителей для одних наших дебиторов. Эти дебиторы взяли ссуду в декабре в размере 200 тысяч долларов, вы помните? Это было не так уж давно.
Помнил ли я? Я буду помнить это всю жизнь, потому что не каждый день человек моего уровня может заработать за один раз 150 тысяч рублей, пусть и напополам с партнером.
– Допустим, я помню об этом. И что? – ответил я.
– Понимаете, допускаете вы это или нет, меня совершенно не интересует, потому что вам, хотите или не хотите вы этого, придется об этом вспомнить. Люди, которые взяли этот кредит, исчезли. Исчезли вместе с деньгами. Поручители, которых вы нашли, согласились нести солидарную ответственность, то есть в этой ситуации они должны были просто заплатить эти день нам, – тощий сделал паузу, улыбнулся, затем вздохнул и продолжил. – Но этого не произошло. Мы нашли этих поручителей, а они оказались бомжами. Бомжами, которые якобы получали полторы тысячи долларов в месяц в ООО «Эверест». И эти потрясающие люди должны были работать у вас!
– Ребята, я не понимаю, в чем дело… – попытался было возразить Угрёв.
– Зато я понимаю! Вы выдали эту справку? – и под носом Вадима, под аккомпанемент хлопка ладони об стол, легла его справка о заработках, которых никогда не было.
– Ну да. Эти люди работали у меня, потом я их уволил…
– Вы не понимаете, Вадим Вячеславович, и вы, Александр Юрьевич, что все эти потрясающие катаклизмы судьбы ваших работников и ваших поручителей не наша головная боль, а ваша.
– Это с чего это вдруг? Дебиторы сбежали, а мы причем? Да вообще…
Угрёв не успел закончить. Тощий кивнул одному из бугаев, и тот подошел и ударил бедному Вадику в живот. Угрёв отлетел к стенке, зарывшись в стул и мусорницу.
– Хорошо, что вы хотите? – мне не хотелось усугублять ситуацию.
– Вот это гораздо лучше. Вы должны вернуть банку 200 тысяч долларов до первого августа. Половину – 100 тысяч к понедельнику. Этому!
– Но кредит был многолетним, это раз, – возмутился я. – Два: у нас нет, и никогда не было таких денег, потому что эти деньги брали не мы. Почему же мы их должны отдавать?
– Потому что вы нашли этих поручителей! – впервые тощий перешел на крик. – Вы делаете из бомжей и из кого попало поручителей для своих клиентов, которые берут сомнительные кредиты. И это теперь ваши проблемы, понятно?!
Я было хотел ответить: «Подавайте в суд», – но посмотрел на выколупывающегося из-под стола Вадика и сказал:
– Да ладно, ваша мысль ясна.
– Ясна? Нет, Александр Юрьевич, ты не понимаешь в какое говно ты попал.
В следующую секунду второй бугай схватил меня за шиворот и прижал мою голову к столу. Мою морду расплющило по полировке, а тощий склонился надо мной и продолжил:
– В понедельник, в час дня, ты должен принести в офис банка «Картинг» 100 тысяч долларов. Можешь бежать к мусорам, хоть к Путину, нам на это насрать. Деньги должны быть, а то придем и отрежем яйца тебе и твоему другу, чтобы больше он не принимал на работу кого попало. И надо сказать вам повезло, не у каждого человека яйца стоят так дорого.
Меня отпустили, и вся троица ушла. Вадик что-то бормотал и матерился. Этим делу навряд ли было можно помочь, поэтому я срочно набил стрелу Ленской.

*   *   *

Мы договорились встретиться с Екатериной на кладбище. Она хоть и не устраивала истерик, переживала смерть мужа тяжело. Каждый день приходила к могиле и проводила у нее по нескольку часов. В этот чудесный майский день кладбище даже не было мрачным. Все утопало в зелени свежей листвы. Пахло весной и любовью, а не смертью и забвением.
– Что случилось, Саша? – спросила Ленская, когда я подошел к могиле её мужа. – К чему такая срочность?
Я посмотрел на охрану Кати и ответил:
– Нам можно поговорить наедине?
– Подождите меня здесь, – приказала Ленская, и мы пошли по тропинке кладбища. – Рассказывай.
– Я не знаю, связано ли это со смертью Валеры. Наверное, все теперь связано. Сегодня к нам пришли из банка. И не просто банкиры, это была настоящая братва. Похоже, банк обратился к их помощи. Они сказали, что дебиторы, взявшие у них 200 штук зеленых, исчезли, а поручителей искали якобы мы, и поэтому мы должны теперь отдать эти деньги, ведь поручители оказались бомжами.
– Как называется банк?
– «Картинг»
– Скорее всего, это были люди Гены Колоска. Гена Колосок – карманный бандит директора Новосибирского Филиала банка «Картинг» Эрнеста Звонарева.
– А как выглядит этот Гена Колосок?
– Ростом где-то чуть больше 160 сантиметров, худой, не любит блатных выражений, занимает в «Картинге» даже какую-то официальную должность. Насилия тоже не любит, просто берет и всех валит. За это у него погоняло было Антипамперс, из-за того, что мокруху любит. Потом поднялся и решил, что погоняло стремное. Кто-то его так из братвы назвал, а он его завалил. С тех пор Гена Колосок. В миру Геннадий Романов.
Мне стало не по себе.
– Кажется, к нам как раз и приходил этот Гена Колосок.
– А с ним были два шкафа?
Я закивал головой.
– Точно он. Два шкафа – это Чип и Дейл – личная охрана Колоска.
– Вот это мы с Вадиком подвстряли…
– Могу тебя успокоить только тем, что сейчас сам Колосок и его охрана никого не валят. Так что, если они придут сами – жить будешь. Максимум – зубы повыбивают. Валить придут другие.
– Катя, ты можешь мне как-нибудь помочь?! – не выдержал я.
Ленская отвела глаза и расстегнула черный жакет. Она дотронулась ладонью до едва заметного живота.
– Я и сама думаю, кто бы мне сейчас помог, – ответила Катерина.
Катя была беременна.

*   *   *

Я обо всем рассказал Вадиму, и мы стали вместе думать над сложившейся ситуацией. Первое, что мы решили - никаких денег отдавать не будем. С тех пор, как открылась контора, мы не заработали и 50 тысяч долларов.
Найти тех людей, что брали в кредит 200 тысяч зеленых, было малореально, если даже Колосок не мог их найти.
Однако, существовал другой вариант: эти деньги спокойно возвращались банку, как было оговорено, а Колосок просто решил нас развести на бабки.
В конторе остались копии паспортов. Мы съездили по прописке, там и в помине не было дебиторов. Если это и была разводка, то очень хорошо спланированная и спланированная заранее. А может, они и правда исчезли.
Следующим вариантом было обратиться в милицию. Если Гена Колосок утверждал, что не боится ментов – это еще ни о чем не говорило. Этот базар мог оказаться просто понтом. Но Колосок был связан с «Картингом» и Эрнестом Звонаревым. Навряд ли милиция попрет против банкира. Может, хоть отстанут? А может, наоборот, озвереют? Этот вариант тоже отпал.
Самым реальным способом разрулить дело была встреча с самим Эрнестом Звонаревым. Но ведь с ним еще нужно было встретиться. Это не так просто - зашел и поговорил о погоде. Поэтому мы решили так: я пытаюсь увидеть Звонарева, а Угрёв готовится к нашей отсидке.
Я пришел в филиал «Картинга», но Звонарев не принял меня ни 21-го, ни 22-го, ни 23-го, а это была уже пятница. Я и Вадим поняли, что пора делать ноги. Мы собрали все  документы в коробку и закрыли контору на неопределенный срок, сменили номера сотовых телефонов, поставив SIM-карты, записанные на паспорта бомжей, обналичили все деньги и съехали с квартиры Угрёва, сняв жилье в другом районе города. Главными условиями при выборе квартиры были: чтобы она была меблированная, и чтобы из окон был виден вход в подъезд. В понедельник нас не смогли бы найти даже самые близкие люди.
Мы решили, что надо срочно исчезать из Новосибирска. Но куда? Я предложил Косомыл. Мы начали обсуждать, как добраться до моей малой родины, но тут вспомнили, что недавно Угрёв купил где-то пистолет Макарова. С пистолетом самым безопасным транспортом был поезд. Самолеты и автобусы в Косомыл и так не ходили. Можно было отправиться на такси, но машину могли просто случайно тормознуть и обыскать. Был мотоцикл, но это было просто палёво. Чтобы уехать на поезде нужен паспорт, гарантии, что «Картинг» не контролирует кассы, не было. И тут Вадим вспомнил одного знакомого, который делает фальшивые документы. В понедельник вечером я отвез Вадика по адресу. Ищет нас Гена Колосок или еще нет, мы не знали.
Оказалось, что поддельные паспорта делает какой-то аспирант. И чем только в России не занимаются умные люди! Фотографии у нас были. Аспирант сказал, что паспорта будут готовы послезавтра. Мы накинули 50 долларов, и он сказал, что завтра в час дня можно забрать. Чувак произнес весьма интересную фразу: «Придется работу на ночь брать!» 50 долларов за ночь? Да это поболее, чем за разгрузку вагона.
Утром Вадим сказал, что поедет за паспортами один на метро. Так его ни один бандюк не вычислит, а мотоцикл лучше отогнать в гараж. Слишком приметно, когда черный «Кавасаки», которых в городе по пальцам пересчитать, стоит под окнами. Я согласился. Угрёв благополучно привез наши новые документы. Теперь настала моя очередь действовать. Моя миссия заключалась в поездке на вокзал и покупке билетов. Затем я должен был отогнать байк в гараж и вернуться общественным транспортом. На том и порешили.

*   *   *

Билеты были только на 31 мая. До этого времени можно было спокойно отсидеться на квартире. Я решил, что нас это устраивает и купил билеты. Затем я отогнал свой «Кавасаки» в гараж. Мне постоянно казалось, что возле гаража меня ждут люди Колоска, но все  оказалось без форс-мажора. У меня. Я уже собирался на автобус, когда запиликал мобильный. Звонил Вадик.
– Да, Вадим, – «взял» я трубку.
– Алло, Саня, короче. К нашему подъезду подъехал черный «Опель» - внедорожник, кажется, нас вычислили. Ты не суетись только. Во-первых, может, это и не по наши души, во-вторых, я уже ментов вызвал, в-третьих, у меня Макар есть. Если че, буду валить всех. Я тебе чё хочу сказать, ты осторожней будь, не лезь на рожон. Трубы есть, если что, свяжемся.
– Блин, Вадик, я ща такси сниму! Держись!
– Я же сказал, не пались! Все, будь осторожней! И смотри, тут уже менты будут, когда приедешь. Паспорта, ствол, все такое… Ну, ты понимаешь.
– Вадик, держись! Блин! И приспичило меня поехать!
– Да держусь, не писай! Живым не дамся! Шучу! Все, давай!
Я тут же стал голосовать. Какой на хрен автобус! Вадика там валили, а я… Что я сейчас мог? Только быстрее примчаться на выручку!
– Быстрее, быстрее! – кричал я таксисту.– Там человеку плохо!
Я осторожно подошел дворами к нашему дому. У подъезда стоял милицейский УАЗик. Милиционеры кого-то опрашивали. Уже это мне не понравилось. Я сделал вид, что не понимаю в чем дело, и зашел в дом. У меня все опустилось, когда на ступеньках я увидел кровь. Наша квартира была на третьем этаже. Никогда я так долго не поднимался на третий этаж. Время как будто остановилось. Наконец-то, я вижу дверь. Она распахнута. Кругом милиция. На лестничной площадке кровь. Криминалисты колдовали над контурами, которые наносят на пол вокруг трупов!
– Что-то случилось? – спросил я у одного из ментов?
– А вы кто такой?
– Я жилец.
– Да тут разборка была. Квартира съемная. Бандитские разборки. Идите, не мешайте.
– А что кого-то убили?
– Да. Бандиты постреляли друг друга.
– То есть как это друг друга?
– Да отстаньте вы! Сказано, не мешайте! Идите к себе в квартиру.
Я пошел выше, делая вид, что просто жилец этого дома. Перед глазами все плыло. Я кое-как дошел до пятого этажа и нажал кнопку лифта. Ну, где Вадик? Где же он?
Я спустился обратно на лифте и вышел на улицу. Одна из свидетелей – женщина лет тридцати – закончила давать показания, и пошла по своим делам. Я стал нагонять её.
– Подождите! – окликнул я. – Скажите, вы видели что-нибудь?
– Так я же все уже рассказала.
– Я понимаю. Просто я знал человека из этой квартиры.
– Так убили его.
– Как убили?
– Тут троих убили. Приехали трое на черном… как его? Джипе! Двое поднялись, там выстрелы. Ваш знакомый их и пострелял. Он спускаться, тут его третий и шмальнул. Аж с автомата.
– А вы третьего видели?
– Да, он с хвостом был. Волосы светло-русые, в коричневой куртке.
– А трупы где?
– Так увезли уже.
– Спа… спасибо.
– Вам плохо?
– Да все нормально. Спасибо.
Я стоял и не мог поверить, что Вадима больше нет. Мне хотелось куда-то бежать, но бежать было некуда. Девятиэтажки качались в голубом майском небе. Я вспомнил, как уходил из квартиры за билетами. И подумать было нельзя, что вижу Вадика в последний раз! А ведь глаза у него были грустные, он чувствовал неладное: «Давай, Саня, удачи! Будь осторожней!» – это были последние слова, которые мне сказал Вадим Угрёв лично. Он поднял правую руку вверх, поддерживая меня. А я не смог быть с ним в самые трудные минуты в жизни! Почему? Почему я уехал именно в эти минуты?
Я сел на лавочку и стал думать, что мне теперь делать. Обратиться к ментам, указав на Гену Колоска? Но где гарантия, что он ответит за это? А может, это меня возьмут за задницу за мошенничество? Нет, нет. Они все ответят за это, как полагается! Взрывотехник и лейтенант Александр Андрюкин много на что способен!
Что у меня было? Три паспорта, два билета до Косомыла, рублей 500 налички и ключ от ячейки камеры хранения. Мы с Вадимом решили, что хранить почти 300 тысяч рублей наличными в квартире небезопасно. И мы схоронили их в ячейке. Сегодня я ездил на вокзал за билетами, и проверил все ли в порядке. Почему-то ячейке мы тоже стопроцентно не доверяли.
И вот я просто сидел на лавочке. Сколько прошло времени, я не знал. Надо было выяснить, в какой морг увезли Вадика. Я отправился обратно за мотоциклом.

*   *   *

Я обзвонил с таксофона морги, и выяснил, где лежит Вадим. Припарковал свой «Кавасаки» в квартале от морга, и отправился, надеясь увидеть труп Вадика. Но я не дошел. Черный «Опель» - внедорожник ждал меня. Потрясающе! В день убийства они приехали на этой же машине в надежде выследить меня здесь! Я подошел ближе к джипу, и увидел, что это не «Опель», а «Тойота». Нервы были ни к черту! Мысль, что в морге меня ждет киллер Колоска не оставляла меня. Я не решился войти и пошел обратно.
Черный «Опель»? А вдруг Вадим ошибся? Вдруг это действительно была «Тойота»?» – рассуждал я. В голову пришла другая мысль: поехать к банку «Картинг». По пути я заехал на вокзал, взял из ячейки немного денег, затем зашел в магазин спецтехники и приобрел военный бинокль. Я очень боялся ехать к банку.
Оставив байк на платной стоянке, я зашел в подъезд напротив «Картинга». Это была обычная пятиэтажка. Оттуда я рассмотрел все машины возле банка. Когда я это делал, в голову пришла мысль, что в трубе Угрёва был мой номер. Я достал телефон и отключил его. Черных джипов я в бинокль не увидел.
Не знаю, чего я ждал. Солнце уже шло на закат. Я думал, что надо купить новую SIM-карту, но все салоны сотовой связи уже закрылись. Ночевать мне было негде. Стоять между четвертым и пятым этажами я устал. Я уже думал уходить, когда на белой «девятке» подъехал мужчина. Он вышел и направился к входу уже закрытого банка. Он был одет в коричневую куртку, а сзади виднелся хвост их светло-русых волос. Я знал, что пространство возле банка просматривается видеокамерами, поэтому номер девятки рассмотрел в бинокль. Затем поймал такси. Когда убийца Вадика вышел, я сказал таксисту, чтобы он осторожно следовал за ним.
Я постоянно думал, что слежку заметят. Но её не заметили. Похоже, киллер приехал домой. Обычная девятиэтажка. Белая девятка осталась во дворе. Я отпустил таксиста. Смеркалось. Опять вопрос – что делать? Вызвать милицию? Нужно было где-то ночевать. Я поехал в гостиницу.

* * *

Говорят, что взрывотехники могут сделать бомбу из чего угодно. Это правда. У меня не было связей в Новосибирске, по которым я мог бы пробить тротил или другое взрывчатое вещество. Зато у меня была голова, взрывные работы на военной кафедре, пять лет учебы и твердая пятерка по проектированию взрывов. Сколько у меня было времени на создание бомбы, я не знал. Но нужно было торопиться. А для начала выспаться и отдохнуть. Эта машина смерти должна была стать шедевром. А как можно было делать шедевр усталым и сонным?
Я принял душ и рухнул в свежую постель. Я страшно устал, и должен был вырубиться тут же, но это не произошло. Кто-то скажет, что это нервный стресс, но я думаю, дело было не в этом. Все внутри меня воспротивилось и восстало против меня самого, против образа моей жизни. Чего ты добился? До чего довели тебя твои асоциальные поступки, якобы продиктованные обстоятельствами? Хватит! Никаких бомб, просто уезжай в Косомыл. Или уж если хочешь мести – обратись в милицию. Вот что я слышал внутри себя в ту ночь. Но я не сдался! Это был пошлый голос испуга, выдавший себя за совесть. Все и так улетело в тартарары, терять было нечего! Ты убьешь человека! Это была последняя попытка отговорить от мести. Все сдохнут!
Этот голос совести вел в могилу. Я вспомнил Екатерину Ленскую. Ведь я когда-то осудил её за то, что она сделала для будущего мужа бомбу. Когда на кону стоит все – разве это не повод принимать самые отважные решения? Эти люди убили Вадика и хотят убить меня. А за что? Что мы не отдали им деньги, которые не брали? И я их убиваю? Да это моё право на жизнь, и кто на него посягнет – сдохнет. Даже если это будет моя совесть – она тоже сдохнет. Все сдохнут!
Я уснул. Настало утро.
Нет ничего лучше этого чувства – все равно! Когда уже не важно, что было вчера, и что будет завтра. Когда вселенная сужается до размеров элементарной частицы, а вечность длится одни миг.

*   *   *

Если смешать аммиачную селитру и соляровое масло, получится гранулит АС-4. Это вещество по баллистическому маятнику равно 0,96 тротилового эквивалента. Любой взрывотехник знает, что для взрыва горных пород тротил и гексоген не используют – это слишком дорого. Используют, например, гранулиты.
Я знал, как будет выглядеть моя бомба, и 28 мая я решил посвятить поиску компонентов. Это были: аммиачная селитра, соляровое масло, провода, батарейка «Крона», транзистор, маленькая лампочка, какие обычно используют в фонариках, гидроперит в таблетках, сухое горючее, лимонная кислота, сотовый телефон, большой магнит от динамика и скотч. Все эти вещи можно было просто купить в магазинах, аптеках и на рынках.
Изготовление я начал с главного – механизма, приводящего к взрыву. Началом этого механизмом стал сотовый телефон. При звонке или поступлении SMS-сообщения ток поступает на моторчик вибровызова, именно к нему я и присоединил провода, затем подсоединил транзистор, «Крону» и лампочку. Лампочка служила детонатором. Колбу лампочки я аккуратно сверху спилил надфилем, чтобы образовалась небольшая дырочка. В эту дырочку я залил полграмма расплавленной перекиси, полное название которой привело бы в ужас многих – гексаметилентетраминдипероксид. Эту вещь (а это была вещь!) я получил из гидроперита, уротропина, содержащегося в сухом горючем, и лимонной кислоты. Плавить перекись было опасным делом, поскольку если в этот момент ее бывает больше чем 5 грамм, как правило, людям отрывает пальцы. Перекись застывала, и содержащую ее лампочку можно было просто вставить в отверстие в гранулите. Все это работало так: транзистор служил как  замок, как только ток от моторчика вибровызова поступал на него,  система становилась замкнутой, подавая электричество от батарейки на лампочку, нить накала в ней нагревалась, воспламеняла перекись, от которой детонировал гранулит, и меньше, чем через секунду происходил большой «бум!»
Сам гранулит я поместил в банку из-под чипсов, вставил, как уже говорил, в него лампочку с перекисью, закрыл капроновой крышкой, и примотал вместе с трубой, транзистором и «Кроной» скотчем к огромному магниту. Все! Машина смерти готова. Теперь она просто прикрепляется под брюхо автомобиля. На это я убил два дня.

*   *   *

29-ого вечером бомба была готова. Чтобы спокойно её конструировать я переехал на квартиру, что сдается посуточно. Я положил свое детище в сумку и поехал к дому, где стояла белая «девятка». Но «девятки» не было, и появится ли она вообще, сказать было трудно. Я сел на лавочку во дворе, купил пива и стал ждать. Она появилась, когда было почти двенадцать ночи. И опять на ней приехал мужик с хвостом. Но он был не один, с ним был один из тех бугаев, что тыкали меня рожей в стол и били Вадика. Кажется, этот и тыкал. Как я пожалел, что не было самого Гены Колоска!
Как только они зашли в подъезд, я направился к машине. Почти полностью стемнело, но «девятку» освещал фонарь. Я подошел и сунул бомбу под то место, где сидит водитель. Затем я незаметно вернулся на лавочку.
Они вышли минут через двадцать. Входящие SMS я отключил, SIM-карта была абсолютно новой, тем не менее, я был в напряжении. Вдруг какой-нибудь идиот ошибется номером! Но теперь меня ничто не остановит! Хвостатый и бугай садятся в машину. Я набираю номер телефона, привязанного к бомбе. Гудок…
Тачку разнесло в говно! С окон дома посыпались выбитые стекла. Дверцы, колеса и другие детали вместе с ошметками кузова полетели в разные стороны. Руки сердитого пламени приподняли машину и уронили обратно. О хвостатом и бугае, уж не знаю, кем он был, Чипом или Дейлом, остались только воспоминания. Никакой жалости или угрызения совести я не испытывал. Я просто поднялся и ушел в темноту…

*   *   *

30 мая прошли похороны Вадика, но меня на них не было. Слишком опасно было появляться на них. Я плакал на его могиле перед отъездом день спустя. Тумбочка на могиле была совсем маленькой. Я вспомнил, как Вадим говорил, что хочет, чтобы его после смерти кремировали. Это так походило на Вадима Угрёва!
Я зашел в девятину, где мы снимали квартиру. Крови на ступеньках уже не было, зато дверь была опечатана. Я достал ключи, порвал печать и вошел, чтобы забрать свои вещи. Дело было даже не в свитерах и штанах, а в фотографиях Вадима, его личных вещах, в его памяти. Удивительно, но за то время, что мы были вместе, у нас не было ни одной совместной фотокарточки. Теперь я одновременно и жалел, и радовался этому факту. Потому что  о моем существовании менты, скорее всего, так и не узнали. Все основные документы и деньги лежали в камере хранения, а официально ООО «Эверест» никак не относилась к фирме ООО «Поручитель». Впрочем, меня все равно, скорее всего, ищут, ведь нашу связь установить в любом случае было нетрудно.
Вот часы, что он носил; вот его галстук; альбом с фото, наверное, изъяли. Я спешно собрал, что считал нужным. Обидно, но фотография в поддельном паспорте была единственная, что у меня осталась. В чем я был виноват? Идея с поручителями была его. Он жил подобными идеями. В этом и был весь Вадим Угрёв. И он знал, что путь, по которому он идет, небезопасен.
Вадим Угрёв умер, но дело его живет и будет жить! Вот что я решил, когда поезд уносил меня из Новосибирска.

 
ЧАСТЬ 3

СИНДРОМ, КОТОРЫЙ ЛЕЧИТ


Ничего взамен не проси,
Нарушая законы, правила.
Гр. «Би-2» & «Чайф», слова
из песни «Достучаться до небес».


Глава 8

Была уже глубокая ночь, когда Диана Ростовцева закончила читать дневник Александра Андрюкина. Она была в шоке! Шок выражался в полной растерянности. Да, Александр потерял лучшего друга, но ведь он убил двоих человек, пусть и бандитов, пусть и убийц Вадима Угрёва. Для Ростовцевой убийство было чем-то непонятным, чужим и ужасным. Как Сатана для порядочного христианина. Все боятся, но толком не знают, что это или кто это. Самые продвинутые скажут, что Сатана – это падший ангел, но на этом все и закончится. Так и Ростовцева относилась к убийству. Его можно было видеть по телевизору, читать о нем в детективах, и даже знать, что это физическая смерть человека, но чтобы твой знакомый, более того, твой возлюбленный совершил это… Это было, как охватить разумом вселенную. Ростовцева просто не могла поверить в это, она стала думать, что это просто вымысел Андрюкина. С этими мыслями девушка и уснула. Иначе ей бы грозила бессонница.
У героя же дневника, Александра Андрюкина, накануне был тяжелый день. Чтобы привести в надлежащий вид своих будущих поручителей, он и Виталий Лопатин отправились в кочегарку, что располагалась недалеко. Кочегара звали Антипыч, и поскольку отопительный сезон был закончен в мае, горячей воды не оказалось.
– Ах ты, упырь! – разорался Лопатин. – Ты же говорил, всех помоешь!
– Так холодной водой! Хоть сейчас, – попытался отвертеться Антипыч.
- Какой, на, холодной!? Ты меня за лоха держишь?! Ты попутал?! Давай обратно стольник!
Стольник Антипыч отдавать не хотел, но также не хотел получить в репу. Поэтому он протянул шланг из соседнего подвала, где горячая вода была. После этого Александр и Виталий отправились за Юлией Афанасьевной и Оксаной.
Андрюкин купил Оксане хот-дог, девушка была очень голодна. После еды она как-то оживилась и быстро помылась. Когда она появилась, то это была вполне приличного вида девушка, и только синяки под глазами говорили о нездоровом состоянии.
Лопатин, Андрюкин и Оксана, чья фамилия оказалась Назаренко, долго сидели и курили, ожидая, когда помоется Юлия Афанасьевна. Доходил почти час, как она ушла. Лопатин не выдержал:
– Да где эта старая б…?
Он подскочил и исчез в кочегарке.
– Эта толстая сука напьется завтра как свинья, – заговорила Назаренко. – И все ваше дело накроется медным тазом. Достань дозу, и все будет в лучшем виде.
Андрюкин покосился на наркоманку.
– У меня нет наркотиков.
– Поручители? Да она даже не знает, кто это такие. А у меня отец бизнесмен. Я в торгово-экономическом институте училась.
– Не, Сань, – это появился Лопатин, и вид у него был, мягко говоря, злой. – Ты представляешь! Эта старая б… с Антипычем бухает!
Назаренко хихикнула, Андрюкин затянулся и проронил:
– Ксюху возьмем, только ей доза нужна.
– Ни хрена себе! Доза! Дозу отработать надо!
– Ну вот и займись этим. Думаю, с Ксюхой проблем в этом плане не будет, – с этими словами хозяин ООО «Джомолунгма» отщелкнул окурок.
Лопатин притих и задумался, а Александр вздохнул и встал. Он направился в кочегарку. Перед его взором предстала следующая картина: Юлия Афанасьевна и Антипыч сидели друг напротив друга на табуретках. Между ними стоял третий табурет с разбавленным спиртом и скудной закуской, состоящей из черного хлеба, свежих огурцов, лука и банки кильки в томате.
– А мы тут знакомство отмечаем, - начал Антипыч. – Не желаете с нами?
Но Андрюкин не желал. Не сказав ни слова, он быстрым шагом подошел, и ударом ноги поддел табурет со спиртом. Стекляшка улетела и разбилась. Закуска фейерверком полетела по сторонам.
– Ты чего?! – подскочил, мягко говоря, удивленный Антипыч.
– Ни хрена! – ответил Александр, и в следующий момент нанес Антипычу удар в челюсть правой рукой. Кочегар полетел следом за табуретом.
– Я тебе че говорил? – заорал он на собутыльницу кочегара. – Ты че тут будешь из себя цацу строить?
Юлия Афанасьевна явно не ожидала такой прыти от интеллигентного с виду человека. Она съежилась, и даже стала казаться меньше. Ей хотелось возразить, мол, по какому праву, но эта мысль быстро пропала в голове, и за эту попытку ей даже стало неловко перед собой. Уж у кого, а у этих молодых людей на иномарке, прав было явно побольше, чем у нее.
– Да мы же маленько! Да все будет нормально! – запричитала она.
– Андрюкин взглянул на её мокрые волосы и ответил:
– Пошли. Хоть помылась.
Тем временем Антипыч пришел в себя. Он схватил какую-то железяку и с криком кинулся на владельца ООО «Джомолунгма». Он уже предвкушал, как размозжит нахальному гостю голову, но Андрюкин перехватил его руку и носком ботинка ударил кочегару между ног. Антипыч свернулся, как сворачивается целлофан на огне, и сразу простил все обиды. Давно ему не было так больно…
Когда Юлия Афанасьевна тащилась впереди Александра, он размышлял над тем, как ему не хватает Вадима Угрёва. «Блин, как-то же ему удавалась ладить с этим социальным говном? И никто не напивался, не сбегал… Талант! Вадик, Вадик», – вот какие мысли текли в голове Андрюкина.
И Назаренко, и Юлию Афанасьевну предстояло одеть. Причем, весьма прилично. Когда июльское солнце уже шло на закат, все четверо сидели в квартире Лопатина.
Неудавшаяся собутыльница Антипыча ела «Доширак», Оксана что-то черкала на бумаге, а Андрюкин объяснял им, что предстоит сделать. Назаренко все это и так знала. У Юлии Афанасьевны проблем было больше.
– Вам могут задавать вопросы. На простые отвечайте сами, только уверенно, – разжевывал Александр. – Если не можете, сделайте паузу, я все сам объясню. А теперь расскажите мне, что такое солидарная ответственность поручителя с дебитором?
- Ну… это, когда платят и те и се. То есть, спросить могут с любых, по усмотрению банка. Правильно? – неуверенно ответила Юлия Афанасьевна.
– Да у тебя педагогический талант, Саня, – усмехнулся Лопатин и открыл бутылку пива.
– Вот Наташке везет, весь день сидит в кабинете, и чай пьет, – с досадой лишь ответил Александр.
*   *   *

Юлия Афанасьевна никогда не была в банках новой России. Она чувствовала, что все окружающее её великолепие ужасно волнует. А ей предстояло сыграть богатую даму. Последние два дня прошли для неё как в сказке. Сначала ей происходящее совсем не нравилось, особенно после сцены в кочегарке. Но потом ей купили нормальную одежду, кормили, а две последние ночи она провела в квартире Лопатина, в чистой кровати и тишине. И хотя из другой комнаты доносились крики и стоны самого Лопатина и Оксаны, ей это не мешало, а даже нравилось. Под аккомпанемент этих звуков двух людей, занимающихся сексом, ей самой вспоминалась молодость, её первый муж и другие мужчины. А утром Виталий наливал ей 50 грамм водки и говорил: «Будешь себя хорошо вести, вечером ещё налью!» И в этой жизни даже появился смысл – дожить до вечера. А сегодня её посадили перед зеркалом, и сделали макияж. Колдовала над ней Оксана, и Юлия Афанасьевна даже почувствовала себя человеком!
«А эта парочка, что будет брать кредит, интересно, что они будут делать, когда узнают, что кроме квартиры в бараке, у их поручительницы ничего нет? А вдруг они придут, увидят, что денег нет, и убьют её?», – эта мысль напугала Юлию Афанасьевну, но она вспомнила сцену в кочегарке, и поняла, что обратного пути нет.
Молодожены, Юлия Афанасьевна, Андрюкин и Мутнова зашли в кабинет. Девушка в блузке и короткой юбке принесла бумаги. Заниматься оформлением бумаг должен был молодой человек в сером костюме. Он предложил всем присесть.
– Я не могу, – вдруг еле слышно проронила поручительница.
– Что вы не можете? – поинтересовался человек в сером костюме.
– У моей клиентки плохо с сердцем, – заговорил Андрюкин. – У неё плохое здоровье.
Юлия Афанасьевна смотрела куда-то в сторону. Её взгляд был остекленевшим, и действительно казалось, что ей плохо. По лбу Натальи Мутновой побежала капелька пота.
– Может быть вызвать скорою? – спросил молодой человек.
Александр встал и подошел сзади к поручительнице. Он взял её за плечи, и она почувствовала, как его пальцы крепко сжали их.
– Юлия Афанасьевна, – раздался голос Андрюкина, – Вам, наверное, лучше? Может валидольчику?
– Все нормально, Александр Юрьевич, все нормально…
– Тогда будем заполнять документы? – вновь услышала Юлия Афанасьевна голос Андрюкина.
– Конечно…
Только Андрюкин заметил, как выдохнула Мутнова.

*   *   *

Когда все вышли из банка, счастливая пара, получившая кредит, поблагодарила фирму «Северная звезда» за оказанную помощь, села в машину и уехала.
– Что же вы, Юлия Афанасьевна, чудить-то начали? Так можно было все дело испортить, – заметил Андрюкин, глядя своими равнодушными и пустыми глазами в глаза недавней поручительницы.
Но она свои глаза прятала, даже на мгновение не осмелившись, поймать взгляд Александра. Просто стояла и молчала.
– Хорошо, что вы вовремя опомнились, – сам закончил владелец странного ООО «Джомолунгма». – Наш договор в силе. Вы оставляете себе одежду, вот это, – и Александр достал из портфеля бутылку водки, ту самую, которую грозился разбить, – и ещё сто рублей денег.
– Александр Юрьевич, а может, ещё раз?! – вдруг взмолилась Юлия Афанасьевна. – Я больше не буду… ну вести себя так.
– Нет. Только один раз. Прощайте, – и Андрюкин отправился к «Тойоте» Лопатина, Мутнова поплелась следом.
– Александр Юрьевич, спасибо вам за все! И Виталию тоже спасибо передавайте! – крикнула вслед Юлия Афанасьевна.
– Я так испугалась, когда она сказала: «Я не могу», – наконец-то заговорила Мутнова.
– Каких только в Новосибе случаев не было. До провала, Наташа, было ещё далеко.
– И все же мне её жалко. Ща придет, нажрется и все…
– Мы все обязательства выполнили.
И закончив этот разговор, оба забрались в машину Лопатина.
– Ну как? – спросил владелец «Тойоты».
– Все чики-пуки, – ответил Андрюкин. – Первые четыре штуки. Штука твоя, Виталя. Уж кто-кто, а ты её заработал от «а» до «я»,  п…ц - жить с ней два дня.
– Да насрать. Я два дня Ксюху драл. Я уже думаю, может, её вылечить?
– Ага, папа-бизнесмен не вылечил, а ты прямо Айболит охрененный.
– Да че лечить-то? Пристегнул наручниками к батарее, парашу поставил и все. Ломки 2-3 переживет, дальше легче.
– Ну, дерзай! Да, чуть не забыл! У меня новоселье скоро. На квартиру переезжаю! Надо же отметить! – предложил Александр. – Наташа, ты как?
– Не знаю… А когда будет?
– Да, через недельку где-то. Тебя позову, Виталю, может, кого ещё из одноклассников позвать… Как думаешь, Наташа? Давно ведь никого не видел…
– Я лучше с подругой приду. Ты её знаешь – Таня.
– Приходи. А я все же Андрюху Погорелова с Маринкой позову.
– А я один приду, – вдруг вставил Лопатин. – Меня девушка Таня заинтересовала.

*   *   *

Новоселье должно было состояться в воскресенье 20 июля. Погода была отличная – солнечно и жарко. Александр Андрюкин осматривал свое новое жилище – однокомнатную квартиру, на довольно центральной и престижной в Косомыле улице Буденного. Она шла от вокзала до конца города, с севера на юг, была оживленной широкой, чистой и озелененной. Александр думал, что это неплохая перемена в его жизни. Окна квартиры выходили как раз на улицу, а до дома семьи Андрюкина можно было дойти пешком за 25 минут.
Гости должны были прийти в семь. А сейчас было только пять. Александр решил не мудрствовать с угощением: сварить картошку, купить курицу-гриль, пива, вина, водки, приготовить салат. Сначала он хотел привлечь в помощь Валентину и Диану, но потом решил, что их присутствие на новоселье будет лишним.
Когда он шел в магазин, на дороге затормозила иномарка – зеленая «Мазда». Андрюкин не обратил на это внимания, но дверь «Мазды» распахнулась, и уже сзади он услышал голос:
– Александр! – голос был женский, даже девичий.
Андрюкин обернулся. Из машины, в легком кофейном платье, вылезала Галина. По бокам на платье были глубокие вырезы, и легкий ветер колыхнул подол, оголив стройные девичьи ноги. От того же ветра рыжие волосы Галины стали развеваться.
– Галя? – лишь проронил Александр.
Галина направилась к нему.
– Куда же вы пропали, Александр? Вас больше не видно ни в казино, ни в «Орхидее».
– Вы запомнили меня в «Орхидее»?
– Вы сидели с тем же молодым человеком, с которым были в казино. Верно?
– Вы явно наблюдательны.
– Так куда вы пропали?
– Никуда. Я был там по делам. Дела закончились.
– У нас очень неплохо получилось играть. Помните?
– Да… – впервые с момента приезда Андрюкина в Косомыл в его глазах блеснула искра жизни.
– Вы куда-то идете? Может, вас подвезти?
– Я шел в магазин… А у вас классная машина.
– К сожалению, она не моя.
– Я понимаю. И, тем не менее, может, прокатите?
– С удовольствием!
Оба сели в машину.
– Куда поедем? – спросила Галина, весело смотря на Андрюкина зелеными глазами.
– Понимаешь, Галя, у меня очень важные дела часа через полтора. Давай небольшой круг. Выезжай на Маяковского, затем на Комбинатный, на Талую и обратно сюда – на Буденного…
– Саша, я не местная. Эти названия…
– Извини. Я покажу куда ехать. А откуда ты?
– Из Красноярска.
– И что же ты забыла в этом стремном городе?
– Скажу так, во всем виновата несчастная любовь.
– Не вижу связи. Любовь была из Косомыла?
– Нет, из Красноярска. Там же я встретила Евгения.
– Замуж собираешься?
– Шутишь? У него таких как я… Да и не люблю я его. Тогда, пожалуй, уехать с ним было отличным вариантом. А теперь думаю назад вернуться.
– А если бы замуж позвал?
– Все равно нет. Да ладно тебе… Хватит уже обо мне. Расскажи о себе что-нибудь. Ты же какую-то фирму открыл?
– Да. Нужно же как-то деньги зарабатывать. А вообще-то я взрывотехник.
– А я пищевик-технолог…
– И почему же ты не работаешь пищевиком-технологом?
Галина пожала плечами, а потом добавила:
– А ты взрывотехником?
– Не взяли на ГОК. По-моему, в России молодые специалисты занимаются чем угодно, только не работают по профессии…
Настала какая-то неловкая тишина. Если Андрюкин имел хотя бы фирму, пусть и весьма мутного направления, то получалось, что Галина зарабатывала на жизнь сожительством с богатым мужчиной. Тишину нарушил Александр:
– Ну что, поехали?
«Мазда» вернулась на тоже место, откуда уехала. С момента отъезда не прошло и получаса. Пришло время прощаться.
– Ну как? Встретимся еще? – спросила рыжеволосая Галя.
– Машина классная. Покатались здорово. Встречаться, думаю, не стоит.
– ? – Галина вопросительно подняла глаза.
– Косомыл – маленький город. Наверняка нас уже кто-то видел вместе. Я не хочу проблем с Богомоловым. Эти люди жестоко обращаются с теми, кто… гуляет с их женщинами.
– Я не его женщина!
– Я думаю у него другое мнение. Галя, ты хорошая девушка, бросай все и возвращайся в Красноярск.
– С тобой?
Александр улыбнулся. Этот вопрос объяснял многое. Вернее, объяснял поведение Галины. Она была явно неравнодушна к Андрюкину. И будь это не Андрюкин или будь другая ситуация, она, наверное, получила бы море взаимности. Но Александр слишком хорошо помнил чету Ленских, Гену Колоска и иже с ними. А бежать из Косомыла ему было уже некуда.
Андрюкин нагнулся и поцеловал девушку в щеку. И добавил:
– Нет, без меня. Прощай, Галя. Удачи тебе.
– Прямо прощай?
Андрюкин пожал плечами и вышел из машины. Он отправился, куда собирался до этого – в магазин. Ему очень хотелось обернуться, но только в магазине от посмотрел в окно и увидел, как уезжает зеленая «Мазда»…

*   *   *

Впереди был праздник. И Александр стал думать о нем и о Наташе Мутновой. Она нравилась ему еще со школы. Теперь они сидят в одном кабинете. Но это работа. Совсем другое дело – вечеринка. Это был неплохой шанс завязать с Наташей личные отношения. Да вроде и она ничего против этого не имела.
Первым приехал Лопатин, минут через десять появились Погореловы, а вот и Мутнова с подругой Таней. Весь вечер Александр не отходил от Натальи, хватал её за руку, она рассказывала о своей жизни, о том, что с ней произошло за те пять лет, пока он учился в Новосибирске. Наконец, Александр объявил медленный танец и поставил песню Криса де Бура «Natasha Dance». «Это сюрприз», – сказал хозяин квартиры. Мутнова улыбнулась, её взгляд поднялся куда-то вверх, как будто её «накрыло» гашишем, она положила руки на шею Александру и стала танцевать.
– Значит, это мне посвящается? – спросила она.
– Да. Он поет «вызови сильное волнение в моей душе», «станцуй для меня»… Ну, и все в таком духе.
– Спасибо, – ответила Мутнова, и её серые глаза совсем куда-то закатились. На ней были брюки черного цвета и розовая футболка, под тонкой материей которой Андрюкин так явственно ощущал девичье тело. Он взглянул на Погореловых, они были поглощены собой, уже целовались. Таня и Лопатин тоже обнимались, и, кажется, не обращали никакого внимания на окружающих. Александр решил, что и ему пора приступать к активным действиям. Поскольку Мутнова была одинакового роста с владельцем такого загадочного ООО «Джомолунгма», чтобы поцеловать её, Александру не пришлось наклоняться. Поцелуй оказался легким и недолгим, и сначала Наталья даже немного отклонилась, пытаясь отказаться, но все же он произошел. Андрюкин решил, что это уже неплохо, но тут кончилась «Natasha Dance».
И хотя Александр хотел развития этой ситуации, его не произошло. Более того, Мутнова со своей подругой ушли первыми, часов в одиннадцать вечера. Затем загрустил и ретировался Лопатин. В полночь покинули квартиру и Погореловы.
«Все прошло не так уж и плохо, – думал Александр. – Да, это неплохое начало. С Настей Нифонтовой все развивалось быстрее, а толку? И надо бы в Ачинск съездить, адрес одногруппника Паши Нарубина есть. Напишу письмо, надо бы там объявления поклеить, может, филиал открыть, хоть переночевать где будет. Хотя, какой на хрен филиал? У самих шарага шарагой.»
Затем Андрюкин вспомнил Галину, и от этих мыслей ему почему-то стало тоскливо…

*   *   *

В следующем деле поручителем была Оксана Назаренко. Лопатина она совсем достала потребностью в героине, и он выгнал её из квартиры в тот же день, как был получен кредит. Она исчезла на три дня, потом вернулась и попросила денег, получив отказ, она опять ушла, но снова вернулась через две недели. В третий раз Лопатин избил её и спустил с лестницы.
А тем временем фирма «Северная звезда» стала приобретать популярность, более того, план Александра Андрюкина, что в Косомыл будут приезжать за кредитами из четырех городов: Ачинска, Шарыпово, Назарово и Ужура, стал исполняться. Сначала приехала женщина из Шарыпово и заявила, что ей нужны поручители для кредита в 150 тысяч рублей, затем молодой бизнесмен из Ачинска решил взять триста тысяч, молодая пара из Ужура – двести пятьдесят тысяч. В июле общий заработок Андрюкина, Мутновой и Лопатина составил около двадцати тысяч. Но это было только начало.
В августе Андрюкин и Мутнова отправились в Ачинск, где погостили у бывшего одногруппника первого – Павла Нарубина. Они заключили договор с Нарубиным – за распространение объявлений они будут платить ему 500 рублей в месяц. Дела Нарубина шли не слишком хорошо, и он решил, что это неплохая подработка «на пиво». В августе доход фирмы «Северная звезда» и её троих работников чуть превысил пятьдесят тысяч рублей. 6 тысяч достались Наталье, 13 – Виталию, 22- Александру, около пяти тысяч ушло на одежду и гонорары бомжам, и где-то семь за аренду помещений. Двадцать две тысячи рублей – о такой зарплате в Косомыле простые рабочие могли только мечтать!

Глава 9

29 сентября на прохладных и промозглых улицах Косомыла появился черный внедорожник «Опель Фронтера». В нем было трое мужчин: двое на передних сидениях, один сзади. Тот, что вел машину, был самым старшим, ему было где-то 35 лет, остальным едва доходило до 30. Тот, что постарше, был средней комплекции, одет был в черную куртку и рубашку. Сидевший рядом с ним был гораздо более мощным. Широкие плечи и рост где-то около 190 см. Он был одет в костюм, а свою куртку бросил на заднее сиденье. Рядом с ней сидел мужчина, худой и невысокий, одетый в белый плащ. Его худое лицо было даже интеллигентным, но в определенных кругах оно никого не вводило в заблуждение, потому что это был известный киллер Новосибирска – Гена Колосок, ныне работающий на банк «Картинг», и занимающий в нем официальную должность.
Геннадий Романов никогда не обладал даже средними физическими данными, что в криминальном мире, по-любому, можно было считать недостатком. Однако Романов с лихвой компенсировал это жестокостью, храбростью и злостью. Любому известно, что от пули не спасут ни накачанные мышцы, ни широкие плечи. Как говорится, «Господь создал людей разными, а мистер Кольт уровнял их в правах». Лучшим аргументом в любых спорах Гена Колосок давно уже считал ствол, даже теперь, когда он работал в банке и знал, что ум тоже решает многое, а порой почти все. Но что такое ум? Это удел слабых ботаников, а он – Гена Колосок – крутой мужик. Два раза в неделю он упражнялся в своем загородном доме в стрельбе из пистолета, и его результатам позавидовали бы даже мастера спорта.
«Опель Фронтера» направлялся в особняк Шмеля – вора Косомыла, что располагался на окраине Осиновки. Когда джип подъезжал к дому, ворота открылись и машина заехала внутрь. Во дворе гостей ждал хозяин – Шмель. Романов вышел из «Опеля» и два криминальных авторитета поприветствовали друг друга. Затем они направились в дом, где их ждал потрясающе накрытый стол.
– По какому делу, Гена, ты хотел меня видеть? – спросил вор Косомыла за обедом.
– Понимаешь, Шмель, я слышал, в твоем городе есть фирма «Северная звезда». Она меня очень интересует.
– Она сейчас много кого интересует.
– Я знаю, что она ищет поручителей. Но меня интересует не это. Кто ей владеет?
– Александр Андрюкин – правильный барыга. Сам ко мне пришел, сообщил, что фирму хочет открыть, крышевать просил.
– Значит, он под тобой?
– Да. Они два месяца развивались, а недавно мои пацаны съездили и сказали, что теперь «Северная Звезда» платит 500 баксов в месяц. Никаких проблем. Взамен мы обещали ей помочь. У нас есть свои люди во влиятельных известных банках. Они будут отправлять тех, кто хочет брать кредиты за поручителями в «Северную звезду». Скоро это будет еще та дойная корова.
– У этого Андрюкина была подобная фирма в Новосибирске. Он ходил под Ленским. Потом Ленского убили, а дебиторы, за которых поручались бомжи Андрюкина исчезли с двумястами тысячами зеленых. Мы решили, что он должен вернуть нам эти деньги. А они завалили четырех моих ребят, включая Дейла – моего личного охранника. Подельника Андрюкина замочили, а его нет…
– И что ты хочешь сказать, Гена? Чтобы я тебе сдал своего барыгу? Или что я тебе должен 200 тонн зеленых?
Романов пригубил красного вина. Нота агрессии в словах Шмеля его нисколько не смутила.
– Ведь все дело в бабках, верно, Шмель?
– Да-а. Кто не любит бабульки?
– Я никого не собираюсь ставить на 200 тонн зеленых. Мне нужен Андрюкин. И я хочу сделать тебе очень выгодное предложение. Контора «Северная Звезда», конечно, важна, и, возможно, скоро будет прибыльной. Но не круче, чем продажа наркотиков.
– ?
Гена Колосок второй раз за встречу улыбнулся. Первый раз был, когда он приветствовал авторитета Косомыла.
– Схема такая. Подставное лицо приходит к Андрюкину и берет кредит на триста тысяч долларов, он находит поручителей. Затем это лицо пропадает, поручители – бомжи, а на 300 тонн мы берем по своему каналу в Новосибе герычу, оптовую поставку, и продаем в Косомыле. Прибыль делим пополам, а судьба Александра Андрюкина тебя больше не волнует. Таким образом, я возвращаю банку двести тонн зеленых, а ты столько же получаешь чистых бабок. Я думаю, «Северная Звезда» и за пять лет столько не принесет. Более того, между нами будет налажен канал, и можно будет дальше продолжать наш маленький бизнес.
– Получается, мы какой-то банк на триста тонн кинем. Не нравится мне это…
– А почему «мы»? Кидает дебитор, бомжи и Андрюкин. А их очень скоро никто уже не найдет. Мы здесь вообще не при делах!
– Ну, блин! Расклад хорош! – Шмель задумался. – А кто будет этим подставным лицом? Ведь не каждому в банке дадут триста тонн зеленых?
– Это будет юридическое лицо. Скажем некое ООО «Троя» из Ачинска. Подстава чистая, Андрюкин ничего не заподозрит.
– Подожди, а как же ООО «Троя» тогда исчезнет?
– Очень просто. Даже никого валить не придется. Не вдавайся в эти сложные экономические схемы, Шмель, лучше подумай, на что потратить двести тонн.
– Ну, что ж по рукам, Гена! Буду думать!
– За это стоит выпить!



*   *   *

14 октября погода была теплой и солнечной. В кабинете фирмы «Северная звезда» царила рабочая атмосфера. Молодая женщина пила чашечку кофе и наблюдала, как Наталья Мутнова мутит бумаги. Александр Андрюкин сидел за соседним столом с довольным видом – никогда еще его клиенты не собирались брать кредит в триста тысяч долларов.
Женщина была одета по-деловому – в черный костюм с юбкой чуть ниже колен, имела длинные русые волосы и носила очки. Она была официальным представителем и юристом некоего ООО «Троя» из Ачинска.
– Вы понимаете, что банк не даст так просто кредит в триста тысяч долларов, то есть девять миллионов рублей, неизвестно кому, – сообщила Мутнова юристу ООО «Троя» по имени Любовь Вёрткина.– Они проведут соответствующую проверку на способность вашей компании к оплате этого кредита.
– Конечно.
– Возможно, мы сами вас посетим, – добавила Наталья.
– Мы будем ждать, – вновь приветливо ответила Вёрткина.
– Ну, тогда распишитесь здесь и вот здесь. Это договор об оказании нашей фирмой вам юридических услуг.
Когда Вёрткина ушла Мутнова вопросительно взглянула на Андрюкина.
– Здорово! – воскликнул он. – Я тут подсчитал, двести двадцать пять тысяч рублей наши! Наташа, тебе премия, по-любому!
– Саша, может ты и гениальный взрывник, но много ты понимаешь в предпринимательстве и корпоративном праве?
– В смысле?
– Мне не нравится что юридическое лицо – это ООО «Троя» пришло за поручителями к нам.
– А что в этом такого? Мы развиваемся, к нам давно из других городов за поручителями ездят.
– Но это были либо ЧП, либо обычные люди, которые берут кредит по бытовым и семейным нуждам.
– Наташа, объясни мне, в чем проблема?
– У солидной компании всегда найдутся поручители посолидней, чем те, которых найдет такая фиговая фирма, как «Северная Звезда».
– Что ты предлагаешь? Отказаться от двухсот двадцати пяти тысяч рублей?
– Нет. Я предлагаю съездить в Ачинск и самим во всем разобраться.
– Ладно, съездим как-нибудь. Меня другое волнует. Нужно для этого дела найти приличных поручителей – самых лучших из тех, которые есть или могут быть. И ради такого дела надо бы еще одно ООО открыть, к примеру, ООО «Килиманджаро»
– Вот и ищите с Виталием – это ваша задача. А моя задача - бумажки, и мы проверим эту «Трою».
– Думаешь, это «Троянский конь», то есть разводка?
– Я не зна-аю, – протянула Наталья Мутнова, – Может, все и чисто, может, мы и правда поднялись…
Андрюкин как-то задумался и ответил:
– Ладно, съездим. Позвоню Нарубину, пусть примет. Было у меня в Новосибирске дело одно. Брали кредит в двести тысяч долларов. И ничего там хорошего не вышло. Но там юридических лиц не было. Но ведь все в этом мире развивается и совершенствуется…




*   *   *

Автовокзал в городе Ачинск располагался рядом с железнодорожным вокзалом и представлял собой ряд автобусов и небольшое квадратное здание с окнами для продажи билетов по бокам. Кроме кассиров в здании сидел только диспетчер, и никакого зала ожидания даже близко не было.
Александр Андрюкин и Наталья Мутнова вылезли из автобуса Косомыл - Ачинск. Адрес говорил, ООО «Троя» располагалось где-то в центре города, в качестве проводника представители «Северной Звезды» решили использовать Павла Нарубина. Он, собственно говоря, их и встречал.
Такси быстро доставило всех на улицу Назарова, где в многоэтажке, сплошь заполненной магазинами и офисами, они нашли дверь, рядом с которой была табличка ООО «Троя». Секретарша сообщила в другой кабинет гендиректору о прибытии Андрюкина и Мутновой. Собственно, весь офис и состоял из предбанника и кабинета гендиректора. Александр тщательно осмотрелся. Вроде шарагой увиденное назвать было нельзя, но и чувства основательности и серьезности офис «Трои» тоже не вызывал.
– Заходите, – сообщила секретарша. – Вас ждут.
Гендиректор был обычным мужчиной лет сорока, в костюме, и никаких подозрительных чувств не вызывал. Он предложил гостям сесть за стол для переговоров, секретарша принесла чаю и конфет. Все было организовано в приличном стиле встречи двух представителей бизнеса.
Официально владельцем «Северной звезды» была Мутнова, она и задавала вопросы. Андрюкин откровенно скучал и наблюдал за происходящим. По лицу Наташи он делал выводы, что она довольна ответами. Затем гендиректор стал показывать ей какие-то бумаги. Александр слышал, как Мутнова попросила список учредителей. Список предоставили, она его изучила и передала Андрюкину чисто автоматически. Чисто автоматически Андрюкин его прочитал. Когда Наталья взглянула на него еще раз, на нем не было лица.
– Что-то не так? – спросила она.
Андрюкин молчал. Гендиректор вопросительно посмотрел.
– А… – издал наконец-то звук Александр. – Мы можем поговорить с Натальей наедине?
– Конечно.
– Пошли, Наташа.
Они вышли в коридор.
– В чем дело? – спросила Мутнова.
– Список учредителей… Там, там Геннадий Владимирович Романов.
– И что? Ты его знаешь?
– Наташа, нам срочно надо закрывать контору. Я уже не говорю про это дело.
– Да что, в конце-концов, произошло?
– Это подстава! Романов – бандит. Из-за него я закрыл бизнес в Новосибе!
– Ты серьезно?
– Более чем. Нужно расторгать договор.
– Но чем мы это объясним?
– Придумай что-нибудь!
– Таким способом Романов хочет добраться до тебя?
– Я не знаю… Этот человек привык добираться по другому. Хотя… двести тысяч, помнишь, я говорил тебе о них. Романов приехал и сказал от имени банка, что мы его кинули. Что дебиторы сбежали, а поручители – бомжи. И что мы должны ему и банку двести тысяч. Долларов! Или мы все сыграем в ящик. Мы – это я и Вадик – мой партнер. И Вадик сыграл. Он и тогда нас подставил, и сейчас хочет!
– От какого банка он говорил?
– «Картинг».
– Но мы же собрались брать в Сбербанке!
– Откуда я знаю все его планы?! Может теперь он от имени Сбербанка придет! Да ты же не знаешь всего! Это страшные люди!
По лицу Мутновой было видно, что ей плохо.
– Я не знаю, что говорить ему, чтобы отказаться, – пробормотала Наталья. – Мне будет очень стыдно.
– Зато я знаю! – ответил Андрюкин и вошел в предбанник, а затем в кабинет. – Мы отказывается сотрудничать с вами! – заявил он без обиняков.
– То есть?!
– Мы не обязаны ничего объяснять.
– То есть как это «не обязаны»? Это серьезные дела, господин Андрюкин!
– Вот именно! Мы не сможем вам найти поручителей на эту сумму. В контракте есть пункт, любая сторона может его расторгнуть без объяснений, если срок до получения кредита составляет более трех дней. Кредита еще и на горизонте нет.
– Да, вы правы, такой пункт есть. Но вы считаете хорошим тоном вот так расторгать договоры? Он был выгоден скорее для вас, чем для нас.
– Тем более. Не вижу никаких проблем с вашей стороны.
Почему-то директор погрустнел и позвал секретаршу. Через полчаса ООО «Троя» и «Северная Звезда» разорвали договор об оказании юридических услуг.
– И почему вы разорвали договор? – тупо поинтересовался Нарубин, когда все трое вышли из здания. Погода была премерзкой: дул холодный ветер, а на земле был свежевыпавший снег.
– Бизнес! – ответил Андрюкин. – Нужно быть внимательным, а то разоришься.
– Блин, Саня, ты же только о взрывах всегда думал! Откуда берется только у людей?
– Жизнь такая… – философски ответил Андрюкин.

*   *   *

Обратно в Косомыл Андрюкин и Мутнова возвращались также на автобусе. С холода в нем казалось тепло и уютно. Оба уселись в кресла, Мутнова села у окна. Она отдернула шторочку. На улице смеркалось.
– И что нам теперь делать? – спросила она у Александра.
– Свернуть все дела и закрыть фирму.
– Но ведь это хорошая работа.
– Пожалуй, нет. От нее слишком много проблем! Видно, правда говорят: на обмане счастья не построишь. Хотя это всего лишь совесть. Она опять заговорила. Терпеть не могу это чувство.
– Но, ведь получается, что она права!
– Совесть – болезнь, – равнодушно ответил Андрюкин.
– А когда ты прячешься от бандитов – это что?
– И что вы все от меня хотите? Ты, Диана – подруга сестры. Вы хотите сказать, что я живу неправильно? Почему же тогда не пошла к мусорам?
– Надо было идти, – с сожалением сказала Наталья, уставившись в спинку кресла перед ней.
– Знаешь, Наташа, я терпеть не могу бандитов! Но всю жизнь судьба постоянно с ними сталкивает. Даже когда я был студентом. Это просто рок! А ты говоришь о какой-то совести! Как будто совесть виновата, что я встретил Ленского, Гену Колоска… Да, Шмеля я нашел сам, но что бы это изменило? Шмель бы потом сам наехал на меня.
– По-моему, ты сам бандит. И Лопатин тем более.
На этом разговор как-то и утих. Автобус собирался отправляться. Он был едва заполнен на половину, и последние пассажиры суетливо рассаживались.
– Наташа, езжай одна. Я не поеду, – вдруг сказал Мутновой Андрюкин.
– То есть как?
– Я выхожу, приеду завтра. Этот ублюдок Гена Колосок, он же Геннадий Романов, постоянно меня переигрывает и заставляет убегать. Типа, он – охотник, а я – жертва. От хрена уши ему! Меня это достало!
– И что ты хочешь сделать?
– Потом объясню. А ты завтра подготовь документы о передаче «Северной Звезды» на моё имя. Все, пока.
Андрюкин пошел к выходу.
– Ты куда? – спросил его водитель.
– Я передумал ехать, – ответил Андрюкин и вышел.
Холодный ветер ударил ему в лицо. А чувство одиночества и ненужности в этом городе охватило тут же. Александр получше закутался в своё пальто и даже съежился. Рука нашарила в кармане мобильник, Андрюкин набрал номер Нарубина.

*   *   *

Секретарша ООО «Троя» очень удивилась, когда увидела у себя в предбаннике Александра Андрюкина. Тот вспоминал имя директора, наконец, взглянул на табличку на двери кабинета. «Петр Александрович Жуковский», – гласила она.
– Я бы хотел видеть Петра Александровича, – выдавил владелец ООО «Джомолунгма», такого загадочного и «богатого».
– Ладно, я сообщу о вас.
Через минуту Андрюкин сидел в кабинете, пил кофе с печеньем и говорил Жуковскому:
– Понимаете, в чем дело… Наш отказ… Сейчас я все объясню. Но сначала вопрос: вы по-прежнему хотите сотрудничать с нами и вам нужны наши поручители?
– Думаю, да, – кивнул Жуковский.
– Замечательно! Так вот, все дело в том, что вы хотите взять кредит в Сбербанке, а я бы хотел вам предложить взять кредит в другом банке на более выгодных условиях. Как вам это?
– Мы не принципиальны в этом вопросе.
– Понимаете, один из банков… У нас с ним что-то вроде договора, я должен направлять клиентов к нему. Всем же прибыль нужна, вы понимаете?
– Да, конечно, но что же это за банк?
– «Картинг».
Почему-то Петр Жуковский переменился в лице.
– Я не знаю…
– Вы не знаете такой банк?
– Знаю. Но я не знаю их условия.
– Я прекрасно осведомлен. Сейчас расскажу.
Андрюкин красноречиво поведал обо всех преимуществах этого кредита. Но казалось, Жуковский не слушает его и, наконец, задумчивый гендиректор сказал:
– Мне надо посоветоваться…

*   *   *

Геннадий Романов собирался завтракать, когда зазвенел его мобильный. Он сидел у себя дома в мягком кресле, облаченный в халат. Перед ним на столе был горячий омлет с грибами, ароматный кофе и свежие булочки. Романов недовольно дотянулся до телефона и увидел, что это Жуковский. Вчера Жуковский ему сообщил, что «Андрюкин и его метёлка» расторгли контракт. И эта новость явно расстроила Гену Колоска. Что он хочет теперь?
– Да, – сказал Романов.
– Гена, ты не представляешь, Дрюк вернулся и опять хочет сотрудничать.
– Да? Жадность фраера сгубила?
– Не знаю… Дело в том, что он выдвигает условия….
– Соглашайся на все условия!
– Ты не понимаешь, он хочет, чтобы мы брали деньги только в «Картинге».
Гена Колосок задумался. Что же это получается? Кинуть самого себя на триста штук зеленых? Романов мог предвидеть какой угодно поворот, но такой? И что теперь? Упустить Андрюкина или брать деньги в собственном банке? Это был тупик. А когда Гена Колосок заходит в тупик, он берется за ствол.
– Да пошли ты этого урода! – завопил в мобильный Колосок. – Вот козел! Он что там, думает фраер крутой? Да я не таких имел!
– Я все понял, Колосок, я все понял, – испуганно отговорился Жуковский и скинул Романова.
Телефон которого полетел в стену.
– Козел! Ну все, готовь гроб! – заорал Колосок.

*   *   *

Когда Андрюкин зашел в кабинет «Северной Звезды», Наташа Мутнова сидела одна. Вид у неё был уставший и расстроенный. Она вяло копалась в бумагах.
– Привет, – поздоровался Александр.
– Привет.
– Как дела? Что-то загрустила.
– Загрустишь здесь…
– Как документы?
– Готовы. А ты зачем остался?
– Пришел в «Трою» и сказал, что согласен возобновить сотрудничество. Ну, этот перец обрадовался, а я говорю, что условие есть, лавэ надо в «Картинге» брать. Вот тут он и потух. И отказал.
– И что все это значит?
– Это значит, что наломал я Колоска. Это значит, что пора сворачивать удочки и прятаться, кто как может.
– То есть?
– Колоску нужен я. Переоформим фирму на меня, и ты вообще здесь ни при чем.
– А ты?
– А мне надо где-то новую хату искать, для отсидки.
– Может в милицию обратиться?
– Нет. По многим причинам. Хотя бы по той, что мы здесь сами мошенничеством занимаемся.
– Ну да…
– Но даже это не главное. У меня с Геной Колоском свои счеты.
– Тебя убить могут.
– А жить, Наташа, вообще вредно. Ладно, не грусти. У нас тут Пашкевич еще кредит должна взять. Не знаю, послать её что ли?
– Она завтра или послезавтра должна прийти.
– Ещё надо Лопатину сообщить.
Настала тишина.
– С кем поведешься, от того и наберешься, – вдруг произнес Андрюкин. – Я уже, наверное, сам как бандит мыслю. Знаешь, даже не страшно. В такой же ситуации весной чуть в штаны не наделал. Пусть приезжают, я ведь дома, каждую тропинку в Косомыле знаю. Теперь на моём поле поиграем.
Мутновой вновь стало не по себе.

*   *   *

На улице было по-прежнему холодно и «пахло» зимой. Взрывотехник по призванию и образованию, и неудачливый бизнесмен по обстоятельствам, Александр Андрюкин собирал документы и вещи в коробку. Было 30 октября, и с сегодняшнего дня фирма «Северная звезда» закрывалась навсегда. Андрюкин довел все свои дела до конца, Пашкевич получила свой кредит, Лопатин был предупрежден. Он обматерил всех, включая своего уже бывшего партнера, и сказал, что уезжает в Читу к родственникам. Последней просьбой Александра к Виталию было достать и продать ему пистолет. Лопатин её выполнил. Последние два дня в столе нового владельца «Северной Звезды» (старым, по бумагам, была Наталья Мутнова) лежал черный ТТ, готовый в любое время дать отпор гостям из Новосибирска.
Андрюкин осмотрелся, ничего ли не забыл. Затем, достал из ящика пистолет и запихал сзади за пояс, скрыв рукоятку черным свитером. В этот момент на пороге появилась Мутнова.
– Наташа? Привет. Не ожидал.
– Привет. Что, все? Фирму закрыл?
– Да. Как ни странно, но никаких признаков Колоска я не обнаружил. Зато думаю, людей Шмеля не обрадует, что «Северная Звезда» накрылась медным тазом. Если что, то буду на Колоска валить.
– Переехал с той квартиры?
– Да.
– И даже номер сменил. Пыталась позвонить.
– Номер не менял, просто отключил мобильный. Знаешь, чем меньше ты привязан к технике, тем тебя труднее найти.
– И где теперь тебя искать?
Андрюкина мучило какое-то нехорошее предчувствие. Он заглянул в мутные глаза Мутновой, и подумал: «До чего же иногда бывают говорящие фамилии!»
– Улица Горная, дом 32, квартира… 11.
– Надо записать. Есть ручка?
Александр достал из коробки ручку и бумажку.
– Виталя в Читу собрался, в курсе?
– Да? – удивилась Мутнова. – А вчера звонил, встретиться предлагал.
– Может, передумал?
– Да он вроде прощаться хотел. Я еще подумала с чего это?
Андрюкин достал сотовый телефон.
– Ща посмотрим, может, кто SMSки слал, – прокомментировал он, собираясь включить телефон. – Что-то ты бледная какая-то.
– Может, потом посмотришь? Я вообще-то тороплюсь…
– Хочешь вместе пойти? Мне на автобус. Ладно, потом.
Александр не успел включить телефон, кинул его в коробку, затем одел своё пальто. Перед тем как выйти, он переложил телефон обратно в карман, откуда и достал его. Он попросил Мутнову подержать коробку, отнес ключи администратору – аренда комнаты окончилась. Забрал у Натальи коробку, и она проводила его на автобусную остановку. Почему-то Андрюкину показалось, что его бывший партнер по бизнесу прощалась с ним так, как будто больше не увидит. «Бедная Наташка, наверное, испугалась до смерти», – подумал Александр и уехал.

Глава 10

Маршрут автобуса под номером три был довольно извилистым, зато проходил через Горную улицу. Андрюкин с сожалением заметил, что сидячих мест нет, прошел в конец автобуса и положил один край коробки на поручень, второй упёр себе в грудь, поддерживая коробку одной рукой. Он смотрел в заднее стекло, наблюдая как здания удаляются, уходя по дороге, как по эскалатору, куда то вдаль. Автобус свернул с 50 лет Октября на Рабочую, затем на Талую. Белая «Шестёрка» следовала тем же маршрутом. Это совсем не понравилось Андрюкину.
Автобус свернул на Горную, но Александр пропустил свою остановку, потому что «шестёрка» сделала тоже самое, что и автобус. Автобус повернул на Берёзовую, «шестёрка» туда же. На Берёзовой Александр и вышел. В этом месте бараки стояли вперемешку с пятиэтажками. «Шестёрка» проехала мимо. Андрюкин посмотрел ей вслед и прошелся по тротуару, затем обернулся. «Жигули» шестой модели вернулись! Они остановились метрах в ста от Александра, и из них вышло две фигуры. Андрюкин сделал вид, что ничего не видел, и продолжал идти дальше, свернул в первый же двор. Он выкинул коробку в мусорный бак и пошёл дальше. Перейдя через весь двор, Александр обернулся. Те же две фигуры появились из-за пятиэтажки. Они вели себя так, как будто кого-то потеряли. И кого, было ясно. «Ну, вот и началось!» – подумал Андрюкин и побежал.
Погода была прохладной, но, чтобы пальто не мешало бежать, он расстегнул его. Оно развевалось чёрным шлейфом. Когда-то в этих местах Александр встречался в детстве с Виталей Лопатиным, у которого покупал нужные вещества для своих бомб. Где он их брал, маленький Саша не знал, зато очень быстро изучил здешние места. Знал ли он тогда, что через столько лет это поможет сохранить ему жизнь.
Андрюкин перескочил через забор школы, пробежал по площадке для футбола, свернул на тропинку и скрылся в зарослях кустов. Тропинка вела через брешь в заборе, уходила за гаражи и выводила на Комбинатную улицу. Именно этим маршрутом и проследовал Александр. Преследовавшие его были людьми Колоска. Это были Чип и Скворец. Они упёрлись в забор школы и оглядывались по сторонам, ища глазами свою жертву. Но только ленивые вороны привлекли их внимание. Птицы колупали мусорные бачки.
Скворец осмотрел покрытую снегом траву, но снег был слишком жалким, чтобы вывести бандитов на след.
– Твою мать, вот козёл! Ушёл! – ругался Скворец.
– Шефу надо звонить, – лишь сказал Чип.

* * *

Сам Гена Колосок давно уже никого лично не убивал. Не делала это и его охрана – Чип, Дейл и Скворец. Более того, в отличие от своего шефа, опыта убийств у них, по сути, и не было. И Романов никогда бы не решился лично убивать Андрюкина, если бы дело не приняло личный характер. Сначала наглый барыга убивает его охранника Дейла, затем еще более нагло кидает ему вызов через «Трою». Колосок не собирался мучить своего врага, он просто хотел его убить и насладиться любимым чувством – чувством, когда человека просто нет, и просто не стало его, потому что убил его он – Гена Колосок! В этот момент Романов ощущал себя почти Господом Богом!
Геннадий Романов сидел в черном «Опеле Фронтера», когда его мобильный заиграл и высветил номер Скворца. Романов принял звонок.
– Все о’кей, – ответил Колосок. – Мы его навестим, – на этом Романов закончил разговор.
Рядом с ним на заднем сиденье сидела Наталья Мутнова.
– Ушел ваш партнер, Наташенька. Ну да ничего. Ты уверена, что он ничего не заподозрил?
– Я не знаю…
– И что, Наташенька, мне с тобой делать? Вроде, с заданием ты своим справилась. А вдруг, вот я тебя отпущу, а ты своему дружку стукнешь…
– Но я же все сделала, что вы просили! – Мутнова напоминала гипсовую статую – белую и неживую.
– Да никто тебя валить не будет, дуреха! – улыбнулся Колосок, – Расслабься! Хочешь, коньячку выпьем?
– Нет. Отпустите меня. Я никому не скажу!
Колосок ничего не ответил, а набрал чей-то номер:
– Скворец, езжайте на Горную. Встаньте у магазина «Жанна». Я тоже подъеду. У меня есть адрес Дрюка. Будем валить сейчас. Я думаю Дрюк, по-любому, в хазу завалит. Ну что, Наташенька, – обратился Романов к Мутновой, закончив разговор.– Прокатимся маленько, а потом будешь свободна. Колосок пересел за руль, и черный джип тронулся.
Сегодня утром Наталья Мутнова, ничего не подозревая, отправилась в магазин за хлебом. В наиболее безлюдном месте напротив неё остановился черный джип, дверца раскрылась, и на Мутнову уставилось черное дуло пистолета.
– Вы Наталья Мутнова? – спросил её Чип, он и держал пистолет.
– Да… – хотя Наташе очень хотелось сказать нет.
Задняя дверца машины распахнулась, и оттуда показался Романов.
– Тогда прошу, – сказал он.
В джипе Гена Колосок очень вежливо, но очень убедительно, как умеют только он и сотрудники ФСБ, объяснил бывшей хозяйке «Северной Звезды», что надо посетить бывший офис и узнать у Андрюкина адрес. Наталья согласилась, борясь с собой, чтобы не упасть в обморок.

*   *   *

Какое-то время Александр побродил по городу, убедившись, что его никто не преследует. Снег вяло сыпал с серого неба, прохожие спешили по своим делам, машины проезжали и исчезали в суете города, а молодой человек, укутавшийся в черное длинное пальто, уныло брел по улицам. Черная вязаная шапка с синей полоской внизу, из под которой торчали отросшие черные волосы, была натянута почти на глаза, скрывая брови. А взгляд был пустым и потухшим.
Андрюкин не знал, что делать, и что его ждет. Он мог вернуться, но никакой уверенности за безопасность его родных не было. Как не было уверенности в том, что его не найдут или, что Шмель не сдаст его. А люди Шмеля знают весь город вдоль и поперек. Внезапно Андрюкин понял, что, скорее всего, умрет. От этой мысли его не охватили ни ужас, ни паника, ни желание убежать. Просто стало немного грустно, как бывает грустно человеку, понявшему, что он, наконец, износил свое пальто.
С этими мыслями Андрюкин и отправился к себе в квартиру, расположенную по адресу: улица Горная, дом 32, квартира 8. Андрюкин не мог объяснить почему, но в самый последний момент он не сказал Мутновой настоящий номер квартиры, назвав ту, что находится над ним. До самой двери он думал, что его будут поджидать бандиты, его рука сжимала рукоятку пистолета, спрятанного в кармане. Но никого не было. Александр осторожно открыл дверь и осмотрелся. Двухкомнатная квартира была пуста.
Александр скинул пальто, предварительно достав из кармана телефон, и сел на кровать. Со включенного телефона посыпались SMS, Андрюкин насчитал пять. Он вошел в «меню», чтобы прочитать все по порядку. Первые три были с какого-то незнакомого номера.
«Привет, Саша. Это Галя. Галя из казино. Удивлен? Дело в том, что я хочу тебя предупредить. В город приехал из Новосибирска какой-то авторитет. Евгений сказал, по твою душу».
«Это снова я. Почему ты не подключаешь телефон? Авторитета зовут Колосок, он заплатил 20 000 зеленых Шмелю, чтобы тот не мешал завалить тебя. Ты в большой опасности!»
«Боже мой! Где тебя искать?! Как прочитаешь – перезвони!»
Затем было сообщение от сестры Валентины:
«Саня, ты куда пропал? Мама волнуется. А еще к тебе приходил какой-то тощий пацан, сказал твой друг из Новосиба. А потом какая-то рыжая девка. Я даже не знаю, куда их отправить. Хоть бы телефон не отключал!»
Последняя SMS-ка была от Мутновой:
«Саша, прости, но я сказала твой адрес бандитам. Они угрожали убить и следили за мной с момента нашей встречи до момента расставания. Срочно уходи!»
Андрюкин взглянул, когда это сообщение пришло в сервис: 11.05 – они стояли с Мутновой на остановке, Александр тогда посмотрел на часы, ожидая автобус. А затем он вспомнил, как она отбивала тогда SMS. Он даже тогда не обратил на это внимание…
Наталья знала, что Андрюкин собирается прочитать сообщения, включив телефон, и таким образом предупредила его. Но почему она не предупредила его в кабинете? Андрюкин не знал, но он теперь точно знал, почему Мутнова была такая бледная, почему она так неожиданно появилась, и почему он соврал ей. Интуиция не подвела.
Затем вспомнилась SMS-ка Валентины. Тощий пацан из Новосибирска? Да это же Гена Колосок! Он уже и дома побывал! Рыжая девка? Без сомнений, это была Галя.
Андрюкин подскочил. Он надел пальто и вышел на лестничную площадку. На каждой площадке располагалось по три квартиры, Александр занимал центральную. Она находилась на третьем этаже, одиннадцатая, которую он сообщил Мутновой – на четвертом. Андрюкин осмотрел двери своих соседей. Железные двери, одна с глазком. Затем он спустился на лестничный проем между вторым и третьим этажом и стал курить. Курил он здесь явно не один, на подоконнике стояла железная банка под пепельницу. Он выкурил одну, затем две, затем три сигареты. Все это время Андрюкин пристально смотрел в окно.
Прошло минут двадцать. На душе Александра стало нехорошо. Он засунул в рот четвертую сигарету, но затем передумал курить и просто выкинул её в пепельницу. Вместо сигареты он отправил в рот две подушечки мятной жвачки.
«Что же все-таки такое совесть? Почему сейчас она не отговаривает меня не делать этого? А может быть, все это время я просто боялся? Может совесть здесь и ни при чем? Я боялся мужа Ленской, я боялся остаться без работы, я боялся разоблачения деятельности фирмы «Поручитель», а затем «Северной Звезды», я боялся бандитов, которые убили Вадика, я боялся смерти… Теперь я не боюсь ничего. Смерть и так дышит мне в затылок. И что же? Совесть молчит. Совесть – это болезнь? Нет, болезнь – это страх. Кто это сказал? Катя Ленская, которая теперь осталась одна, беременная, без мужа, с кучей проблем и страхом. Боль неестественна? А разве ей не было больно, когда она смотрела на похороны Валеры Ленского? Она боялась жизни, как, собственно, и я. Она и я боялись боли, которая неизбежна, пока ходишь двумя ногами по этой Земле. А совесть всего лишь предупреждала, что будет ещё больнее. Лучше вылечить зуб, чем пить обезболивающее. Теперь зуб сгнил, как и наша с Катей жизнь. И кого я слушал? Пора ответить за все. Я больше не боюсь боли, неважно, чем вызванной, отсутствием работы или смертью…» – рассуждения Андрюкина прервала уведенная в окно картина.
В подъезд шли двое: здоровый мужик, похожий на шифоньер, а впереди «низкая этажерка», в которой было невозможно не узнать Гену Колоска.
Андрюкин поднялся на площадку, вытащил жвачку изо рта, и залепил ей глазок соседней двери. Затем он зашел к себе в квартиру и плотно прикрыл железную дверь. Из кармана он достал пистолет ТТ и снял с предохранителя. После этого Андрюкин просто стал смотреть в глазок и ждать…
И Геннадий Романов, и его охранник Чип были одеты в черные куртки и держали пистолеты наготове, засунув правые руки под одежду. Как только они прошли восьмую квартиру и стали подниматься на четвертый этаж, Александр распахнул железную дверь.
Пока он ждал своих убийц, он решил, что, пожалуй, Иисус завещал всем просто «не убей», а не уточнял, как именно не следует убивать. Поэтому никаких угрызений совести оттого, что он решил стрелять в спину, Андрюкин не испытывал. Уж если и валить какого-то, так без понтов!
Дверь распахнулась и Андрюкин выстрелил Чипу в спину, не дожидаясь, пока тот упадет, Александр перевел пушку на Колоска. Гена Колосок был хорошим киллером, он тут же выхватил пистолет, и уже разворачивался для ответного огня. Но не успел. Второй выстрел Александра прозвучал раньше. Пуля попала Романову в бок. Тело повело куда-то назад, рука с пистолетом взметнулась вверх и выронила оружие. Падая, Колосок видел, как рухнул на лестницу его охранник Чип…
Предсмертные судороги ног сообщили о том, что Чип скончался на месте. Пуля пробила ему сердце. Колосок лежал на спине, из разбитой о бетонные ступеньки головы струилась кровь. Романов повернулся на живот и увидел лежащий рядом пистолет, до него было совсем близко. Гена Колосок попытался подползти, но чья-то нога наступила на го шею, а затем удар в плечо повернул обратно на спину. Колосок увидел над собой Андрюкина.
– Андрюкин…
– Да, Гена Колосок, это я. Ты убил Вадика, теперь твоя очередь умереть.
– Андрюкин, как тебе удалось? Как? Ты же всего лишь барыга! Как тебе удалось победить?
– Потому что ты, как был Антипамперсом, так Антипамперсом и сдохнешь. Думать научись, упырь! А не только мочить всех!
С этими словами Андрюкин сделал контрольный выстрел в голову. Гильза выпала из ТТ и со звоном покатилась по бетонным ступенькам. Кровь черной струйкой догоняла её, стекая вниз из головы мертвого Антипамперса.
Андрюкин вернулся к в квартиру, взял шапку, вышел и закрыл дверь. Он спокойно спустился вниз. Выйдя на улицу, он огляделся. Метрах в двадцати, за мусорными бачками прятался черный «Опель Фронтера». Андрюкин натянул шапку почти на глаза и спокойно направился к джипу.
В «Опеле» за рулем сидел Скворец. Наталья Мутнова сидела на заднем сиденье. Андрюкин подошел к джипу и стукнул в стекло. Из машины лилась музыка. Скворец нехотя опустил стекло.
– Братан, – сказал Александр, нагнувшись, – дай закурить.
– Ща, – ответил бандит, и полез во внутренний карман за сигаретами, в этот момент он отвернулся от молодого человека в черной шапке и пальто. Скворец никогда не видел Андрюкина, поэтому не мог его признать в этом человеке.
Молодой же человек просто достал пистолет и выстрелил скворцу в висок. Кровь брызнула в стекло. Мутнова издала крик, но его заглушила музыка.
Андрюкин достал носовой платок, просунул руку с ним внутрь и открыл изнутри дверцу. Затем разблокировал другие двери, и жестом показал Наталье выходить. Далее Александр тщательно протер платком ручку пистолета, и вложил его в руку Скворца. Дверь джипа захлопнулась.
Мутнова кинулась на грудь Андрюкину и зарыдала.
– Ну, все, Наташа, успокойся. Все нормально, – утешал её бывший партнер по работе. – Нам надо уходить.

*   *   *

Свой последний выстрел Александр Андрюкин сделал примерно в два часа дня. Потом они с Мутновой спешно покинули Горную улицу, оказавшись в Западном микрорайоне, также в Косомыле были Северный и Южный микрорайоны, и что всегда удивляло непосвященных – не было Восточного. Западный микрорайон был весьма большим, Александр и Наталья прошли его полностью и оказались на улице Железнодорожников. Все это время Мутнова уныло плелась рядом и всхлипывала. Наконец, она успокоилась.
– Почему ты не предупредила меня, когда мы были наедине в кабинете? – наконец-то спросил Андрюкин.
– Они сказали, что убьют меня, если ты что-то заподозришь. Прости меня, Саша, я виновата! Я все им сказала! Я очень боялась! Все это время они сидели в машине, в белой «шестерке», недалеко от «Горизонта» и ждали нас.
– Да я все понимаю, просто со мной могла случиться маленькая неприятность – меня могли убить!
– Меня тоже! – чувствовалось, что Мутнова вот-вот зарыдает снова.
– Не знаю почему, но я что-то заподозрил, что ли… В общем, я соврал тебе номер квартиры. Да и ты молодец, догадалась отбить SMS, зная, что я буду читать их. Как говорится: хорошо, что хорошо кончается. Я всех убил, так что можешь спокойно вернуться домой.
Если бы час назад Наталье Мутновой сказали, что её бывший почти одноклассник Александр Андрюкин выйдет победителем из разборки с тремя бандитами, она бы не поверила. Поэтому в тот момент она посмотрела на него, как на героя.
– Только никаких ментов, ты понимаешь почему? – продолжил Андрюкин.
– Да, да…
– Вот и отлично. Тебе нужно  успокоиться, пошли-ка, выпьем, вон кафешка какая-то…
В кафешке Андрюкин купил чекушку водки, две порции пельменей и пирожков. Он налил Мутновой половину пластикового стакана, а себе почти полный. Они выпили. По телу разбежалось приятное тепло. Оба ходили по улице почти час, и изрядно замерзли.
– Ну что? – сказал Александр, уплетая пельмени. – Допивай и домой, – вид у Андрюкина был фантастически спокойным. – А мне идти надо.
– Саша, прости меня еще раз! Ты не обижаешься?
– Честно – нисколько. Но думаю, на этом моменте наши жизненные пути расходятся навсегда.
Александр вышел из-за стола, взял пирожок и добавил:
– В принципе, наверное, увидимся, и, тем не менее – прощай!
Андрюкин отправился к выходу, кушая пирожок. Он не ел с самого утра.

*   *   *

Александр вспомнил еще в кафе об SMS-сообщениях Галины. Его удивляли две вещи. Первая: как девушка переживала за него, и вторая: она сообщила весьма интересную информацию. «Шмель продал меня за 20 штук? – вспоминал Андрюкин. – По-любому, надо позвонить ей и назначить встречу. Думаю, она знает ещё более интересные вещи».
Под аккомпанемент этих рассуждений Александр набрал номер, с которого пришли SMS.
– Саша, это ты? – раздался голос Гали.
– Да, Галина, читал твои SMSки.
– Ты понимаешь, что ты в большой опасности?
– Ты еще не знаешь?
– Чего?
– Не по телефону. Давай встретимся.
– Я не смогу раньше семи.
– Отлично. Давай в семь. Где?
– У памятника, понял где?
– Да. Тогда до семи.
– Не отключай телефон, о’ кей?
– О’ кей.
На часах было десять минут четвертого. В квартиру возвращаться не хотелось, там была куча ментов, поэтому Андрюкин решил зайти домой, дабы его родные не волновались.
Уже смеркалось, когда Александр подходил к родному подъезду. Он уже взялся за ручку двери, чтобы войти, когда услышал голос:
– Саня!
Голос был очень знакомым, на секунду Андрюкин задумался и понял, что это голос … Видима Угрёва. «Глюк!» – решил Александр и обернулся. В последнее время Андрюкина мало чем можно было удивить, но то, что он увидел! Ему навстречу шел Вадим Угрёв, живой и здоровый, в черной шерстяной шапочке и куртке, как при первой встрече на Димитровском мосту.
– Вадик???
– Саня, да. Это я.
Андрюкин не мог поверить своим глазам. А когда два друга обнялись, он не верил ни одному своему органу чувств.
- Вадим, как это… как это возможно? – Александр смотрел на стоявшего перед ним Угрёва, как на привидение.
– Я все расскажу, Саня. Я срочно хочу тебя предупредить, Гена Колосок в Косомыле.
- Он в преисподней, Вадя, я всех их замочил, как последних лохов. Всех! Всех троих. Но как ты оказался жив?
–Ты убил Колоска?
– Да, Вадик, я зап…дил его, он не оставил мне выбора. И всех его людей, с которыми он приехал. Все же я лейтенант Российской Армии, мне пришлось этим летом двадцать штук заплатить, чтобы военкомат обо мне забыл до 27 лет, а то они обо мне целый год плакали.
– Ну, тогда все зашибись!
– Да, как никогда! – ответил Александр. Впервые с момента приезда в Косомыл в его глазах появилась жизнь и искра. – Давай проходи, я здесь живу, познакомлю тебя с родными. Да, а как ты меня нашел?...
– У меня же был твой адрес в Косомыле.
– Так это про тебя писала Валька, что ко мне какой-то тощий пацан приходил? Друг из Новосиба! А я думал – Колосок!
Очень скоро оба пили квартиры Андрюкиных. Попивая пиво, Вадим Угрёв и начал свой рассказ о чудесном возрождении:
– Помнишь, в качестве поручителя мы использовали Жеку Бутаева, нормальный умный пацан, только вот гепатитом С болел?
– Конечно, помню. Вообще, пацан был нормальный. Мы ему тогда еще что-то около штуки дали, вместо обычных 100-200 рублей.
– Он еще рассказал, что не хочет так помереть от болезни. Даже в армию хотел уйти, в Чечню, но кто же его возьмет. В общем, связался я с ним тогда, когда Колосок на нас наехал. Понимаешь, Саня, я решил, что лучше пусть меня будут считать мертвым… Я за отца переживал. Ну, сбежим мы в Косомыл, и что? А он-то в Новосибе оставался. Да и казалось мне, что после моей смерти они от тебя отстанут. Решил я, короче, инсценировать свою смерть.
– А при чем здесь Бутаев?
– Он хотел умереть, был похож на меня. Тот же рост, комплекция цвет волос. Я поговорил с ним, а он сказал: «Вадим, я сирота из детдома. Я скоро умру от неизлечимой болезни, если я спасу жизнь двум отличным парням, я буду счастлив!»
– Не понял…
– Тогда я заказал не два паспорта, а три: тебе, мне и Жеке, с моим именем и его фотографией. Когда ты уехал, я позвонил в банк и попросил Геннадия Романова, ему я сообщил наш адрес, я знал, что Колосок сам уже никого не валит, и приедут другие люди. Их ждал Жека Бутаев с паспортом на мое имя, похожий на меня. Я дал ему ствол и сказал: «Жека, это твоя Чечня, вали козлов». Он ответил: «Вадим, спасибо. Я умру как мужик, а не как бомж!» И он умер, как мужик, завалил двоих… Пойми, мне было тяжело смотреть, как его грузят и увозят в морг… Когда приехал джип, я тебе позвонил. Потом я хотел тебе сообщить, что жив, но ты так зашифровался…
– Почему ты потом не написал письмо? Я каждый день вспоминал о тебе и корил себя, что поехал на этот долбанный вокзал.
– Наверное, не было какой-то действительно важной причины, из-за которой следовало молчать, но было очень много не слишком важных. Я не знаю, как тебе удалось убить Колоска… Ведь я выяснил, что деньги в его банке брали его люди, а он просто хотел нас развести на двести штук баксов. Что это его люди завалили на стреле Ленского.
– Он был тупой. Вернее, до того самоуверенный, что отупел на этой почве. Он даже развести меня второй раз решил по той же схеме. Я же здесь твое дело продолжал… Блин, у меня же стрела в семь!
– С кем?
– С вот такой девушкой! – и Андрюкин показал большой палец.
– Ни хрена себе! – раздался почти крик Валентины из зала.
– Что случилось? Выглянул из комнаты Андрюкин младший.
В зале работал телевизор, показывая местные новости. На экране была картинка с трупами Колоска, Чипа и Скворца. Дикторша комментировала: «Сегодня на улице Горная, произошла серия убийств, по всем признакам, это была бандитская разборка. Было убито трое человек, один из которых был сотрудником Новосибирского филиала банка «Картинг», двое других, также имели новосибирскую прописку. По предварительной версии следствия Яков Скворцов застрелил в подъезде дома двух своих товарищей – сотрудника «Картинга» Геннадия Романова и его охранника Александра Вдовина, после чего Скворцов покончил жизнь самоубийством в машине. До сих пор остается неясным, что эти люди делали в Косомыле».
– Вот придурки! – прокомментировала Валентина. – Что им в Новосибирске места было мало пострелять друг друга!

*   *   *

Фонари освещали памятник погибшим в Великой Отечественной Войне и покрытую белой порошей площадь. На площади стояла одинокая фигура девушки. Она была одета в черные брюки, коричневую куртку, перевязанною поясом, и берет, из-под которого торчали рыжие волосы.
– Галя, привет, – поздоровался Александр.
– Привет, Саша.
– Это мой друг Вадим. Это Галя.
– Очень приятно, – отреагировал Угрёв.
– Я не верю, что новосибирцы перестреляли друг друга… И никто не верит.
– Правильно не верят. Их всех убил я.
– Дело в том, Саша, что боюсь, все на этом не закончится. Дело в том, что первого ноября в Косомыл приедет Эрнест Звонарев – директор Новосибирского филиала банка «Картинг». Он очень зол, что здесь сложил голову его сотрудник и карманный бандит по прозвищу Гена Колосок. Звонарев едет встречаться не с ментами, а с Богомоловым и Шмелем. Стрела – в комнате для переговоров в офисе Богомолова, что в казино. Присутствовать будут только они трое и, наверное, будет решаться твоя судьба, уже Шмель-то, наверное, знает, кто завалил Колоска.
– Блин! – выругался Андрюкин. – Хоть в армию сбегай.
– Не надо в армию, – ответила Галина. – Можно решить все одним махом.
– Это как? – удивился Александр.
– Ты же говорил, что взрывотехник. Можешь сделать бомбу? Я имею доступ в зал для переговоров и могу её подложить. Таким образом, не будет сразу ни Шмеля, ни Звонарева.
– А как же Богомолов? – ещё больше удивился Андрюкин. – Он же твой спонсор.
Галина Вавилова вспомнила как чуть больше недели назад ее спонсор и любовник Богомолов вернулся пьяный домой. То ли у него что-то случилось, то ли его просто перекрыло от алкоголя, а может и не от алкоголя, но владелец казино Косомыла был зол и агрессивен. Он, не особо стесняясь в выражениях, сказал Галине, что она должна сделать ему минет. Вавиловой такое отношение не понравилось, и она послала Богомолова подальше. Это его совсем взбесило. Несколько пощечин, затем толчок руками и Галя оказалась на полу. От боли и обиды из ее глаз потекли слезы, но это нисколько не смутило ее «спонсора», который решил, что за красивую жизнь нужно платить. Богомолов схватил ее за волосы и поволок в спальню. Чтобы было не слишком больно, Галя на четвереньках как собачонка последовала за ним. В спальне Богомолов бросил ее голову на пол. Девушка рыдала, лежа вниз лицом на дорогом лохматом ковролине рядом с огромной дубовой кроватью, а хозяин всего этого великолепия стягивал с нее трусы. Сопротивляться смысла не было, и Галина решила, что пусть лучше все произойдет здесь и сейчас. Без дополнительных ударов, синяков и прочих увечий. Все равно на друга Шмеля и одного из самого богатого человека в городе заводить уголовное дело по факту изнасилования собственной любовницы никто не будет. Поэтому Вавилова просто приподняла зад. Однако, далее произошло то, чего она не ожидала – жесткий анальный секс, во время которого от боли она вцепилась ногтями в ковролин, чтобы не кричать и позволить Богомолову завершить начатое. Выбранная линия поведения принесла девушке желанный результат. После окончания акта Богомолов успокоился и потерял к жертве интерес. Похоже, он даже думал, что ей понравилось. Он завалился на кровать, а через пять минут уже храпел. Галя поднялась с пола. Сидеть ей больно было еще несколько дней, стул был с кровью. А не уехала она на следующий день по двум причинам. Из-за первой Галина и оказалась здесь, кроме матери - алкоголички, которая давно от нее отказалась и была не понятно где, у нее никого не было. Вторая – униженная и обиженная женщина хотела мести. И вот, совсем скоро, такой шанс ей представился.
– Он шестерка, дешевка и урод! – ответила Вавилова. - Ну, так как?
– Бомбу? Да без проблем. Только я по другому думаю, почему я должен тебе доверять?
– Но ведь я же пыталась тебя предупредить, и ты знаешь, что говорила правду.
– Это ни о чем не говорит.
– Ты можешь послать меня и ждать, когда приедет новый Гена Колосок.
– Знаешь, Галя, сегодня утром интуиция спасла мне жизнь. Сейчас она говорит, что тебе стоит довериться. А, пусть все сдохнут! Мне все равно терять нечего: или ты сдашь, или потом киллер пристрелит.
– Я? – Галина улыбнулась. – Думаю, ты мне еще пригодишься в других целях.
– Возможно, - ответил Александр и воскликнул: - О-о! Лопатин-то еще не уехал! Надо с него тротил трясти! Все, мигом к нему.

*   *   *

Первого ноября 2003 года был легкий морозец, Вадим Угрёв, дабы не смущать семью Андрюкиных и иметь «штаб» для осуществления всех замыслов, снял квартиру на улице Энгельса. Если выйти на балкон, а это был пятый этаж, то можно было слева, метрах в двухстах, увидеть здание казино.
Именно на этом балконе стояли сам Угрёв и его друг Александр Андрюкин. Оба нервно курили. Они ждали Галину.
– Вон, Галя идёт! – воскликнул Вадим.
– Слава Богу! – ответил Андрюкин.
– Бомба зашибись?
– Других не делаем. Ба-бах будет здравый. Я так рассчитал дозу, что погибнут только те, кто будет в зале для переговоров, – закончил Александр и помахал рукой Галине, которая через минуту зашла в подъезд. Угрёв удалился, чтобы открыть ей, а потом оба появились на балконе.
– Все в порядке. Бомба на месте, они только что начали. Кроме них в зале никого. Я положила ее в мертвую зону, камера, если она включена, ничего не заметит.
– Вадик, дай свою трубу, – попросил Андрюкин.
– У тебя же своя есть.
– Ну, дай. Мне Галина телефон Шмеля подогнала, хочу попрощаться с авторитетом Косомыла.
– Держи. А может, не стоит?
Но Андрюкин уже набирал номер авторитета Косомыла.
– Да? – послышался грубый голос Шмеля.
– Это Андрюкин. Продал меня значит за 20 штук баксов. А я ведь хотел бизнес делать…
– У меня свой бизнес, я на тебе ща больше срублю, усёк?
– И то верно…
Андрюкин уже держал свой мобильник, через который шло соединение с телефоном, подключённым к бомбе, в другой руке. Гудок в этом телефоне даже никто не услышал, зато взрыв услышал весь город…
Казалось, что здание казино вспучило, так дружно из него со всех сторон повылетали стёкла, а выбившие их струи воздуха разошлись пылью и мелкими частичками битого стекла. Ударная волна пронеслась по улицам, включая сигнализации машин и заставляя оборачиваться людей. Неоновая вывеска с надписью «Казино» покосилась и рухнула, а где-то в вдалеке залаяли собаки. «Соединение завершено», – показала труба, по которой секунду назад Андрюкин слышал голос Шмеля.
Чувство облегчения охватило Александра. «У меня свой бизнес, а на тебе ща больше срублю, усёк?» – прозвучали ещё раз слова Шмеля в голове Александра. «И почему люди думают, что так неуязвимы?» – подумал он и посмотрел по сторонам. Слева стоял друг Вадик, справа прекрасная Галя, и роднее этих людей для Александра сейчас не было. Они заворожено смотрели на суетившихся возле казино людей. Кто-то подбегал к нему, а кто-то из него выбегал.
Александр Андрюкин улыбнулся и обнял обоих.
– Ну вот и всё, ребята, – сказал он. – Хватит заниматься всякой ботвой, пора жить по нормальному!
– Это как? – спросила Галина.
– Это когда жив, здоров и ничего этому не угрожает, – ответил Александр. – Остальное приложится…
Эпилог

На самом деле директор Новосибирского филиала «Картинг Банка» Эрнест Звонарев понятия не имел, не о каком Андрюкине и о его делах с сотрудником банка Геннадием Романовым, по прозвищу Гена – Колосок. Известие о гибели Колоска в каком-то захудалом городе Красноярского края ни сколько удивила, сколько разозлила Звонарева. Разозлила не потому, что Романова кто-то посмел убить, а потому что директор давно считал, что Гена – Колосок должен заниматься исключительно делами банка, а не лесть в непонятные дела с братвой. Поэтому первым словом Звонарева, когда он узнал о кровавой разборке в Косомыле, было слово: «Дебил!» И адресовалось оно как раз Романову. А потом позвонил какой-то Шмель и сказал, что он знает, кто убил этого ценного сотрудника «Картинг Банка». И расскажет это только при личной встрече. При сложившейся ситуации это выглядело не как иначе, как набивание стрелы. На которой собирались объяснить, что Колосок конкретно накосячил, а банк, скорее всего, должен за это денег. Поэтому Звонарев вызвал к себе начальника отдела безопасности Семена Логинова и велел ему разобраться «с этим говном».
Семен Логинов прибыл в Косомыл утром первого ноября с тремя машинами сопровождения, набитых сотрудниками охраны банка, как бочка селедкой. В казино он нашел Шмеля, который был очень вежлив для стрелы, и это насторожило Логинова. Вопрос о гибели Романова вор Косомыла предложил обсудить в комнате для переговоров без охраны, в присутствии его друга  - владельца казино. Начальник отдела охраны банка «Картинг» подумал и согласился. Какая-то девушка, судя по всему, сотрудница казино, принесла ему ароматный «дымящийся» черный кофе, и в этот момент Логинов понял, что после долгой дороги и перед сложным разговором ему было бы весьма кстати сходить в туалет. Но Шмель уже начал разговор. Начал как-то из далека, намекая, каким ценным сотрудником для банка «Картинг» был Геннадий Романов. «И что мы должны ответить за его косяки», - подумал Логинов. В этот момент у криминального авторитета Косомыла запиликал телефон. Он вытащил его из кармана, раздумывая принять вызов или сбросить. Логинов решил, что это подходящий момент, чтобы сделать паузу и, проронив: «Я в туалет», - встал и вышел. Шмель пожал плечами и принял вызов. В трубки зазвучал голос Андрюкина…
С момента, когда из комнаты для переговоров вышел начальник отдела охраны «Картинг Банка» до момента взрыва прошло всего 16 секунд, но именно они спасли жизнь Семену Логинову.
Александр Андрюкин понятия не имел, что ему делать дальше. Он понимал, что смерти вора, крупного бизнесмена и директора филиала московского банка не пройдут бесследно. Правда было совершенно непонятно, кто его будет искать: бандиты, банк, милиция или даже ФСБ. Андрюкин тупо пил пиво в квартире Угрёва вместе с самим Вадимом и Галей, когда в новостях показали взрыв казино, откуда выяснилось, что погибло двое Шмель и Евгений Богомолов. А помятый Семен Логинов – начальник отдела охраны Новосибирского филиала «Картинг Банка» давал интервью, из которого выяснилось, что никого Звонарева в Косомыле вообще не было, а местные криминальные структуры пытались вовлечь банк в какие-то свои разборки, в результате которых в городе начались стрельба и взрывы, из-за чего погибли местный авторитет Шмель и бизнесмен, от которого и получали финансирование эти самые криминальные структуры. Сиё интервью означало, что банк открыто объявил, что он не при делах, а происшедшему беспределу появилось официальное объяснение.
Александр, Галина и Вадим переглянулись. «Много ли людей будут переживать из-за смерти вора и бизнесмена, на месте которых хотели оказаться многие? – в голове Андрюкина лихорадочно побежали мысли. – По рассказам Лопатина зажравшийся Шмель давно был костью в горле у других авторитетов, а Богомолов был просто его дойной коровой. Значит, братва не то, что расстроится, она просто порадуется, что кто-то сделал за нее ее работу, то, о чем они давно мечтали. А это значит…»
- Отскочили! – заорал Андрюкин. – Мы все ох…но отскочили!
Александр был неадекватен. Он бросился обнимать Галю, Вадика. Одна из бутылок пива опрокинулась и пенным содержимым пульсировала на пол…

* * *

Угрёв вскоре уехал в родной Новосибирск. Было решено, что пока Галя уедет с ним. В Косомыле она слишком засветилась как любовница Богомолова, да и пропасть из города был момент самый что ни есть подходящий – бедная девушка напугалась разборок, потеряла спонсора и по быстрому свалила. Логика прослеживалась железная.
Сам же Александр пока остался. Чтобы убедится, что история с желтозубыми поручителями и бандитами окончательно закончилась. А еще решить, что ему делать дальше. Что-то изнутри ему подсказывало, что практики взрывов было уже достаточно, а ничего другого, как выяснилось, Андрюкин делать не умел. Поэтому в старой записной книжке он нашел телефонный номер своего новосибирского преподавателя и поинтересовался, не станет ли он у бывшего талантливого студента научным руководителем, без которого поступление в аспирантуру не представляется возможным. Тот ответил, что такому сотрудничеству будет только рад и поможет с устройством в университет. Изучать взрывчатые вещества Андрюкин мог часами, как и говорить о взрывах.
Встретив Новый 2004 год в кругу семьи в Косомыле, Александр отправился в Новосибирск полный новых надежд. Он очень соскучился по Галине Вавиловой. Девушке без рода и племени, бывшей любовницы криминализированного бизнесмена, да и только ли его? Но она была хороша собой, абсолютно свободна в выборе своего будущего и главное, Александр это знал точно, никогда не предаст его. Галя уже как полтора месяца устроилась продавцом в один из супермаркетов Новосибирска. Снимала комнату, с Угрёвым она прожила всего пару недель, пока не нашла работу. Вадим же уже пока работал юристом в каком-то муниципальном учреждении и разрабатывал план очередного прибыльного бизнес - проекта. То ли курил мало, то ли Андрюкина не хватало, но пока стоящих мыслей у него было мало. Самая стоящая – открыть салон настоящего тайского массажа. А через полгода Вадим Угрёв стал свидетелем на свадьбе Александра и Галины.