Чимкент. Пока не поздно. 3-й побег от мужа. 1964

Глава 86

   Итак, я с января 1964г. пошла на работу в сберкассу, оставляя детей у Таджигуль с Хатирой, одновременно посещала поликлинику для лечения от Яшиной гадости. И все это лечение было втайне от работников сберкассы и от родных. А у врачебного кабинета мне встретилась бывшая соседка-узбечка по ул. Токарной. Она с удивлением посмотрела на меня и ничего не сказала, так как работала в поликлинике уборщицей и знала, что о пациентах нельзя разглашать сведения. А мне было так тяжело это переживать, то, что она меня увидела; всего 11 лет прошло с тех пор, когда нас с Яшей все соседи звали "Тахир и Зухра". А теперь одна из них знала, что "Тахир" наградил свою "Зухру" болезнью. Я от переживаний так похудела, щеки ввалились, грудь высохла. У меня уже сильно нарушилась психика. Мне казалось, что я могу летать, ну, не как птица, и не как самолет, а стоит мне опереться обеими руками на две кровати, стоящие рядом, в полметра друг от друга, потом хорошенько оттолкнуться, и я полечу по комнате плавно, вернее, поплыву, как рыба в аквариуме. Такое представление настолько было навязчиво, что я уверовала в это; была уверена, что я уже летала и мне было приятно, легко в воздухе; я ощущала свое превосходство над теми, кто так не может. Психика была на грани срыва. Если бы я сказала об этом хотя бы одному врачу, меня бы поместили в психбольницу. Но я, никому не говоря, сама была твердо уверена, что я могу плавать в воздухе. Я теперь ждала, когда же наступит тот момент, чтоб я имела возможность поставить две кровати рядом и, встав между ними, оперевшись на них руками, полетать или поплавать по комнате.
   В мыслях я прощалась с замужней жизнью; уже тогда я твердо знала, что с 34-х лет я навсегда останусь одна с детьми. Сперва я буду посвящать жизнь детям, а потом на пенсии уже не захочу замуж до самой смерти. Такая мысль, такое твердое желание вырваться от Яши навсегда, дало мне возможность не сойти с ума, несмотря на нарушенную психику.
   Отработав с конца января до апреля, я зашла к заведующему Кадырову, все ему рассказала, кроме заразной болезни (об этом стыдно было даже думать). Pассказала ему, что паспорт мой и свидетельства о рождении детей Яша тайком забрал из моих документов и неизвестно где их спрятал.
   Кадыров и сидевшая у него в кабинете гл. бухгалтер в один голос обрадованно воскликнули:"Да это же хорошо! Это твое спасение! Ведь он уверен теперь, что ты без документов никуда не уедешь! Галя, а деньги у тебя есть доехать к матери на Украину? Если у тебя есть деньги, то поезжай, а во избежание случая, если, не дай Бог, Яша тебя застанет и отнимет деньги, мы прибережем твои деньги: зарплату за апрель и премию за 1-й квартал, чтоб ты могла потом получить; а если удастся тебе благополучно уехать завтра, то мы вышлем почтой деньги и трудовую книжку, и характеристику. Правда, Сергей Павлович?" сказала гл. бyх. "Конечно, у тебя будет на руках трудовая кножка и характеристика, ты получишь там в милиции временный паспорт и тебя примут на работу в сберкассу. Только сейчас же напиши нам адрес твоей матери, куда высылать." -сказал Кадыров и дал чистый листок.
   Оставив адрес, поблагодарив Зава и глав. буха за помощь, и попрощавшись по-казахскому обычаю путем объятий без поцелуев (все уже привыкли), я вышла в зал операционной части. Из всех 5-ти рабочих окошек на меня смотрели женские глаза. Клиенты были только у двух окошек. Из 3-х окошек сразу оторвались 3 "девочки" (так мы звали сотрудниц). Они окружили меня, а Маша первая спросила:"Галя, Галя, ... ты правда уезжаешь насовсем? А может Яша тебя уговорит? А?" "Нет, девочки, теперь уже навсегда, как бы мне не хотелось с вами расставаться. Вы же сами видите по мне, до чего он меня довел. Я больше уже не вытерплю. Долго я считала его честным и порядочным мужчиной, а в последние годы он уже открыл свое "жало" и показал, на что он способен на самом деле и кто он есть. Пoка я еще не сошла с ума, надо уезжать." "Боже мой, Галя, как трудно поверить, ведь он тебя на руках носил, буквально; он тебя ждал, пока ты кончишь работать и с билетами в руках вел тебя то в кино, то в цирк, то в театр или на концерт. Мы всегда наблюдали за вами и по его лицу было видно, как он гордился тобой. Он даже пьяным никогда не был, вов всяком случае мы его пьяным не видели ни разу."  "Да, девочки, он знал, что с пьяным я жить не буду,  Даже пиво, которое изредка я пила с молоком по совету врачей, он не покупал без моего ведома, боясь, что я могу принять пиво за запах крепкого спиртного. Семь лет он терпел, я тоже гордилась им:"Не кyрит, не пьет, я счастливая женщина."" Я помолчала. "Но, когда у меня стало 3-е детей, я почувствовала изменения, можно сказать коренные. Часто слышала, как родные его (мужчины) говорили ему по-казхски, надеясь, что я абсолютно не понимаю их языка:"Э-э-э, Яша, чего ты боишься, куда она денется, кому она нужна с 3-мя детьми?" А видать, ему очень хотелось, как делают другие мужчины, напиться до дури. А ему последствия тифа предоставляли такую возможность - одуреть от одной-двух рюмок  водки. Вот и пошло. Дальше уже некуда! Терпеть его больше нельзя... Он может вгорячах убить меня, искалечить детей, зачем ждать такого ужаса? Я завтра же уезжаю. Яша уверен, что я не уеду без документов  - он спрятал их от меня  не знаю, где..." - дрожащим голосом закончила я. "Может тебе чем помочь? Ну там, такси... Сесть с детьми на поезд?... Скажи, не стесняйся..." - настаивала Маша.
 -"Спасибо, Маша, спасибо девочки, вы мне помогли в трудную минуту найти Томочку, я вас никогда не забуду. Передайте от меня всем остальным привет и если благополучно доеду к маме на Украину, то вскорe напишу вам письмо. А у кого из вас будет время, тот и напишет мне ответ. Хорошо?"
 "Обязательно, Галочка. Мы будем ждать от тебя известий,"- и девочки потянулись ко мне, целуя меня по очереди и твердя:"Мы верим, чо у тебя будет все хорошо, ты выдержишь это испытание, ты ведь у нас оптимистка; как мы с тобой пели? "Легко на сердце от песни веселой, она  скучать не дает никогда..." Ха-ха-ха!" разразились девочки смехом и проводили меня с крыльца.
   Яша не знал, что я уволилась. В последнее время он работал на машине-водовозке. Меня не интересовало, куда он возит воду, зачем... Я оставлялa детей у Мерветки. Это единственная соседка казашка, которую Яша никогда не трогал. У нее тоже было 2 девочки и она с большой радостью брала Томочку и Гулечку в дом и четверо девочек дружно играли. Мерветке нравилось, что Тома самая старшая, ей скоро бyдет 6 лет, а сегодня уже 7-е апреля, а 26-го ее день рождения. Тома хорошо говорит по-русски. А Жанатка, старшая дoчь Мерветки, ей только 4 года или 5, она учится у Томы говорить по-русски и уже многое знает. А младшая девочка, 2 годика, еще не разговаривает. Мерветка любила воображать,  что у нее 4-ро детей. Она выводила всех на улицу и когда ее cпрашивали "Это все дети твои?", она отвечала:"А что, разве не похожи? Смотрите, малышке скоро 3 годика, Гульнаре 4 года, Жанатке 5 лет, а Тамаре скоро 6 лет."
   Тома и Гуля где-то услыхали песню "Барыня, барыня, я люблю Гагарина, а еще другого-  Германа Титова"..., а Жанатка пыталась повторить, но у нее ничего не получалось, и мы все громко хохотали. А когда Жанатка поднимала высоко голову и закатывалась от смеха сама над собой, то мы хватались за животы и уже не могли сдержаться, смеялись до слез все 6-ро разом. Потом обычно пили чай. Я смотрела в окно, нет ли Яши, а он по дороге к матери на обед, попутно решил посмотреть дома ли мы. Увидев мою голову в окне у Мерветки, он вызвал ее во двор и спросил по-казахски:"А что, мои все трое у тебя?" "Да," - ответила Мерветка. "Ну, хорошо, что не у русских соседей," -сказал Яша.  Мервет зашла на кухню недовольная:" У-у, шайтан!" "Кого ты ругаешь, кто шайтан?"- спросила я. "А у нас на всей улице один шайтан- это Яша. Говорит, у тебя ли моя семья? Ну, хорошо, что не у русских. Что ему эти русские сделали плохого? Если сам не умеешь дружно жить, не сваливай на русских... Дурак!"
   Мервет все знала о нас. Я сама ей все рассказывала. Она была умная, сообразительная. Муж ее работал на цементном заводе, после работы сам покупал и приносил домой продукты. Он был рад нашей дружбе, просил ее пользоваться моментом, пока я еще не уехала.
   Итак, это был последний день пребывания в Чимкенте. Я съездила, купила билет до Луганска. Заказала такси. Собирать вещи не стала, чтоб Яша не заметил, еcли вернется от матери на ночь. Так как я его не подпускала к себе, а он якобы ждал примирения со мной, то ночевал он, где прийдется.
   И в этот раз я угадала, что он будет дома ночевать. Он лег в другой комнате; квартиранты давно ушли от такого хозяина. Утром он умылся, оделся и заглянув, все ли мы дома, ушел на работу. Я собрала кое-что в сумку из одежды и постели, положила еду на первый случай, одела девочек, оделась сама и увидела такси поодаль, не на улице, а как я просила таксиста, чтоб не вся улица нас видела. Мы поехали не на Чимкентский вокзал, а на одну остановку раньше, дальше от Чимкента, на случай, если Яша подойдет к кассе и спросит, не брала ли билет на Украину женщина с 2-мя детьми, то кассир скажет правду, что такой не было. Может он спросит у уборщицы, она тоже скажет, не было. А поезд наш подойдет к Чимкенту, когда Яша, убедившись, что нас на этом поезде нет, помчится в аэропорт, а мы уже будем на пол пути до Ташкента. Никакая милиция не найдет, да она и искать не будет. Он уже уволен из милиции.
   Вот и вокзал Чимкента. Наш поезд останавливается. Я поставила багаж в вагоне прямо на пол. На него посадила девочек и приказала нагнуть головы. Я накрыла им головки цветастым платком и тихо сказала им, чтоб не открывали платок, потому что "папка бегает по вокзалу и ищет нас. Если он нас увидит, то вернет нас снова и будет драться и ругаться и никогда у вас не будет ни одной игрушки, как нет у вас их и сейчас." Они притихли под платком, о чем-то шушукаясь.
   Я слегка приподняла занавеску на окне и увидела Яшу. Он пристально вглядывался в окна вагонов рядом с паровозом и бежал по направлению к нам. У меня замерло сердце и часто- часто застучало. Он подбежал к нашим окнам и, то подбегая, то отбегая от вагона, норовил заглянуть через окно в вагон, но ему не удавалось. Он несколько раз пытался подпрыгнуть повыше, но безуспешно. Он побежал к другому вагону, потом к следующему, ища детские головки, наверно. Я его хорошо видела из за занавески, а он меня не мог видеть. Наконец- то загудел паровоз и вагон наш тронулся. Вот уже действительно мне помогал сам Бог, в этом я нисколько не сомневаюсь. Ведь он же мог спросить у проводницы, нет ли в вагоне маленькой женщины с двумя девочками. Она бы сказала, что есть, и он бы ворвался и силой выволок нас на перрон. Он в каждом проводнике видел помощника. Я видела, как он разговаривал с проводницами. Они качали головами, а он бежал к другой проводнице. Когда он подбежал к нашему вагону, то проводница куда-то отлучилась. Он прыгал около нас и поглядывал на свои часы, боясь, что еще много вагонов, и он может не успеть поспрашивать всех проводников. Зайти в наш вагон и самому поискать - потеря времени. Он, прыгая перед каждым окном нашего вагона, убедился, что детских голов не видать, поспешил к другим вагонам. А тут поезд тронулся, набирая скорость, а моя проводница как из-под земли выросла, держала флажок в руках, кaк и все проводники. Слава Богу! Вечная слава ему!
   Я сняла платок с Томы и Гули, Тома спросила, можно ли подняться, я сказала, что можно даже смотреть в окно. "А папка где?" - спросила Гуля шепотом. "Он нас не нашел, наверно поехал в аэропорт, там будет в самолете искать. Зайдет в самолет и спросит :" А нет ли в самолете моих красивых дочек?" A ему хороший дяденька ответит:"А что, они убежали от папы? Видать, такой "хороший" папа, что дочки от него убежали с радостью и навсегда, только пятки засверкали!" Мы невольно рассмеялись, хотя я предупреждала, что в вагоне нельзя бегать и шуметь. Но нам повезло. В отделе на 4 места мы были одни. Поэтому, чтоб девочки не скучали, я запевала, а они подпевали:
"Мы едем, едем, едем, в далекие края.
Хорошие соседи, веселые друзья.
Красота, Красота! Мы везем с собой кота,
Чижика, собаку, петьку забияку,
Обезьянку, попугая вот компания какая!"
Не помню другие подробности, моя глова была занята проблемами; как я буду справляться с 3-мя детьми; как буду жить, чтоб не травмировать их души. Боже, Боже, помоги мне в трудный час, твердила я про себя. Правда, мне всюду помогали люди; то багаж наш несли, то несли Гулю, то угощали девочек чем-нибудь сладким.
   Мы доехали до Луганска, потом автобусом до г. Петровское. Дошли до ставка. Сил не было дальше идти. На счастье шла машина и шофер довез нас к маминому домику. Мамa жила уже не в казенной комнате, а купила за 300 рублей домик, вернее, флигель, с огородом и с яблонями. В это время мама работала дояркой. Слава Богу, дети были с молоком.
   Мне же достались хлопоты.
   

Песня "Окрасился месяц багрянцем": https://www.youtube.com/watch?v=nEUqmMNf6dk